— Ещё как. Сам бы накинул верёвку ему на шею.
— Глина Хьюса убил наёмный убийца. Я пытаюсь найти человека, который его нанял. Вы согласны мне помочь? Я вам хорошо заплачу.
Он возмущённо вздёрнул подбородок.
— Не стану я брать за это плату.
— Вы зря обижаетесь, — сказал я. — Мне не меньше вашего хочется, чтобы убийца Глина Хьюса был повешен. И всё же за свою работу я получаю деньги. Думаю, что и вам за вашу работу следует заплатить. Не так ли?
В ответ он буркнул нечто неразборчивое.
— Вы ведь говорите по-английски? — спросил я.
— У меня жена англичанка, — объяснил Кон Дейви.
— Скажите, вы никого не знаете в Тромблей-Холле?
— Нет, не знаю. Но у моей жены есть подруга. Она работает в доме с колоннами служанкой.
— Вы не могли бы познакомить меня с ней? Мне надо с ней кое о чём побеседовать.
— Хорошо, — пообещал он, — я попробую.
Встреча с Элен Эдвардс, как звали служанку, состоялась только через три дня в старом сарае, довольно далеко от господского дома. Она пришла, когда совсем стемнело, и буквально тряслась от страха, чувствуя, что нарушает кодекс верности своим хозяевам. Это была респектабельного вида немолодая женщина; мне стоило большого труда убедить её, что она не делает ничего плохого, а только помогает в расследовании убийства Глина Хьюса.
— Вы помните тот день, когда был убит Глин Хьюс? — удалось мне наконец перейти к сути дела.
— Да, хорошо помню. Это был очень хлопотный день.
— В тот день в Тромблей-Холле были гости?
— Да. Они приехали днём раньше и уехали на третий день, утром.
— Мистер Тромблей ещё носил траур по умершей жене. Как он мог принимать гостей?
— Они явились к нему не отдыхать и развлекаться, а по делу, — ответила женщина. — После смерти хозяйки мистер Тромблей не принимал гостей. Это была деловая встреча. Но на другой день хозяина вызвали из дома, потому что на одной из его шахт произошёл несчастный случай.
— Он уехал, бросив гостей?
— Да, он очень торопился. Не знаю, покончили ли они с делом, но только он сказал гостям, что они могут остаться.
— И они остались?
— Конечно.
— Скажите, никто не приходил в дом в тот день?
Она на мгновение задумалась:
— В тот день — нет. На другой день приходил Рис Парри.
— Вы знакомы с Рисом Парри? — воскликнул я.
— Нет, но он живёт в доме Джека Парри. Жена Джека Гвен — моя кузина.
— Он приходил к мистеру Тромблею?
— Нет, мистера Тромблея ведь не было дома, да он и не стал бы с ним разговаривать.
— Может быть, к мистеру Веллингу?
— Его тоже не было дома. Он уехал ещё раньше, чем мистер Тромблей.
— Вы не помните, к кому приходил Рис Парри?
— Наверное, к кому-то из гостей, — предположила Элен Эдварде, — раз в доме не было ни мистера Тромблея, ни мистера Веллинга.
— К кому именно? — в ожидании ответа я затаил дыхание.
— Я не знаю, — растерянно пробормотала она, видимо почувствовав моё волнение.
— Вы не могли бы вспомнить, как это происходило. Он позвонил и сказал вышедшему на звонок дворецкому, что ему нужно видеть кого-то из гостей?
— Это мне неизвестно. Я только видела, как он шёл по дорожке к дому и потом беседовал с кем-то в парке.
— С кем?
— Я не разглядела.
— А кто были эти гости?
— Мистер Ламбард, мистер Армстед и ещё адвокат.
— Адвокат?
— Ну да, адвокат из Ньютауна, мистер Сандерс.
19
Я поблагодарил Элен Эдварде, дал ей денег и вместе с Коном Дейви, который во время нашего разговора со служанкой ожидал меня неподалёку, поспешил к дому Льюиса Беддарда.
Новость, которую я узнал от Элен Эдварде, была ошеломляющей, и я решил немедленно вернуться в Пентредервидд. Я попросил Кона Дейви проводить меня — стояла ночь, и я не знал дороги. Он, не долго думая, согласился, заметив, что крюк в несколько миль для него не имеет значения.
Идя следом за Коном Дейви, я ломал голову над двумя новыми фактами: Артур Сандерс, считающий Эмерика Тромблея дьяволом в человеческом образе, оказывается, ездит к нему в гости и ведёт с ним деловые переговоры; Рис Парри, убивший Глина Хьюса и покушавшийся на жизнь Кайла Коннора, является в Тромблей-Холл на другой день после убийства, чтобы поговорить с кем-то из гостей. С кем? Конечно, с Артуром Сандерсом, — ведь он единственный из гостей, кто связан с этим делом.
Я добрался к Мадрину за час до рассвета, сердитый и усталый. Разбудив Мадрина, я попросил его передать Холмсу, чтобы тот немедленно зашёл ко мне, а сам поднялся к себе на сеновал, накрылся одеялом и уснул мёртвым сном.
Когда я проснулся, по крыше сарая шумел дождь. Я взглянул на часы. Половина одиннадцатого. Значит, Мадрин не застал Холмса у священника. Я открыл окно и, увидев выбежавшего из дома Даффи, помахал ему рукой. Через десять минут он принёс мне ведро горячей воды и тазик, и вскоре я отправился завтракать.
Мервин к этому времени уже собрала на стол. Мадрин сообщил, что, по словам экономки священника, мистер Батт появится только завтра утром. Весь этот дождливый день я провёл на чердаке, шагая из угла в угол или лёжа на охапке сена.
Мадрин передал мне содержание своих бесед с Мелери Хьюс. По убеждению девушки, у её отца не было врагов в деревне: его убили какие-то пришлые люди в деревянных башмаках. Но теперь Мадрин был согласен с Холмсом: она действительно что-то скрывает.
К утру следующего дня погода не изменилась: шёл дождь. Я проснулся, услышав, как кто-то поднимается по лесенке на чердак. Это был, конечно, Холмс. Он с удобством расположился на трёхногом стуле и внимательно выслушал мой рассказ.
— Служанка ничего не напутала с датами? — спросил он.
— Нет, сэр. Ведь в тот день произошло убийство, и именно тогда же в Тромблей-Холле были гости, впервые после смерти Элинор Тромблей. Не кажется ли вам, что за всем этим стоит Артур Сандерс? Очевидно, Брин Хьюс вынудил его привлечь вас к расследованию, и тогда Сандерс придумал отвлекающий манёвр, заставив нас бегать высунув язык за неким Эваном Эвансом.
Холмс энергично помотал головой.
— Из рассказа служанки это вовсе не следует. Портер, вы обращаетесь с фактами, словно кузнец, пытающийся придать разогретому металлу нужную ему форму.
Он достал кисет и трубку и, набив её табаком, закурил.
— Но ведь Рис Парри, — заторопился я, — приходил сказать, что дело сделано…
— Он приходил на другой день, — прервал меня Шерлок Холмс, — когда все уже знали, что совершено убийство.
— …или чтобы получить плату, — закончил я.
Шерлок Холмс выпустил несколько колец дыма и с любопытством наблюдал, как сквозняк уносит их в чердачное окно.
— Но ведь Элен Эдварде не знает, с кем он разговаривал? — произнеся это, Холмс пристально посмотрел на меня.
— Кроме Артура Сандерса, гостями Тромблей-Холла были также Эрнест Ламбард и Генри Армстед. Мои личные впечатления от обоих говорят мне, что они не способны создать разветвлённую организацию. Они способны разве что организовать игру в баккара.
— Как известно, внешность обманчива, — спокойно заметил Холмс. — Вы почему-то не учитываете того, что Рису Парри вряд ли было известно, что в Тромблей-Холл приехали гости. Мы также не знаем, был ли он знаком с кем-нибудь из них.
— Но Уэйн Веллинг, по словам Мадрина, за три дня до убийства отправлялся в Кардифф. А Эмерик Тромблей уехал за день до убийства, потому что на одной из его шахт произошёл несчастный случай.
— Маловероятно, что Парри знал об этом, — сказал Холмс.
— Значит, он приходил в Тромблей-Холл, не зная об отсутствии хозяина?
— Это одна из интерпретаций факта, — кивнул головой Холмс, — более правдоподобная, чем ваша, Портер. Но ведь есть и другие.
Мы замолчали, слушая, как шумит дождь. Я подумал, что следовало бы побеседовать с дворецким Тромблей-Холла. Возможно, именно к нему приходил Рис Парри. И конечно, проверить, был ли действительно на шахте несчастный случай.
— И всё же, — упрямо сказал я, — Элен Эдварде очень важный свидетель.
— Бесценный, — согласился Шерлок Холмс. — Благодаря ей мы получили доказательство того, что Рис Парри связан с Тромблей-Холлом. У нас теперь есть и второй свидетель — Артур Сандерс. Вы проделали отличную работу, Портер. А теперь собирайтесь. Мы едем в Ньютаун. Я горю желанием поговорить с нашим уважаемым адвокатом, который имеет какие-то дела с дьяволом в человеческом образе и был у него в гостях в день убийства Глина Хьюса.
В пустом купе поезда Шерлок Холмс снял накладную бороду, и мы продолжили нашу беседу.
— Между прочим, Рэдберт нашёл ещё одного бесценного свидетеля, — сообщил Холмс. — Это женщина, и она хорошо знает нашего предполагаемого преступника. Если она его опознает, мы сумеем привлечь его к суду.
— Пока я лазил по горам, — усмехнулся я, — Рэбби зашёл в пивную «Чёрный лев» и подцепил там какую-то валлийку.
— Нет, она англичанка. Рэдберт нашёл её в Сазеке.
Затем Холмс рассказал мне о том, что произошло за две недели, которые я провёл среди красот уэльской природы. Как только Кайл Коннор вернулся в Тиневидд, он тотчас послал в дом священника работника с запиской, приглашая Хаггарта Батта приехать и сыграть с ним в шахматы. Игра закончилась вничью. Хозяин Тиневидда был в прекрасном расположении духа. Очевидно, его рана и впрямь оказалась пустяковой и уже зажила. О причинах своего отсутствия он не сказал ни слова.
Холмсу не удалось выяснить, зачем Коннор приезжал в Аберистуит. Зато мой патрон сумел установить личность следившего за нами человека. Это был Гарат Сибли, родственник хозяйки пансиона и друг владельца камеры-обскуры. Поговаривали, будто он использовал это устройство для подглядывания за женщинами на пляже. Очевидно, Коннор знал об этом и о том, что у Сибли имеется такая камера. Коннор припугнул Сибли, и тот позволил ему пользоваться камерой, боясь скандала.
Карл Праус проделал тщательный анализ образцов и установил, что они взяты из месторождения вблизи Лланидло, где у Эмерика Тромблея был рудник.
На вокзале в Ньютауне, как и в день моего приезда из Лондона, нас ожидала коляска, на козлах которой восседал Хемфри, кучер с пышными усами. Он поднял верх, так как по-прежнему шёл дождь, и мы покатили в отель «Медведь».
Мистер Брин, владелец отеля, встретил нас как старых друзей. Шерлок Холмс попросил принести ручку, чернила, листок бумаги и конверт. Написав записку мистеру Сандерсу, он вложил её в конверт и, запечатав его сургучом, отдал мистеру Брину.
— Пошлите кого-нибудь с этим письмом к мистеру Сандерсу. Если его не окажется в конторе, пусть посыльный доставит письмо к нему домой. Мы хотели бы получить номер, достаточно приличный, чтобы принять гостей.
Мистер Брин отдал конверт посыльному и повёл нас на второй этаж. Открыв ключом дверь, он пропустил нас вперёд, а сам остался у двери, ожидая дальнейших приказаний.
— Cwrw da, — выговорил я.
Мистер Брин усмехнулся и вышел, закрыв за собой дверь. Мы сели в кресла, и Холмс заметил, что мой валлийский, судя по всему, оставляет желать лучшего, так как мистер Брин усмехнулся по поводу моего произношения. Я возразил, что мистер Брин, скорее всего, сам не говорит по-валлийски — так, кстати, и оказалось, — а усмешка его относилась, наверное, к моей фразе, которую ему слишком часто приходится слышать; но Холмс упрямо стоял на своём, утверждая, что тот, кто живёт среди носителей языка, всегда сумеет отличить правильное произношение от неправильного.
Дверь отворилась, и в номер вошёл мистер Брин с двумя кружками пива на подносе.
— Пиво пивоваренного завода Сэма Пауэлла? — полюбопытствовал я.
— Нет, это пиво завода Уортингтона в Бёртоне, — ответил хозяин отеля.
— Английское пиво в валлийском отеле? — удивился я и повторил фразу, которую слышал от Мадрина: — Cwrw Cymru ywr gorau.
Мистер Брин опять улыбнулся и сказал:
— Это очень хорошее пиво. Я провожу к вам мистера Сандерса, как только он прибудет в отель.
Прошёл ещё час.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30