Татьяна открыла окошко, взяла сигарету из пачки и закурила. Пусть Святогор рассказывает, он же все это задумал — с Бальганом встречаться. Звукооператор начал сбивчиво рассказывать о том, как Федор и Анжелика вымогают с них десять тысяч за то, что они расскажут, где скрывается Циклоп. Бальган слушал вполуха, крутя в руках свой мобильник. Когда Святогор закончил, он кивнул на Татьяну и сказал:
— Вон она могла вчера легко заработать тридцать тысяч наличными, и не было бы проблем. А теперь чем я вам помогу, если Сметанин деньги за выступление на наш счет только через неделю перечислит, якобы как благотворительную помощь для детского центра. Если вам деньги нужны, вы у Алмаза попросите, он вчера срубил тридцатник по-легкому. Ему не зазорно было из торта выпрыгнуть.
— Да что там за торт-то такой был? — завертел головой Святогор. — Может быть, я могу откуда выпрыгнуть, сколько мне заплатят?
— Тебе самому тридцать тысяч имениннику заплатить придется, если ты у него на дне рождения из торта выскочишь, — ответил Бальган.
И тут Татьяна вспомнила о пластиковой карточке, которую ей дал Сметанин и на которой, по его заверению, лежал один миллион долларов. Она так не добралась до банкомата, чтобы проверить — не соврал ли ей олигарх. Святогор обиделся на то, что он, по словам Бальгана, распугает гостей, если выпрыгнет из торта, и замолчал. Татьяна выбросила сигарету на улицу и повернулась к ним. И вдруг около ее окошка завизжали тормоза резко остановившейся машины. Татьяна повернулась и замерла. Из притормозившего рядом «жигуленка» на нее смотрели сквозь прорези в черной шапочке-маске холодные глаза, а чуть ниже она увидела дуло пистолета, которое было нацелено прямо ей в голову.
— Мама, — тихо прошептала Татьяна, не смея отвести глаз от зияющего металлическим блеском дула пистолета.
Пистолет в руках бандита шевельнулся, Татьяна зажмурила глаза, и выстрел, как раскат грома, ударил прямо по ее ушам.
«Лексус» вздрогнул и с шипением осел чуть вперед и на сторону. Второй выстрел прозвучал сразу же после первого, автомобиль еще больше накренился влево. После этого мотор «Жигулей» взревел, завизжали шины, и машина с бандитом рванула вперед. Все произошло так стремительно, что ни Бальган, ни Святогор не сообразили, что же произошло, — так и продолжали сидеть, словно окаменев. В ушах стоял звон, а спины у всех троих похолодели. Татьяна открыла глаза и увидела, как «Жигули» уносятся вперед. Она повернулась, Святогор мелко трясся, но крови видно не было, обернулась и увидела Бальгана, желваки на лице которого ходили ходуном. Он тоже не был ранен, но испугался, похоже, сильно — лицо его пошло пятнами. Татьяне стало ясно, что убийца стрелял не по ним, а по колесам «Лексуса», из них вышел воздух, и автомобиль теперь не мог двигаться.
— Ну, что, доигрались, Пинкертоны? — дрогнувшим голосом спросил Бальган, вытирая со лба пот платочком. — Я же вас предупреждал, чтобы не лезли в это дело. Вот вам и урок наглядный. Хорошо еще, что не голову прострелили, а только колеса.
— У меня запаски нет, — тихо произнесла Татьяна, обеими руками вцепившись в руль, — как теперь ехать?…
— Я сейчас вызову эвакуатор, — сказал Бальган, — тебя, Татьяна, отвезу домой, а Святогора на студию. И еще раз вам скажу — никакой самодеятельности. Ну зачем вам все это нужно? Ты, Татьяна, певица, Святогор — звукооператор, вы же не бойцы спецназа и не опера милицейские. В мире «пиратского» бизнеса такие деньги крутятся, что вас никто не пожалеет. О вас же беспокоюсь, советую вам не совать свой нос туда, где его могут оторвать, а вам как о стенку горох!
Татьяна не сопротивлялась — она была в шоке. Вспоминала ледяные глаза киллера, которые взглянули на нее в прорези маски, и думала о том, что бандиту ничего не стоило выстрелить и в нее саму, а не в колеса, если бы ему заплатили за это. Она действительно ввязалась не в свою игру, и, может быть, Бальган прав — ее дело сочинять песни, выступать перед людьми, а не бегать по всей Москве за каким-то Магнитом, для которого она только жалкая мошка. И если она наступит ему на «хвост», он повернется и раздавит ее. Дома Татьяна закрылась на все замки и залезла под одеяло. Бальган пообещал ей позаботится о машине, чтобы ее увезли на стоянку. Она взяла в руки мобильный и послала отцу сообщение, чтобы он, если сможет, немедленно приехал к ней. Через минуту она уже получила ответ: «Еду».
Отец пришел через час с небольшим. Выглядел он не очень — был небритый, помятый и опять поцарапанный, как ученик дрессировщика кошек. И пахло от него какой-то затхлостью.
— Я только что из тюрьмы, — сказал Краб, увидев, с каким удивлением смотрит на него дочь, — просидел в камере целую ночь, сейчас ехал поспать и умыться, а тут ты мне сообщение прислала.
— А в меня только что стреляли из пистолета два раза и попали в колеса «Лексуса», — сказала Татьяна, — вернее, киллер и стрелял по колесам. Он подъехал, когда мы стояли — я, Святогор и Бальган, и прострелил колеса моей машины. Бальган сказал, что это предупреждение, чтобы мы не искали Магнита, или нас всех убьют.
Отец покрутил головой, было видно, что он взволнован тем, что ему сказала Татьяна. Дело принимало серьезный оборот. Он попросил ее еще раз в деталях пересказать ему все, что произошло за сегодняшний день, вплоть до появления киллера и выстрелов по колесам. Татьяна начала со вчерашнего дня и рассказала, что ей удалось вычислить Магнита. По крайней мере, ей так показалось. Только один человек мог быть Магнитом из всех присутствующих на дне рождения олигарха — это Аркадий Варламович Гандрабура.
— А может быть, сам Сметанин и есть Магнит? — призадумался отец. — Знаешь, сидит как паук на своей паутине. Пара лапок держит нефть, пара — газ, пара еще чего, а одна удерживает ниточку к «пиратскому» бизнесу. А больше никаких знакомых лиц ты там не видала?
Татьяна ответила, что видала кучу знакомых по телепередачам лиц, но ткнуть пальцем и сказать, что вот это Магнит, она не может. И рассказала отцу о появлении Анжелики и о том, что хитрая деваха хочет продать им информацию о местонахождении Циклопа за десять тысяч долларов.
— Однако губа у нее не дура, — покачал головой Краб, — но, с другой стороны, я вот распространителей всех могу уже сдать, начиная от Гомункула, Вени и заканчивая заводиками в Китае, на Украине, в Белоруссии, в Подмосковье. Но про Магнита мне так ничего и не удалось выяснить.
— Кому ты будешь их сдавать? — с горькой миной усмехнулась Татьяна. — Если у них этот самый Гомункул так высоко сидит?
— Загорский, по моим данным, из больницы после ранения вышел, — ответил Краб, — хочу с ним посоветоваться. По Вениным словам, Загорский не в их «колоде». Но все равно сначала бы надо на Магнита как-то выйти. Может быть, попробуем чего сделать с Анжеликой и Федором, обхитрить их. Скажем, что согласны им деньги заплатить, поймаем их, надаем по шее и узнаем, где Циклоп прячется?
— Попробовать можно, — сказала Татьяна, — проблема только в том, где деньги взять. Хотя тут у меня есть карточка, на которой лежит миллион долларов, но если я сниму с нее хоть цент, то значит, я согласна стать его любовницей…
Татьяна, увидев, что отец малость удивлен, в красках рассказала ему о предложении, которое ей сделал олигарх. Рассказала, как шикарно живет Сметанин, на каком корабле бороздит просторы Москвы-реки и в каком замке живет. А в конце показала золотую карточку, переливающуюся цветами большого богатства.
— Вот гад! — возмутился Краб. — Недаром он мне с хоботом приснился. Я ему этот хобот узлом завяжу!
И тут зазвонил мобильный телефон Татьяны. Звонил Бальган. Он икал и квакал, поначалу непонятно было, что он вообще хочет сказать. Татьяна слушала его, слушала, и ее глаза все шире и шире раскрывались, а лицо бледнело.
— Но ты же мне обещал!!! — закричала она на Бальгана. — Сказал, что сам обо всем позаботишься, а теперь говоришь, что приехал, а его уже нет! Как так может быть? Он же с двумя пробитыми колесами там остался!!! Куда он делся почти из центра Москвы, испарился, что ли?
Она в сердцах бросила телефон на диван, села сама, посмотрела на отца и сказала:
— «Лексус» угнали. Бальган с эвакуатором только что приехал на место, где в нас стреляли, а автомобиля моего уже нет. Он стал спрашивать, ему в ларьке с шаурмой азербайджанцы сказали, что машину минут десять назад погрузили на другой эвакуатор и увезли. Угнали мою машину, папа…
— Слушай, а не может эта стрельба по колесам и последующее похищение машины быть как-то связано? — предположил Краб. — И Магнит тут ни при чем, просто у тебя захотели угнать твою шикарную иномарку?
Татьяна пожала плечами, в голове ее мысли никак не укладывались пока в логическую цепочку, она просто перестала что-либо соображать. И тут ее телефон снова зазвонил. Татьяна схватила трубку и взглянула на дисплей, на котором появилась надпись — «Номер не определен». Она поднесла аппарат к уху и услышала, как хриплый мужской голос с едва заметным акцентом сказал:
— Твоя машина у нас. Если хочешь вернуть ее, тогда готовь сто тысяч долларов к послезавтрашнему числу. В это же время завтра я перезвоню. Денег не будет, машины своей больше не увидишь.
И в трубке раздались короткие гудки. Татьяна посмотрела на отца, а ему нечего ей было сказать.
Краб решил действовать. Ничего, что у него не было никакой информации о том, кто такой на самом деле этот Магнит — Гандрабура, Сметанин или еще кто, — зато у него в руках была вся структура распространения «пиратской» аудиопродукции по Москве и России. Он теперь хорошо знал, что управляет всем этим Веня, которого прикрывает сверху Гомункул и с которым сотрудничает сам Магнит. В конце концов, если органам станут известны даже те факты, которыми их снабдит Краб, уже можно будет начать действовать. По крайней мере, закрыть все заводики, адреса которых Краб аккуратно копировал и прятал в надежном месте, арестовать людей, которые к этому бизнесу причастны, и так далее и тому подобное.
Краб был почти уверен, что Гомункул — это тот самый непосредственный начальник капитана Загорского — полковник Багров. Поэтому действовать нужно было осторожно, чтобы не привлечь никаких подозрений ни со стороны Вени, ни со стороны Гомункула. Крабу удалось перехватить Загорского по пути на перевязку в больнице и договориться с ним о встрече. Загорский, узнав о сути дела, предложил встретиться на его даче в Подмосковье, подальше от любопытных глаз.
Краб добирался на дачу Загорского на электричке, предварительно поплутав, на тот случай, если Веня опять прицепил к нему «хвост». Но, похоже, Крабу удалось завоевать доверие Вени, потому что слежки за собой он не заметил. После почти часа езды в переполненной и душной электричке Краб прибыл на нужную ему станцию. За окном уже вечерело, люди торопились поскорее добежать до своих дач мимо перелесков, пока совсем не стемнело. Краб торопливо шел по тропинке вместе с людьми. На развилке ему подсказали, куда идти дальше, а когда Краб остался один и побрел по узкой дорожке к стоящим чуть в отдалении строениям, ему показалось, что за ним все-таки следят. Он почувствовал спиной чей-то взгляд, обернулся, но позади чернели кусты и силуэты домов — ничего не разглядеть. И фонарей не было, как будто люди — это кошки и могут видеть в темноте.
Хорошо, что умудренный опытом путешествия в Подмосковье, когда он искал склад, на этот раз Краб взял с собой фонарик. Он светил им вперед на дорогу и постоянно чувствовал чей-то взгляд на своей спине. В том, что за ним следили, сомнений не было. Краб не взял с собой пистолета, потому что он шел на «свидание» к капитану Загорскому, которому в общем-то доверял. Ведь Загорского самого подстрелили не так давно за то, что он слишком активно занялся делом «пиратства», и не исключено, что стрелял в него тот самый киллер, который и прострелил вчера колеса на «Лексусе» Татьяны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44