не собиралась ли компания в последние месяцы уволить кого-либо из работников студии — к примеру, ассистента режиссера — за злоупотребление наркотиками?
В Миуре мгновенно проснулся директор, тотчас же отодвинув на задний план актера.
— Что вы подразумеваете под «последними месяцами»? Два месяца, полгода?
— Н-ну… — Куяма подождал, вдруг этой невнятной подсказки окажется достаточно, однако Миура предпочитал точность. — Скажем, пусть будет год, — рискнул он.
— К вашим услугам. — Миура действовал быстро и энергично. Тотчас же отдал по телефону распоряжение собрать необходимую информацию. Куяме казалось, он видит, как человек на другом конце провода в свою очередь звонит куда-то, и так далее, до бесконечности. Но, судя по всему, дело обстояло проще. Ответ пришел через несколько минут, и полицейский инспектор вынужден был признать, что, хотя КМК и является кинофирмой, заправляют ею отнюдь не артистические натуры.
— Вы интересовались, собирались ли мы кого-нибудь уволить за пристрастие к наркотикам, не так ли?
— Да, — удивленно ответил Куяма.
— Ну так мы не только собирались, но и уволили одного ассистента. Три месяца назад.
— И Адзато не сумел ему помочь?
— Джонни? Чем он мог бы ему помочь? Он не имел к этому делу никакого отношения.
Куяма был просто поражен.
— Вы хотите сказать, что Адзато даже не пытался как-то вступиться за этого беднягу?
— С какой стати ему было вступаться? — настал черед Миуры удивляться.
Бывший первый любовник явно не принадлежал к категории людей мягкосердечных. Куяма рассудил, что в задачи центрального отдела расследования убийств не входит объяснять чиновникам, с какой стати люди иногда должны вступаться друг за друга. Поэтому он предпочел попросить адрес уволенного ассистента. Миура снова набрал какой-то номер, а затем с насмешливой улыбкой продиктовал:
— Миямото Кэндзо. Живет в Асакусе. Но ведь эти сведения мы уже сообщили вашему коллеге.
— Какому коллеге? — спросил Куяма, чуя неладное. Директор вновь запросил по телефону невидимого всезнайку.
— Некоему инспектору Эноеде. Знаете такого?
Дэмура встал в обычное время. Вышел в миниатюрный садик и с часок потренировался, затем принял душ и с удовольствием позавтракал. На часы он даже не смотрел, и без того зная, что ему уже давно надо быть в участке. Его не слишком беспокоило это обстоятельство. Когда Дэмура решил, что готов к выходу из дома, он, недолго думая, совершил поступок, на который, как ему казалось двадцать лет, никогда не решится: он позвонил начальнику полиции. Конечно, можно бы позвонить и господину Кадзэ, начальнику отдела расследования убийств, но Дэмура считал, что Кадзэ и сам в состоянии был бы додуматься до такой элементарной мелочи: отозвать его из участка на время следствия. Да, Кадзэ должно быть стыдно! Не станет он, Дэмура, просить его об одолжении.
Весь разговор занял одну минуту. Дэмура знал, что использовал свой шанс, но не жалел об этом. Ведь он мог просить что угодно. Пожелай он перейти в центральный отдел расследования или стать постоянным высокооплачиваемым экспертом по искусству рукопашного боя, его желание давным-давно осуществилось бы. Точно так же, как сейчас, когда едва ему стоило заикнуться, что он не хотел бы появляться в участке на время расследования дела Адзато, тотчас же последовало разрешение. Конечно, на этом власть Дэмуры кончилась. Отныне, какие бы затруднения у него ни возникли, начальник полиции по своему усмотрению либо поможет, либо откажет ему, как и любому другому сотруднику полиции. До сих пор дело обстояло иначе. Начальник полиции был обязан ему за помощь в трудную минуту, и это было куда более надежным капиталовложением, чем банковский вклад. Дэмура долго не прикасался к этому своему вкладу и теперь, когда он вынужден был пустить его в ход, начальник полиции расплатился с превеликой радостью. Дэмура улыбнулся. Новогодние поздравительные открытки за подписью начальника полиции, вероятно, и впредь будут присылаться в участок. В конце концов, он человек воспитанный.
Наконец-то, не связанный условностями службы, Дэмура мог делать что хочет. А он в первую очередь хотел взглянуть на того чудо-каратиста, который так поразил Куяму во время съемок. Были у него и другие соображения, но он решил не отвлекаться на второстепенное, пока в деле остались невыясненные вопросы. Дэмура вывел машину из гаража. Прежде чем тронуться в путь, он проверил, хорошо ли надуты шины, достаточен ли запас бензина, масла, жидкости для ветрового стекла. Найдя все хозяйство в порядке, Дэмура выехал.
Все удивлялись тому, как плохо он водит. И это мастер экстра-класса, привыкший принимать решения в сотые доли секунды, человек с рефлексами много выше среднего, освоивший науку концентрировать внимание одновременно на разном! Да, вопреки этому Дэмура был плохим водителем и знал это. Но зато машина у него была хорошей марки — добрый старый английский «остин». Управление простое, без выкрутасов, не то что в теперешних автомобилях, приборная доска из настоящего дерева, салон удобный, просторный. Машина эта когда-то принадлежала одному англичанину, который в течение десяти лет каждый божий день приезжал на ней в их додзе на тренировки. А когда пришла пора ему возвращаться на родину, он дешево продал машину Дэмуре. Конечно, англичанин был благодарен за то, что его, иностранца, допустили в святая святых. С тех пор прошло почти восемь лет, и Дэмура успел нежно привязаться к своей машине. Вот и сейчас он не спеша тащился через весь город, величественно-холодно посматривая на безумцев, мчащихся с бешеной скоростью, нажимающих на клаксоны и грозящих ему кулаком. Дэмура тщательно выбрал место на площадке, сплошь забитой грузовиками с кинооборудованием, жилыми фургончиками и легковыми автомобилями всевозможных цветов и марок. Как бы не повредили тут его машину! Дэмура успокоился, лишь когда поставил свой автомобиль на достаточно безопасное расстояние от прочих; теперь можно было заглянуть в таинственный мир, именуемый съемками фильма.
Прежде всего Дэмуре бросилось в глаза, что здесь никто не работает. Инспектору было невдомек, что на съемочной площадке — во всем мире — большая часть времени тратится на ожидание. Запаздывает кто-то из актеров, режиссер заново продумывает мизансцену. Главную героиню не успели загримировать, готовится смена декораций, а все остальные ждут. Суть в том, что, если сторонний человек ненароком забредет на съемки, он наверняка увидит группки слоняющихся без дела, и скука его лишь на первое время будет приглушена необычностью декораций и костюмов и созерцанием кинознаменитостей.
Дэмура прохаживался взад-вперед и с изумлением убедился, что никто не обращает на него ни малейшего внимания. Он уже решил было вытащить удостоверение и велеть проводить его к кому-нибудь из начальства, но вовремя сообразил, что это лишено смысла. Ведь он хотел всего лишь присмотреться, а к чему тут присматриваться, если на съемочной площадке ровным счетом ничего не происходит! Дэмура испытал явное облегчение, когда издали увидел Фукиду; тот с озабоченным видом стоял в группе мужчин. Наконец-то хоть один человек, с которым можно словом перемолвиться в этой чуждой обстановке! Фукида поздоровался вежливо, но, как показалось Дэмуре, без особой радости. Ничего, не каждый же раз радоваться приходу полицейского. Хоть в прошлый раз он подоспел как раз кстати.
— Скажите, что здесь происходит? Почему все слоняются без дела? Я думал, что сегодня идут съемки.
— Они бы и шли, если бы нам удалось сговориться, — полноватый молодой человек рядом с Фукидой весело рассмеялся, но остальные даже не улыбнулись.
— Сговориться не можете? Так у вас что, забастовка?
Тут рассмеялись и все остальные, а Фукида, явно чувствуя себя не в своей тарелке, начал оправдываться.
— Какая там забастовка! Просто новые каскадеры и Такаси не согласны с концепцией режиссера.
— Угу, — глубокомысленно отозвался Дэмура. Он и не стал бы вдаваться в подробности, однако Фукида словно открыл какой-то шлюз, и все наперебой пустились объяснять ситуацию. Дэмура мало что понял из общего гвалта и с надеждой бросил взгляд на Фукиду. Тот глубоко вздохнул.
— Видите ли, мы решили, несмотря на смерть Джонни, доснять фильм. Нашли человека, который дописал сценарий, подобрали актера на главную роль и приступили к работе.
— Понятно. Ну и что же?
— Однако Такаси — новый главный герой! — не согласен с указаниями режиссера.
— Такаси — это я, — ухмыляясь вставил толстяк.
Дэмура удивленно посмотрел на него. Что ж, каратист Такаси хороший, этому он готов был поверить. Наружность бывает обманчива, кому, как не Дэмуре, это было знать лучше других. Кстати, ему действительно приходилось встречать мастеров похожего сложения. Некоторые толстяки способны на короткое время развивать невероятную стремительность, а под обманчивой полнотой, если внимательней присмотреться, угадываются литые мускулы. Такими же пузатыми толстяками были и первые мастера кун-фу. Ведь если средоточием жизни человеческого тела считать не сердце, как утверждают представители Запада, а хару — низ живота, как учит восточная философия, тогда чем вместительнее живот и мощнее развит брюшной пресс, тем красивее и сильнее сам человек. Каратист такого телосложения буквально сметает противника массой тела, охотно идет на подножки и броски, используя более низкий центр тяжести.
Дэмура окинул Такаси наметанным глазом: приветливый человек с вечно приклеенной улыбкой. Однако Дэмуру не проведешь. Он видел, что парень — сплошь тугие мускулы, а пухлые руки, выглядывающие из-под закатанных рукавов рубахи, налиты силой. Дэмура был уверен, что эти веселые глаза, не моргнув, выдержат чей угодно взгляд. Многое разглядел он в Такаси, кроме одного: перспективы стать звездой экрана.
— Вы теперь главный герой? Заменили Адзато? — Дэмура недоверчиво покачал головой. Такаси не обиделся.
— Неужели и вы не понимаете, что в этом-то вся соль? Кого в наши дни заинтересует тип героя — явного супермена? Но вот появляется увалень вроде меня и проделывает то же самое, что великий Адзато.
— И у него это действительно получится? — вежливо поинтересовался Дэмура.
Толстячок лишь ухмыльнулся, а Фукида с бессильным вздохом ответил:
— Судя по всему, получится. Оттого и нельзя попросту от него отмахнуться. Джонни умер, и КМК требуется новая звезда.
— Но я по-прежнему не понимаю, в чем тут камень преткновения.
— От меня ждут, чтобы я стал вторым Джонни Адзато, — ответил молодой человек на этот раз серьезно. — Пригласили сценариста, который завершил сюжет в духе тошнотворных историй доброго старого Эдди Харриса. Наняли режиссера, воспитанного на школе Джонни Адзато, он с закрытыми глазами состряпает фильм по этим шаблонам. Ну и, наконец, призвали прославленного мастера Фукиду, чтобы драки не отличались от знаменитых потасовок Адзато. Только ведь я не Джонни Адзато, а комичный толстячок, сам себя не принимающий всерьез.
До инспектора наконец дошло. Здесь идет та же самая борьба за свободу, какую десять лет назад вели Адзато, Фукида, Харрис и Ямамото. Только за это время Адзато из бунтаря превратился в миллионера, и теперь новая волна намеревается смести его со своего пути. И надо же, чтобы именно Фукида проявил такое непонимание!
— Отчего вы не разрешаете ему делать так, как он хочет? Разве у него плохо получается?
— Я же сказал, что получается хорошо! — Фукида в сердцах махнул рукой. — Должно быть, по-вашему, во мне говорит зависть. Но это не так! Пусть выбивается в звезды, мне не жалко, он того заслуживает.
— Тогда в чем же дело?
— Этот фильм не совсем обычный: последний фильм Джонни Адзато, который и задуман-то им для того, чтобы доказать, что рано его списывать в тираж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28