Пользуясь тем, что внимание противника обращено на прапорщика, Терех быстро сменил позицию. В несколько больших прыжков он зашел к Пак Дэ У со спины.
Не ожидая более удобного момента, Терех прыгнул, норовя всем весом ударить в спину противника. Отталкиваясь от земли, он ногой задел крупный камень. Тот стронулся с места и покатился, шумом выдав движение Тереха.
Пак Дэ У инстинктивно обернулся и вскинул автомат.
Терех успел среагировать на это движение. Левой рукой он наотмашь ударил по стволу «калаша», отбив его в сторону. И тут же всем телом навалился на противника, повалил его, рукой сдавил худое жилистое горло.
Пак Дэ У захрипел. Он извивался, взбрыкивал ногами, стараясь сбросить с себя Тереха, но жесткие холодные пальцы сжали трахею, не давая возможности вздохнуть.
Выбив из ослабевшей руки корейца автомат, Терех уселся на его груди, и, не отрывая пальцев от горла, ослабил их хватку. Спросил:
— Кто такой?
Слегка отдышавшись, Пак Дэ У понял: русского врукопашную ему не одолеть и надо отвечать. Хочешь не хочешь, придется выкручиваться. Кто-нибудь из своих может оказаться рядом и поможет ему. Пак учился в Московском университете и окончил его с отличием. Но отвечать стал намеренно коверкая слова и неверно строя фразы. Он знал, что в трудных ситуациях всегда выгоднее выглядеть дураком.
— Наша лесорубы. Пили, таская дерево…
— Почему оказались здесь?
— Наша новый участок искай.
Версия со вторжением рушилась. Терех слыхал, что корейцы и в самом деле поучили в тайге участки для лесоразработок, но где именно он не знал. Однако сомнения оставались.
— Почему с оружием?
— Наша имей разрешение. Большой бумага…
— Зачем стреляли?
— Наша думай — ваша бандита есть. Здесь нехороший человек ходи. Их золото укради. Много…
— Какие бандиты? Сколько их?
Терех нащупал след тех, кого искал отряд, и не скрыл заинтересованности. Пак Дэ У сразу заметил это.
— Шибко опасный. Вертолет стреляй. Нас стреляй…
— Куда они ушли?
— Туда ушли.
Кореец наугад мотнул головой, показывая направление на юг.
— Кто они?
— Наша иху не знай.
— Русские? Корейцы?
— Широкий русский солдат. Ба-а-льшой!
Пак Дэ У двинул руками, стараясь что-то показать, но Терех сжал ему горло посильнее.
— Лежать! Не дергайся!

* * *
Метрах в пятистах от Пак Дэ У в том же направлении, ломясь через заросли кустарников, шли Ким Дык и его верный Пак Ду Бон. Добив остатки группы Стригина, потеряв при этом четверых лесармейцев и утратив связь с полковником Паком, они спешно покинули место боевой стычки и быстрым шагом уходили на восток.
Добравшись до подножия крутой каменистой гряды, Ким Дык не стал делать попыток ее одолеть и двинулся на юг. Вскоре он оказался рядом с местом, где русский солдат выстрелом уложил Чен Ын Вона. Выстрел заставил корейцев затаиться, и Ким Дык из-за кустов жимолости, видел прыжок Тереха и то, как он прижал Пака к земле. Он не слышал, что говорил русскому Пак, но о чем мог идти разговор легко догадывался.
Долго Ким Дык не раздумывал. Застрелить русского ему было сподручней. Тот просматривался хорошо и был весь на виду. Но избавиться от полковника Пак Дэ У Ким Дыку казалось предпочтительней. В случае последующих осложнений (а в том, что они уже у них начались, Ким Дык не сомневался) проще всего все будет свалить всю вину на офицера безопасности и доказывать, что лесармейцы выполняли только его приказания.
Приняв решение, Ким Дык поудобнее распластался на земле, просунул ствол «калаша» между двух каменей, скрывавших его и стал тщательно целиться.
Пак Дэ У лежал на земле и его голову закрывала трава. Пришлось терпеливо ждать подходящего момента. А Пак все о чем-то говорил русскому. Конечно же собачий сын валит все на других. Ким Дык не сомневался, что майор выставит себя самым что ни есть захудалым рядовым и подставит его, Ким Дыка. Сам Пак Дэ У всегда был уверен, что в любой ситуации никто не посмеет подставить под удар его, офицера безопасности.
В какое-то мгновение русский ослабил хватку, и Пак Дэ У слегка приподнял голову. Ким Дык среагировал мгновенно. С тридцати метров он всадил пулю Паку точно в ухо.
В лицо Тереху ударили брызги расколовшейся на части головы корейца.
Еще не поняв до конца в чем дело, Терех рывком бросил тело в сторону, откатился за куст и направил ствол автомата туда, откуда прогремел выстрел.
За это время Ким Дык успел сброситься на два метра в сторону от позиции, которую занимал, махнул рукой Пак Ду Бону и они вместе бегом бросились вниз по склону, скрылись в густых кустах.
Мисюра и Крылов удалились на достаточное расстояние от места, где продолжалась редкая автоматная перестрелка. Там происходило нечто непонятное и даже загадочное. Но выяснять что именно у них не было возможности. Они спешили унести ноги подальше от места, где упал вертолет.
Уйдя с плоскогорья, они двинулись вниз к долинам по глухому распадку. Десять килограммов золотого груза, пришедшегося на каждого, серьезно затрудняли движение.
Распадок был забит буреломом, через который приходилось продираться, затрачивая усилия куда большие, чем требовала от солдат учебная полоса препятствий. К тому же приходилось все время быть настороже, опасаться ненужной встречи с кем бы то ни было. Стрельба за их спинами утихла, но это не успокаивало Мисюру. Там, где внезапно появилось множество вооруженных людей и начался непонятный, необъяснимый с разумной точки зрения бой, могли оказаться и другие военные, встречи с которыми стоило всячески избегать.
Они пересекли неглубокую горную речушку, почти не замочив ног. Большие камни тесно забили русло и по ним удалось перейти поток как по кладке. Впереди виднелась большая заболоченная пустошь. Перебираться по ней в открытую Мисюра не счел возможным. Они двинулись вдоль края, чтобы в любой момент иметь возможность укрыться в зарослях. До целикового лесного массива им оставалось еще километра два, когда издалека донесся выстрел.
Эхо несколько раз прогнало его по каменным теснинам и было трудно определить, из какого оружия он сделан. Это мог грохнуть охотничий карабин, а мог выстрелить и автомат. Во всяком случае, если где-то рядом находились охотники, надо было принимать меры предосторожности.
Тронув Крылова за плечо, Мисюра движением головы показал, что они уйдут в чащу.
Им удалось углубиться в заросли метров на сто, когда Крылов подял руку, призывая остановиться.
Мисюра плотнее прижался к ближайшей к нему ели, замер и стал всматриваться в чащу кустарников, на которые указал Крылов. Ничего подозрительного не заметил.
Неожиданно сбоку полыхнуло тусклое пламя. Сам выстрел прозвучал негромко, расплывчато. Оружие было с глушителем. Мисюра моментально перевел взгляд туда, откуда донесся звук и заметил, что в зарослях ворохнулось что-то большое и темное.
Он повел автоматом и высек короткую очередь. Темная масса чужого тела, круша и подминая кусты, рухнула в заросли.
Выждав несколько минут и не заметив ничего, что внушало бы опасения, Мисюра быстро встал с колена и с автоматом наизготовку двинулся к лежавшему в кустах человеку.
Кореец — это был Пак Ду Бон, которого Ким Дык послал осмотреть берег каменистой реки.
Забрав его автомат, Мисюра быстро вернулся к товарищу.
Крылов лежал на боку, неудобно подвернув руку, в которой держал автомат.
— Командир, — Крылов замолчал, облизал пересохшие губы, — просьба… Не забудь сделать…
— Погоди, — Мисюра облил носовой платок водой из фляжки и отер им лицо товарища. — Ты все успеешь сам сделать.
— Нет… Меня косоглазый ухайдакал насмерть… я тебя не задержу. — Он говорил и каждая его фраза слышалась все слабее и слабее. — Еще немного… а ты уходи…
— Погоди, не вешай носа, гардемарин. Все будет в норме.
Мисюра видел: Крылов умирает, но не хотел показать тому, что видит это и понимает.
— Ты держись. Мы пробьемся.
Крылов не слушал его.
— Командир… У меня остается Надежда…
— Отлично, Иван. Надежда — это всегда очень важно.
— Ты не понял, командир. В городе подруга. Надежда… баба хорошая… ты ей дай денег… много… из моей доли…
Мисюра стиснул зубы. Был у него случай, когда в Чечне, напоровшийся на мину товарищ, прижимал руки к животу, который был распорот от грудины до паха, и упрямо твердил: «Деньги мои пошлите матери. Деньги». И вот теперь Крылов. Только матери у него не было, жены — тоже, а нужда позаботиться о ком-то сохранялась. Сколько он общался с Надеждой? Раз? Два? От силы три. Тем не менее она его задела, согрела душу, не позволяет забыть о себе. Может быть так и надо — уходя, не забывать о живых?
Мисюра взял холодевшую руку товарища. Сжал.
— Иван, не переживай. Я все сделаю. Все.
Крылов приоткрыл слипавшиеся глаза.
— Командир, ты меня не ругай. Я…
Он вздрогнул и замер, навсегда уходя от забот, от друзей, от унижений, на которые его обрекла служба, от тайги, солнца и чистого неба. От заботы о доме и деньгах…
От всего.
Навсегда…
В глухом распадке Мисюра выбрал сырое место и ножом стал копать могилу. Грунт оказался рыхлым, но его вдоль и поперек пронизывали корни малины, которые то и дело приходилось рубить и резать.
Мисюра возился в яме неторопливо и долго. То и дело ему приходилось отрываться от работы, тогда он выбирался на край выемки и тщательно осматривался, навострив глаза и слух.
Мисюра похоронил Крылова, положив в его могилу боевой автомат. Утоптал, загладил землю на холмике. Штыком сделал зарубку на стволе старого кедра. Авторучкой на белой плоти дерева нарисовал пятиконечную звездочку с серпом и молотом. Потом он переложил мешочки с золотом из вещмешка Крылова в свой. Взвесил в руке. Нахмурился, ощутив вдвое увеличившуюся тяжесть. Чертыхнулся. Закинул сидор за плечи. Поудобнее подхватил автомат и выбрался из распадка. Минуту стоял молча над местом, где похоронил товарища. Вздохнул. Склонил голову в прощальном поклоне и двинулся в путь.
Сумерки медленно густели. Мисюра перевалил плоскую сопку и снова углубился в дебри. Идти было трудно. Толстые корни деревьев змеились по поверхности, переплетались, то и дело заставляя спотыкаться.
— Стоять! Руки вверх!
Нечто твердое воткнулось Мисюре в поясницу, в то самое место, которое и без того постоянно давало о себе знать тупой ноющей болью. «Люмбаго» — объяснил происхождение появление боли многознающий Ферапонт. «Радикулит» — сказал невропатолог в медсанчасти гарнизона. Но знание где и отчего у тебя появляется боль нисколько страданий не уменьшает. И эта сволочь, что ткнула в спину чем-то твердым, заставила Мисюру охнуть.
— Тише ты! Больно!
— Руки! — повторил незнакомый голос тоном, полным угрозы. И тут же добавил, обращаясь к кому-то невидимому, — Татарников, обыщи.
С боку появился прапорщик в милицейском камуфлированном обмундировании цвета плесни.
Профессиональными движениями прапор облапал Мисюру, выгребая из карманов все, что в них находилось. Извлек удостоверение личности. Открыл корочки, прочитал вслух: «Капитан Мисюра. Олег Борисович.»
Врезать бы прапорщику ногой в промежность, но сейчас упиравшийся в спину ствол не позволял рисковать.
Судя по форме Мисюра понял — его прихватили омоновцы. И появились они в лесу вряд ли случайно. Скорее всего шли по следу занюханых корейцев. Вот хреновы чучхе!
Автомат с плеча Мисюры прапорщик снял в последнюю очередь. Он видел, что оружие без магазина, и оно показалось ему совершенно безобидным. Во, валенок! О том, что один патрон Мисюра загнал в патронник он не догадался и даже не предположил возможность такого.
Когда обыск был окончен, давление металла в поясницу ослабело.
— Повернись ко мне, — приказал голос человека, стоявшего за спиной.
Мисюра обернулся и увидел майора в такой же как и прапорщик форме цвета плесни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25