— С радостью… — невесело усмехнулась Даша, — радости, правда, в последнее время что-то маловато. Дело в том, Ольга, что хотела тебя попросить как-нибудь навестить меня на работе. Просто прийти и спросить у вахтера, как меня найти. Тебе покажут, в какой я комнате. Лучше всего это сделать в понедельник или вторник. Или, скажем, в пятницу. Но можешь и в любой другой день.
— По понедельникам у тебя тоже бывают больные дети? — догадалась я.
— Точно, — кивнула Даша. — Ты приди и просто поговори с ними, пообщайся, как ты умеешь. Глядишь, и обнаружишь, как им можно помочь. Мне почему-то кажется, — доверительно добавила Даша, — что у тебя это получится. Ведь помигала же ты многим людям…
Я неопределенно качнула головой. Прийти-то я приду. Могу и пообщаться с больными детьми, постараюсь проникнуть в подсознание кого-то из них, чтобы выяснить, в чем причина их странной болезни. Если организм поражен на уровне психическом, то почти наверняка смогу быть чем-нибудь полезна этим несчастным малышам.
— Так ты согласна? — с надеждой спросила Даша.
— Конечно, согласна, — ответила я, — в понедельник буду как штык.
— Отлично! — просияла Даша. И раздался звонок в дверь.
***
Конечно, это явился Васик. Но это был очень странный Васик. Одежда на нем болталась, а волосы были растрепаны так, что казалось, будто он приехал сюда не на машине, а скакал на коне через бескрайние снежные равнины; К тому же — что более всего бросалось в глаза — лицо его было изуродовано явно очень сильным ударом: губы вспухли и сочились кровью; слева ото рта расплывался обширный синяк, а когда Васик приоткрыл рот, чтобы поздороваться, стали видны острые осколки — то, что осталось от его передних зубов.
— Ждравштвуйте, — угрюмо прошепелявил он, вваливаясь в прихожую, — только-только ошвободилфя и фраву к вам. Ольга. — Он исподлобья посмотрел на меня. — Ты мне офень нувна, офень…
— Мамочки, — произнесла позади меня Даша, — вот это видок!..
— Васик, — ошарашенно пробормотала я. — Кто тебя так отделал?
— Фейфаф рафкаву, — ответил Васик.
— Кто? — переспросила Даша, — Фейфах Рафкаву? Кто он такой? Имя вроде арабское…
— Погоди, — остановила я Дашу, — он не то имел виду. Он хотел сказать — «сейчас расскажу».
— А-а… — протянула Даша.
— А ты, Васик, — повернулась я к Васику, — раздевайся и проходи на кухню. Там и расскажешь все по порядку. И говори, пожалуйста, помедленнее и более… членораздельно. А то и правда, очень трудно понимать, что ты хочешь довести до нашего сведения.
— У него же зубы передние переломаны, — прошептала, приложив ладони к щекам, Даша. — Поэтому он так неразборчиво говорит, шепелявит.
— Я не фепелявяю! — воскликнул Васик, сдирая с себя куртку. — То ефть… Я не потому фепелявлю, фто… Тьфу ты, фферт!
Он сплюнул в угол какие-то розовые комочки.
— Я не потому шепелявлю, — уже более или менее внятно повторил он, — что зубы сломаны, я шепелявлю, потому что мне вату в рот заложили: рану обрабатывали.
— Так что случилось-то?! — в один голос закричали мы с Дашей.
Васик швырнул свою куртку туда, куда за минуту до этого выплюнул вату изо рта, и взмахнул руками, будто пытался взлететь.
— Не знаю я, что случилось! — заорал он. — Не знаю! Сам не понимаю! И ментам тоже объяснил — не понимаю, почему именно с нами такое случилось!
— А что случилось-то? — повторила я. — Где Нина?
— В больнице, — буркнул Васик и прошагал на кухню.
Мы с Дашей переглянулись. Я отчетливо увидела тревогу в ее глазах. Да и сама я не на шутку была взволнована внешним видом Васика, его состоянием; более всего его невнятными фразами, в которых, как мне казалось, таилось много страшного, чего он нам еще не успел рассказать.
Из кухни долетел шум разбивающейся об эмалированную поверхность раковины струи водопроводной воды, затем раздалось невнятное бульканье.
— Что?! — в один голос воскликнули мы с Дашей и бросились на кухню.
— Я говорю — Нину ранили, — поднимая голову и вытирая льющуюся по подбородку воду, сказал Васик. — Она в больнице.
— Кто ранил?! — выдохнула Даша, а я спросила:
— Серьезно ранили?
— Два огнестрельных ранения, — проговорил Васик и тяжело бухнулся на стул. — Оба — в грудь…
Даша тихо охнула.
— Одна пуля прошла, не задев жизненно важных органов, — проговорил Васик, доставая из заднего кармана джинсов измятую пачку сигарет. — А вторая задела верхушку правого легкого. Там… кровотечение сильное и все остальное. Врачи говорят, состояние тяжелое, но стабильное… Я был в больнице. Нина пока без сознания. Еще не приходила в сознание после того момента, как в нее стреляли…
— Да кто стрелял, кто?! — закричала Даша. — Рассказывай все по порядку!
— Я и рассказываю! — рявкнул в ответ Васик. — Не перебивай. У меня тоже нервы не железные, и не надо на меня орать. У меня сегодня был очень тяжелый день — я потерял передние зубы… Расстреляли любимую девушку, а моего сына похитили.
Васик замолчал. Страшно сопя, он пытался прикурить сигарету трясущимися руками.
— Сына? — недоуменно спросила Даша и посмотрела на меня. — Какого сына? Чьего сына, то есть?
— Чьего сына хотели похитить? — спросила я у Васика, думая, что ослышалась.
— Моего… — сквозь зубы пробормотал Васик.
Сигарета в его дрожащих руках сломалась, и он бросил ее на стол. Полез за другой, но, неловко повернувшись, разорвал пачку, и сигареты рассыпались по полу.
Васик выругался и ударил обоими кулаками по столу.
— Гады, — обращаясь непонятно к кому, сказал он и угрюмо замолчал, будто каменной стеной отгородившись от нас с Дашей.
Я не знала, что сказать. Даша тоже задумалась о чем-то, потом наклонилась к Васику, принюхалась и вдруг весело подмигнула мне.
— Я все поняла, — шепнула она, — у него белая горячка. Вот и мерещится все что ни попадя. Сына «какого-то придумал… Покушение с выстрелами и тому подобное. Наш Васик, очевидно, после длительного алкогольного воздержания решил наверстать упущенное и надрался как следует. А потом, наверное, еще раз надрался и еще. Я, когда только начинала работать в центре психологической реабилитации, с таким часто сталкивалась — нафантазируют невесть чего в пьяном угаре, а потом… Мне с алкоголиками много раз сталкиваться приходилось. Покушение и похищение несуществующего сына — это еще цветочки. Мои пациенты подчас такое рассказывали — волосы дыбом становились. Инопланетяне, восставшие из ада мертвецы, ожившие предметы мебели…
Я покачала головой: мне вовсе не казалось, что Васик фантазирует. Слишком явственная от него исходила тревога. И пьяным он не выглядел. Пахнет — это да. Здорово пахнет, причем не спиртом, а гадостью какой-то… Да и лицо Васика…
— А лицо? — спросила я у Даши. — Зубы-то ему в таком случае кто выбил?
— Подрался, — уверенно сказала Даша, — пьяный подрался. Это тоже часто бывает.
— Дуры! — взревел вдруг Васик. — Глупые дуры! Я к ним за помощью приехал, а они херню какую-то несут! Какая белая горячка?!
Это от меня нашатырным спиртом пахнет! Меня полчаса откачивали после этого чудовищного нокаута! А вы — пьяный! Нина в больнице — без сознания. Мой сын неизвестно где, а вы!..
Взбешенный, он вскочил со стула, Даша испуганно отшатнулась к окну.
— Сейчас на людей бросаться начнет, — пробормотала она, — я с такими тоже сталкивалась.
— Дура!
— Сядь! — резко приказала я Васику.
Он опешил.
— Сядь! — повторила я. — И успокойся. Никто не считает, что ты свихнулся от пьянства. И пьяным ты не выглядишь. Это Даша просто… выдвинула предположение и сама тут же поняла, что неверное! Правда?
Я грозно посмотрела на Дашу. Она растерянно кивнула и едва слышно прошептала:
— Правда…
— Расскажи нам все по порядку, — скомандовала я, — все с самого начала. Откуда у тебя появился вдруг сын и что случилось с Ниной. И кто тебя так разукрасил. И не впадай больше в истерику!
— Ладно, — проворчал Васик и опустился на стул. Потом провел по лбу дрожащей рукой и попросил:
— Дайте сигаретку кто-нибудь…
Я немедленно прикурила и протянула ему сигарету. Даша испуганно смотрела то на меня, то на Васика. Ничего, подруга, посмотри. Ты психолог, а не знаешь, что лучший способ вывести человека из состояния истерики — это сбить его с толку внезапным и очень громким приказанием. Или — еще более действенный способ — дать ему пощечину. Ну, пощечину я Васику дать не решилась, и так на его физиономию смотреть страшно, а вот приказание…
— Значит, так, — глубоко затянувшись, начал Васик, — все началось вчера. Ко мне зашла моя старая знакомая… Катя. У меня с ней роман был когда-то… шесть лет назад. В городе Сочи. Зашла и сразу огорошила меня…
***
— Вот так, — закончил Васик, — это было вчера… А сегодня…
И Васик рассказал все, вплоть до того момента, когда на него наскочили двое и он сразу вырубился. — Последнее, что я успел заметить, так это как один из них схватил Петьку в охапку и поволок к машине. Потом — чернота… Очнулся я когда уже подъехали «Скорая» и менты. Это надо же — какой удар у человека — на полчаса вырубил меня… Правда, я еще затылком здорово приложился об асфальт. Но это уже мелочи! По сравнению…
— Васик, — проникновенно взмолилась вдруг Даша, — прости меня, пожалуйста…
— За что? — удивленно спросил Васик, но тут же вспомнил. — А, за это, что ли?.. Да ладно тебе, Даш… Я и сам понимаю, что так нельзя — ничего толком не объяснил, а ору… Но и вы меня понять должны — такое случилось, а ты — белая горячка… Думать же надо!
— Прости, — совсем поникла Даша, — я же не знала…
— Погоди-ка, — перебила я ее, — а номера машины ты не запомнил?
— Какое там! — горестно махнул рукой Васик. — Я только искры запомнил.
— Какие еще искры?
— Которые из глаз посыпались, — пояснил Васик, — когда мне этот ублюдок врезал. Да и что толку с того, если бы я даже и запомнил номер? Все равно — через двадцать минут после происшествия менты эту самую «шестерку» обнаружили в подворотне неподалеку. Стояла брошенная. Никаких следов, никаких отпечатков: эти козлы в перчатках работали.
Мы немного помолчали.
— А сами менты что говорят? — спросила Даша.
— А что они могут сказать? — хмыкнул разбитым ртом Васик. — Руками разводят.
Никаких следов! Чистая работа. Свидетелей вроде полно, а никто не успел заметить лица нападавших. Все одно и то же говорили — молодые парни с короткой стрижкой.
— Ну и дела-а!.. — протянула Даша. — Придется папашу твоего подключать. Или я попрошу помочь своих родителей. Того же дядю Володю Пронина. Он большая ментовская шишка. Помните, как он нам помог в прошлый раз? Ах, нет!.. — она вдруг помрачнела. — С Прониным ничего не выйдет. Он в отпуске — на целый месяц. Улетел куда-то, а куда — не сказал. Сказал только, что хочет от работы отдохнуть как следует. Чтобы никто не мешал.
— И мой отец тоже, — глухо отозвался Васик, — ничем не сможет помочь. Я ему звонил сегодня с утра, отменял назначенную встречу. Документы там нужно было какие-то подписывать. А он, оказывается, сам велел своей секретарше передать мне, что встретиться со мной не сможет. Улетает куда-то по срочным делам за границу. Я ему сегодня уже звонил на мобильный, говорят, «абонент временно недоступен или находится вне зоны действия»…
— Так что, — резюмировала Даша, — придется нам самим разбираться. Никто нам помочь не сможет.
— Ну почему это никто, — проговорила я, — а мой Витя?
— А что твой Витя? — хмуро спросил Васик. — Он ведь не супермен?.. Обычный бизнесмен. И сам, наверное, бандитов боится, как черт ладана.
— Пока что не видела, чтобы Витя чего-нибудь боялся, — заметила я. — В любом случае, ему все нужно рассказать. Связи у него есть, так что лишний человек не помешает. Три головы — хорошо, как говорится, а четыре — лучше.
— Ну ладно, — сказал Васик, — пока этого твоего великого Вити нет, давайте сами подумаем, кому и зачем понадобилось похищать Петьку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30