Но горе тому, кто промахнется! Аплодисменты тут же сменяются свистом и насмешками, а это побольнее, чем раны и ушибы.
Три музыканта на небольшом возвышении играют ритмичные и зажигательные мелодии прошлых лет; звуки скрипки, банджо и варгана заглушают крики продавцов поп-корна и кока-колы. После состязаний в коррале – веселая кадриль и бурре, как повелось с давних пор.
Родео, автогонки, кабачки, драки, вечная борьба с холодом и ветром, черная утроба шахты – таков Рок-Ривер, город веселых женщин и сильных мужчин.
Пустыня и уединение придают городу значительность. Гряды гор закрывают горизонт и тянутся вплоть до Скалистых гор. Бесконечные землисто-серые просторы, все оттенки серого: песок и гравий, гранитные, нефритовые и обсидиановые монолиты, окаменевшее красное дерево, дымчатый кварц, изумрудные или желтые агаты; камни, в которые превратилась мягкая древесина исчезнувших пальм; скопления спиральных раковин, ставшие мрамором, аммониты, затвердевшие останки ископаемых рыб – сто пятьдесят миллионов лет назад здесь было море; застывшие капли сока растений; дюны, разрушенные землетрясениями. И поверх всего этого – следы человека, жалкие и недавние по времени: наконечники стрел, копий, кремневых томагавков; железная дорога, город, аэродром, автострада – будто царапины на теле земли.
Сюда, в Красную пустыню, уходит радуга. Безжизненная пустыня? Со своего холма Адриан видит редкий бурый кустарник, содержащий ментол, с большими двуполыми красными цветками; кактусы, что питаются влагой из собственного толстого и сочного стебля; засохшие шары перекати-поле, закованные в колючую броню, которые бесшумно, как призраки, и подпрыгивая на ветру, преодолевают милю за милей. В каждой расщелине скалы прячутся муравейники, логова тощих койотов, гнезда хищных птиц, убежища скорпионов, тайные норы, где свернулись гремучие змеи. Поодаль от собак динго и овечьих стад бродят антилопы.
Нигде Адриану не дышится привольней, чем в его пустыне.
Глава 9
Суббота, 3 февраля
В субботу 3 февраля в семь часов утра я был на работе. Сначала я патрулировал улицы Рок-Ривера, чтобы отметить машины приезжих. Это длилось час или полтора.
Дарелл Фримен покусывает кончик фломастера. Он корпит над черновиком своего отчета и время от времени задумывается, стараясь подобрать верное слово. Это единственное, что его всерьез раздражает в работе. Он – человек действия, а вся эта писанина.
Затем я остановился у мастерской Фрэнка Тракера по изготовлению кузовов. Сначала мы поговорили, а потом выпили кофе в "Мустанге". Мы уже собирались уходить, когда мне позвонили от шерифа. Мне сообщили, что у восточного туннеля автострады горит красный свет – значит, на дороге имеется препятствие. Было девять часов восемнадцать минут. Я съездил к туннелю и выключил свет, поскольку на дороге ничего не оказалось. Фрэнк был со мной, и я подвез его до мастерской.
Приятно поговорить о моторах и старых автомобилях, это моя страсть. Во время дежурства, если не занят, всегда вспоминаю свой двор, джип, который вытащили из Тихого океана, "Тандерберд" с кузовом фальш-кабриолет 1955 года. Тогда у этих машин была особенно красивая форма. А еще шикарный "Харли Дэвидсон", два драндулета тридцатых годов. Обожаю возиться с такими развалюхами. Ведь это же здорово – железный лом превращать в сокровища!
Я вернулся на автостраду и двинулся к западной окраине Рок-Ривера, там я остановился и минуту понаблюдал за светофором туннеля.
В десять часов десять минут я был на Междуштатной 80, примерно в десяти милях к западу от города, как раз перед большим поворотом у столба с отметкой восемьдесят. Тут меня вызвал по рации шериф и приказал вернуться в Рок-Ривер и зарегистрировать новую машину.
Я повернул обратно. После того, как я выполнил все формальности, я поехал в гараж Главного управления, чтобы заправить свою патрульную машину. В конторе патрульный Бест представил меня новому мировому судье Биллу Имби, который заступил на этот пост два дня назад. Имби хотел познакомиться со всеми, с кем ему предстояло работать.
Втроем мы отправились в кафе "Бакинг Бронко".
Теперь-то я понимаю, как кошмарно долго тянулось то утро. Но откуда мне было знать? Потом я считал, что я в ответе за то, что произошло. Что это я виноват. Но если подумать, в чем же моя вина? Если бы я очутился там раньше – ведь я был совсем недалеко от того места, когда шериф вызвал меня обратно в город, – может, ничего бы и не случилось. Но не мог же я предвидеть это несчастье!
Я вышел из кафе и снова поехал на запад по автостраде 80. Когда я подъезжал к столбу с отметкой восемьдесят один, я сразу после поворота заметил машину на обочине. Точное время: двенадцать часов шесть минут.
Это был бело-голубой "Шевроле", 1972 года выпуска, с кузовом фальш-кабриолет и номером 4-7017 WYO. Я затормозил позади него и вышел из машины.
Авария? А может, кончился бензин? Такое часто случается. Водителя не видно. То ли ушел пешком, то ли кто-нибудь подбросил его до мотеля "Литл Америка" или до Рок-Ривера. Обычная история.
Я вернулся в машину, включил красные "маячки" и записал номер "Шевроле" в блокнот с желтой бумагой в линейку – ну, тот самый, что лежал рядом со мной на портфеле с протоколами. Рутина, ничего особенного.
Потом я опять вышел из машины, той порой посвежело, небо прояснилось, ветер утих. И тут я заметил, что окна "Шевроле" вроде запотели. Сердце начало колотиться, я незаметно расстегнул кобуру на поясе и взвел курок пистолета. В машине кто-то прятался – я был уверен. А может, водитель просто уснул здесь, у въезда в город? Пьяница, наркоман, беглый заключенный, дезертир, больной? Я осторожно подошел.
Смотрю, в машине и вправду кто-то есть. Сердце стучит, вижу – человек сидит, навалившись на руль. Тут я почуял неладное. Не люблю мертвецов. Подхожу еще ближе. Заглядываю через ветровое стекло, обхожу капот, снова возвращаюсь. Берусь за ручку двери. Медленно нажимаю. Он немного сполз вниз, но еще не окоченел – ну прямо, как живой. Кровь. Я уже ничего не мог для него сделать. Что же здесь произошло? Я распахнул дверцу.
На вязаной шапочке, съехавшей ему на лицо, все еще расплывается красное пятно, и кровь дымится на холодном воздухе. Я с места не могу сдвинуться. Такой молодой, кажется, будто он спит. Шапочка вокруг кровяного пятна быстро покрывается изморозью.
Теперь все это надо пересказать казенным языком.
Когда я подошел, то увидел человека, который сполз вниз на сиденье, прислонившись к рулю и левой дверце. Нижняя часть его лица была залита кровью, которая текла изо рта и носа. Его одежда тоже была сильно испачкана кровью.
Голубая шерстяная шапочка съехала на глаза. Сквозь ветровое стекло я заметил на ней отверстие, похожее на пулевое, в области правого виска. Я увидел также маленький пистолет, который лежал на полу между ног погибшего, под правой рукой, просунутой сквозь руль.
Приговоренный к смерти. Но кто его приговорил? Он сам? Или кто-то другой? Невидящие глаза, крошечная дырочка, через которую ушла жизнь, кровь, еще красная и горячая, запотевшие стекла.
Он умер, когда я уже подъезжал к нему, может, это я виноват в его смерти? Где я потерял время? В кафе? А что за машина скрылась вдали в ту минуту, когда я затормозил? Вдруг в ней сидел убийца, и мне следовало погнаться за ним?
Если бы я приехал чуть раньше, я спросил бы этого мертвого человека: "Вам помочь?" Но тогда он был еще жив, ну да, еще жив, и с улыбкой ответил бы: "Нет, спасибо, все в порядке". А что, если он был не один? Может, это убийство? И его заставили написать записку, которую я нашел рядом с ним? Инсценировка? Окажись я там минутой раньше, мог бы я его спасти?
На правом переднем сиденье лежал планшет с металлическим зажимом. К нему была прикреплена записка следующего содержания:
"Одиннадцать часов я ждал, что кто-нибудь остановится.
Я совсем замерз.
А они проезжают мимо."
Я вернулся в машину, чтобы доложить обо всем шерифу в Рок-Ривер; я сообщил следователю по расследованию убийств округа Красная Пустыня и начальнику патруля автострады, что обнаружил самоубийцу – тут я подумал и поправился –, мертвое тело.
Не мне это все расследовать и к чему делать поспешные выводы, основываясь только на первых впечатлениях?
Следователя на месте не было, и его замещал мировой судья Имби.
Когда десять минут спустя приехали шериф Мановски и его помощник Слим, я сфотографировал машину снаружи и изнутри, до и после выноса тела.
Затем помощник шерифа и я отправились в мотель "Литл Америка", где остановился погибший, согласно найденным при нем документам; мы осмотрели его номер. Я передал дело шерифу и окружному следователю по расследованию убийств.
Отчет составил нижеподписавшийся
Патрульный No 87
Дарелл Фримен.
Глава 10
Пятница, 5 января
В углу будки охранника шумит чугунная печка. Из помятой алюминиевой кастрюльки пахнет кофе. Выпив одну кружку, Дэвид наливает еще и ставит ее на полку между пепельницей и тонкой стопкой формуляров.
Он открывает дверцу топки и стряхивает пепел. Крошечные частицы шлаков сыплются в металлический выдвижной ящик. Дэвид снова усаживается на табурет и погружается в чтение детектива, краешком глаза следя через узкое заиндевевшее окошко за движением машин.
Он видит, как самосвал замедляет ход и сворачивает к воротам. Дэвид вскакивает, натягивает перчатки и меховую шапку, берет планшет, на котором зажимом из голубоватой стали закреплен дневной формуляр; на шнурке, привязанном к планшету, висит шариковая ручка.
– Привет, – здоровается Дэвид с водителем, который тормозит по его сигналу. – Транспортную накладную, пожалуйста. Тот жует потухший огрызок сигары. Потом протягивает бумажку через окно кабины, которая более, чем на семь футов возвышается над землей.
– Новенький, что ли?
– Да, со вчерашнего дня.
Дэвид торопливо отмечает документы в своих бумагах, положив планшет на правую руку.
– Путевой лист?
У водителя грубое, небритое лицо.
– Неприятности ищешь? – ворчит он, прищурившись. – Ничего, это у тебя быстро пройдет.
– Это моя работа.
Пожав плечами, шофер поднимает стекло, и грузовик срывается с места.
Дэвид едва успевает отскочить от струи черного вонючего дыма. И тоже пожимает плечами. Допустим, у этого грубияна плохое настроение, но при чем здесь Дэвид? Ему кажется, что в нем установлен компьютер, которому он не может не подчиняться. Ему приказано заполнять каждую клеточку формуляра. И он будет это делать, даже если на него злятся. Но должны же они понимать!
Он здесь всего полтора дня: останавливает машины, задает вопросы, заполняет бумаги. И делает все это уже автоматически.
Сейчас Дэвид регистрирует грузовичок сантехнической службы, который выезжает с огороженной территории. В кабине два человека, кузов покрыт листовым железом.
– Да кто ты такой? – бурчит водитель, когда Уоррен приоткрывает заднюю дверь.
– Обычная проверка, – оправдывается Дэвид.
Два ящика с инструментами, шланги, соединительные муфты.
– Легавый! – выкрикивает водитель. Но Дэвид воспринимает оскорбление, как комплимент. Он поддерживает здесь хоть какой-то порядок – задача, конечно, неблагодарная. Он только винтик, а может быть, и стержень мощного механизма.
Да он и не собирается всю жизнь торчать в этой будке. Его цель – сделать карьеру в "Бэннистоне". Улучшить охрану шахты. Составить четкий план, чтобы использовать его в других компаниях. Главное, проявить инициативу. Он откроет филиал "Бэннистона" в Рок-Ривере, подберет персонал. Когда агентство начнет процветать, Шеффер, хозяин Уоррена, тут же предложит Дэвиду более высокий пост.
Дэвид жаждет создавать новое, быть пионером. Крупным боссом. Эта мечта и придает ему силы.
Что ему оскорбления всяких кретинов!
В лицо хлещет ветер, и от копоти глаза Дэвида сразу начинают слезиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Три музыканта на небольшом возвышении играют ритмичные и зажигательные мелодии прошлых лет; звуки скрипки, банджо и варгана заглушают крики продавцов поп-корна и кока-колы. После состязаний в коррале – веселая кадриль и бурре, как повелось с давних пор.
Родео, автогонки, кабачки, драки, вечная борьба с холодом и ветром, черная утроба шахты – таков Рок-Ривер, город веселых женщин и сильных мужчин.
Пустыня и уединение придают городу значительность. Гряды гор закрывают горизонт и тянутся вплоть до Скалистых гор. Бесконечные землисто-серые просторы, все оттенки серого: песок и гравий, гранитные, нефритовые и обсидиановые монолиты, окаменевшее красное дерево, дымчатый кварц, изумрудные или желтые агаты; камни, в которые превратилась мягкая древесина исчезнувших пальм; скопления спиральных раковин, ставшие мрамором, аммониты, затвердевшие останки ископаемых рыб – сто пятьдесят миллионов лет назад здесь было море; застывшие капли сока растений; дюны, разрушенные землетрясениями. И поверх всего этого – следы человека, жалкие и недавние по времени: наконечники стрел, копий, кремневых томагавков; железная дорога, город, аэродром, автострада – будто царапины на теле земли.
Сюда, в Красную пустыню, уходит радуга. Безжизненная пустыня? Со своего холма Адриан видит редкий бурый кустарник, содержащий ментол, с большими двуполыми красными цветками; кактусы, что питаются влагой из собственного толстого и сочного стебля; засохшие шары перекати-поле, закованные в колючую броню, которые бесшумно, как призраки, и подпрыгивая на ветру, преодолевают милю за милей. В каждой расщелине скалы прячутся муравейники, логова тощих койотов, гнезда хищных птиц, убежища скорпионов, тайные норы, где свернулись гремучие змеи. Поодаль от собак динго и овечьих стад бродят антилопы.
Нигде Адриану не дышится привольней, чем в его пустыне.
Глава 9
Суббота, 3 февраля
В субботу 3 февраля в семь часов утра я был на работе. Сначала я патрулировал улицы Рок-Ривера, чтобы отметить машины приезжих. Это длилось час или полтора.
Дарелл Фримен покусывает кончик фломастера. Он корпит над черновиком своего отчета и время от времени задумывается, стараясь подобрать верное слово. Это единственное, что его всерьез раздражает в работе. Он – человек действия, а вся эта писанина.
Затем я остановился у мастерской Фрэнка Тракера по изготовлению кузовов. Сначала мы поговорили, а потом выпили кофе в "Мустанге". Мы уже собирались уходить, когда мне позвонили от шерифа. Мне сообщили, что у восточного туннеля автострады горит красный свет – значит, на дороге имеется препятствие. Было девять часов восемнадцать минут. Я съездил к туннелю и выключил свет, поскольку на дороге ничего не оказалось. Фрэнк был со мной, и я подвез его до мастерской.
Приятно поговорить о моторах и старых автомобилях, это моя страсть. Во время дежурства, если не занят, всегда вспоминаю свой двор, джип, который вытащили из Тихого океана, "Тандерберд" с кузовом фальш-кабриолет 1955 года. Тогда у этих машин была особенно красивая форма. А еще шикарный "Харли Дэвидсон", два драндулета тридцатых годов. Обожаю возиться с такими развалюхами. Ведь это же здорово – железный лом превращать в сокровища!
Я вернулся на автостраду и двинулся к западной окраине Рок-Ривера, там я остановился и минуту понаблюдал за светофором туннеля.
В десять часов десять минут я был на Междуштатной 80, примерно в десяти милях к западу от города, как раз перед большим поворотом у столба с отметкой восемьдесят. Тут меня вызвал по рации шериф и приказал вернуться в Рок-Ривер и зарегистрировать новую машину.
Я повернул обратно. После того, как я выполнил все формальности, я поехал в гараж Главного управления, чтобы заправить свою патрульную машину. В конторе патрульный Бест представил меня новому мировому судье Биллу Имби, который заступил на этот пост два дня назад. Имби хотел познакомиться со всеми, с кем ему предстояло работать.
Втроем мы отправились в кафе "Бакинг Бронко".
Теперь-то я понимаю, как кошмарно долго тянулось то утро. Но откуда мне было знать? Потом я считал, что я в ответе за то, что произошло. Что это я виноват. Но если подумать, в чем же моя вина? Если бы я очутился там раньше – ведь я был совсем недалеко от того места, когда шериф вызвал меня обратно в город, – может, ничего бы и не случилось. Но не мог же я предвидеть это несчастье!
Я вышел из кафе и снова поехал на запад по автостраде 80. Когда я подъезжал к столбу с отметкой восемьдесят один, я сразу после поворота заметил машину на обочине. Точное время: двенадцать часов шесть минут.
Это был бело-голубой "Шевроле", 1972 года выпуска, с кузовом фальш-кабриолет и номером 4-7017 WYO. Я затормозил позади него и вышел из машины.
Авария? А может, кончился бензин? Такое часто случается. Водителя не видно. То ли ушел пешком, то ли кто-нибудь подбросил его до мотеля "Литл Америка" или до Рок-Ривера. Обычная история.
Я вернулся в машину, включил красные "маячки" и записал номер "Шевроле" в блокнот с желтой бумагой в линейку – ну, тот самый, что лежал рядом со мной на портфеле с протоколами. Рутина, ничего особенного.
Потом я опять вышел из машины, той порой посвежело, небо прояснилось, ветер утих. И тут я заметил, что окна "Шевроле" вроде запотели. Сердце начало колотиться, я незаметно расстегнул кобуру на поясе и взвел курок пистолета. В машине кто-то прятался – я был уверен. А может, водитель просто уснул здесь, у въезда в город? Пьяница, наркоман, беглый заключенный, дезертир, больной? Я осторожно подошел.
Смотрю, в машине и вправду кто-то есть. Сердце стучит, вижу – человек сидит, навалившись на руль. Тут я почуял неладное. Не люблю мертвецов. Подхожу еще ближе. Заглядываю через ветровое стекло, обхожу капот, снова возвращаюсь. Берусь за ручку двери. Медленно нажимаю. Он немного сполз вниз, но еще не окоченел – ну прямо, как живой. Кровь. Я уже ничего не мог для него сделать. Что же здесь произошло? Я распахнул дверцу.
На вязаной шапочке, съехавшей ему на лицо, все еще расплывается красное пятно, и кровь дымится на холодном воздухе. Я с места не могу сдвинуться. Такой молодой, кажется, будто он спит. Шапочка вокруг кровяного пятна быстро покрывается изморозью.
Теперь все это надо пересказать казенным языком.
Когда я подошел, то увидел человека, который сполз вниз на сиденье, прислонившись к рулю и левой дверце. Нижняя часть его лица была залита кровью, которая текла изо рта и носа. Его одежда тоже была сильно испачкана кровью.
Голубая шерстяная шапочка съехала на глаза. Сквозь ветровое стекло я заметил на ней отверстие, похожее на пулевое, в области правого виска. Я увидел также маленький пистолет, который лежал на полу между ног погибшего, под правой рукой, просунутой сквозь руль.
Приговоренный к смерти. Но кто его приговорил? Он сам? Или кто-то другой? Невидящие глаза, крошечная дырочка, через которую ушла жизнь, кровь, еще красная и горячая, запотевшие стекла.
Он умер, когда я уже подъезжал к нему, может, это я виноват в его смерти? Где я потерял время? В кафе? А что за машина скрылась вдали в ту минуту, когда я затормозил? Вдруг в ней сидел убийца, и мне следовало погнаться за ним?
Если бы я приехал чуть раньше, я спросил бы этого мертвого человека: "Вам помочь?" Но тогда он был еще жив, ну да, еще жив, и с улыбкой ответил бы: "Нет, спасибо, все в порядке". А что, если он был не один? Может, это убийство? И его заставили написать записку, которую я нашел рядом с ним? Инсценировка? Окажись я там минутой раньше, мог бы я его спасти?
На правом переднем сиденье лежал планшет с металлическим зажимом. К нему была прикреплена записка следующего содержания:
"Одиннадцать часов я ждал, что кто-нибудь остановится.
Я совсем замерз.
А они проезжают мимо."
Я вернулся в машину, чтобы доложить обо всем шерифу в Рок-Ривер; я сообщил следователю по расследованию убийств округа Красная Пустыня и начальнику патруля автострады, что обнаружил самоубийцу – тут я подумал и поправился –, мертвое тело.
Не мне это все расследовать и к чему делать поспешные выводы, основываясь только на первых впечатлениях?
Следователя на месте не было, и его замещал мировой судья Имби.
Когда десять минут спустя приехали шериф Мановски и его помощник Слим, я сфотографировал машину снаружи и изнутри, до и после выноса тела.
Затем помощник шерифа и я отправились в мотель "Литл Америка", где остановился погибший, согласно найденным при нем документам; мы осмотрели его номер. Я передал дело шерифу и окружному следователю по расследованию убийств.
Отчет составил нижеподписавшийся
Патрульный No 87
Дарелл Фримен.
Глава 10
Пятница, 5 января
В углу будки охранника шумит чугунная печка. Из помятой алюминиевой кастрюльки пахнет кофе. Выпив одну кружку, Дэвид наливает еще и ставит ее на полку между пепельницей и тонкой стопкой формуляров.
Он открывает дверцу топки и стряхивает пепел. Крошечные частицы шлаков сыплются в металлический выдвижной ящик. Дэвид снова усаживается на табурет и погружается в чтение детектива, краешком глаза следя через узкое заиндевевшее окошко за движением машин.
Он видит, как самосвал замедляет ход и сворачивает к воротам. Дэвид вскакивает, натягивает перчатки и меховую шапку, берет планшет, на котором зажимом из голубоватой стали закреплен дневной формуляр; на шнурке, привязанном к планшету, висит шариковая ручка.
– Привет, – здоровается Дэвид с водителем, который тормозит по его сигналу. – Транспортную накладную, пожалуйста. Тот жует потухший огрызок сигары. Потом протягивает бумажку через окно кабины, которая более, чем на семь футов возвышается над землей.
– Новенький, что ли?
– Да, со вчерашнего дня.
Дэвид торопливо отмечает документы в своих бумагах, положив планшет на правую руку.
– Путевой лист?
У водителя грубое, небритое лицо.
– Неприятности ищешь? – ворчит он, прищурившись. – Ничего, это у тебя быстро пройдет.
– Это моя работа.
Пожав плечами, шофер поднимает стекло, и грузовик срывается с места.
Дэвид едва успевает отскочить от струи черного вонючего дыма. И тоже пожимает плечами. Допустим, у этого грубияна плохое настроение, но при чем здесь Дэвид? Ему кажется, что в нем установлен компьютер, которому он не может не подчиняться. Ему приказано заполнять каждую клеточку формуляра. И он будет это делать, даже если на него злятся. Но должны же они понимать!
Он здесь всего полтора дня: останавливает машины, задает вопросы, заполняет бумаги. И делает все это уже автоматически.
Сейчас Дэвид регистрирует грузовичок сантехнической службы, который выезжает с огороженной территории. В кабине два человека, кузов покрыт листовым железом.
– Да кто ты такой? – бурчит водитель, когда Уоррен приоткрывает заднюю дверь.
– Обычная проверка, – оправдывается Дэвид.
Два ящика с инструментами, шланги, соединительные муфты.
– Легавый! – выкрикивает водитель. Но Дэвид воспринимает оскорбление, как комплимент. Он поддерживает здесь хоть какой-то порядок – задача, конечно, неблагодарная. Он только винтик, а может быть, и стержень мощного механизма.
Да он и не собирается всю жизнь торчать в этой будке. Его цель – сделать карьеру в "Бэннистоне". Улучшить охрану шахты. Составить четкий план, чтобы использовать его в других компаниях. Главное, проявить инициативу. Он откроет филиал "Бэннистона" в Рок-Ривере, подберет персонал. Когда агентство начнет процветать, Шеффер, хозяин Уоррена, тут же предложит Дэвиду более высокий пост.
Дэвид жаждет создавать новое, быть пионером. Крупным боссом. Эта мечта и придает ему силы.
Что ему оскорбления всяких кретинов!
В лицо хлещет ветер, и от копоти глаза Дэвида сразу начинают слезиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18