О.: Вот как?
В.: Это правда?
О.: Следующий вопрос.
В.: Мы слышали, что вы одним из первых прибыли на место происшествия, так?
О.: Да.
В.: Когда вы туда прибыли?
О.: В двадцать пять минут двенадцатого.
В.: Как выглядел автобус внутри?
О.: Что вы имеете в виду?
В.: Можно ли сказать, что это было самое ужасное зрелище, которое вам приходилось когда-либо наблюдать в своей жизни?
Гюнвальд Ларссон бесстрастно посмотрел на того, кто задал этот вопрос: молодой человек в очках с круглыми стеклами в металлической оправе и с довольно растрепанной рыжей бородкой. Наконец он сказал:
— Наверное, можно ответить — нет.
Репортеры несколько оживились. Какая-то журналистка приподняла брови и с некоторым недоверием спросила:
— Как это следует понимать?
— Именно так, как я сказал.
До того как стать полицейским, Гюнвальд Ларссон служил в военно-морском флоте. В августе 1943 года он принимал участие в подъеме затонувшей подлодки «Ульвен», которая три месяца пролежала на дне моря. Среди тридцати трех утонувших было много его знакомых. После войны он участвовал в эвакуации балтийских коллаборационистов из лагеря в Рёнеслетте, а также принимал тысячи узников из немецких концлагерей. Большинство из них были женщины и дети, многие умерли.
Он не считал нужным объяснять все это специфической компании, которая здесь собралась, и поэтому лаконично спросил:
— Есть еще какие-нибудь вопросы?
— Полиции удалось найти кого-либо, кто собственными глазами видел, как произошло преступление?
— Нет.
— Так значит, в центре Стокгольма совершено групповое убийство. Восемь человек умерли, и это все, что полиция может нам сообщить?
— Да.
На этом пресс-конференция закончилась.
IX
Прошла минута, прежде чем все заметили, что пришел Рённ со списком. Мартин Бек, Колльберг, Меландер и Гюнвальд Ларссон склонились над столом, заваленным фотоснимками, сделанными на месте происшествия, когда между ними внезапно протиснулся Рённ и сказал:
— Ну, в общем, список уже готов.
Рённ родился и вырос в Арьеплуге и, несмотря на то, что уже двадцать лет жил в Стокгольме, говорил на норландском диалекте. Он положил лист бумаги на стол, сделал шаг назад и сел.
— Не пугай людей, — сказал Колльберг.
В кабинете так долго было тихо, что он вздрогнул при звуке голоса Рённа.
— Ну-ну, поглядим, — нетерпеливо сказал Гюнвальд Ларссон и взял список. С минуту он его разглядывал, потом вернул Рённу. — Впервые вижу такой бисерный почерк. А сам-то ты можешь это прочесть? Надеюсь, ты отдал его напечатать?
— Да. Отдал. Через пару минут получите копии.
— Ладно, — сказал Колльберг. — В таком случае мы послушаем тебя.
Рённ вынул очки, откашлялся и еще раз просмотрел свои записи.
— Из восьми убитых четверо жили недалеко от конечной остановки; тот, который остался в живых, — тоже.
— Давай по порядку, — сказал Мартин Бек.
— Ну, начнем с водителя. Две пули попали ему в шею и одна в затылок, он умер, вероятнее всего, мгновенно.
Мартину Беку не нужно было смотреть на фотографию, которую Рённ вытащил из кипы снимков, лежащих на столе. Он слишком хорошо помнил, как выглядел мужчина в кабине водителя.
Водителя звали Густав Бенгтсон. Сорок восемь лет, женат, двое детей, жил на Инедальсгатан, дом № 5. Семье сообщили. Это был его последний рейс в тот день. Высадив пассажиров на конечной остановке, он должен был поставить автобус в парк на Линдхагенсгатан. Касса цела, в бумажнике у него было сто двадцать крон. — Рённ посмотрел поверх очков на остальных. — Это пока все, что о нем известно.
— Дальше, — сказал Меландер.
— Следующий по порядку согласно схеме Оке Стенстрём. Пять выстрелов в спину. Один в правую руку сбоку, возможно, рикошет. Ему было двадцать девять лег, он жил…
Гюнвальд Ларссон перебил Рённа:
— Это можешь опустить, мы знаем, где он жил.
— Я этого не знал, — возразил Рённ.
— Дальше, — сказал Меландер.
Рённ снова откашлялся.
— Он жил на Черховсгатан с невестой…
Гюнвальд Ларссон снова его перебил:
— Они не были обручены. Я недавно спрашивал у него.
Мартин Бек раздраженно посмотрел на Ларссона и кивнул Рённу, чтобы тот продолжал.
— С Осой Турелль, двадцати четырех лет, служащей туристического бюро.
Он взглянул на Ларссона и добавил:
— Они жили в грехе. Не знаю, сообщили ей уже или нет.
Меландер вынул трубку изо рта и сказал:
— Ей сообщили.
Ни один из сидящих за столом мужчин не посмотрел на фотографию, на которой было изображено изрешеченное пулями тело Стенстрёма. Они уже видели его, и одного раза им вполне хватило.
— В правой руке он держал служебный пистолет. Пистолет был снят с предохранителя, но Стенстрём ни разу из него не выстрелил. В кармане у него лежал бумажник, в котором были тридцать семь крон, удостоверение, фотография Осы Турелль, письмо от матери и несколько квитанций. Кроме того, в карманах у него находились водительские права, записная книжка, шариковая ручка и колечко с ключами. Нам все это пришлют, как только эксперты в лаборатории закончат работу. Можно переходить к следующему?
— Давай, — сказал Колльберг.
— Рядом со Стенстрёмом сидела Бритт Даниельсон. Двадцать восемь лет, не замужем, работала в Саббатсберге. Была квалифицированной медсестрой.
— Интересно, были ли они вместе, — сказал Гюнвальд Ларссон. — У него могли быть кое-какие делишки на стороне.
Рённ неодобрительно посмотрел на него.
— Нужно будет проверить, — заметил Колльберг.
— Она снимала квартиру на Карлбергсвеген, 27, вместе с еще одной медсестрой из Саббатсберга. По словам ее сожительницы, которую зовут Моника Гранхольм. Бритт Даниельсон возвращалась из больницы. В нее выстрелили только один раз. Пуля попала в висок. В нее единственную в автобусе выстрелили только один раз. В сумочке у нее обнаружили всякую мелочь, всего тридцать восемь предметов. Перечислить?
— Да на черта это надо, — сказал Гюнвальд Ларссон.
— Под четвертым номером в списке и на схеме значится Альфонс Шверин, тот, который остался в живых. Он лежал навзничь на полу между сидений в задней части автобуса. Вы уже знаете, какие он получил ранения. Выстрел в живот и пуля в области сердца. Вам уже известно, что он одинокий. Адрес: Норра-Сташенсгатан, 117. Ему сорок три года, работает в фирме, занимающейся ремонтом улиц. Кстати, как он?
— По-прежнему без сознания. Врачи говорят, что шансы на то, что он придет в сознание, минимальны. Но даже в этом случае неизвестно, сможет ли он говорить и вспомнит ли что-нибудь.
— Ранение в живот мешает говорить? — спросил Гюнвальд Ларссон.
— Шок, — ответил Мартин Бек.
Он встал со стула и потянулся. Потом закурил и подошел к схеме.
— Ну, а тот, в углу, — сказал он, — номер пять? Он показал на правый задний угол автобуса. Рённ заглянул в свои записи.
— В него попало восемь пуль. В грудь и живот. Это араб, его зовут Мохаммед Бусси. Гражданин Алжира, тридцать шесть лет, родственников в Швеции нет. Жил в пансионате на Норра-Сташенсгатан. Работал в «Зигзаге», ресторане на Васагатан; вероятнее всего, возвращался оттуда. Пока что больше о нем ничего сказать нельзя.
— Араб, — произнес Гюнвальд Ларссон. — Кажется, это у них имеют привычку по любому поводу поднимать стрельбу?
— Твоя осведомленность в политике нас просто поражает, — сказал Колльберг. — Тебе нужно попросить, чтобы тебя перевели в ОБ.
— Правильное название: отдел безопасности управления полиции, — пояснил Ларссон.
Рённ встал, порылся в кипе фотографии, вытащил оттуда несколько штук и положил их отдельно, одну возле другой.
— Этого парня мы не смогли идентифицировать, — сказал он. — Номер шесть. Он сидел возле средней двери. В него попало шесть пуль. В карманах у него были спички, пачка сигарет, автобусный билет и одна тысяча восемьсот двадцать пять крон в мелких банкнотах. Больше о нем ничего не известно.
— Много денег, — заявил Ларссон.
Склонившись над столом, они рассматривали фотографии неизвестного. Он сполз с сиденья и полулежал на спинке, рука у него свисала, а левая нога была вытянута в проход. Его плащ спереди был пропитан кровью. Лица у него не было.
— Ах ты черт, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Кто же это может быть? Да его бы родная мать не узнала.
Мартин Бек продолжил изучать схему, висящую на стене. Он поднял руку к лицу и сказал:
— Я размышляю над тем, не было ли их двое.
Все уставились на него.
— Кого двое? — спросил Гюнвальд Ларссон.
— Тех, которые стреляли. Обратите внимание, как спокойно все сидят на своих местах, кроме того, который остался жив, но ведь упасть на пол он мог уже позднее.
— Двое сумасшедших сразу? — недоверчиво спросил Гюнвальд Ларссон.
Колльберг подошел к Мартину Беку.
— Ты хочешь сказать, что если бы стрелял один, то кто-нибудь успел бы среагировать? Возможно, ты и прав. Но ведь он их словно косой скосил. Это произошло очень быстро, а если учесть, что их застигли врасплох…
— Может, пойдем дальше по списку? Так или иначе мы скоро узнаем, сколько было орудий убийства, одно или два.
— Да, конечно, — согласился Мартин Бек. — Продолжай, Эйнар.
— Под седьмым номером значится Юхан Кельстрём. Слесарь. Он сидел рядом с тем, которого не смогли идентифицировать. Пятьдесят два года, женат, жил на Карлбергсвеген, 8. По словам его жены, он возвращался из мастерской на Сибюлегатан, работал посменно. Образ жизни вел размеренный, без всяких неожиданностей.
— Если не считать того, что кто-то нашпиговал ему живот свинцом, когда он возвращался с работы, — заметил Гюнвальд Ларссон.
— У окна возле средней двери сидел номер восьмой, Гёста Асарсон. Сорок два года. Полголовы у него снесено. Жил на Тегнергатан, 40, где также находится офис торговой фирмы, которой он руководил совместно с братом. Его жена не знает, почему он ехал в этом автобусе. Она сказала, что муж должен был находиться на Нарвавеген, на собрании какого-то общества.
— Ага, — сказал Гюнвальд Ларссон, — решил съездить налево.
— Да, определенные следы указывают на это. В портфеле у него была бутылка виски «Джонни Уокер — Блэк Лейбл».
— Ничего себе, — сказал Колльберг, который был эпикурейцем.
— Кроме того, он хорошенько запасся презервативами, — добавил Рённ. — У него их было семь штук во внутреннем кармане. В карманах у него также обнаружили чековую книжку и более восьмисот крон наличными.
— Почему именно семь? — задумался Гюнвальд Ларссон.
Дверь открылась, и в кабинет заглянул Эк.
— Хаммар просит, чтобы вы все через пятнадцать минут явились к нему на совещание. Точнее говоря, без четверти одиннадцать.
Он исчез.
— Ладно, поехали дальше, — сказал Мартин Бек. — Так на ком мы остановились?
— На том, у которого было семь презервативов, — напомнил Ларссон.
— Еще что-нибудь можешь о нем сказать? — спросил Мартин Бек.
Рённ заглянул в свой исписанный листок.
— Да вроде бы нет.
— Тогда давай дальше, — сказал Мартин Бек, садясь за письменный стол Гюнвальда Ларссона.
— Впереди Асарсона сидела фру Хилдур Юхансон, номер девятый. Шестьдесят восемь лет, вдова, жила на Норра-Сташенсгатан, 119. Выстрел в спину, вторая пуля прошла навылет через шею. Она возвращалась от своей замужней дочери, проживающей на Вестмангатан; туда она поехала, чтобы присмотреть за детьми.
Рённ сложил список вчетверо и положил его в карман.
— Это все, — сказал он.
Гюнвальд Ларссон вздохнул и разложил фотографии на девять аккуратных кучек.
Меландер положил трубку, что-то пробурчал и вышел в туалет.
Колльберг, раскачиваясь на стуле, сказал:
— Ну, и что же из всего этого следует? То, что однажды, в ничем не примечательный вечер в самом обычном автобусе девять самых обыкновенных человек без какой бы то ни было причины были убиты выстрелами из автомата. Не считая того парня, которого не удалось идентифицировать, я не могу заметить ничего необычного в ком-либо из них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33