Андрей не раз читал, что при виде своей первой жертвы человека начинает мутить и внезапная рвота буквально выворачивает внутренности. Он с тревогой ожидал появления тошноты, но ничего не почувствовал. Удивляясь своему безразличию и жестокости, сплюнул, выругался и погасил свет. Видеть повара желания не было.
Снаружи донеслись неясные голоса. Андрей прислонился ухом к фанерной переборке. Сперва ему не удавалось как следует разобрать, кто и о чем говорит, но вдруг слова зазвучали яснее. Кто-то прошел в гостиную и не посчитал нужным притворить за собой дверь...
В просторной и светлой комнате за большим, обильно накрытым столом, невидимые Андрею, заседали пятеро мужчин. Три армянина — члены оперативного штаба АСАО (Армянской секретной армии освобождения) и двое посторонних — адвокат Золотцев и временно исполнявший обязанности начальника Придонского арсенала майор Российской армии Мудрак. Обсуждался вопрос о снабжении боевиков АСАО оружием и боеприпасами.
Во главе стола сидел седовласый Акоп Галустян — начальник особой группы Центрального штаба АСАО, властный и убежденный борец за Великую Армению в границах от Черного моря до Каспия, от реки Куры до рек Евфрата и Тигра. В недалеком советском прошлом председатель райпотребсоюза, Акоп Галустян сколотил миллионный капитал и с острой горечью ощущал, насколько сильно принадлежность к компартии мешала ему стать тем, кем позволяло стать огромное денежное состояние. Акоп одним из первых оценил смысл горбачевской перестройки, сделался яростным ее сторонником и защитником. Он быстро понял, насколько важно в новых условиях дать родному народу войну, чтобы тот подольше не разобрался, что теряет.
Найти повод и место для войны оказалось совсем несложно. Теперь, когда кровь пролилась, Акоп с его связями, напористостью и большим умением вкладывать в дело деньги, а вложив, извлекать из дела прибыль, оказался при АСАО человеком незаменимым. Он доставал оружие и богател при этом. Ведь только наивные люди думают, что война разоряет всех. Нет, умным она позволяет процветать и богатеть. Дуракам, поскольку их большинство, конечно же достаются шишки. А как иначе, милые господа?
— Что тебе теперь мешает, майор? — спросил Акоп, обращаясь к Мудраку. — Буракова, как ты хотел, убрали. Второй тоже у нас. Уберем. Деньги для тебя готовы. Где оружие? Мы можем взять его завтра.
— Завтра не выйдет. Нужно не меньше недели, чтобы ослабить режим.
— Режим-прижим, — сказал Радамес Балоян, тот самый, которого видел Андрей, — кривоногий, длиннорукий. — Дай мне план базы, я возьму оружие сам, без твоей помощи.
Радамес в свое время около года учился в Тбилисском военном училище, был оттуда изгнан за неуспеваемость и теперь в АСАО считался крупным военным специалистом. Во всяком случае, в своем кругу его называли «полковником Радамесом» или просто «полковником».
— План я тебе нарисую хоть сейчас с закрытыми глазами, — сказал Мудрак.
— С закрытыми не надо, — скрипуче засмеялся Акоп. — Ты лучше закрой глаза, когда деньги будешь считать.
— Не нравится мне все это, — угрюмо заявил Радамес. — Платим, платим... Зачэм платыт? Пойдем и возьмем.
Мудрак засмеялся:
— Это на базаре можно схватить огурец и убежать. У Буракова солдат учили на совесть. Наша охрана не бабки с базара. Они отлично обучены. Хочешь проверить? Попробуй в течение недели проникнуть на территорию. Хоть тайно через заборы, хоть вооруженным налетом. Я готов подождать. Но когда у тебя ничего не выйдет, ты мне заплатишь на двадцать процентов больше, чем я прошу сейчас. На инфляцию.
— Э, полковник, оставь, — сказал устало Акоп. — Тут уж пробовали их щупать. Мудрак прав. Кроме потери времени, ничего не получим. Надо платить.
— Видишь, что говорят умные люди? — произнес Мудрак.
— Бери деньги, — сказал ему Акоп. — И веди моих людей к себе. Прямо сейчас.
— Нет. — Голос майора звучал твердо, уверенно.
— Почему? — вскинулся Радамес, и вопрос его прозвучал: «Па-чэ-му?»
— Тебе жить надоело? Учти, порядки, которые нагородил Бураков, за два дня не изменишь. Отменю я строгий режим, сразу найдутся такие, кто стукнет об этом наверх. Это только кажется, что большевики исчезли. У меня их сколько угодно... Патриоты хреновы!
— Что предлагаешь?
— Надо достать грузовик-фургон. Сделайте на борту надпись «Горводопровод».
— Зачэм?
— На нашей территории есть водонапорная башня. Принадлежит городу. Твоим людям надо будет поездить к ней дня три-четыре. Как бы для ремонта. Караул привыкнет, и я прикажу пропускать вас без формальностей. Самое трудное во всем этом — достать машину...
— Слушай, Мудрак, — прозвучал насмешливый голос Акопа. — Ты нас за кого держишь? Это трудности, да?
— Ой смотри, будь осторожен!
— Испугался, да? Не бойся. Мне председатель горисполкома свою «Волгу» отдаст. Не веришь? Адвокат подтвердит...
Кто-то тяжелой поступью прошел мимо кладовки и плотно притворил дверь в гостиную. Сколько ни прислушивался Андрей, услышать ему больше ничего не удалось. Постояв еще немного, он сел на пол и положил голову на колени.
— Выходы!
Дверь распахнулась, солнечный свет ударил в глаза.
— Нэ сдох? — спросил Радамес, перекатив круглую голову с плеча на плечо. — Нычего, все впереди.
— Убью его? — не скрывая злости, спросил Хачатур, стоявший за спиной «полковника». — Он заслужил.
— Нэт. Лейтенанту смерть будет подарком. Он мне пока нужен живой и здоровый. Я его потом поджарю. Живьем. — Радамес распалялся, наливаясь злобой. Глаза сузились, лицо покраснело. — Как барана. На большом огне...
Хачатур зло засмеялся:
— Жарить нельзя. Вся область соберется. На запах. Подумают — в магазины завезли баранину...
Радамес что-то сказал по-армянски.
— Завязать глаза? — по-русски спросил Хачатур.
— Не надо. Дай понюхать химию. Она его хорошо успокаивает...
В третий раз за день Андрей пришел в себя, лежа на спине. Вокруг кромешная тьма. Понял, что лежит на цементном сыром полу. Тупо болел затылок. Должно быть, ударился головой, когда бросали на пол. Стараясь определить, насколько сильно разбился, потрогал голову. Крови не было. Это уже неплохо. Нащупав рукой стену, он осторожно поднялся. Стал продвигаться вправо, стараясь найти дверь. В темноте уперся в железный ящик, обошел его, снова вернулся к стене. Наткнулся на стол. Держась за него рукой, двинулся дальше. Опять оказался у стены. В одном из углов, обшаривая стену, пальцами нащупал выключатель. Осторожно повернул вертушку. Узилище осветилось ярким светом. Выждал, когда привыкнут глаза, огляделся. Видок у него был аховый. Брюки перепачканы пылью и грязью. На левом колене изрядная дыра. Должно быть, его волокли по полу.
Помещение, в котором он оказался, имело размеры не более десяти квадратных метров. Дверей здесь не было. Он поднял глаза и понял: бросили в бетонный погреб. В потолке — железный люк. Под люком на полу просматривались глубокие царапины. Здесь, скорее всего, стояла железная лестница, но ее подняли наверх. То, что он принял за стол, оказалось слесарным верстаком с привернутыми к нему тисками. За верстаком у стены лежал штабель новых автомобильных покрышек и колесных дисков. В углу стояли два новеньких жигулевских радиатора и несколько гидравлических домкратов. Поднатужившись, Андрей передвинул к люку верстак, взобрался на него, попробовал поднять крышку. Под напором ладоней металл чуть дрогнул, но с места не сдвинулся. Стало ясно: крышку держит наружный запор или тяжелый груз.
Огорченный открытием, Андрей сел на верстак, спустил ноги вниз. Взгляд остановился на домкрате. Спрыгнув с верстака, он подтащил к нему железный ящик. Поставил домкрат на ящик и погнал подъемник вверх. Сооружение заскрипело, но крышка люка с места не сдвинулась. Тогда Андрей поставил на ящик еще один домкрат, направив опорную лапку в угол крышки. Стал качать приводы подъемников сразу двумя руками. Люк заскрипел, и между полом и крышкой образовалась расширяющаяся щель. Когда она достигла ширины двух пальцев, Андрей приблизил к щели ухо и прислушался. Наверху все было тихо. Тем не менее он сполз с верстака и занялся поисками подходящего оружия. Пошуровав по сусекам инструментального ящика, нашел молоток с длинной ручкой, взвесил его в руке, сунул за пояс. Появляться наверху безоружным было бы неразумно.
Вооружившись, снова принялся за домкраты. Когда крышка приподнялась настолько, что в щель стало возможно просунуть голову, Андрей вогнал в образовавшийся прогал автопокрышку. Застраховавшись, налег на люк всей силой. Металл подался, наверху с крышки что-то с грохотом скатилось. Люк распахнулся.
Андрей быстро выбрался наружу и оказался в огромном металлическом ангаре. На бетонном полу у самого люка насыпана куча отвеянной пшеницы, лежали металлические ящики и бочки. У больших выездных ворот, плотно запертых снаружи, стоял конторский стол, заляпанный чернилами. Открыв ящик, под бумагами Андрей обнаружил заряженную ракетницу. Не взводя курка, сунул ее за пояс рядом с молотком.
Возле ребристой металлической стены высился штабель стандартных армейских ящиков, добротно сколоченных, аккуратно окрашенных в темно-зеленый цвет. Он отщелкнул тугие пружинные запоры и откинул крышку. В ящике лежали хорошо промасленные ручные противотанковые гранатометы. В ящиках, громоздившихся у стен, лежали боеприпасы: снаряды для малокалиберных пушек, гранаты, патроны. Заводская смазка, сохранившаяся на них, не оставляла сомнений: оружие попало сюда прямо из армейских складов. Дойдя до бидонов, постучал по боку одного из них согнутым пальцем. Металл звучал глухо. Тогда он потянул рычаг, запиравший крышку, осторожно ее приподнял. Бидон до краев заполняла желтоватая студенистая масса. Он поднял с пола щепочку, ковырнул и вытащил на свет трясущийся комочек, похожий на яблочное желе. Поднес к носу и понюхал. Пахло бензином. Он понял: это напалм.
Только теперь, увидев все, что припас для своих боевиков Акоп Галустян, Андрей по-настоящему оценил деятельность этого человека. Страшнее всего было то, что она велась почти открыто, а те, кому надлежало отвечать за безопасность государства и общества, делали вид, что ничего не видят, ни о чем не догадываются.
Схватив бидон за ручки, Андрей вытряхнул на пол весь содержавшийся в нем студень. Разбросал его по сторонам, стремясь погуще заляпать ящики с боеприпасами. Затем открыл новый бидон и протянул его по полу, проложив густой след до самого выхода. По штабелю снарядных ящиков Андрей забрался к узкому окошку, расположенному метрах в трех от пола. Ногой высадил стекло вместе с рамой. Высунул голову наружу, огляделся. Хранилище стояло на краю огромного озимого поля рядом с лесопосадкой. Вокруг никого не было видно, лишь от шоссе, пролегавшего где-то за селениями, доносился шум проезжавших автомобилей.
Опустив ноги на внешнюю сторону стены, Андрей уперся спиной в оконный проем и вынул ракетницу. Ослепительно полыхнувший заряд ударился о желтый студень, густо покрывавший пол. Желе вспыхнуло, задымило черной копотью. Пожар быстро разгорался. Через минуту пламя уже рвалось и гудело, продвигаясь по проложенной для него студенистой дорожке.
Андрей ухватился руками за край проема, осторожно оттолкнулся и спрыгнул вниз. Быстрым шагом направился туда, где шумело шоссе.
Тягучая южная духота нависла над землей. Андрей шагал вдоль лесопосадки, то и дело оглядываясь по сторонам. Тяжелая ракетница оттягивала брюки, била по бедру, на каждом шагу напоминая о своем присутствии.
Вскоре Андрей выбрался на автостраду. Над полотном дороги струилось зыбкое марево. Казалось, машины плывут по водной глади, то появляясь из-за волн, то исчезая.
Заметив зеленый микроавтобус «рафик», бежавший в сторону города, Андрей поднял руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20