— А вот и Ватсон! — воскликнул Холмс, отрываясь от еды. — Жаль, что вы так задержались и не слышали эту воистину захватывающую историю. Ну да не печальтесь, я вам ее потом перескажу. А вам, сэр, э-э, мистер Блэквуд, я твердо обещаю распутать дело за три?четыре дня.
— И вы вернете мои деньги? — с надеждой спросил Дэниел.
Холмс подавился. Это было что-то.
— Ка… какие деньги?! — с изумлением проговорил он, уставясь на Блэквуда.
— Как это какие? Те, которые у меня украли!
— Кто… украл?
— Вот узнать бы! — сказал Блэквуд, с надеждой глядя на Холмса.
Лоб гения криминалистики пересекла глубокая морщина.
— Так значит, у вас украли деньги?
— Именно! Они лежали в этой книге, — Дэниел похлопал по кожаному переплету, и Холмс на миг исчез в облаке пыли.
— Послушайте, — прохрипел мой друг, разгоняя пыль ладонью. — Какого же черта вы читали мне всю эту галиматью про лордов, сэров и пэров?!
— Как?! Но ведь деньги лежали именно в этой книге! — недоуменно сказал Блэквуд. — Инспектор Миллз рекомендовал мне… Он говорил, что для вас не существует мелочей…
Холмс что-то невнятно пробормотал. Его лицо было таким выразительным, что я невольно залюбовался им.
— Послушайте, Ватсон, вы что-нибудь понимаете? — спросил он, тупо уставясь на меня.
— Мне кажется, его обокрали, — сказал я, снимая плащ.
Несколько минут Холмс молчал, потом встал и подошел к Дэниелу.
— Мужайтесь, — проговорил он, положив руку на плечо Блэквуда и низко опустив голову. — Мужайтесь, мой друг. Я не стану от вас ничего скрывать. Как это ни печально… но, похоже, Ватсон прав… Кстати, какая сумма пропала?
— Пятьдесят шесть фунтов, — убитым голосом ответил Дэниел. — Стерлингов.
— Монетами или ассигнациями?
— Бумажками…
— Тогда еще не все потеряно! — с какой-то немыслимой логикой воскликнул Холмс. Затем он резко повернулся ко мне. — Зонтик и шляпу, Ватсон! Мы едем на место преступления.
Глава 2
Тот, кто хоть однажды побывал в Лондоне, знает, что такое лондонский туман. Даже если, к примеру, разогнать его зонтиком, то в лучшем случае вам посчастливится увидеть кончик собственного носа. Рассказывают, что некая юная мисс однажды потеряла в тумане цейсовский бинокль. Каково же было ее удивление, когда после двух часов бесплодных поисков, она обнаружила бинокль висящим в воздухе на уровне ее глаз — таким густым был в тот день туман. И хотя я до сих пор не могу понять, что она делала в тумане с биноклем, история эта, на мой взгляд, в общем?то, вполне правдоподобна.
В то утро туман был силен как никогда. Кэб, в котором мы ехали, то и дело натыкался на фонари и ранних прохожих. Двоих мы, кажется, задавили. Вдобавок ко всему, мы заблудились и целый день мотались по лондонским улицам.
Дэниел Блэквуд обладал совершенно фантастическим даром: он чуял питейные заведения, как хорошая ищейка. Несколько раз он выскакивал из кэба и, стуча костылем, исчезал в тумане. Через некоторое время он появлялся с неизменной бутылкой виски в руках.
— Это — в медицинских целях, — пояснял он, возвращаясь из очередной экспедиции. Пустые бутылки он выбрасывал из окна, после чего до нас доносился звон разбитой посуды или чьи-то проклятия.
К замку Блэквудов или, иначе, Блэквуд-холлу, расположенному на самой окраине Лондона, мы попали только в десятом часу вечера. Да и то, как мне кажется, совершенно случайно. Кэбмен, полностью потеряв ориентацию, сбил чугунную ограду и направил экипаж прямо в массивные дубовые двери скрытого туманом строения. Двери рухнули, и мы въехали в прихожую.
— Кажется, это здесь, — сказал Холмс, разглядев под копытами лошадей табличку, на которой золотыми буквами было написано: “Сэр Хьюго Блэквуд”. — Точно, — удовлетворенно добавил он. — Интуиция никогда меня не подводила. Хотя… — Холмс замолчал, вероятно вспомнив, как неделю назад ему под видом красной икры подсунули бочонок тухлых устриц. И как он пытался заставить меня есть этих устриц, утверждая, что это все-таки икра.
Но на этот раз интуиция и впрямь не подвела великого сыщика.
— Кто там? — раздался чей-то голос, и в прихожей появился дворецкий — мрачный седой человек лет шестидесяти. Лицо его украшали заботливо расчесанные облезлые бакенбарды.
— Квентин, это я, — пробормотал Дэниел, открывая глаза.
Дворецкий обошел кэб, уставился на ручку экипажа и произнес в пространство:
— Да, сэр?
— Лошадей — на кухню. Всем — овса!.. Кэбмен пусть пожрет со слугами… Мне — пикули и бренди.
— Да, сэр. А что такое пикули?
— Ну… — пробормотал Дэниел, ерзая по сидению. — Тогда просто бренди. Чистого бренди… Кстати, — прошептал он мне на ухо, — а что такое пикули?
Я повернулся и обратился с тем же вопросом к Холмсу. Тот сделал вид, что не расслышал и выпрыгнул из кэба. Мы последовали за ним.
Как выяснилось, вместе с дверями наш экипаж снес и тонкую перегородку, отделявшую прихожую от чулана, почти все пространство которого занимал гигантский аппарат. По доносившимся из его глубин звукам и распространяющемуся аромату можно было догадаться, что внутри идет некий важный процесс. Холмс некоторое время с любопытством осматривал этого монстра, щупал змеевик, постукивал по корпусу, а потом, достав маленькую записную книжечку, стал зарисовывать заинтересовавшие его детали. Тем временем дворецкий Квентин принес на подносе высокий бокал и, ловко зачерпнув им из сверкающего медью резервуара, подал сэру Блэквуду.
— Бренди, сэр! — торжественно объявил он.
Дэниел одним глотком опорожнил бокал и тут же заметно повеселел.
— Вперед, друзья мои! — воскликнул он. — За мной!..
Сунув под мышку костыль, в котором, если признаться честно, и с самого начала не было особой надобности (но который, по-видимому, очень полюбился Дэниелу), хозяин Блэквуд-холла провел нас в большой мрачный зал, освещенный слабым огнем тлеющих в камине дров. Посреди зала стоял длинный дубовый стол, заставленный несметным количеством пустых бутылок.
— Все собираюсь сдать, — застенчиво, с какой-то милой непосредственностью сообщил Блэквуд и незаметно спрятал несколько бутылок под стол.
Мои глаза постепенно привыкали к полумраку. На высоте десяти — двенадцати футов по всему периметру зала проходила галерея с балюстрадой. Кое-где на стенах висели оленьи рога и старинные рыцарские доспехи — свидетели былой славы рода Блэквудов. В дальнем углу стоял необъятный шкаф, забитый громадными фолиантами в потрепанных переплетах. Тут и там торчали безвкусные фарфоровые статуэтки. Пол был усеян окурками, пробками и почившими тараканами. С потолка гулко капала вода, растекаясь у лестницы, ведущей на галерею, большой, бесформенной лужей. Было холодно и неуютно.
— По-видимому, это ваши предки? — осведомился Холмс, кивнув на длинный ряд портретов в массивных рамах.
— Да-да, н-настоящее шотландское в-виски, — подтвердил Дэниел, перебирая стоящие на столе бутылки.
— Великолепная работа! — восхитился Холмс, подойдя ближе к одному из портретов. — Я узнаю кисть… этого… как его… Ну, неважно… Его… — Холмс перешел к следующему портрету. — А вот Хогарт! Точно — Хогарт! Какое мастерство! Как передан взгляд, поза… Это лицо, полное аристократического достоинства… А вот еще. Взгляните, в его чертах есть нечто величественное!.. Что ни говорите, работы старых мастеров не идут ни в какое сравнение… О господи!.. А это что за гнусная ро… А, это зеркало… — Холмс смутился и замолчал.
Неожиданно за дверью послышались быстрые легкие шаги, и в зал впорхнула женщина, уже не первой молодости, но, тем не менее, еще довольно привлекательная.
— П-позвольте представить в-вам мою суп-пругу. Ее зовут Джейн, — сказал Дэниел, зачем-то пряча за спину костыль и пытаясь держаться прямо.
Холмс галантно поклонился и поцеловал руку миссис Блэквуд.
— Холмс, — представился он, — Шерлок Холмс. Весьма рад знакомству с такой очаровательной леди. А это мой друг и помощник доктор Ватсон, — Холмс попытался изящно повернуться в мою сторону, но, поскользнувшись на мокром полу, потерял равновесие и шлепнулся прямо в лужу. Я церемонно поклонился и, выпрямляясь, помог моему другу подняться.
Миссис Блэквуд с прирожденным тактом сделала вид, что не заметила падения великого сыщика.
— Я много слышала о вас, — с улыбкой сказала она. — И потому очень рада видеть вас в нашем замке. Это большая честь для нас… Дорогой! — ласково обратилась она к мужу. — Мне надо сказать тебе несколько слов наедине. Надеюсь, джентльмены извинят нас?
Еще раз улыбнувшись, миссис Блэквуд взяла мужа под руку, вывела в коридор и аккуратно прикрыла за собой дверь. Некоторое время оттуда доносилась какая-то возня, затем раздался звук сочной оплеухи и голос Дэниела: «Но — дорогая!.. Всего одна рюмочка!.. Перед ужином!…» Дальнейшие вопли сэра Блэквуда уже беспрестанно перемежались оглушительными пощечинами.
— Кажется, мы не вовремя, — заметил Холмс.
— Не обращайте внимания, джентльмены, — сказал появившийся из темноты дворецкий Квентин.
— У вас всегда так? — Холмс кивнул в сторону двери.
— Нет, что вы! — Квентин даже обиделся. — Только по вечерам. Днем хозяин в Сити, а ночью они спят.
Крики тем временем становились все громче, шум все сильнее.
— По-моему, в ход пошел костыль, — констатировал Холмс. — А жаль. Это был один из лучших моих сувениров… Что ж, придется подождать. Присядем, Ватсон.
Мы удобно расположились в креслах у камина и вытянули ноги к огню.
— Итак, что мы имеем?..
Подобные вопросы Холмса вызывали у меня чисто рефлекторную реакцию. Изобразив на лице внимание и заинтересованность, я моментально отключился. Сквозь дремоту голос Холмса едва доносился до меня.
— Деньги украли… Кто мог пойти на это? Естественно, тот, кто брал книгу в руки. Хотя… Нет, нет! Только тот, кто брал… И именно в руки…. В левую или в правую… Какая блестящая мысль!.. Круг подозреваемых сужается… Резко сужается… Можно отбросить всех безруких! Остается только выяснить, кто же посещал замок в день пропажи, и…
— В тот день к нам заходили трое!
Неожиданный крик под ухом заставил меня вздрогнуть, пробудиться и осознать, что шум за дверями стих, а мистер Блэквуд стоит за моей спиной, с трудом пытаясь сохранить вертикальное положение.
Глава 3
— Да, в тот день их было трое, — подтвердил Дэниел. Похоже, воздействие костыля произвело свой благотворный эффект. Во всяком случае, заикаться он почти перестал. — Я все отлично помню. Эта книга… Это больше, чем книга… Я каждый день брал оттуда фунтов по пять… Шесть… Семь… Раньше их там было много… много больше, — вздохнул он. — Однако — пагубная страсть… Эх, да что там говорить!.. Но самое страшное — жена узнала, откуда я беру деньги. Теперь придется покупать новую книгу… Ах, да. В тот злосчастный день, семнадцатого октября, я, как всегда, решил немного… того… подзарядиться. И — о ужас! Денег не оказалось. А мне очень хотелось. Очень. Вы представляете? Это в тот момент, когда аппарат, — Дэниел махнул рукой в сторону прихожей, — был остановлен на профилак… ик! — тический ремонт. А мне так хотелось… — Дэниел скрипнул зубами. — Представляете, Холмс? Вы берете маленькую, самую маленькую рюмочку. Наливаете на самое донышко капельку, одну капельку мятной настойки. Вдыхаете этот божественный аромат и — прислушиваясь, не идет ли жена, — залпом выпиваете бутылку! Бутылку… Бутылку надо спрятать. Вы скажете, это невозможно. Ха! Мой гений… Вот, взгляните. Как я здорово придумал! — он показал на стол. — Одной больше, одной меньше — все равно ведь никто не заметит. А закуска! Боже мой! Ведь бывает же еще и закуска!.. Почему я никогда не закусываю?.. Э-э-эх!.. — Дэниел взмахнул руками и попытался что-то сплясать.
— И все же, кто были те трое? — остановил его Холмс.
— Трое? Ха-ха-ха! Какие еще трое? А вы… А вы кто такие? Что вы делаете в моем доме?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17