его даже не пугают случайные совпадения, потому что во всем этом хламе они просто неизбежны.)
— Вы тоже ждете пароход?
— Да, — ответил он, — но мы едем каждый в своем направлении.
— У меня нет никаких особенных планов. Просто я решила поехать домой.
— Вы купались?
(Мастер логических выводов.)
— Да. А почему вы спрашиваете?
(Действительно, почему.)
— А куда вы сегодня дели вашего парня?
(Черт возьми, какое мне до этого дело? Ну, ничего, это всего лишь техника полицейского допроса.)
— Тетца? Он уже уехал. Кроме того, он вовсе не мой парень.
— В таком случае прошу прощения.
(Весьма одухотворенно.)
— Это просто мой знакомый. Иногда живет у нас в пансионате. Он мировой парень.
Она пожала плечами. Он снова смотрел на ее ноги. Ступни у нее были маленькие, широкие, с прямыми пальцами.
(Мартин Бек Неподкупный, в женщинах его интересует исключительно размер обуви и больше ничего.)
— Ага. А теперь вы едете домой.
(Тактический маневр: изнурить противника.)
— Да, я хотела ехать домой. Летом мне совершенно нечего делать. А у вас какие планы?
— Не знаю.
(Наконец-то, по крайней мере, одно правдивое слово.)
— Вы уже были на горе Геллерт, смотрели, какой вид открывается оттуда? От памятника Освобождения?
— Нет.
— Оттуда весь город виден как на ладони.
— Гм.
— Может, съездим туда? Возможно, там даже будет небольшой ветерок.
— Почему бы и нет? — сказал Мартин Бек.
(Необходимо использовать для наблюдения любую возможность.)
— В таком случае поплывем на том пароходе, который сейчас причаливает. Вы бы все равно поплыли на нем.
Пароход назывался «Ифьюгарда», и построили его наверняка по тем же чертежам, что и тот, на котором он ехал вчера. Однако у этого имелись винты, а труба была сдвинута чуть дальше к корме.
Они стояли у ограждения. Пароход быстро скользил по течению к мосту Маргит. Когда они были под мостовой аркой, она спросила:
— А как тебя, собственно, зовут?
— Мартин.
— А меня Ари. Впрочем, ты уже это знал, хотя и непонятно, откуда.
На это он ничего не ответил, но через минуту спросил:
— Что означает это название, «Ифьюгарда»?
— «Молодая гвардия».
Вид от памятника Освобождения дал все, что она обещала, и даже еще больше. И там действительно был легкий ветерок. Они доехали на пароходе до конечной остановки, до знаменитой гостиницы «Геллерт», немного прошли пешком до холма по улице, названной в честь Белы Бартока, и наконец сели в автобус, который, рыча мотором, медленно отвез их на вершину холма.
Теперь они стояли на зубце крепостной стены наискосок от памятника. Под ними лежал город, и сотни тысяч окон блестели на позднем дневном солнце. Они стояли так близко друг к другу, что он почувствовал легкое мимолетное прикосновение, когда она пошевелилась. Он поймал себя на том, что впервые за пять дней способен думать о чем-то другом, кроме Альфа Матссона.
— Там внизу музей, в котором я работаю, — сказала она. — Летом он закрыт.
— Ага.
Вниз они шли пешком по крутым дорожкам, серпантином спускающимся к реке, прошли по большому новому мосту и оказались недалеко от его гостиницы. Солнце скользнуло за холм на северо-западе, и над рекой опустились мягкие теплые сумерки.
— Ну, это мы сделали, а что теперь? — сказала Ари Бок.
Они шли по набережной. Она слегка взяла его под руку и беззаботно покачивалась при ходьбе.
— Мы можем поговорить об Альфе Матссоне, — предложил Мартин Бек.
Она бросила на него укоризненный взгляд, но тут же рассмеялась и сказала:
— Что ж, почему бы и нет? Какой он? Понравился бы он мне, если бы я с ним встретилась?
— Вряд ли, — ответил Мартин Бек.
— Почему ты его ищешь? Вы действительно такие друзья?
— Нет, нет. Я… я просто ищу его.
Теперь уже он был почти убежден, что она не лжет ему, и что неясное предчувствие, приведшее его в дом в Уйпеште, было ложным следом. Однако все плохое заканчивается чем-нибудь хорошим, подумал Мартин Бек.
Она слегка держала его под руку и пошла чуть вихляющей походкой, покачивая взад-вперед всем телом.
Они миновали гостиницу и подошли к большому пароходу с разноцветным освещением, который Мартин Бек видел на реке вчера вечером. Пассажиры как раз поднимались на борт.
— Что это за пароход? — спросил Мартин Бек.
— Прогулки при луне. Он плывет отсюда против течения, огибает остров Маргит и потом возвращается. Путешествие длится около часа и стоит очень дешево. Поедем?
Они сели на пароход. Через минуту судне отчалило и едва заметно закачалось на темной воде. Из всех до сих пор сконструированных механических плавучих средств ни одно не движется так мягко, как колесный пароход.
Они стояли над колесом и смотрели, как мимо них проплывают берега. Она прижалась к нему, очень легко, и он теперь убедился в том, что уже заметил раньше. Что под платьем у нее нет бюстгальтера.
На корме играл маленький оркестр и довольно много людей танцевали.
— Хочешь потанцевать? — спросила она.
— Нет, — ответил Мартин Бек.
— Это хорошо. Я тоже не хочу. — Через минуту она добавила: — Но я умею, когда это нужно.
— Я тоже, — сказал Мартин Бек.
Пароход проплыл мимо острова Маргит и Уйпешта, потом развернулся и неслышно заскользил обратно вниз по течению. Они стояли недалеко от трубы и смотрели в открытый люк в межпалубное пространство. Машина ритмично пульсировала, медные трубопроводы блестели, и наверх поднимался поток теплого воздуха, перемешанного с парами масла.
— Ты уже когда-нибудь ездила на этом пароходе? — спросил он.
— Много раз. В хороший теплый вечер это лучшее, что можно предпринять в этом городе.
Он подумал, что не знает, кто, собственно, эта женщина и как к ней относиться. Это изматывало его еще больше, чем все остальное.
Пароход проплыл мимо гигантского здания парламента, где над средним куполом горела яркая красная звезда; наклонив трубу, проскользнул под мостом с большими каменными львами и пришвартовался к тому же причалу, откуда отплыл.
Когда они шли по трапу на берег, Мартин Бек оглядел набережную. Высокий мужчина с темными зачесанными назад волосами стоял возле кассы. Он снова был в темно-синем костюме и смотрел прямо на них. Через несколько секунд он повернулся и быстро исчез за павильоном с залом ожидания. Девушка следила за взглядом Мартина Бека и внезапно очень осторожно положила левую ладонь на его правую руку.
— Ты видела этого мужчину? — спросил он.
— Да, — кивнула она.
— Знаешь, кто это?
Она покачала головой.
— Нет. А ты знаешь?
— Нет, еще нет.
Мартин Бек почувствовал, что он голоден. Днем он поел, а теперь, пожалуй, было поздновато и для ужина.
— Ты не хочешь поужинать со мной? — сказал он.
— Где?
— В гостинице.
— А туда можно идти в этом платье?
— Думаю, можно.
Он чуть не добавил:
— Мы ведь не в Швеции.
В ресторане и снаружи перед открытыми окнами еще сидело много людей. Вокруг ламп танцевал рой мошек.
— Маленькие комарики, — сказала она. — Они не кусаются. А когда они исчезнут, лето закончится. Ты знал это?
Еда была прекрасная, как всегда, вино тоже. Она явно проголодалась и ела со здоровым молодым аппетитом. Потом сидела молча и слушала музыку. За кофе они закурили и пили какой-то вишневый ликер, который имел привкус шоколада. Погасив сигарету в пепельнице, она как бы случайно провела кончиками пальцев по его руке. Через минуту повторила маневр, и сразу после этого он почувствовал, как она под столом поставила стопу ему на подъем ноги. Босоножки она, очевидно, сняла.
Вскоре она убрала руку и ногу и пошла в туалет.
Мартин Бек задумчиво тер лоб пальцами правой руки. Потом потянулся через стол и взял в руку нейлоновую сетку, которую она положила на соседний стул. Он засунул руку в сетку, вытащил купальник и потрогал его. Купальник оказался совершенно сухим, даже вдоль швов и под резиновым пояском. Настолько сухим, что за последние двадцать четыре часа вряд ли мог приходить в соприкосновение с водой. Он сложил купальник и аккуратно положил сетку на место. Задумчиво грыз сустав указательного пальца. Естественно, это может ничего не означать. Кроме того, что он продолжает вести себя, как абсолютный тупица.
Она вернулась, села, улыбнулась ему, закинула ногу на ногу, закурила и слушала венские мелодии.
— Как прекрасно, — вздохнула она.
Он кивнул.
Ресторан начинал понемногу пустеть, официанты стояли группками и весело разговаривали о чем-то. Оркестр завершил вечернюю программу «Дунайскими волнами». Она взглянула на часы.
— Мне, пожалуй, уже пора идти, — сказала она.
Он размышлял. На первом этаже был бар с музыкой, что-то вроде ночного клуба, но заведения подобного сорта вызывали у него такое отвращение, что он заставлял себя входить в них лишь по неотложной служебной обязанности. Можно ли считать, что это тот самый случай?
— Как ты доберешься домой? — спросил он. — На пароходе?
— Нет, последний пароход уже ушел. Я поеду трамваем от гостиницы. Так даже будет быстрее.
Он все еще размышлял. Ситуация, несмотря на кажущуюся простоту, была довольно сложной. Почему, этого он, конечно, не знал.
Он выбрал возможность вообще ничего не говорить и ничего не делать. Музыканты сдержанно кланялись и исчезали по одному. Она снова взглянула на часы.
— Ну, так я уже пойду, — сказала она.
В вестибюле им поклонился ночной портье. Швейцар предупредительно придержал им дверь.
Они стояли на тротуаре, одни в теплом ночном воздухе. Она сделала полшага вперед, остановилась чуть наискосок от него и поставила правую ногу между его ног. Приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Сквозь платье он явственно ощущал ее грудь, живот, колени и бедра. Она едва дотянулась до него.
— Ну ты и верзила, — сказала она.
Она пружинисто и легко опустилась и осталась стоять в нескольких сантиметрах от него.
— Спасибо за компанию, — сказала она. — Скоро увидимся. Пока.
И она ушла. Повернула голову, посмотрела на него и помахала правой рукой. Сетка с купальником колотилась об ее ногу.
— Спокойной ночи, — сказал Мартин Бек.
Он вернулся в вестибюль, взял ключ и пошел в номер. Там был тяжелый воздух, и он сразу же открыл окно. Снял рубашку, туфли и пошел в ванную ополоснуться холодной водой. Больше чем когда-либо он чувствовал себя абсолютным тупицей.
«У меня с головой что-то не в порядке, — подумал он. — Просто повезло, что меня никто не видит».
В этот момент раздался тихий стук в дверь. Ручка повернулась, и в номер вошла она.
— Я прокралась, — сказала она. — Меня никто не видел.
Она быстро и тихо закрыла за собой дверь, сделала два шага в номер, бросила на пол сетку и сняла босоножки. Он смотрел на нее. У нее был совершенно другой взгляд, глаза затуманены, словно их покрывала какая-то пленка. Она наклонилась со скрещенными руками, ухватилась за подол платья и одним быстрым гибким движением потянула его через голову. Под платьем на ней ничего не было. Собственно, во всем этом не было ничего удивительного. Очевидно, она имела привычку загорать всегда в одном и том же купальнике, потому что по груди и ниже живота тянулись резко очерченные полосы, которые на фоне темно-коричневой кожи казались белыми, как мел. Она была похожа на цветную геометрическую пирамиду.
Унылые годы в полиции нравов выработали у Мартина Бека иммунитет против провокаций такого рода. И хотя это, возможно, вовсе не была провокация в буквальном смысле слова, он знал, что с такой ситуацией справится намного легче, чем с той, которая полчаса назад раздражала его в ресторане. Еще до того, как она успела снять платье через голову, он положил руку ей на плечо и сказал:
— Секундочку.
Она опустила платье чуть ниже и посмотрела на него из-за подола затуманенными карими глазами, которые ничего не видели и ничего не понимали. Ей уже удалось высвободить из платья левую руку. Она протянула руку к нему и схватила его за правое запястье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28