Действительно, эта дама мертва. Ее взгляд полон изумления. Она совсем не ожидала того, что ей воткнут кинжал в горло.
Ваш дорогой Сан-Антонио выглядел как выжатый лимон, из которого выпустили весь сок. Уведомить полицию? Естественно. Но сотрудники Ферна-Брасса подымут дьявольскую возню в окрестностях цирка.
Я оставил мадам Кабеллабурна в ее красивом гробу и устремился к фургону Градос. Нужно будет наблюдать за их реакцией, когда они увидят эту дорогую мадам. Впечатление от этого будет настолько сильным, что мне не придется особенно тормошить их, чтобы заставить говорить.
Все тихо у месье-дам. Не спят ли они случайно? Я постучал в стекло двери фургона. Никого. Вот как! Эти малютки отсутствуют!
Я собирался пойти обратно, но потом решил, что будет интересно узнать, находится ли еще мое послание в потайном ящике. Все-таки возможно, что они его не обнаружили. Мой "Сезам" отрыл мне дверь, и я вошел в их фургон.
Быстро подойдя к секретеру, освещенному только светом от уличных фонарей, я вытащил потайной ящик. Он пуст. Абсолютно пуст! Заключение, мои друзья, таково: они прочли мое послание. Они, безусловно, имеют отношение к смерти очаровательной синьоры Кабеллабурна.
Мне кажется, что я поднял большой камень, из-под которого закопошились тараканы.
Быстрым шагом я направился из фургона и по дороге обо что-то споткнулся. Не было никакой возможности сохранить равновесие, и я упал на землю. Когда я говорю "на землю", это только фигуральное выражение, потому что я упал на человека. На человека теплого, но неподвижного.
Сдерживая биение своего сердца, я осмотрел этого человека. Проклятье! Донато Градос тоже зарезан. И на это, братцы, было неприятно смотреть. Я предпочитаю любоваться Ледовитым океаном или фотографией генерала Спрунтца.
Мои открытия на этом не заканчиваются. На кушетке лежал друг Поль тоже приконченный. Голова раздроблена тупым твердым предметом. Все это означает, что Барнаби лишился одного из своих лучших аттракционов.
Я произвел быстрый осмотр домика на колесах. За исключением двух трупов, все было в порядке. Можно сказать, дети мои, что ситуация становится все более интересной. За несколько минут очаровательный Сан-Антонио оказался в отвратительном обществе трех трупов. Это много для одной ночи. Слишком много!
Я разбудил толстяка, который храпел как мотор у Феррари. В эту ночь у него были все основания храпеть, потому что один из зрителей заставил его проглотить вентилятор.
- Эй, это ты? Я забыл что-нибудь съесть? - подскочил обжора.
- Забудь ненадолго про свою коробку для рагу! - сказал я. - Здесь происходят невероятные вещи.
Я рассказал ему обо всем происшедшем, и он внимательно слушал меня, почесывая волосатое ухо.
- Скажи пожалуйста! - пробормотал он, когда я закончил. - Если начнут так уничтожать каждое представление, это будет здорово! Один труп в прошлую ночь, а сегодня уже три. Это многообещающе!
- Влезь первым делом в свои брюки и ботинки, а потом пойдешь со мной!
- Куда это?
- Я хочу скрыть труп мадам Кабеллабурна.
- Как это - скрыть?
- Я тебе объясню. Пошли...
Толстяк привык слушаться. В эту ночь он не говорил о свей отставке: он был возбужден предстоящей акцией.
Мы подошли к "ланчии" и вынули мертвую молодую женщину, один за ноги, а другой под мышки.
- Куда мы положим ее? - поинтересовался Его Величество.
- Помоги мне втащить ее в кабину вон того крана. Завтра воскресенье, и раньше понедельника ее не обнаружат.
- А чем это тебе может помочь, если ее найдут не сразу?
- Парни, которые ее укокошили, будут задавать себе вопрос, что же случилось. Они ожидают, что это убийство поднимет много шума. И так как ничего не случится, они придут к фатальному заключению и захотят проверить это. Не существует ничего опаснее такого любопытства.
Было очень тяжело тащить по такой лестнице труп, но Беру сильнее, чем двенадцать быков. После десяти минут усилий мадам Кабеллабурна была устроена в кабине.
Кто-то, кто придет сюда работать в понедельник, невольно позовет свою маму. И боюсь, что его голова не скоро придет в порядок.
- А тачка? - спросил толстяк, указывая на белую машину.
- Это западня, дорогой.
- Не соображаю...
- Это то место, на которое убийцы придут завтра посмотреть, я гарантирую это тебе.
- Мы спрячем и тех двух?
- Нет. Я даже уведомлю об этом полицию.
- Я пойду вместе с тобой, - решил Толстяк. - Я не знаю, что сегодня со мной случилось, но я чувствую себя немного не по себе и думаю, что свежий воздух принесет мне пользу.
Мы направились быстрыми шагами к центру города. На одной из улиц один из кабачков был еще открыт, и внутри какой-то тип играл в окружении табачного дыма на гитаре. Влюбленная парочка молча смотрела на него. Один пьяница повалился на стол, а хозяин занимался прогнозом на завтрашний футбольный матч.
Я попросил у него бутылку "Кианти" и разрешения позвонить по телефону.
Получив и то и другое в минимальное время, я направился к кабине.
Трубку снял сам комиссар Ферна-Брасса. Он зевнул чуть-чуть громче, чем львы в нашем цирке.
- Говорит Сан-Антонио, - сказал я ему. - Как я вам и обещал, у меня есть для вас новости.
- Какие новости?
- Позвоните в морг и сделайте две заявки, а потом приезжайте в цирк, где я буду иметь удовольствие обо всем вас осведомить.
Тут я сразу же повесил трубку.
Ферна-Брасса был не очень-то доволен: не рабочие часы, особенно в субботу вечером, - это не радует.
Тем не менее, немного позднее он подъехал со своими ребятами, и забавный цирк начался внутри цирка.
Я сказал ему, что подозревал обоих еще во Франции. Я хотел кое в чем убедиться, и потому вошел к ним в фургон, чтобы проверить, находятся ли они дома, и нашел их обоих укокошенными.
- Я очень бы хотел, чтобы вы не упоминали обо мне в своем отчете, дорогой коллега, - попросил я. - Вас известил анонимный звонок, идет?
- Нет, - мрачно проговорил он. И тут же начал причитать: - А я завтра должен был пойти к одному из моих приятелей, падре ди дио! И вы ничего больше не видели?
- Нет, ничего.
- Вы никогда ничего не видите, ни черта не знаете, так почему вы звонили по телефону, чтобы предложить мне два трупа на воскресенье? Если бы вы сказали мне, что подозреваете Градос, я бы наблюдал за ними, и сейчас они бы не были трупами.
Надо было позаботиться, чтобы он не слишком во мне разочаровался, мой заальпийский товарищ.
Меня охватывает ужас, когда кто-нибудь дует на мой слишком горячий суп.
- А почему вы подозревали Градос? - вдруг спросил он.
- Потому что мой двадцать первый палец сказал мне об этом, - ответил я, повернувшись к нему спиной.
После этого я отправился дрыхнуть, считая, что мое ночное время было хорошо заполнено, так же, как и весь предыдущий день.
5
На следующее утро светило солнце. Это согрело меня от ногтей на ногах до корней волос. Первый взгляд я бросил на "ланчию", стоящую у края площади, второй - на кран, торчащий высоко в безоблачном небе.
До четырех часов утра в нашем лагере был переполох. Двойное убийство внесло растерянность в наши ряды. С большим самообладанием месье Барнаби телеграфировал импресарио в Париж, чтобы тот прислал ему со следующим самолетом замену антиподистам.
Члены труппы и служащие решили совместно купить венки на похороны.
Италия занимает одно из первых мест в мире по похоронным венкам. Ни в одной стране на них нет таких сногсшибательных цен.
Бедные Градос, им повезло в несчастье: их могила будет похожа на декорацию Шителее. Вы не находите, что это очень лестно для артистов?
Когда чисто выбритый и благоухающий я вышел из фургона, то столкнулся с Мугуэт. Эта красотка пришла отчитывать меня.
- Вы должны были прийти ко мне сегодня ночью, - сказала она. - Я несколько раз заходила в ваш фургон, но тут никого не было.
Голос у нее был какой-то странный, взгляд тоже. Короче, она была не такой, как всегда.
- Со всеми этими происшествиями, - вздохнул я, - мы провели забавную ночь!
Некоторое время она оставалась молчаливой, потом небрежно спросила:
- Вы предложите мне кофе?
- С радостью, дорогая.
Я подхватил ее за крылышко и увлек в ближайшую пивную, так как не хотел далеко удаляться.
Проходя мимо, я оглядел фургоны. Кажется, все хотели отдохнуть после этой ночи. Ставни мадам Кавальери были закрыты, то же самое было у Эксобрутоса и Вома Ранго. Только из фургона Пивуникони шел дым. Сам фокусник тоже пускал дым около входа.
- Первая сегодня? - спросил я.
Он протянул руку, державшую сигарету, и - "пфф" - она исчезла. Пивуникони подошел ко мне и вытащил ее из внутреннего кармана моего пиджака.
- Простите, что я не аплодирую вам, - сказал я ему, - но у меня руки заняты.
Улыбка у него скептическая. Этот тип считает себя лучшим из всего, что только есть на земле. Ставлю фотографию вашей тещи против луны, что, когда он заходит в Пантеон, он машинально ищет свою гробницу. Чтобы лучше пояснить вам, скажу, что все внутри его фургона, представьте себе, увешано его портретами. Он вешает их на перегородки фургона, чтобы смотреть на них при пробуждении. И самое забавное - что он сам их написал. Кто часто пишет сам свой портрет, тот хорошо себя знает. Он изображает себя факиром, магом, гипнотизером. Иногда, когда ему кажется, что портрет на него не похож, он на место нарисованного приклеивает свою фотографию, после чего снова начинает писать. Маньяк!
- Я совершенно не выношу этого типа, - поведала она мне, - это старая свинья. Каждый раз, когда ему удается прижать меня в темном углу, он забавляется тем, что заставляет исчезать различные вещи, которые он потом находит в моем лифчике или под моими подвязками.
Я улыбнулся.
- Разумная хитрость, - одобрил я. - Нужно будет как-нибудь и мне поупражняться в этих манипуляциях. Мне кажется, что у меня это отлично выйдет.
Мы устроились за небольшим столиком, и воспитательница слонов сразу же сунула свои ноги между моими.
- Вы очень таинственный человек, - сказала она.
- Почему, дорогое сокровище?
- Просто так, - ответила она, приняв независимый вид.
Я не очень-то люблю такие разговоры и поэтому попросил у официанта газету.
- Дневную? - спросил он меня по-итальянски.
Он появился со специальным выпуском воскресной газеты.
Я уже собирался отложить газету в сторону, когда увидел эти заголовки, и стал интересоваться только этой страницей. Два заголовка пылали на ней, как на афише:
УБИЙЦА ИЗ ЦИРКА НАНОСИТ ДВОЙНОЙ УДАР
СЕГОДНЯ НОЧЬЮ ОГРАБЛЕН МУЗЕЙ БЛЕКОРАДЖИ
Тут, мои ангелочки, я набросился на сообщение. Я прочитал:
"Гастролеры похитили картину Рафаэля, представляющую Франциска I. Одно из лучших полотен мастера после "Эмери"..."
В сущности, в заметке совершенно отсутствует объяснение, каким образом грабитель проник в музей. Кража была обнаружена в три часа утра хранителем музея, синьором Туттикуанти, у которого в этот день гостили немцы, которым он хотел дать полюбоваться Рафаэлем.
Мимоходом заметим, что дело идет о белой эпохе и что белые Рафаэли особенно редки. Благодаря этому ночному визиту синьор Туттикуанти и обнаружил кражу. Он тотчас же вызвал стражу. Было произведено расследование, но безрезультатно. Накануне, в восемнадцать часов, полотно было на месте, в галерее, а в три часа его уже не было. Вот и все.
В заключение редактор газеты заметил, что в этом похищении замешан мифический Арсен Люпен Музеев, который недавно действовал во Франции.
Я лично был с ним вполне согласен.
Мисс Мугуэт после того, как прочла газету через мое плечо, сказала, что ее больше интересовало убийство, и это было совершенно естественно.
- Вам тоже кажется, что убийца принадлежит к персоналу цирка, как это думает полиция? - спросила она.
- Возможно, - ответил я.
И я продолжал читать статью про убийство. Меня особенно интересовал конец. Редактор закончил так:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Ваш дорогой Сан-Антонио выглядел как выжатый лимон, из которого выпустили весь сок. Уведомить полицию? Естественно. Но сотрудники Ферна-Брасса подымут дьявольскую возню в окрестностях цирка.
Я оставил мадам Кабеллабурна в ее красивом гробу и устремился к фургону Градос. Нужно будет наблюдать за их реакцией, когда они увидят эту дорогую мадам. Впечатление от этого будет настолько сильным, что мне не придется особенно тормошить их, чтобы заставить говорить.
Все тихо у месье-дам. Не спят ли они случайно? Я постучал в стекло двери фургона. Никого. Вот как! Эти малютки отсутствуют!
Я собирался пойти обратно, но потом решил, что будет интересно узнать, находится ли еще мое послание в потайном ящике. Все-таки возможно, что они его не обнаружили. Мой "Сезам" отрыл мне дверь, и я вошел в их фургон.
Быстро подойдя к секретеру, освещенному только светом от уличных фонарей, я вытащил потайной ящик. Он пуст. Абсолютно пуст! Заключение, мои друзья, таково: они прочли мое послание. Они, безусловно, имеют отношение к смерти очаровательной синьоры Кабеллабурна.
Мне кажется, что я поднял большой камень, из-под которого закопошились тараканы.
Быстрым шагом я направился из фургона и по дороге обо что-то споткнулся. Не было никакой возможности сохранить равновесие, и я упал на землю. Когда я говорю "на землю", это только фигуральное выражение, потому что я упал на человека. На человека теплого, но неподвижного.
Сдерживая биение своего сердца, я осмотрел этого человека. Проклятье! Донато Градос тоже зарезан. И на это, братцы, было неприятно смотреть. Я предпочитаю любоваться Ледовитым океаном или фотографией генерала Спрунтца.
Мои открытия на этом не заканчиваются. На кушетке лежал друг Поль тоже приконченный. Голова раздроблена тупым твердым предметом. Все это означает, что Барнаби лишился одного из своих лучших аттракционов.
Я произвел быстрый осмотр домика на колесах. За исключением двух трупов, все было в порядке. Можно сказать, дети мои, что ситуация становится все более интересной. За несколько минут очаровательный Сан-Антонио оказался в отвратительном обществе трех трупов. Это много для одной ночи. Слишком много!
Я разбудил толстяка, который храпел как мотор у Феррари. В эту ночь у него были все основания храпеть, потому что один из зрителей заставил его проглотить вентилятор.
- Эй, это ты? Я забыл что-нибудь съесть? - подскочил обжора.
- Забудь ненадолго про свою коробку для рагу! - сказал я. - Здесь происходят невероятные вещи.
Я рассказал ему обо всем происшедшем, и он внимательно слушал меня, почесывая волосатое ухо.
- Скажи пожалуйста! - пробормотал он, когда я закончил. - Если начнут так уничтожать каждое представление, это будет здорово! Один труп в прошлую ночь, а сегодня уже три. Это многообещающе!
- Влезь первым делом в свои брюки и ботинки, а потом пойдешь со мной!
- Куда это?
- Я хочу скрыть труп мадам Кабеллабурна.
- Как это - скрыть?
- Я тебе объясню. Пошли...
Толстяк привык слушаться. В эту ночь он не говорил о свей отставке: он был возбужден предстоящей акцией.
Мы подошли к "ланчии" и вынули мертвую молодую женщину, один за ноги, а другой под мышки.
- Куда мы положим ее? - поинтересовался Его Величество.
- Помоги мне втащить ее в кабину вон того крана. Завтра воскресенье, и раньше понедельника ее не обнаружат.
- А чем это тебе может помочь, если ее найдут не сразу?
- Парни, которые ее укокошили, будут задавать себе вопрос, что же случилось. Они ожидают, что это убийство поднимет много шума. И так как ничего не случится, они придут к фатальному заключению и захотят проверить это. Не существует ничего опаснее такого любопытства.
Было очень тяжело тащить по такой лестнице труп, но Беру сильнее, чем двенадцать быков. После десяти минут усилий мадам Кабеллабурна была устроена в кабине.
Кто-то, кто придет сюда работать в понедельник, невольно позовет свою маму. И боюсь, что его голова не скоро придет в порядок.
- А тачка? - спросил толстяк, указывая на белую машину.
- Это западня, дорогой.
- Не соображаю...
- Это то место, на которое убийцы придут завтра посмотреть, я гарантирую это тебе.
- Мы спрячем и тех двух?
- Нет. Я даже уведомлю об этом полицию.
- Я пойду вместе с тобой, - решил Толстяк. - Я не знаю, что сегодня со мной случилось, но я чувствую себя немного не по себе и думаю, что свежий воздух принесет мне пользу.
Мы направились быстрыми шагами к центру города. На одной из улиц один из кабачков был еще открыт, и внутри какой-то тип играл в окружении табачного дыма на гитаре. Влюбленная парочка молча смотрела на него. Один пьяница повалился на стол, а хозяин занимался прогнозом на завтрашний футбольный матч.
Я попросил у него бутылку "Кианти" и разрешения позвонить по телефону.
Получив и то и другое в минимальное время, я направился к кабине.
Трубку снял сам комиссар Ферна-Брасса. Он зевнул чуть-чуть громче, чем львы в нашем цирке.
- Говорит Сан-Антонио, - сказал я ему. - Как я вам и обещал, у меня есть для вас новости.
- Какие новости?
- Позвоните в морг и сделайте две заявки, а потом приезжайте в цирк, где я буду иметь удовольствие обо всем вас осведомить.
Тут я сразу же повесил трубку.
Ферна-Брасса был не очень-то доволен: не рабочие часы, особенно в субботу вечером, - это не радует.
Тем не менее, немного позднее он подъехал со своими ребятами, и забавный цирк начался внутри цирка.
Я сказал ему, что подозревал обоих еще во Франции. Я хотел кое в чем убедиться, и потому вошел к ним в фургон, чтобы проверить, находятся ли они дома, и нашел их обоих укокошенными.
- Я очень бы хотел, чтобы вы не упоминали обо мне в своем отчете, дорогой коллега, - попросил я. - Вас известил анонимный звонок, идет?
- Нет, - мрачно проговорил он. И тут же начал причитать: - А я завтра должен был пойти к одному из моих приятелей, падре ди дио! И вы ничего больше не видели?
- Нет, ничего.
- Вы никогда ничего не видите, ни черта не знаете, так почему вы звонили по телефону, чтобы предложить мне два трупа на воскресенье? Если бы вы сказали мне, что подозреваете Градос, я бы наблюдал за ними, и сейчас они бы не были трупами.
Надо было позаботиться, чтобы он не слишком во мне разочаровался, мой заальпийский товарищ.
Меня охватывает ужас, когда кто-нибудь дует на мой слишком горячий суп.
- А почему вы подозревали Градос? - вдруг спросил он.
- Потому что мой двадцать первый палец сказал мне об этом, - ответил я, повернувшись к нему спиной.
После этого я отправился дрыхнуть, считая, что мое ночное время было хорошо заполнено, так же, как и весь предыдущий день.
5
На следующее утро светило солнце. Это согрело меня от ногтей на ногах до корней волос. Первый взгляд я бросил на "ланчию", стоящую у края площади, второй - на кран, торчащий высоко в безоблачном небе.
До четырех часов утра в нашем лагере был переполох. Двойное убийство внесло растерянность в наши ряды. С большим самообладанием месье Барнаби телеграфировал импресарио в Париж, чтобы тот прислал ему со следующим самолетом замену антиподистам.
Члены труппы и служащие решили совместно купить венки на похороны.
Италия занимает одно из первых мест в мире по похоронным венкам. Ни в одной стране на них нет таких сногсшибательных цен.
Бедные Градос, им повезло в несчастье: их могила будет похожа на декорацию Шителее. Вы не находите, что это очень лестно для артистов?
Когда чисто выбритый и благоухающий я вышел из фургона, то столкнулся с Мугуэт. Эта красотка пришла отчитывать меня.
- Вы должны были прийти ко мне сегодня ночью, - сказала она. - Я несколько раз заходила в ваш фургон, но тут никого не было.
Голос у нее был какой-то странный, взгляд тоже. Короче, она была не такой, как всегда.
- Со всеми этими происшествиями, - вздохнул я, - мы провели забавную ночь!
Некоторое время она оставалась молчаливой, потом небрежно спросила:
- Вы предложите мне кофе?
- С радостью, дорогая.
Я подхватил ее за крылышко и увлек в ближайшую пивную, так как не хотел далеко удаляться.
Проходя мимо, я оглядел фургоны. Кажется, все хотели отдохнуть после этой ночи. Ставни мадам Кавальери были закрыты, то же самое было у Эксобрутоса и Вома Ранго. Только из фургона Пивуникони шел дым. Сам фокусник тоже пускал дым около входа.
- Первая сегодня? - спросил я.
Он протянул руку, державшую сигарету, и - "пфф" - она исчезла. Пивуникони подошел ко мне и вытащил ее из внутреннего кармана моего пиджака.
- Простите, что я не аплодирую вам, - сказал я ему, - но у меня руки заняты.
Улыбка у него скептическая. Этот тип считает себя лучшим из всего, что только есть на земле. Ставлю фотографию вашей тещи против луны, что, когда он заходит в Пантеон, он машинально ищет свою гробницу. Чтобы лучше пояснить вам, скажу, что все внутри его фургона, представьте себе, увешано его портретами. Он вешает их на перегородки фургона, чтобы смотреть на них при пробуждении. И самое забавное - что он сам их написал. Кто часто пишет сам свой портрет, тот хорошо себя знает. Он изображает себя факиром, магом, гипнотизером. Иногда, когда ему кажется, что портрет на него не похож, он на место нарисованного приклеивает свою фотографию, после чего снова начинает писать. Маньяк!
- Я совершенно не выношу этого типа, - поведала она мне, - это старая свинья. Каждый раз, когда ему удается прижать меня в темном углу, он забавляется тем, что заставляет исчезать различные вещи, которые он потом находит в моем лифчике или под моими подвязками.
Я улыбнулся.
- Разумная хитрость, - одобрил я. - Нужно будет как-нибудь и мне поупражняться в этих манипуляциях. Мне кажется, что у меня это отлично выйдет.
Мы устроились за небольшим столиком, и воспитательница слонов сразу же сунула свои ноги между моими.
- Вы очень таинственный человек, - сказала она.
- Почему, дорогое сокровище?
- Просто так, - ответила она, приняв независимый вид.
Я не очень-то люблю такие разговоры и поэтому попросил у официанта газету.
- Дневную? - спросил он меня по-итальянски.
Он появился со специальным выпуском воскресной газеты.
Я уже собирался отложить газету в сторону, когда увидел эти заголовки, и стал интересоваться только этой страницей. Два заголовка пылали на ней, как на афише:
УБИЙЦА ИЗ ЦИРКА НАНОСИТ ДВОЙНОЙ УДАР
СЕГОДНЯ НОЧЬЮ ОГРАБЛЕН МУЗЕЙ БЛЕКОРАДЖИ
Тут, мои ангелочки, я набросился на сообщение. Я прочитал:
"Гастролеры похитили картину Рафаэля, представляющую Франциска I. Одно из лучших полотен мастера после "Эмери"..."
В сущности, в заметке совершенно отсутствует объяснение, каким образом грабитель проник в музей. Кража была обнаружена в три часа утра хранителем музея, синьором Туттикуанти, у которого в этот день гостили немцы, которым он хотел дать полюбоваться Рафаэлем.
Мимоходом заметим, что дело идет о белой эпохе и что белые Рафаэли особенно редки. Благодаря этому ночному визиту синьор Туттикуанти и обнаружил кражу. Он тотчас же вызвал стражу. Было произведено расследование, но безрезультатно. Накануне, в восемнадцать часов, полотно было на месте, в галерее, а в три часа его уже не было. Вот и все.
В заключение редактор газеты заметил, что в этом похищении замешан мифический Арсен Люпен Музеев, который недавно действовал во Франции.
Я лично был с ним вполне согласен.
Мисс Мугуэт после того, как прочла газету через мое плечо, сказала, что ее больше интересовало убийство, и это было совершенно естественно.
- Вам тоже кажется, что убийца принадлежит к персоналу цирка, как это думает полиция? - спросила она.
- Возможно, - ответил я.
И я продолжал читать статью про убийство. Меня особенно интересовал конец. Редактор закончил так:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18