– Дуарда! – крикнул я и бросился к ней. Бережно поднял ее и перенес в гостиную на диван. У этой блондинки такой же обморок, как у акробата, застывшего под куполом цирка, паралич конечностей. Я поцеловал ее в губы, и она ответила. Влопалась. Теперь-то я ее прищучил. Но она лежит себе и глаз не открывает.
– Послушай, красотка, – говорю. – Брось ломать комедию.
А она ни гу-гу.
Тогда я решил получше ее рассмотреть. Девица в полном порядке. Фигурка как у статуэтки. Зеленое, короткое, выше колен, платье облегает стройное тело. А коленки у нее такие, что на Брюссельской выставке похожих не увидишь. Открываю ей левый глаз и смотрю, какого цвета зрачки. Фиолетовые! Цвета фиолетовых чернил, и уж если такая на тебя взглянет, то на всю жизнь знак в сердце останется.
– Волшебница, – говорю, – выслушай меня. – Еще рано отправляться баиньки. Если ты, детка, так и не проснешься, то не увидишь парня, каких мало. А ведь сотни красоток много дали бы, чтобы очутиться на твоем месте.
Вдруг раздался рев полицейской сирены.
Это можно было предположить. Теперь жди любого подвоха.
А вот и первый. Едва красотка услышала рев полицейской машины, она сразу открыла глаза и улыбнулась.
– С каких это пор, милочка, полицейская сирена действует на тебя почище душа Шарко?
– Это что за шутки?
Блондинка вскочила, словно пантера, рванулась к входной двери и распахнула ее. Затем, показав на меня пальцем, крикнула:
– Вот он, убийца!
На пороге выросли двое полицейских. На миг они оказались в тени, но я их сразу узнал. Это были двое моих старых знакомцев: лейтенант Трам и сержант Каучу из управления по борьбе с особо опасными преступниками.
– А, Пипа! – воскликнул лейтенант Трам.
Каучу надулся как индюк, шагнул вперед и наступил своими сапожищами на кончики моих лакированных ботинок.
– Хотел бы я посмотреть, что ты на этот раз придумаешь, – рявкнул он. Не успел он поставить точку в конце фразы, как я съездил ему по носу, и он мигом очутился в объятиях своего начальника.
– Хватит, ребята, – сказал лейтенант. – Вы не на ринге.
– Пусть повеселится, – отвечаю. – Его счастье, что здесь нет моего компаньона.
Вспомнив о Грэге, я усмехнулся. Мой компаньон не переносит этого скотину Каучу. Позволь ему, так он превратит бравого сержанта в антрекот.
Блондинка повела нас в библиотеку. Увидев мертвеца, Трам даже присвистнул.
– Так, – говорит лейтенант, подняв с ковра клочок бумаги. – Теперь перейдем к дружеской беседе.
Я поглядел на клочок бумаги. Это был тот самый обрывок папиросной облатки, которым я измерял размер пепла. На сгибе видны две карандашные пометки.
Трам вытащил из кармана конверт, положил в него клочок бумаги и спрятал конверт в боковой карман.Каучу прислонился к двери, засунул большие пальцы рук за пояс и буравит меня глазами. Блондинка с фиолетовыми глазами разлеглась в кресле, лейтенант Трам расставил ноги и молча посматривает то на красотку, то на меня.
– Ну, – говорю, – с кем желаете побеседовать, милый Трам?
– Как тебя зовут? – спрашивает лейтенант у красотки.
– Лида Паранко, – отвечает блондинка и впивается глазами в третью сверху пуговицу его мундира. Я не удержался от гримасы.
– Должно быть, тебя подменили, детка. Еще сегодня утром ты звалась Дуарда?
– Дуарда?! – удивилась блондинка. Посмотрела на лейтенанта и недоуменно пожала плечами. – Впервые слышу это имя.
Вытаскиваю из кармана свернутый в трубочку клочок туалетной бумаги и сую ей под нос.
– Вчера вечером, – говорю, – ты сама написала свой адрес помадой ци…
Последнее слово застревает у меня в горле. Черт побери! Помада на ее губах не та, которой написан адрес. Я понюхал бумагу: до сих пор пахнет цикламеном. Тогда я наклонился и понюхал губы блондинки. Как пить дать «Калипсо-73». Ничего не понимаю. Если это не Дуарда, то кто те Дуарда? И кто дал мне этот кусок туалетной бумаги с адресом?
Лейтенант Трам вырвал у меня из рук клочок бумаги, посмотрел его, понюхал, затем понюхал губы блондиночки.
– Ну, рассказывай, Яко, – говорит он, пряча туалетную бумагу в кошелек.
– Вся эта история выеденного яйца не стоит. Вчера вечером некая Дуарда дала мне свой адрес, а сегодня утром позвонила и сказала, что ждет. Я сразу помчался сюда. Прихожу и вижу мертвеца, а эта красотка падает в обморок. Потом появляетесь вы!
– Может, дать ему по черепу? – сделав шаг вперед, спрашивает Каучу.
Лейтенант Трам удерживает его строгим взглядом.
– Вторую версию расскажешь попозже, – говорит он и обращается к блондинке:
– Так, значит, вас зовут Лида Паранко? Это ваш дом?
– Да.
– А этот на полу кто такой?
– Мой муж, – отвечает блондинка и разражается безутешными рыданиями.
– Красотка, – говорю. – Нас тут трое мужчин. Мы можем составить жюри и присудить тебе премию Оскара за искренние и безутешные рыдания. Надо только достать бутылочку, собрать две-три слезы и отнести в научную лабораторию на пробу. Ручаюсь, что эти слезы признают фальшивыми.
Девицу подбросило, словно пружину, и она кинулась на меня.
– Успокоитесь, – говорит Трам. – Не волнуйтесь. Сядьте и расскажите все по порядку.
Блондинка села, перестала реветь и впилась в меня своими глазищами.
– Я даже не знала, что Дан дома. Одевалась и вдруг услышала треск. Я сбежала вниз и бросилась в библиотек . Муж валялся на полу мертвым, а этот тип стоял рядом с пистолетом в руке.
Трам кивнул Каучу, и тот вышел.
– Вы уверены, что раздался пистолетный выстрел?– спросил лейтенант Трам у блондинки.
– Поручиться не могу. Но когда я увидела этого типа, в руке у него был пистолет… Тут я поняла, что в мужа стреляли.
– Но ведь и треск лопнувшей шины похож на звук выстрела, – заметил я.
– Вы держали в руках пистолет, а не шину, – ответила блондинка.
Вернулся Каучу и плотно закрыл за собой дверь.
– Никакого пистолета не обнаружено, – доложил он Траму. – Ну, отдавай пушку, – обратился он ко мне.
– Какую еще пушку? – удивился я.
– Не разыгрывай из себя слабоумного, – негромко сказал Трам. – Лучше отдай по-хорошему.
Он уставился на мой левый брючный карман. У этого Трама не глаза, а рентген. Я неторопливо вытащил из кармана брюк пистолет вместе с застрявшим в стволе пальцем. Трам рванул к себе пистолет, и я очутился в объятиях лейтенанта. Этот подлец Трам чуть мне палец не оторвал.
– Отпусти, – говорит.
– Попробуй, если сможешь. Я уже целый час мучаюсь, и все без толку.
Лейтенант потянул в одну сторону, я – в другую.
Напрасный труд. Рука у меня вспотела, палец распух и закупорил ствол лучше всякой пробки. Трам схватил мою руку и принялся ее изучать.
– Ну, какую ты еще шуточку придумал?
– Какие уж тут шутки? – отвечаю. – Просто у меня перед визитом на виллу произошел не совсем приятный разговор с одним типом.
– Так, так! А потом ты пробрался в библиотеку, прицелился пальцем точно в лоб синьору Дану Паранко и уложил его на месте! – воскликнул Трам.
– Я в него не стрелял.
– Чего с ним зря время терять. В тюрьме, уж положитесь на меня, он мигом расколется, – промычал Каучу.
– Вы не имеете права меня арестовывать. Я являюсь частным детективом и меня заманили в ловушку. Могу это доказать.
– Давно пора, – говорит Трам. – Мы ждем не дождемся твоих доказательств.
– Прежде всего, – говорю я, – отправьте пистолет в судебную экспертизу. Пуля, убившая Дана Паранко, не могла вылететь из этого пистолета.
Трам посмотрел на меня в полной растерянности.
– Ну, знаешь, тебе уже не первый раз удается меня оболванить. Но теперь ты влип. Так и быть, считай, что я поверил твоим басням. Отправлю пистолет на экспертизу. Но если эксперты признают, что выстрел был произведен из этого пистолета, от виселицы тебя сам господь бог не спасет. А пока отдай пистолет.
Пробую вытащить палец, но где там. Зову на помощь Трама. Тот берет пистолет за рукоятку, упирается своими ногами в мои и тянет изо всех сил.
– Хватит, – говорю. – Мне палец вам дарить неохота.
– Весьма сожалею, – говорит Трам, – но вам придется пройти со мной.
– Выходит, вы меня арестуете.
– Отнюдь нет, – парирует Трам. – Просто мы конфискуем пистолет.
Каучу злорадно ухмыляется. С каким удовольствием я трахнул бы его по кумполу.
– Приношу свои извинения, – говорит Трам. – Поскольку мы не можем извлечь палец из ствола, то вынуждены прихватить и вас.
Пришлось подчиниться. Мы с Каучу сели в тюремную машину, а Трам вернулся на виллу еще раз поговорить с блондинкой.
– Перестань скалить зубы, – говорю я Каучу.
– Расскажи трогательную историю о твоей параличной тете, и я заплачу, – отвечает этот недоносок.
Только я подыскал ответ, который должен был его испепелить, как в окошко просунулась голова Трама. Буравя меня своими глазами, бравый лейтенант сказал:
– По заключению судебного врача, убийство синьора Паранко произошло более четырех часов тому назад.
Я посмотрел на него, вспомнив о еще не потухшей сигарете, и от неудержимого смеха согнулся вдвое. Я хохотал до слез и еле успокоился, когда машина подъехала к Централке.

Глава третья
Лейтенант Трам во время допроса умудряется выкурить мои сигареты. Некоторые факты, которые нелегко поддаются объяснению
Я уже целых полчаса сидел в кабинете лейтенанта Трама в ожидании, когда меня удостоят приятной беседы. Было ясно, что пистолет и экспертиза – это только предлог, чтобы подольше задержать меня в Централке.
Пока суд да дело, я решил пораскинуть мозгами. Но чем больше я думал, тем сильнее запутывался. Когда я вошел, мертвец держал пальцами правой руки дымящуюся сигарету. По слою пепла я определил, что незнакомец умер ровно четыре минуты назад. Между тем судебный эксперт утверждает, что убийство произошло целых четыре часа назад. Врач не мог ошибиться столь сильно, даже если экспертиза была не слишком тщательной. Впрочем, сейчас труп анатомируют, и скоро все разъяснится.
Но вот зажженная сигарета?
Неужели порочная и неистребимая страсть к курению может заставить человека даже через два-три часа после смерти встать, взять сигарету и сделать парочку затяжек?
Когда вошла жена Дана Паранко, сигарета уже потухла. Один я знаю, что за несколько минут до этого она еще дымилась. Эту подробность до поры до времени лучше попридержать.
Главное, отыскать Дуарду. И того типа с желтыми глазами, который гнался за мной на «фролее-49». Иначе мне не найти таинственного клиента.
Еще десять минут – и я вконец деморализуюсь. Я не заправлялся уже целый час, а без горючего какая работа? Я встал .и начал рыться в ящиках письменного стола. Нашел недопитую бутылку шерри-бренди. За неимением лучшего проглотил и эту дрянь. Не успел сделать последний глоток, как вошел лейтенант Трам. Он кинул на стол папку и уселся в свое кресло.
– Не знал, что тебе нравится эта бурдюка.
– Меня от нее тошнит, – говорю– Не найдется у тебя бутылочки «Бурбона»?
Трам покачал головой.
– Нет, «Бурбон» ты сможешь найти в баре напротив.
– Значит, я свободен?
– Конечно. Но сначала отдай пистолет. За унос вещественного доказательства тебя могут арестовать и предать суду.
Он стал рыться в карманах, и я понял, что он ищет сигареты. Я кинул ему свои.
– Держи.
– Спасибо.
Трам сунул мне в рот одну из сигарет и зажег ее. Затем закурил сам, а пачку положил на письменный стол.
– Итак, – сказал он, открывая папку. – Даниеле Паранко или в просторечии Дан был убит. между пятью и шестью часами утра выстрелом из пистолета в правый висок. Его жены Лиды в это время не было дома. Это удостоверяют двадцать восемь свидетелей, они заявили, что она ни на минуту не покидала ночной дансинг «Морено». Трое допрошенных утверждают, что отвезли ее из «Морено» домой на машине примерно в половине восьмого утра. Синьора Паранко поднялась к себе в комнату и легла спать. Треск, который она услышала, не был пистолетным выстрелом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12