Запах газа уже был хорошо слышен. Он решил еще немного подождать…
Лу Карлуччи шел по дорожке. Недалеко от него стоял «Форд-седан» светло-голубого цвета. Во всем доме горел свет, но он горел и раньше.
Он начал потихоньку приближаться к черному входу. Все, от чего зависел исход встречи между ним и человеком в доме, было искусство обращения с пистолетом и своим телом. Тому, как он умел обращаться со своим телом, могли помешать только два-три удара. Но только два-три удара пистолетных пуль. Пуленепробиваемые жилеты с керамическими вставками, автоматы или штурмовые винтовки хранились теперь под замком в главном здании ФБР из-за участившихся автомобильных краж и краж со взломом с началом революции.
– Чертовы коммуняки, ублюдки, – прошептал Карлуччи. Полицейские автомобили и автомобили спецслужб в первую очередь привлекали внимание тех, кто охотился за оружием, поэтому в багажнике их машины не было ничего, кроме запаски. Единственным оружием, которым было разрешено пользоваться, осталось то, что носилось при себе. Он подумал, что правильно сделал, купив себе «Зиг» и уговорив сделать то же самое Ларри, прежде чем все это началось. Продажа огнестрельного оружия была временно прекращена – до окончания кризиса. И хотя это никак не отразилось на боевиках ФОСА, зато больно ударило по работникам полиции, служащим служб безопасности и федеральным агентам, которые теперь были вынуждены обходиться тем, что они приобрели до начала кризиса, или тем, что разрешали использовать соответствующие ведомства в чрезвычайных обстоятельствах. Большинство из работников правоохранительных ведомств, с которыми он разговаривал, считали, что они недостаточно экипированы. У боевиков ФОСА были штурмовые винтовки, гранаты, взрывчатка – все, что угодно.
У работников правопорядка – нет.
Он почти завидовал «Патриотам», которых не касались официальные ограничения. Конечно, они нарушали закон, но во всяком случае они делали свое дело. И делали его хорошо.
Карлуччи выбрал себе позицию неподалеку от нижних ступеней заднего выхода за штабелем шлакоблоков. Его рука крепко сжимала рукоятку «Зига»…
Борзой выпустил достаточно газа, у него уже разболелась голова. Он подошел к задней двери, прижав винтовку к правому боку. Переключатель был поставлен на режим автоматической стрельбы.
Он открыл дверь. Перед домом никого не было. Он выдернул кольцо гранаты и покатил ее по полу в направлении кухонной плиты. Подхватив кейс, он выскочил на ступеньки и быстро побежал вниз.
– ФБР! Стоять на месте!
Борзой повернулся на звук голоса. Раздался выстрел. Удар в левое плечо был таким сильным, что, казалось, его огрели молотом. Он споткнулся о ступеньку. Через секунду взорвется граната. Борзой выпустил очередь в сторону штабеля шлакоблоков, которые разлетелись на мелкие куски. В это мгновение в спину ему ударила волна горячего воздуха, сверху посыпался град осколков стекла. Он закрыл глаза и поднял раненую левую руку, защищая от стекла лицо. Из-за штабеля шлакоблоков, спотыкаясь, вышел человек и начал падать, разряжая пистолет в землю.
Борзой увидел, что правый рукав его куртки горит. Положив винтовку, он сорвал с себя куртку и начал сбивать пламя все больше немеющей левой рукой.
Наконец он потушил огонь и стал оглядываться по сторонам, лихорадочно размышляя, есть ли в куртке что-нибудь, идентифицирующее его личность. Только сигареты и зажигалка. Он схватил винтовку и спустился вниз от горящего дома, вставляя на ходу новый магазин.
Он положил пустой магазин в карман брюк. Левая рука пока работала, он мог нести в ней кейс. Раздался выстрел, и пуля ударилась о лестничные перила. Борзой прыгнул вниз и упал на землю. Снова прозвучали выстрелы, теперь пули бились о бетонное покрытие стоянки автомобиля. Борзой направил винтовку на звуки выстрелов.
– ФБР! Брось оружие!
Борзой выстрелил, высокий чернокожий мужчина выстрелил в ответ. Правое бедро Борзого обожгла боль, но он продолжал стрелять. Мужчина упал рядом с лестницей.
Борзой поковылял к автомобилю, волоча за собой кейс. Дом полыхал. Было слышно завывание сирен пожарных машин.
Он нащупал в кармане ключи и открыл дверь автомобиля.
Борзой посмотрел назад. Из-за лестницы выползал чернокожий. Куртка на нем горела, но он все еще держал пистолет в руке, поднимая ее для выстрела.
Борзой положил винтовку на дверь машины и выпустил длинную очередь, потом еще одну. Тело агента ФБР дернулось, пистолет выпал из руки, и он упал лицом в грязь. Магазин винтовки был пуст.
Борзой посмотрел на бедро. Из раны шла кровь, но не очень сильно. Он взглянул на левое плечо. Боль в плече, как и в левой части груди, была ужасной, но он понял, что бронежилет из кевлара защитил его, потому что крови не было. Он бросил винтовку на переднее сиденье, задев при этом раненое бедро. Сжав зубы, он перетерпел оглушившую его боль, поднял кейс и бросил его в машину.
Встреча с Эвансом – придется ее отменить. Он сел за руль, сгибая и разгибая пальцы левой руки, чтобы хоть немного уменьшить онемение суставов. Затем достал носовой платок и наложил жгут. Должно хоть чуть-чуть помочь.
Борзой захлопнул дверь, думая о том, что у него в запасе примерно десять минут, чтобы найти кого-нибудь, кто сможет оказать ему медицинскую помощь, – иначе он просто лишится сознания от потери крови.
Поворачивая ключ зажигания, он посмотрел на часы.
На секунду он забыл о ране в бедре, когда нажимал правой ногой на педаль газа. Все тело задрожало от боли, перед глазами поплыли круги. Он поставил левую ногу на акселератор, выжал педаль, а потом снова поставил ее на педаль тормоза.
Машина тронулась. Ему хватит десять минут, если он успеет выбраться с этой улицы. Он прибавил газу.
Глава одиннадцатая
Пока Джанет Гаррисон раздевалась с помощью Рози (они наконец-то узнали ее фамилию), доктор Вонг осматривал раны Холдена, полученные на ядерной станции. Было чудом, что в ночной перестрелке он не заработал ни царапины.
– Могу поспорить, что вас беспокоит лишь левое бедро.
– Только когда я о нем вспоминаю или долго сижу.
– Раны заживают, заражения нет. Рози Шеперд знает свое дело. Из нее вышла бы неплохая медсестра. Все будет в порядке. Вас ранило на станции?
– Я не могу вам этого сказать, доктор. Чем меньше вы знаете…
– Я в курсе дела. Я помогаю «Патриотам» с того дня, когда Руфус Барроус начал действовать здесь со своей группой. Он говорил то же самое – чем меньше я знаю, тем безопаснее для меня.
– Хорошая точка зрения, – сказал Холден.
– Можете надевать брюки, – ответил Вонг, закрепив повязку на ране.
Холден слез со стола и стал одеваться.
– Ваше фото и фото Руфуса Барроуса были в сегодняшних утренних газетах. Они считают, что Руфус Барроус мертв и теперь ячейку «Патриотов» в Метроу возглавляете вы. Это правда?
– Не сочтите за грубость, но все врачи такие любопытные?
Вонг засмеялся, его глаза заблестели за тонкими стеклами очков. – Наверное.
Между собой они решили, что если признают факт смерти Руфуса Барроуса, это ничего им не даст. Напротив, это может деморализовать другие группы «Патриотов», рассредоточенные по всей стране. Рози Шеперд работала с Руфусом так тесно, что знала всю информацию, которой он располагал.
– Его тяжело ранило, – сказал Холден.
– А почему его не привезли ко мне?
Холден задумался на секунду. – Вы не единственный врач, к помощи которого мы обращаемся, а после операции нам пришлось разделиться. Рози хотела доставить меня к вам, но нам пришлось отрываться от полиции и армейских патрулей. Другая группа принесла Руфуса к одному врачу из пригорода. Его услугами мы тоже пользуемся. Руфус понимал, что на время он выходит из строя, поэтому сказал, чтобы Рози и я пока командовали здесь, а его отправили на север.
– А что сказал врач?
– Я с ним не разговаривал. Но я думаю, у него задет какой-нибудь внутренний орган и наверняка большая потеря крови. Был разговор, что он придет в норму не скоро.
– Интересно, – сказал доктор.
Холден кивнул. Ему надо было бы согласовать детали с Рози и другими, кто может встретиться с Вонгом. И пора прекратить разговор на эту тему, а то он окончательно запутается.
– Это чудовищное преступление, что таких людей, как Руфус Барроус, отстреливают, как на охоте, только потому, что они бьются против этих вонючих задниц из ФОСА, если, конечно, вы простите мой ужасный английский.
– Можете повторить еще раз, – сказала Рози Шеперд, входя в смотровой кабинет без стука. – Джанет готова, она спрашивает, можно ли мне быть вместе с ней во время осмотра.
Вонг кивнул, вытирая руки. – Все равно мне будет нужна медсестра, Рози. Когда я провожу подобные медосмотры, рядом всегда присутствует женщина. – Он повернулся к Холдену. – Кстати, вы совсем не умеете врать. Надеюсь, что воюете вы лучше. Руфус мертв, но если эта ложь для вас важна, я передам ее кому надо. Договорились? Если вы не доверяете своему собственному врачу, кому вы вообще доверяете?
Холден посмотрел на него и засмеялся.
– Сдаюсь.
Вонг вышел из смотровой. Рози подошла к Холдену, пока он натягивал спортивную куртку. Она засунула руки в карманы своей серой юбки, пристально посмотрела ему в глаза и сказала:
– О чем у вас тут был разговор?
– Пытался убедить его, что Руфус жив. Боюсь, что у меня ничего не вышло.
– Я слушала радио, пока Джанет раздевалась. Сообщили, что вчера вечером были убиты двое агентов ФБР. Имен не называли.
– Вот черт, – выдавил Холден.
– А что нам делать с Джанет после того, как доктор ее осмотрит?
– Если бы я знал, – ответил Холден. – Мы не можем позволить, чтобы девочка, которой всего тринадцать, оставалась с нами. Наша жизнь – не для детей. Думаю, что нам поможет доктор Вонг, поищет родственников девочки или кого-нибудь, кто мог бы о ней позаботиться.
– Я с ним поговорю. У тебя все в порядке?
– Вонг говорит, что все нормально. Он сказал, что тебе надо работать медсестрой.
– Профессия полицейского мне нравилась больше. Но это все в прошлом.
Холден не знал, что сказать.
– Послушай. Прошлой ночью…
– Ты имеешь в виду агентов ФБР? – перебил Холден.
– Нет. – Она повернулась на каблуках и вышла из смотровой.
Холден только посмотрел ей вслед…
Сидя в пустой приемной, Холден курил, перелистывая журналы. «Чего ФОСА желает Америке» – был заголовок одной из статей. Холден закрыл журнал. Он слишком хорошо знал, чего ФОСА желает Америке.
Приближалось время приема Вонга. Это значило, что появятся медсестры, регистратор и другой персонал. Неужели Вонг обнаружил во время осмотра что-то серьезное?
– Дэвид?
Холден поднял глаза. В дверях стояла Рози.
– Ну, как там она?
– Он говорит, что она в порядке, во всяком случае, физически.
– Слава Богу, – искренне сказал Холден, раздавливая в пепельнице сигарету и поднимаясь. – Нам нужно отсюда уходить.
– Сейчас она оденется, – кивнула Рози, собираясь.
– Можешь ей сказать, что сейчас вы займетесь завтраком, о котором ты говорила в машине.
– Хорошо. Ты бы лучше вымыл пепельницу. Персонал Вонга не в курсе, что он принимает больных так рано.
– Ладно. Послушай, Рози, а что все-таки между нами произошло?
– Я поймала тебя на крючок.
– Только потому, что я сам этого захотел.
– Правда?
– Да, – ответил Холден. – И я скажу тебе, почему, при случае.
– Хорошо. Заводи машину, – сказала она, улыбаясь. – И не забудь про пепельницу, – добавила она, скрываясь за дверью.
Казалось, Джанет выглядела теперь немножко спокойнее. Холден подумал, осознает ли она в полной мере то, что с ней произошло.
Они были на самой окраине города. Неподалеку проходила окружная дорога. Но на окружных дорогах и магистралях можно было чувствовать себя в безопасности разве что в часы пик. А после вчерашнего убийства агентов ФБР Холден не хотел рисковать и в час пик, тем более, что ему придется ехать на своем заметном полногабаритном «Форде» против основного потока машин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Лу Карлуччи шел по дорожке. Недалеко от него стоял «Форд-седан» светло-голубого цвета. Во всем доме горел свет, но он горел и раньше.
Он начал потихоньку приближаться к черному входу. Все, от чего зависел исход встречи между ним и человеком в доме, было искусство обращения с пистолетом и своим телом. Тому, как он умел обращаться со своим телом, могли помешать только два-три удара. Но только два-три удара пистолетных пуль. Пуленепробиваемые жилеты с керамическими вставками, автоматы или штурмовые винтовки хранились теперь под замком в главном здании ФБР из-за участившихся автомобильных краж и краж со взломом с началом революции.
– Чертовы коммуняки, ублюдки, – прошептал Карлуччи. Полицейские автомобили и автомобили спецслужб в первую очередь привлекали внимание тех, кто охотился за оружием, поэтому в багажнике их машины не было ничего, кроме запаски. Единственным оружием, которым было разрешено пользоваться, осталось то, что носилось при себе. Он подумал, что правильно сделал, купив себе «Зиг» и уговорив сделать то же самое Ларри, прежде чем все это началось. Продажа огнестрельного оружия была временно прекращена – до окончания кризиса. И хотя это никак не отразилось на боевиках ФОСА, зато больно ударило по работникам полиции, служащим служб безопасности и федеральным агентам, которые теперь были вынуждены обходиться тем, что они приобрели до начала кризиса, или тем, что разрешали использовать соответствующие ведомства в чрезвычайных обстоятельствах. Большинство из работников правоохранительных ведомств, с которыми он разговаривал, считали, что они недостаточно экипированы. У боевиков ФОСА были штурмовые винтовки, гранаты, взрывчатка – все, что угодно.
У работников правопорядка – нет.
Он почти завидовал «Патриотам», которых не касались официальные ограничения. Конечно, они нарушали закон, но во всяком случае они делали свое дело. И делали его хорошо.
Карлуччи выбрал себе позицию неподалеку от нижних ступеней заднего выхода за штабелем шлакоблоков. Его рука крепко сжимала рукоятку «Зига»…
Борзой выпустил достаточно газа, у него уже разболелась голова. Он подошел к задней двери, прижав винтовку к правому боку. Переключатель был поставлен на режим автоматической стрельбы.
Он открыл дверь. Перед домом никого не было. Он выдернул кольцо гранаты и покатил ее по полу в направлении кухонной плиты. Подхватив кейс, он выскочил на ступеньки и быстро побежал вниз.
– ФБР! Стоять на месте!
Борзой повернулся на звук голоса. Раздался выстрел. Удар в левое плечо был таким сильным, что, казалось, его огрели молотом. Он споткнулся о ступеньку. Через секунду взорвется граната. Борзой выпустил очередь в сторону штабеля шлакоблоков, которые разлетелись на мелкие куски. В это мгновение в спину ему ударила волна горячего воздуха, сверху посыпался град осколков стекла. Он закрыл глаза и поднял раненую левую руку, защищая от стекла лицо. Из-за штабеля шлакоблоков, спотыкаясь, вышел человек и начал падать, разряжая пистолет в землю.
Борзой увидел, что правый рукав его куртки горит. Положив винтовку, он сорвал с себя куртку и начал сбивать пламя все больше немеющей левой рукой.
Наконец он потушил огонь и стал оглядываться по сторонам, лихорадочно размышляя, есть ли в куртке что-нибудь, идентифицирующее его личность. Только сигареты и зажигалка. Он схватил винтовку и спустился вниз от горящего дома, вставляя на ходу новый магазин.
Он положил пустой магазин в карман брюк. Левая рука пока работала, он мог нести в ней кейс. Раздался выстрел, и пуля ударилась о лестничные перила. Борзой прыгнул вниз и упал на землю. Снова прозвучали выстрелы, теперь пули бились о бетонное покрытие стоянки автомобиля. Борзой направил винтовку на звуки выстрелов.
– ФБР! Брось оружие!
Борзой выстрелил, высокий чернокожий мужчина выстрелил в ответ. Правое бедро Борзого обожгла боль, но он продолжал стрелять. Мужчина упал рядом с лестницей.
Борзой поковылял к автомобилю, волоча за собой кейс. Дом полыхал. Было слышно завывание сирен пожарных машин.
Он нащупал в кармане ключи и открыл дверь автомобиля.
Борзой посмотрел назад. Из-за лестницы выползал чернокожий. Куртка на нем горела, но он все еще держал пистолет в руке, поднимая ее для выстрела.
Борзой положил винтовку на дверь машины и выпустил длинную очередь, потом еще одну. Тело агента ФБР дернулось, пистолет выпал из руки, и он упал лицом в грязь. Магазин винтовки был пуст.
Борзой посмотрел на бедро. Из раны шла кровь, но не очень сильно. Он взглянул на левое плечо. Боль в плече, как и в левой части груди, была ужасной, но он понял, что бронежилет из кевлара защитил его, потому что крови не было. Он бросил винтовку на переднее сиденье, задев при этом раненое бедро. Сжав зубы, он перетерпел оглушившую его боль, поднял кейс и бросил его в машину.
Встреча с Эвансом – придется ее отменить. Он сел за руль, сгибая и разгибая пальцы левой руки, чтобы хоть немного уменьшить онемение суставов. Затем достал носовой платок и наложил жгут. Должно хоть чуть-чуть помочь.
Борзой захлопнул дверь, думая о том, что у него в запасе примерно десять минут, чтобы найти кого-нибудь, кто сможет оказать ему медицинскую помощь, – иначе он просто лишится сознания от потери крови.
Поворачивая ключ зажигания, он посмотрел на часы.
На секунду он забыл о ране в бедре, когда нажимал правой ногой на педаль газа. Все тело задрожало от боли, перед глазами поплыли круги. Он поставил левую ногу на акселератор, выжал педаль, а потом снова поставил ее на педаль тормоза.
Машина тронулась. Ему хватит десять минут, если он успеет выбраться с этой улицы. Он прибавил газу.
Глава одиннадцатая
Пока Джанет Гаррисон раздевалась с помощью Рози (они наконец-то узнали ее фамилию), доктор Вонг осматривал раны Холдена, полученные на ядерной станции. Было чудом, что в ночной перестрелке он не заработал ни царапины.
– Могу поспорить, что вас беспокоит лишь левое бедро.
– Только когда я о нем вспоминаю или долго сижу.
– Раны заживают, заражения нет. Рози Шеперд знает свое дело. Из нее вышла бы неплохая медсестра. Все будет в порядке. Вас ранило на станции?
– Я не могу вам этого сказать, доктор. Чем меньше вы знаете…
– Я в курсе дела. Я помогаю «Патриотам» с того дня, когда Руфус Барроус начал действовать здесь со своей группой. Он говорил то же самое – чем меньше я знаю, тем безопаснее для меня.
– Хорошая точка зрения, – сказал Холден.
– Можете надевать брюки, – ответил Вонг, закрепив повязку на ране.
Холден слез со стола и стал одеваться.
– Ваше фото и фото Руфуса Барроуса были в сегодняшних утренних газетах. Они считают, что Руфус Барроус мертв и теперь ячейку «Патриотов» в Метроу возглавляете вы. Это правда?
– Не сочтите за грубость, но все врачи такие любопытные?
Вонг засмеялся, его глаза заблестели за тонкими стеклами очков. – Наверное.
Между собой они решили, что если признают факт смерти Руфуса Барроуса, это ничего им не даст. Напротив, это может деморализовать другие группы «Патриотов», рассредоточенные по всей стране. Рози Шеперд работала с Руфусом так тесно, что знала всю информацию, которой он располагал.
– Его тяжело ранило, – сказал Холден.
– А почему его не привезли ко мне?
Холден задумался на секунду. – Вы не единственный врач, к помощи которого мы обращаемся, а после операции нам пришлось разделиться. Рози хотела доставить меня к вам, но нам пришлось отрываться от полиции и армейских патрулей. Другая группа принесла Руфуса к одному врачу из пригорода. Его услугами мы тоже пользуемся. Руфус понимал, что на время он выходит из строя, поэтому сказал, чтобы Рози и я пока командовали здесь, а его отправили на север.
– А что сказал врач?
– Я с ним не разговаривал. Но я думаю, у него задет какой-нибудь внутренний орган и наверняка большая потеря крови. Был разговор, что он придет в норму не скоро.
– Интересно, – сказал доктор.
Холден кивнул. Ему надо было бы согласовать детали с Рози и другими, кто может встретиться с Вонгом. И пора прекратить разговор на эту тему, а то он окончательно запутается.
– Это чудовищное преступление, что таких людей, как Руфус Барроус, отстреливают, как на охоте, только потому, что они бьются против этих вонючих задниц из ФОСА, если, конечно, вы простите мой ужасный английский.
– Можете повторить еще раз, – сказала Рози Шеперд, входя в смотровой кабинет без стука. – Джанет готова, она спрашивает, можно ли мне быть вместе с ней во время осмотра.
Вонг кивнул, вытирая руки. – Все равно мне будет нужна медсестра, Рози. Когда я провожу подобные медосмотры, рядом всегда присутствует женщина. – Он повернулся к Холдену. – Кстати, вы совсем не умеете врать. Надеюсь, что воюете вы лучше. Руфус мертв, но если эта ложь для вас важна, я передам ее кому надо. Договорились? Если вы не доверяете своему собственному врачу, кому вы вообще доверяете?
Холден посмотрел на него и засмеялся.
– Сдаюсь.
Вонг вышел из смотровой. Рози подошла к Холдену, пока он натягивал спортивную куртку. Она засунула руки в карманы своей серой юбки, пристально посмотрела ему в глаза и сказала:
– О чем у вас тут был разговор?
– Пытался убедить его, что Руфус жив. Боюсь, что у меня ничего не вышло.
– Я слушала радио, пока Джанет раздевалась. Сообщили, что вчера вечером были убиты двое агентов ФБР. Имен не называли.
– Вот черт, – выдавил Холден.
– А что нам делать с Джанет после того, как доктор ее осмотрит?
– Если бы я знал, – ответил Холден. – Мы не можем позволить, чтобы девочка, которой всего тринадцать, оставалась с нами. Наша жизнь – не для детей. Думаю, что нам поможет доктор Вонг, поищет родственников девочки или кого-нибудь, кто мог бы о ней позаботиться.
– Я с ним поговорю. У тебя все в порядке?
– Вонг говорит, что все нормально. Он сказал, что тебе надо работать медсестрой.
– Профессия полицейского мне нравилась больше. Но это все в прошлом.
Холден не знал, что сказать.
– Послушай. Прошлой ночью…
– Ты имеешь в виду агентов ФБР? – перебил Холден.
– Нет. – Она повернулась на каблуках и вышла из смотровой.
Холден только посмотрел ей вслед…
Сидя в пустой приемной, Холден курил, перелистывая журналы. «Чего ФОСА желает Америке» – был заголовок одной из статей. Холден закрыл журнал. Он слишком хорошо знал, чего ФОСА желает Америке.
Приближалось время приема Вонга. Это значило, что появятся медсестры, регистратор и другой персонал. Неужели Вонг обнаружил во время осмотра что-то серьезное?
– Дэвид?
Холден поднял глаза. В дверях стояла Рози.
– Ну, как там она?
– Он говорит, что она в порядке, во всяком случае, физически.
– Слава Богу, – искренне сказал Холден, раздавливая в пепельнице сигарету и поднимаясь. – Нам нужно отсюда уходить.
– Сейчас она оденется, – кивнула Рози, собираясь.
– Можешь ей сказать, что сейчас вы займетесь завтраком, о котором ты говорила в машине.
– Хорошо. Ты бы лучше вымыл пепельницу. Персонал Вонга не в курсе, что он принимает больных так рано.
– Ладно. Послушай, Рози, а что все-таки между нами произошло?
– Я поймала тебя на крючок.
– Только потому, что я сам этого захотел.
– Правда?
– Да, – ответил Холден. – И я скажу тебе, почему, при случае.
– Хорошо. Заводи машину, – сказала она, улыбаясь. – И не забудь про пепельницу, – добавила она, скрываясь за дверью.
Казалось, Джанет выглядела теперь немножко спокойнее. Холден подумал, осознает ли она в полной мере то, что с ней произошло.
Они были на самой окраине города. Неподалеку проходила окружная дорога. Но на окружных дорогах и магистралях можно было чувствовать себя в безопасности разве что в часы пик. А после вчерашнего убийства агентов ФБР Холден не хотел рисковать и в час пик, тем более, что ему придется ехать на своем заметном полногабаритном «Форде» против основного потока машин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17