Он заметил нас.
— О! Холмс! Ватсон! Рад вас видеть! Знакомьтесь, это моя кузина. Кузина — корзина! Ха-ха-ха! Это я сам придумал. Хотите анекдот?
Я понял, что Дэниел не так трезв, как хотелось бы. Он же продолжал трещать без умолку:
— И вот в чем соль! Когда все поняли, что батя вот?вот… решили позвать священника. А жена что надумала! Послать за ним Фреда! Конюха! Ха-ха! А ведь он у нас — того! Не в себе. Ну, он и пошел. Видит — священник. Фред его хвать в охапку — и в замок. Святой отец от страха аж все молитвы позабыл! Хорошо, что не обделался! Ха-ха-ха!.. Забавно, не правда ли?
— Забавно, — деревянным голосом подтвердил Холмс. По его тону чувствовалось, что соль анекдота до него не дошла.
— Кстати, — воскликнул Дэниел, хлопнув себя по лбу. — Чуть не забыл! Там с… час будут читать завещание. П-по… послушаем?
— Пошли! — решительно сказал Холмс. — Завещание — это то, что надо.
Я заглянул в холл. Мистер Наполеон степенно разгуливал туда и обратно, одной рукой полуобнимая некоего худосочного джентльмена, а другой энергично размахивая в воздухе. Извинившись, я прервал в высшей степени интересное изложение планов захвата Бразилии и в двух-трех словах объяснил ситуацию. Наполеон благосклонно кивнул и величественно последовал за мной. Худосочный джентльмен попытался вырваться, но это ему не удалось: триумфатор крепко прижимал его к себе.
Когда мы появились в зале, пробиться к нотариусу не было никакой возможности.
— Давайте заберемся на галерею, — предложил Холмс. — Оттуда очень удобно наблюдать за происходящим.
— И бросаться бутылками, — блаженно улыбаясь, добавил Дэниел.
Наша компания поднялась наверх по скрипучей лестнице, заваленной тряпьем, рухлядью и всем тем мусором, который еще позавчера украшал полы зала.
С галереи все было видно, как на ладони. Плотная толпа обступила нотариуса, вскрывающего пакет.
— Это напоминает мне Ватерлоо, — задумчиво сказал мистер Наполеон. Тщедушный джентльмен в очередной раз дернулся и обреченно затих. — Помню вон там стояли войска Тамерлана, а вон там, — Наполеон показал на леди Гудгейт, — русские гренадеры…
И в этот момент раздалось:
— Я, Хьюго Блэквуд, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю все свое движимое и недвижимое имущество, оцениваемое в восемь миллионов девятьсот пять тысяч пятьсот десять фунтов стерлингов, а именно: родовой замок Блэквуд?холл, поместья Гринфилд и Вудлесс?холл в Девоншире и усадьбу Эмпти?Плейс в Гемпшире со всеми примыкающими к ним угодьями, а также сбережения в ценных бумагах и ассигнациях…
Нотариус сделал долгую паузу, чтобы перевести дух. В зале стояла гнетущая тишина. Мистер Наполеон слушал нотариуса с таким напряжением, что даже не заметил, как удрал худосочный джентльмен. Холмс напоминал статую самому себе. Кузина-корзина с неженской силой стиснула мою правую руку. И только сам Дэниел невозмутимо вырезал что-то на перилах перочинным ножом.
— …моему старшему сыну Дэниелу Блэквуду!
Все ахнули. Чтобы не вызывать нездоровых толков, я тоже ахнул. Холмс, отличаясь яркой индивидуальностью, ахать не стал. Он чихнул. Внизу кто?то с громким стуком упал в обморок. Как тут же выяснилось, это был Дэниел, сорвавшийся с галереи. Лицо его выражало крайнюю степень изумления.
— Принесите стакан вина! — воскликнула леди Джейн, склонившись над безжизненным телом мужа. — Скорее! Ему плохо!..
— Да, да! Принесите вина! — слабо произнес Дэниел, моментально очнувшись.
Нотариус, тем временем, продолжал:
— Младшему же моему сыну, Грегори Блэквуду, завещаю книгу «Торжество добродетели», хранящуюся в верхнем ящике моего стола, ибо уверен в нем и считаю, что он сам в силах добиться всего, чего пожелает, и материально обеспечить свое будущее. Книгу же сию, заключающую в себе подлинное сокровище, завещаю вручить ему пятнадцатого ноября сего года, в день его рождения… Дата, подпись и… И все, господа…
Толпа зашумела. Большинство собравшихся было явно разочаровано. Все бурно обменивались впечатлениями. Два джентльмена в одинаковых фраках перешли на крик и, энергично размахивая руками, пытались что?то доказать друг другу. Леди Гудгейт весьма нелестно кого-то поминала, и этот самый «кто-то» был, судя по всему, ни кто иной как почивший лорд. Громко выкрикивая греческий алфавит, внизу появился мистер Наполеон. Он извлек из?за шкафа укрывшегося там худосочного джентльмена и с жаром стал объяснять ему правила составления завещаний.
Дэниел сидел на полу и время от времени хлопал в ладоши. Мы с Холмсом кое как пробились к нему и, поздравив, помогли встать на ноги. Бокал вина, своевременно доставленный кем-то из слуг, помог Дэниелу прийти в себя, и он вновь попытался рассказать нам анекдот про конюха Фреда.
Вскоре к брату протиснулся Грегори. Он тоже поздравил его, очень горячо и очень искренне. Вопреки моим ожиданиям, он был совершенно спокоен. Я не мог не восхититься его благородством: если бы мой отец так распорядился наследством, я был бы по меньшей мере оскорблен. Грегори же, судя по всему, наоборот, воспринимал все как должное.
Внезапно среди присутствующих произошло какое?то движение. Внимательно вглядываясь в лица окружающих, через толпу продирались три дюжих молодца. Один из них, отыскав глазами мистера Наполеона, воскликнул:
— Вот он!
— Наконец?то! Она здесь, моя гвардия! — сказал Наполеон, царственно улыбнувшись.
Сначала собравшиеся только недоуменно переглядывались. Но когда двое стали одевать на Наполеона смирительную рубашку, раздались испуганные крики, и толпа хлынула к выходу. Через две минуты зал опустел. Последней к дверям добралась леди Гудгейт.
— Какой неслыханный скандал! — зловеще прошипела она и, на мгновение застряв в дверях, скрылась.
Не считая нас с Холмсом, в зале остались только Блэквуды, доктор Мак-Кензи да мистер Наполеон с гвардией. Самый мощный из гвардейцев с отеческой заботливостью зашнуровывал своего предводителя. Затянув последнюю веревку, он легко поднял триумфатора и понес его к выходу.
Наполеон как?то очень хитро извернулся и, высунув голову из?под мышки своего телоносителя, крикнул:
— Ватсон, будете в Риме, заезжайте ко мне в Ватикан! Спросите Аттилу — меня там всякий знает!
Двое оставшихся гвардейцев подошли к нам:
— Покорнейше просим простить нас, джентльмены! Этот тип сбежал сегодня из лечебницы Святой Елены, переплыл Темзу и оказался в вашем районе. Нам удалось напасть на его след только час назад. Мы никак не думали, что он поплывет через реку. А перейти ее по мосту у него просто не хватило бы соображения. Псих есть псих. Он уже давно тронулся. Помню, еще под Аустерлицем я и маршал Мюрат… — второй гвардеец вежливо поклонился, — проходили мимо него в тот самый момент, когда ему в голову угодило здорове?е?енное русское ядро… И теперь он такой. Но нам пора. Заходите в гости, мы будем вам очень рады.
И, перепрыгивая друг через друга, как бы играя в чехарду, они кинулись к выходу.
Несколько минут мы молчали, пытаясь понять, что же, собственно, произошло. За окнами темнело. Откуда-то снизу доносилось чрезвычайно неприятное чавканье. С галереи свалилась крыса, но, вопреки моим ожиданиям, не разбилась — проломился пол, и крыса с хохотом и грохотом провалилась в образовавшуюся дыру. Чавканье внизу усилилось. Я понял, что схожу с ума.
— Что, Ватсон, вам кажется, что вы сходите с ума? — спросил Холмс, пристально вглядываясь в мои глаза.
— С вами немудрено, — огрызнулся я, сообразив, что хохотала не крыса, а Холмс.
— Не обижайтесь, старина. Я просто хотел вас разыграть. Дело в том, что меня давно занимал вопрос о том, могут ли крысы смеяться. И я решил, что могут. Я даже написал небольшую монографию на эту тему. — И Холмс с гордостью посмотрел на меня.
— Гениально! — устало сказал я, догадавшись, что Холмсу очень хочется услышать именно это слово.
Из темноты, как призрак, возник Квентин.
— Между прочим, джентльмены, — мрачно сказал он, — вы тут развлекаетесь, а дверь в кабинет покойного открыта настежь. И замук валяется у порога. Сломанный пополам. К чему бы это?
— Надеюсь, ничего не пропало? — безразлично осведомился Холмс.
— О боже! — воскликнул Грегори. — Там же должна быть завещанная мне книга! Последняя память об отце!
Переглянувшись, братья бросились вглубь замка. Впереди бежал Грегори, за ним несся Дэниел.
— За мной, Ватсон! — воскликнул Холмс. В одно мгновение он опередил братьев и скрылся за углом.
Я кинулся за ним, но не смог обогнать даже Дэниела. Сзади, не отставая, пыхтел доктор Мак-Кензи, невнятно бормоча что-то на латыни. Мы проносились по темным коридорам, поднимались и спускались по бесчисленным лестницам, путались в переходах, сшибали статуи, рыцарские доспехи и друг друга. Три или четыре раза нас обгонял Холмс, вновь исчезая где?то вдали. Наконец, запыхавшиеся, все в синяках и ссадинах, мы остановились около распахнутой двери в кабинет Хьюго Блэквуда.
Квентин уже ждал нас.
— А?а, вы все?таки пришли, — сказал он, с трудом сдерживая зевоту.
Мимо пронесся Холмс.
— Моя книга! — прохрипел Грегори, пытаясь отдышаться.
— Да, сэр! — торжественно сказал Квентин. — Ее нет, сэр!
Мы ворвались в кабинет. Первое, что предстало нашему взору, были пустые ящики, выдернутые из стола. Кругом были разбросаны бумаги, книги, сигары и всякая прочая мелочь…
Книги «Торжество добродетели» нигде не было.
Глава 7
В дверях появился Холмс.
— Так вот это где… — тяжело дыша, сказал он. — А я искал вас этажом выше!
— И как вам понравилась крыша замка? — мрачно съязвил Квентин.
Некоторое время Холмс тупо молчал. Но не прошло и пяти минут, как он открыл рот и с истинно английским юмором произнес:
— А у вас вся спина белая! — И, сдерживая рвущийся наружу смех, добавил: — Не бойтесь! Через фрак не видно!
И он разразился демоническим хохотом. О чувстве юмора Холмса в Англии ходили легенды.
— А книгу?то украли, — некстати ввернул доктор.
Холмс закончил смеяться так же внезапно, как и начал
— Как укра… — поперхнулся он. — Ах, да! Ну конечно. Я так и думал. Было бы очень удивительно, если бы она оказалась на месте!.. Вы искали в камине, в матрасе и под подушкой? Нет? Ну и не надо. Ее там наверняка нет.
— Но кто… Кто мог?.. Кто посмел?! — воскликнул Грегори с неподдельным негодованием.
Холмс просиял.
— Надеюсь, — многозначительно начал он, — ни у кого из присутствующих не вызовет сомнений утверждение, что лишь одно гнусное существо могло совершить это преступление. Обратите внимание: дверь будто снесена ураганом. Я знаю человека, который…
— Если вы намекаете на леди Гудгейт, — меланхолично заметил я, — то могу вас обрадовать — она ни на секунду не покидала зал.
— Вечно вы смотрите не туда, куда нужно, Ватсон! — взорвался Холмс. — Подумать только! Загубить такую версию! А сами?то вы можете предложить что?нибудь дельное?!
Я открыл было рот, но тут же пожалел об этом — Холмса понесло.
— Вместо того, чтобы собирать факты, — все больше распалялся он, — и помогать мне в розыске преступника, вы заводите знакомство со всякими подозрительными личностями!..
«Чья бы мычала,» — подумал я.
— Узнаю моего друга Ватсона! Целый час болтать с человеком и не догадаться, что он ненормальный! Не додуматься, что он просто псих, этот мистер Наполеон!.. Наполеон… — медленно повторил он… — Хм… — Холмс замолчал, видимо, что?то припоминая. — Ну конечно! Наполеон! Александр Наполеонский! Великий полководец! Император!..
Холмс выкрикнул это так громко, что разбудил задремавшего было Квентина.
— Да, сэр? — сказал дворецкий.
— Да, сэр! — ответил великий сыщик. — Император!
— Император, а туда же, книжки переть, — сердито пробормотал Квентин, по?видимому, не совсем еще проснувшись.
— Вот! — просиял Холмс. — Золотая голова! Квентин, переезжайте ко мне на Бейкер-стрит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17