Если этот сыщик из окружного участка и в самом деле поможет ему отвязаться от старого шута, он заслуживает того, чтобы и ему перепали крупицы славы. А эксперта по искусству борьбы они подберут другого — такого, с кем легко будет найти общий язык.
— Что же это за план? — Куяма почувствовал, что Эноеда медлит с ответом, и поспешно добавил: — Я действительно предпочел бы сотрудничать с вами.
— Мы с Дэмурой заключили пари. Тот, кто выиграет, будет вести расследование. Значит, нужно всего лишь, чтобы Дэмура проиграл.
— Да, но как?
— Завтра в полдень в студии состоится просмотр пленки, где отснята сцена драки.
— Знаю.
— Дэмура до просмотра расскажет, как был нанесен смертельный удар. Если он ошибется, то откажется от участия в расследовании.
— А что нам делать, если он не ошибется?
— Нужно помочь ему ошибиться. Я предложу, чтобы посредником был инспектор из отдела расследований…
Куяме хотелось выругаться. Он терпеть не мог подобных трюков. Но либо этот безобидный подлог, либо тот неприятный настырный тип, весьма сомнительный специалист по борьбе и вообще по какому бы то ни было виду спорта. Тут взгляд Куямы упал на раскрытый блокнот с записями, и он смекнул, как наказать Эноеду и одновременно извлечь из этого пользу.
— Ну что ж, предлагаю сразу же и приступить к сотрудничеству, — любезно произнес он и почувствовал, как обрадовался человек на другом конце провода. — Уточните, пожалуйста, кое-какие детали и, как только результат будет готов, доложите. Итак, необходимо, во-первых, обследовать место происшествия и попытаться найти ключи от наручников. Далее выясните, кто знал о месте съемок и о том, какие будут костюмы и грим у каскадеров.
Положив трубку, он почувствовал себя немного бодрее.
Дом, принадлежавший Адзато, находился неподалеку от полицейского участка Кодзимати. Дэмура добрался на метро до отеля «Даймонд». Эти места были не очень хорошо ему знакомы. Он знал, что слева в саду должен быть императорский дворец, и вокруг сада днем и ночью снуют сотни любителей бега трусцой, а у ворот толпятся туристы, безуспешно пытаясь заглянуть внутрь, и, за неимением лучшего, фотографируют стражу. Но как найти дом Адзато? Он беспомощно вертел в руках бумажку с адресом. Улицы здесь не имеют названий, и вся надежда лишь на отдельные ориентиры вроде станции метро или какого-либо примечательного здания, а в основном — на любезность прохожих. Каждый спрошенный отсылает тебя до ближайшего известного ему ориентира, пока наконец ты не доберешься до цели. Однако сейчас у Дэмуры времени было в обрез. Он проверил, сколько у него при себе денег, и остановил такси. Не то чтобы таксисты досконально знали город — для этого Токио слишком велик. Он состоит из переплетения самых разных, слитых воедино жилых массивов, нет центра города и окраин, нет главной улицы и центральной площади. Вокруг небоскребов располагаются старинные переулки, с безликими доходными домами начала века соседствуют роскошные современные здания с террасами и одноэтажные деревянные коттеджи. А всего в столице живет более десяти миллионов человек. Нет, даже таксисты не знают Токио. Зато они обладают огромным опытом, который помогает отыскать любое незнакомое место.
Дэмура удобно расположился на сиденье, сунул шоферу бумажку с адресом и решил воспользоваться всеми преимуществами человека, которого обслуживают. Вытянул усталые ноги, вытер платком потные лоб и шею, с наслаждением подставил лицо под струю прохладного воздуха из кондиционера. Да, именно этого удовольствия ему и не хватало! Такси между тем, проехав один квартал, остановилось; водитель подошел к телефонной будке, позвонил куда-то, затем они покатили дальше. Дальним уголком сознания Дэмура отметил, что и сам мог бы поступить так, как поступил таксист: набрать номер телефона, написанный на бумажке с адресом, и попросить человека, снявшего трубку, объяснить дорогу.
Район был намного лучше того, где жил Дэмура: широкие улицы, вдоль них высокие ограды с коваными воротами, деревья почти полностью скрывали дома изысканной архитектуры. Здесь умели тратить деньги со вкусом. Впрочем, вот и исключение: странное, довольно безвкусное соседство традиционного японского фасада и кованых решеток, типичных для европейских дворцов в стиле барокко; ворота с обеих сторон украшены головами драконов и каллиграфически выписанными иероглифами.
Такси остановилось, шофер нажал кнопку, и дверца распахнулась: они прибыли к дому Адзато. Нетрудно было догадаться, что декоративные причуды рассчитаны на гостей из Европы и Америки. Дэмура нажал какую-то кнопку под одной из голов дракона, надеясь, что привел в действие звонок, и от нечего делать стал изучать иероглифические надписи: «Движение есть сама Жизнь», «Лучший удар наносят незримо». Священные заповеди искусства борьбы использованы для украшения ворот!… Дэмуру покоробило. В этот момент появился слуга в традиционном кимоно — простом, безо всякого рисунка, и молча поклонился гостю.
— Инспектор Дэмура.
— Пожалуйста, проходите, Дэмура-сан. Нам уже сообщили печальную весть.
Поразительное существо: гибрид английского дворецкого викторианской эпохи и японского слуги времен Токугавы. Он повел Дэмуру через маленький, изящной планировки декоративный садик. Узенькая тропинка, причудливо извиваясь, вела через символические ручьи, огибая живописно расположенные группы камней, и вдруг — Дэмура решил, что глаза его обманывают, — оборвалась перед уютной, в английском стиле провинциальной усадьбой. Странный слуга проводил гостя через веранду с плетеной мебелью и сумрачную гостиную; дом поражал большими размерами, квартира Дэмуры целиком могла бы поместиться в одной этой гостиной. Соединение английской и японской архитектур здесь выглядело явно удачнее, чем снаружи, у ворот. Японские раздвижные двери и бумажные перегородки — седзи — казались изящным экзотическим украшением интерьера. Дэмура мимоходом успел отметить эти детали. По мере того как они углублялись внутрь дома, мебели вроде бы становилось меньше, а комнаты делались светлее и ниже…
— Эта часть отстроена в традиционном стиле, — предупредительно сообщил слуга.
— Угу-м…
— Фасад дома двухэтажный, а обратная сторона ниже, всего в один этаж; оформитель использовал особенность рельефа. — Нельзя было понять, гордится он домом или же привычно исполняет роль гида.
— Готов поспорить, что при доме есть и тренировочный зал, — проговорил Дэмура, и, если прочая роскошь оставила его равнодушным, при этих словах в голосе его словно бы проскользнула зависть.
— Разумеется! Половину той части дома, что построена в национальных традициях, занимает тренировочный зал. Рядом находятся ванная комната и апартаменты господина.
Они поднялись по лестнице и вошли в комнату, которая по замыслу оформителя, должно быть, считалась библиотекой. Книжные полки до самого потолка, причудливая игра света, проникающего через овальные окна, огромные кожаные кресла, какие Дэмуре до сих пор доводилось видеть лишь в фильмах или же в телехронике совещаний глав государств. Здесь мужчины после обеда попивают коньяк… Но Дэмура уже не способен был все это разглядеть, ослепленный возникшим перед ним чудом: молодая, очень красивая блондинка была словно порождена игрою солнечных лучей. Волосы цвета меди. Или золота? Впрочем, неважно. Свободно ниспадающая на плечи золотистая грива. Мягкий овал лица, большие испуганные глаза, пухлые губы — по канонам красоты, пожалуй, не так уж она была и красива, эта женщина, а ведь глаз не оторвешь. Дэмура в мгновение ока охватил ее взглядом: стройная, но не худая, напротив, под свитером угадывалась округлость плеч, женственная полнота рук. Упругие, твердые груди задорно торчат, словно тщатся сбросить с себя стесняющую ткань. Дэмура невольно сглотнул слюну, почти уверенный, что эта женщина не носит бюстгальтера, — вещь, немыслимая для японки. Затем его оценивающий взгляд скользнул ниже. Длинные ноги, небольшой восхитительно округлый зад. Каким образом мужчине удается определить это даже в том случае, если женщина не поворачивается к нему спиной, остается загадкой.
Взгляд детектива с дивной фигуры вновь перешел на лицо: черты его не назовешь правильными, но глаз никогда не пресытится ими; эта женщина нравилась бы ему даже с некрасивыми ногами и плоской грудью. Затем Дэмура пересилил себя и повернулся к мужчинам, утонувшим в глубоких креслах. Один из них был молодой японец — высокий, плечистый, весьма недурной наружности. Он поднялся с кресла так, что невозможно было уловить начало движения, в его плавной повадке ощущалась сила хищного зверя. Дэмура, имея за плечами опыт более чем четырех десятилетий, по одному этому мимолетному движению сразу понял, что перед ним истинный мастер. Они поздоровались за руку. Рукопожатие мужчины было крепким, но отнюдь не похожим на железные тиски, какими силачи любят щегольнуть перед ничего не подозревающими жертвами. Сидевший в другом кресле Куяма снисходительно кивнул и, обращаясь к женщине, заговорил по-английски:
— Позвольте представить вам инспектора Дэмуру из окружного полицейского участка Синдзкжу. Коллеги начали расследование, прежде чем наш отдел взял на себя руководство.
Женщина приветливо улыбнулась и протянула руку. Глаза у нее были зеленые, улыбка искренняя, а рука теплая — такую приятно задержать в своей руке. Поймав себя на этой мысли, Дэмура поспешно отпустил руку. Куяма, выполняя долг вежливости, сообщил Дэмуре, что он имеет честь быть представленным хозяйке дома и господину Фукиде, давнему другу дома. Фукида, мягко опустившись в кресло, задумчиво разглядывал стоящего перед ними полицейского с седыми редеющими волосами.
— Неужели мастер Дэмура из клуба Сетокан?
— Да… это я.
Фукида вновь вскочил с места и церемонно раскланялся.
— Весьма рад встрече. — Он подвел Дэмуру к креслу и усадил. Настоящий мастер, умеет уважать старших.
— Линда, дорогая! — В английской речи Фукиды сквозило волнение. — Если существует человек, который сумеет поймать убийцу Джонни, то это господин Дэмура. Он один из лучших мастеров.
Дэмура считал, что давно утратил тщеславие. Но эта женщина одним лишь фактом своего существования совершенно перевернула всю его душу. И сейчас он, как ребенок, надеялся, что супруга Адзато одарит его взглядом искреннего уважения и восторга. Он был вынужден разочароваться. Линда не один год прожила с мужчиной, которого реклама провозгласила первейшим мастером в мире. Мужчина был молод, красив и полон сил, но, несмотря на все свое мастерство, оказался побежденным. Женщина смотрела на Фукиду с ласковой и печальной улыбкой, как терпеливая мать смотрит на подростка-сына, увлеченного очередной звездой поп-музыки. Проходя мимо Фукиды к бару, она легким естественным движением провела рукою по его волосам.
— Выпьете что-нибудь с нами?
— Виски с содовой и со льдом, — ответил Дэмура. Он знал, что его хорошее, американское произношение произведет должный эффект. Конечно, они не ожидают такой прыти от старого токийского сыщика. Но факт остается фактом: у него прирожденные способности к языкам, а охранники в лагере для военнопленных были родом из Техаса. Какое-то мгновение он заигрывал с мыслью скрыть свое знание английского и ответить по-японски: а вдруг они о чем-то проговорятся. Но затем решил, что это чистой воды ребячество, да к тому же и неэтично.
— Позвольте, госпожа Адзато, выразить вам соболезнование…
— Благодарю. Но вам, очевидно, следует знать, что мы с Джонни оформляли развод.
— Простите…
— Но, конечно же, мне жаль беднягу Джонни. Я прожила с ним удивительные четыре года! — Не будь в ее тоне искренней теплоты, эта фраза показалась бы обычным штампом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— Что же это за план? — Куяма почувствовал, что Эноеда медлит с ответом, и поспешно добавил: — Я действительно предпочел бы сотрудничать с вами.
— Мы с Дэмурой заключили пари. Тот, кто выиграет, будет вести расследование. Значит, нужно всего лишь, чтобы Дэмура проиграл.
— Да, но как?
— Завтра в полдень в студии состоится просмотр пленки, где отснята сцена драки.
— Знаю.
— Дэмура до просмотра расскажет, как был нанесен смертельный удар. Если он ошибется, то откажется от участия в расследовании.
— А что нам делать, если он не ошибется?
— Нужно помочь ему ошибиться. Я предложу, чтобы посредником был инспектор из отдела расследований…
Куяме хотелось выругаться. Он терпеть не мог подобных трюков. Но либо этот безобидный подлог, либо тот неприятный настырный тип, весьма сомнительный специалист по борьбе и вообще по какому бы то ни было виду спорта. Тут взгляд Куямы упал на раскрытый блокнот с записями, и он смекнул, как наказать Эноеду и одновременно извлечь из этого пользу.
— Ну что ж, предлагаю сразу же и приступить к сотрудничеству, — любезно произнес он и почувствовал, как обрадовался человек на другом конце провода. — Уточните, пожалуйста, кое-какие детали и, как только результат будет готов, доложите. Итак, необходимо, во-первых, обследовать место происшествия и попытаться найти ключи от наручников. Далее выясните, кто знал о месте съемок и о том, какие будут костюмы и грим у каскадеров.
Положив трубку, он почувствовал себя немного бодрее.
Дом, принадлежавший Адзато, находился неподалеку от полицейского участка Кодзимати. Дэмура добрался на метро до отеля «Даймонд». Эти места были не очень хорошо ему знакомы. Он знал, что слева в саду должен быть императорский дворец, и вокруг сада днем и ночью снуют сотни любителей бега трусцой, а у ворот толпятся туристы, безуспешно пытаясь заглянуть внутрь, и, за неимением лучшего, фотографируют стражу. Но как найти дом Адзато? Он беспомощно вертел в руках бумажку с адресом. Улицы здесь не имеют названий, и вся надежда лишь на отдельные ориентиры вроде станции метро или какого-либо примечательного здания, а в основном — на любезность прохожих. Каждый спрошенный отсылает тебя до ближайшего известного ему ориентира, пока наконец ты не доберешься до цели. Однако сейчас у Дэмуры времени было в обрез. Он проверил, сколько у него при себе денег, и остановил такси. Не то чтобы таксисты досконально знали город — для этого Токио слишком велик. Он состоит из переплетения самых разных, слитых воедино жилых массивов, нет центра города и окраин, нет главной улицы и центральной площади. Вокруг небоскребов располагаются старинные переулки, с безликими доходными домами начала века соседствуют роскошные современные здания с террасами и одноэтажные деревянные коттеджи. А всего в столице живет более десяти миллионов человек. Нет, даже таксисты не знают Токио. Зато они обладают огромным опытом, который помогает отыскать любое незнакомое место.
Дэмура удобно расположился на сиденье, сунул шоферу бумажку с адресом и решил воспользоваться всеми преимуществами человека, которого обслуживают. Вытянул усталые ноги, вытер платком потные лоб и шею, с наслаждением подставил лицо под струю прохладного воздуха из кондиционера. Да, именно этого удовольствия ему и не хватало! Такси между тем, проехав один квартал, остановилось; водитель подошел к телефонной будке, позвонил куда-то, затем они покатили дальше. Дальним уголком сознания Дэмура отметил, что и сам мог бы поступить так, как поступил таксист: набрать номер телефона, написанный на бумажке с адресом, и попросить человека, снявшего трубку, объяснить дорогу.
Район был намного лучше того, где жил Дэмура: широкие улицы, вдоль них высокие ограды с коваными воротами, деревья почти полностью скрывали дома изысканной архитектуры. Здесь умели тратить деньги со вкусом. Впрочем, вот и исключение: странное, довольно безвкусное соседство традиционного японского фасада и кованых решеток, типичных для европейских дворцов в стиле барокко; ворота с обеих сторон украшены головами драконов и каллиграфически выписанными иероглифами.
Такси остановилось, шофер нажал кнопку, и дверца распахнулась: они прибыли к дому Адзато. Нетрудно было догадаться, что декоративные причуды рассчитаны на гостей из Европы и Америки. Дэмура нажал какую-то кнопку под одной из голов дракона, надеясь, что привел в действие звонок, и от нечего делать стал изучать иероглифические надписи: «Движение есть сама Жизнь», «Лучший удар наносят незримо». Священные заповеди искусства борьбы использованы для украшения ворот!… Дэмуру покоробило. В этот момент появился слуга в традиционном кимоно — простом, безо всякого рисунка, и молча поклонился гостю.
— Инспектор Дэмура.
— Пожалуйста, проходите, Дэмура-сан. Нам уже сообщили печальную весть.
Поразительное существо: гибрид английского дворецкого викторианской эпохи и японского слуги времен Токугавы. Он повел Дэмуру через маленький, изящной планировки декоративный садик. Узенькая тропинка, причудливо извиваясь, вела через символические ручьи, огибая живописно расположенные группы камней, и вдруг — Дэмура решил, что глаза его обманывают, — оборвалась перед уютной, в английском стиле провинциальной усадьбой. Странный слуга проводил гостя через веранду с плетеной мебелью и сумрачную гостиную; дом поражал большими размерами, квартира Дэмуры целиком могла бы поместиться в одной этой гостиной. Соединение английской и японской архитектур здесь выглядело явно удачнее, чем снаружи, у ворот. Японские раздвижные двери и бумажные перегородки — седзи — казались изящным экзотическим украшением интерьера. Дэмура мимоходом успел отметить эти детали. По мере того как они углублялись внутрь дома, мебели вроде бы становилось меньше, а комнаты делались светлее и ниже…
— Эта часть отстроена в традиционном стиле, — предупредительно сообщил слуга.
— Угу-м…
— Фасад дома двухэтажный, а обратная сторона ниже, всего в один этаж; оформитель использовал особенность рельефа. — Нельзя было понять, гордится он домом или же привычно исполняет роль гида.
— Готов поспорить, что при доме есть и тренировочный зал, — проговорил Дэмура, и, если прочая роскошь оставила его равнодушным, при этих словах в голосе его словно бы проскользнула зависть.
— Разумеется! Половину той части дома, что построена в национальных традициях, занимает тренировочный зал. Рядом находятся ванная комната и апартаменты господина.
Они поднялись по лестнице и вошли в комнату, которая по замыслу оформителя, должно быть, считалась библиотекой. Книжные полки до самого потолка, причудливая игра света, проникающего через овальные окна, огромные кожаные кресла, какие Дэмуре до сих пор доводилось видеть лишь в фильмах или же в телехронике совещаний глав государств. Здесь мужчины после обеда попивают коньяк… Но Дэмура уже не способен был все это разглядеть, ослепленный возникшим перед ним чудом: молодая, очень красивая блондинка была словно порождена игрою солнечных лучей. Волосы цвета меди. Или золота? Впрочем, неважно. Свободно ниспадающая на плечи золотистая грива. Мягкий овал лица, большие испуганные глаза, пухлые губы — по канонам красоты, пожалуй, не так уж она была и красива, эта женщина, а ведь глаз не оторвешь. Дэмура в мгновение ока охватил ее взглядом: стройная, но не худая, напротив, под свитером угадывалась округлость плеч, женственная полнота рук. Упругие, твердые груди задорно торчат, словно тщатся сбросить с себя стесняющую ткань. Дэмура невольно сглотнул слюну, почти уверенный, что эта женщина не носит бюстгальтера, — вещь, немыслимая для японки. Затем его оценивающий взгляд скользнул ниже. Длинные ноги, небольшой восхитительно округлый зад. Каким образом мужчине удается определить это даже в том случае, если женщина не поворачивается к нему спиной, остается загадкой.
Взгляд детектива с дивной фигуры вновь перешел на лицо: черты его не назовешь правильными, но глаз никогда не пресытится ими; эта женщина нравилась бы ему даже с некрасивыми ногами и плоской грудью. Затем Дэмура пересилил себя и повернулся к мужчинам, утонувшим в глубоких креслах. Один из них был молодой японец — высокий, плечистый, весьма недурной наружности. Он поднялся с кресла так, что невозможно было уловить начало движения, в его плавной повадке ощущалась сила хищного зверя. Дэмура, имея за плечами опыт более чем четырех десятилетий, по одному этому мимолетному движению сразу понял, что перед ним истинный мастер. Они поздоровались за руку. Рукопожатие мужчины было крепким, но отнюдь не похожим на железные тиски, какими силачи любят щегольнуть перед ничего не подозревающими жертвами. Сидевший в другом кресле Куяма снисходительно кивнул и, обращаясь к женщине, заговорил по-английски:
— Позвольте представить вам инспектора Дэмуру из окружного полицейского участка Синдзкжу. Коллеги начали расследование, прежде чем наш отдел взял на себя руководство.
Женщина приветливо улыбнулась и протянула руку. Глаза у нее были зеленые, улыбка искренняя, а рука теплая — такую приятно задержать в своей руке. Поймав себя на этой мысли, Дэмура поспешно отпустил руку. Куяма, выполняя долг вежливости, сообщил Дэмуре, что он имеет честь быть представленным хозяйке дома и господину Фукиде, давнему другу дома. Фукида, мягко опустившись в кресло, задумчиво разглядывал стоящего перед ними полицейского с седыми редеющими волосами.
— Неужели мастер Дэмура из клуба Сетокан?
— Да… это я.
Фукида вновь вскочил с места и церемонно раскланялся.
— Весьма рад встрече. — Он подвел Дэмуру к креслу и усадил. Настоящий мастер, умеет уважать старших.
— Линда, дорогая! — В английской речи Фукиды сквозило волнение. — Если существует человек, который сумеет поймать убийцу Джонни, то это господин Дэмура. Он один из лучших мастеров.
Дэмура считал, что давно утратил тщеславие. Но эта женщина одним лишь фактом своего существования совершенно перевернула всю его душу. И сейчас он, как ребенок, надеялся, что супруга Адзато одарит его взглядом искреннего уважения и восторга. Он был вынужден разочароваться. Линда не один год прожила с мужчиной, которого реклама провозгласила первейшим мастером в мире. Мужчина был молод, красив и полон сил, но, несмотря на все свое мастерство, оказался побежденным. Женщина смотрела на Фукиду с ласковой и печальной улыбкой, как терпеливая мать смотрит на подростка-сына, увлеченного очередной звездой поп-музыки. Проходя мимо Фукиды к бару, она легким естественным движением провела рукою по его волосам.
— Выпьете что-нибудь с нами?
— Виски с содовой и со льдом, — ответил Дэмура. Он знал, что его хорошее, американское произношение произведет должный эффект. Конечно, они не ожидают такой прыти от старого токийского сыщика. Но факт остается фактом: у него прирожденные способности к языкам, а охранники в лагере для военнопленных были родом из Техаса. Какое-то мгновение он заигрывал с мыслью скрыть свое знание английского и ответить по-японски: а вдруг они о чем-то проговорятся. Но затем решил, что это чистой воды ребячество, да к тому же и неэтично.
— Позвольте, госпожа Адзато, выразить вам соболезнование…
— Благодарю. Но вам, очевидно, следует знать, что мы с Джонни оформляли развод.
— Простите…
— Но, конечно же, мне жаль беднягу Джонни. Я прожила с ним удивительные четыре года! — Не будь в ее тоне искренней теплоты, эта фраза показалась бы обычным штампом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28