Они видели, как Форрестол отстреливался от наседающих на него чудовищ, но пули не наносили им никакого видимого вреда. Когда кончились патроны, трое зверей-каннибалов набросились на него и разорвали на части.
Харди заметил недалеко трофейный крупнокалиберный пулемет, который капитан Эрскин приказал захватить с собой с места боя, и они поспешили к нему.
На пулемете лежали окровавленные куски человеческого тела. Сдерживая подступающую к горлу тошноту, Мак сдвинул их в сторону, повернул ствол в сторону ближайшего клубка чудовищ и ударил по ним короткими очередями.
Эван подобрал с земли окровавленный "кольт", поднял голову, выбирая цель, и увидел, как в двух десятках шагов капитан отбивается прикладом винтовки от наседающего на него зверя. Это существо странным образом отличалось от других тем, что оно было белого цвета, тогда как другие чудовища покрывала черная или грязно-серая шерсть.
Мак поливал смертоносным свинцом громадных зверей, нападающих на десяток оставшихся в живых коммандос, расшвыривающих их в стороны и раздирающих на куски. Крупнокалиберные пули вонзались в шерсть, но звери лишь падали от удара и поднимались вновь, как будто их невозможно было убить и они не знали, что такое смерть...
Харди покрепче обхватил рукоятку пистолета правой рукой – левая не работала, прицелился в белого зверя, который в это время обернулся к нему спиной, и выстрелил несколько раз.
Он не промахнулся – в воздух полетели клочья белой шерсти. Раздался яростный вой и существо повернуло голову в сторону прилетевших пуль.
Только теперь Эван смог его получше рассмотреть.
Оно стояло на полусогнутых задних лапах, достигая в высоту более шести футов. Колени были согнуты по-волчьи, назад. Внизу был виден небольшой широкий хвост.
Спина отличалась значительной шириной, как у гориллы, и в том месте, где передние ноги – или лапы – примыкали к ней, вместо плеч были два клубка бугрящихся мышц. Все тело страшного зверя покрывала свалявшаяся грязная белая шерсть, покрытая пятнами крови в тех местах, куда попали пули.
Шея была длинная и толстая. Она плавно переходила в голову, на которой торчком стояли высокие треугольные уши, похожие на собачьи. Удлиненный покатый лоб так же плавно переходил в широченную морду, рассеченную надвое злобно оскаленной пастью с огромными торчащими клыками, с которых капала слюна и кровь. Морда заканчивалась тупым носом с раздувающимися ноздрями, как будто чудовище к чему-то принюхивалось.
И глаза.
Глаза зверя были голубые.
Харди выстрелил еще раз и увидел, как пуля ударила в спину, но зверь только клацнул зубами, будто отгонял назойливую муху. Воспользовавшись неожиданной подмогой, капитан отбросил винтовку, выхватил боевой нож и замахнулся, целясь в шею чудовища, но оно почувствовало это движение, повернулось к нему, схватило за обе руки и одним движение вырвало их из плечевых суставов.
Эрскин упал на землю, корчась в предсмертных конвульсиях.
Пулемет Мака бил, не переставая. Эван расстрелял последние патроны, но чудовище было неуязвимо.
Из-за дерева выскочил Билли Хайд и бросился на белого зверя с ножом, но тот махнул когтистой лапой и Билли отлетел в сторону с окровавленным лицом.
Монстр наклонился над обезображенным телом капитана и вогнал клыки ему в горло.
Хайд нашел в себе силы подняться, он упал на зверя и вогнал нож ему в бок. Тот зарычал, повернул голову, щелкнул клыками – и отсеченная кисть Билли упала на землю. Хайд слабо вскрикнул и упал в мокрую траву, над которой встревоженно колыхались волны тумана. С пасти существа закапала кровь.
На помощь своему товарищу бросился Гарри Милфорд и с расстояния футов в десять одной очередью разрядил в чудовище всю обойму из автоматической винтовки. Он был классным подрывником и, хотя и не считался снайпером, промахнуться с такого расстояния не мог при всем желании.
Белый зверь зашатался и упал, отброшенный струей свинца. Гарри перехватил винтовку за ствол и замахнулся над головой монстра, чтобы размозжить ее прикладом и прикончить это исчадие ада.
Существо перехватило винтовку в воздухе и вырвало ее из рук Гарри.
Милфорд попятился назад, белый, как смерть.
Чудовище поднялось на задние лапы, словно и не было восьми пуль, выпущенных в упор.
Гарри схватился за кобуру и стал судорожно выдергивать пистолет.
Монстр ударил когтями его по лицу, напрочь срезав левую щеку, выбив половину зубов и вырвав глаз.
Гарри зашатался и со стоном упал на землю.
Зверь прыгнул на него, вогнал обе лапы в грудную клетку и, казалось, легким движением разорвал ее. Затем он вогнал пасть в зияющую рану, поднял голову и отбросил человеческое тело в сторону, словно сломанную игрушку.
Харди с ужасом увидел, что белое чудовище держит клыками сердце Гарри, которое еще несколько секунд билось, заливая пасть ручьями крови.
Пулемет смолк и во внезапно наступившей тишине прозвучал полный отчаяния вскрик Мака:
– Я не могу их убить! Пули их не берут!
Эван не мог поверить в происходящее, он подумал, что или сошел с ума, или все это – просто кошмарный сон и он скоро проснется.
Белый зверь завыл и его вой подхватили остальные звери, совершающие свой страшный пир над останками растерзанных коммандос, разрывая на куски обезображенные трупы.
Одно из чудовищ приблизилось к белому зверю и уселось рядом с ним на задние лапы, сжимая в зубах человеческую голову, будто выдрессированная собачка, принесшая хозяину мячик и ждущая похвалы за это.
Внезапно белый монстр опустился на четыре лапы и стал гигантскими прыжками приближаться к Эвану Харди и Хью Мактавишу.
Нет, к сожалению, это был не сон.
Харди стряхнул с себя оцепенение и они, помогая друг другу, стали карабкаться вверх по склону.
Последнее, что помнил Эван – он с Маком бежит к озеру, слыша за спиной топот погони, прыгает в воду, ныряет поглубже и погружается, погружается в черную бездонную пропасть...
В мозгу Харди перед тем, как он полностью отключился, возникло кошмарное видение – белый зверь бросается на него, заносит над шеей громадные клыки и вдруг его ужасная морда с голубыми глазами медленно превращается в лицо эсэсовца-блондина, которого ему так и не удалось убить...
Глава 1
Кошмар повторяется
Данни выехала на своем новеньком мерседесе из автоматической мойки и улыбнулась. Ричард не одобрил бы то, что она решила помыть машину в такую морозную погоду. Он бы, без всякого сомнения, стал ворчать: "Что ты придумала, хочешь, чтобы прихватило дверные замки?" Конечно, он заботлив, симпатичен и сексуален, но иногда становится уж слишком занудным. Впрочем, она всегда скучала по нему, когда он уезжал хоть ненадолго. Однако мерседес был подарком отца в честь присвоения ей ученой степени доктора философии и Данни не хотела, чтобы Эван Харди увидел свой подарок грязным и неухоженным.
Серый "металлик" машины был не тем цветом, от которого она сходила с ума, но не могла же она заявить отцу: "Спасибо тебе за такой дорогой подарок, папочка, но не мог бы ты поменять его на такой же, но только в белых или желтых тонах..." Хотя она выросла в окружении таких девочек, которые, не задумываясь, именно так и поступили бы на ее месте. Наверное, они просто не любили своих отцов так, как она своего... Самой ей никогда бы не удалось купить такой роскошный автомобиль на свой более чем скромный оклад начинающего преподавателя.
Она резво вырулила на проезжую часть, стараясь как можно быстрее домчаться до железнодорожного вокзала, и сразу уперлась в длинную пробку. Хайклиф был буквально забит машинами и автобусами с болельщиками, которые съехались в их город на футбольный матч двух старых и закоренелых противников – команд Хайклифа и соседнего Саттона.
Начинался снег и видимость на дороге ухудшалась, что не входило в ее планы. Данни должна была встретить отца, его поезд прибывал через десять минут. Вокзал находился совсем недалеко, но если бы не эта пробка...
Данни завертела головой по сторонам, бросила взгляд в зеркало заднего вида – полицейских не было видно – и лихо объехав бесконечную вереницу надолго застрявших автомобилей по тротуару, свернула в переулок с односторонним движением, проскочила его "против шерсти" и вылетела на привокзальную площадь. Как будто пронесло...
– Черт побери!
На стоянке у здания вокзала она не увидела ни одного свободного места. Где же припарковаться буквально на пятнадцать минут? Данни вздохнула – нарушать так нарушать – и свернула на сплошную желтую линию. Может, все-таки успеет...
Но не тут-то было. Не успела она заглушить двигатель, как рядом с машиной вырос невесть откуда взявшийся полицейский. С радостным удивлением Данни узнала в нем Билли Валенски, студента-вечерника одной из ее групп, специализирующегося на истории Европы. Билли наклонился к окну мерседеса и тоже ее узнал.
– Здравствуйте, мисс Харди, – поздоровался он.
– Здравствуй, Билли, – смущенно ответила она. – Понимаешь, я встречаю с поезда отца... Поезд прибывает буквально через пять минут. Можно я оставлю на это время здесь машину?
Билл Валенски вздохнул, выпрямился и положил руку на кобуру.
– Извините, мисс Харди, не положено...
Сердце Данни упало.
– Да, понимаю, понимаю, – закивала она, втыкая заднюю передачу, – это твой долг, ты дорожишь своей работой и все такое прочее...
– Подождите, не торопитесь, – вежливо, но настойчиво перебил ее Билли, – парковаться здесь запрещено, но если вы выскочите буквально на несколько минут и оставите двигатель работающим, думаю, это не будет страшным нарушением. Идите, я буду неподалеку и присмотрю за вашим мерседесом. Договорились?
– Конечно, Билли, спасибо... – поспешила она согласиться, выдергивая ключ из замка зажигания.
– Вот и хорошо.
Данни выскочила из машины, захлопнула дверцу и заторопилась на платформу, мысленно пообещав себе прибавить несколько лишних баллов Валенски на первой же контрольной.
* * *
Со звонким перестуком каблучков она пробежала по залу ожидания и выскочила на первую платформу. Поезд, как назло, не опоздал ни на полминуты и из него уже выходили пассажиры. Данни быстро извлекла из сумочки косметичку, достала пудреницу, губную помаду и наскоро привела лицо в порядок, поправив рассыпавшиеся по плечам волосы, – она не хотела, чтобы отец увидел ее в растрепанном виде.
А вот и он. Данни непроизвольно залюбовалась Эваном Харди, твердо шагающим по платформе от одного из последних вагонов. Несмотря на свои без малого семьдесят лет и перенесенную два месяца назад операцию на сердце, которая перепугала ее до смерти, он выглядел великолепно. По-модному длинные вьющиеся волосы, совершенно седые, но густые. Красивые глаза – он до сих пор не носил очков – сияли от радости предстоящей встречи с любимой дочерью и это было видно издали. Ухоженное лицо, в меру худое, но никоим образом не костлявое. И походка, которой могли позавидовать мужчины, вдвое его моложе.
Его левая рука была, как всегда опущена в карман, но в этом тоже был какой-то артистический шарм, в духе Дугласа Фэрбенкса. Это впечатление дополняла и ухоженная ниточка усов.
Эван Харди заметил Данни и помахал ей рукой, счастливо улыбаясь.
– Папа!
Она побежала ему навстречу и упала в крепкие отцовские объятия, поймав себя на мысли о том, что прислушивается к его сердцебиению.
– Папа, я так рада, что смогла встретить тебя! Ты молодец, выглядишь отлично. Как прошло обследование? Все в порядке, тебя ничего не беспокоило в дороге? – зачастила Данни.
Он похлопал ее по спине и засмеялся.
– Девочка моя, ты больше волнуешься о моем сердце, чем сам врач. Я чувствую себя прекрасно, лет на тридцать. Все швы зарубцевались, никаких отторжений нет, здоровье в полном порядке. Я много хожу пешком, иногда бегаю, плаваю, когда есть возможность, слежу за тем, что ем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24