— Значит, тебя интересует мое алиби?
— А оно у тебя есть?
— Представь себе, — в голосе Сикорского звучало непонятное торжество. — В жизни не догадаешься, с кем я был.
— С кем же?
— С Алисой Гусевой, так называемой невестой Шарля.
— С Алисой? — удивился журналист. — Ты это серьезно?
— Абсолютно, — подтвердил бизнесмен и налил себе еще рюмку. — Мы встретились около одиннадцати вечера в ночном клубе «Лиловый мандарин» и провели вместе всю ночь. Жена думала, что я уехал в командировку.
— А Шарль знал о том, что ты встречаешься с Алисой?
— Нет, конечно, — покачал головой Андрей. — Это вышло случайно. Я уже понял, что Айм вовсю подбивает клинья к Инне, а тут неожиданно один наш общий знакомый упомянул, что у Шарля есть невеста, точнее, роскошная блондинка, которая считает себя невестой атташе, а тот вроде слухи не опровергает, хотя и подтверждать их не торопится. Этот приятель рассказал, что Алиса — нечто вроде девочки по вызову высочайшего класса, и с клиентами она обычно встречается в «Лиловом мандарине» — хозяин клуба обеспечивает ей «крышу».
Ссориться с Шарлем из-за жены я не хотел — нас связывали кое-какие общие дела, вот и решил отомстить ему самым что ни на есть нехитрым образом — трахнуть его невесту.
— А Шарль знал, что Гусева — девочка по вызову?
— Разумеется, знал. Он сам познакомился с ней в «Лиловом мандарине».
— Но в таком случае его, вероятно, не слишком волновало, что Алиса спит с другими мужчинами?
— Понятия не имею, как относился к этому Шарль, зато я, отодрав его невесту во все дыры, помимо удовольствия, получил еще и глубокое моральное удовлетворение.
— А с Натальей Лигановой ты случайно не встречался?
— Фамилия вроде незнакомая, а Наталий я знавал разных — всех и не упомнишь.
— Лиганова — подруга Гусевой, невысокая брюнетка с короткой стрижкой.
— Ах, эта Наталья! — сообразил Андрей. — Изящная такая, миниатюрная. Знаю ее. Тоже девочка по вызову. Нас Алиса в тот вечер и познакомила. Брюнетка появилась в «Лиловом мандарине» около половины третьего ночи с рыхлым толстяком, которого она называла Борюсик. Они с Гусевой почти сразу отправились в дамскую комнату поправить макияж, вернулись минут через двадцать, а еще через полчаса мы с Алисой поднялись в номер: в «Лиловом мандарине» есть номера для избранных клиентов.
— То есть ты встречался с Натальей только раз?
— Да, а почему ты спрашиваешь? Подозреваешь, что она имеет отношение к убийству Шарля?
— Все может быть, — пожал плечами Денис. — Похоже, что Наталья, как и вы с Шарлем, испытывала глубокое моральное удовлетворение, соблазняя женихов своих подруг.
— И откуда вокруг столько мерзости? — адресуясь к бутылке коньяка, мрачно поинтересовался Сикорский.
Бутылка не ответила, и бизнесмен вылил себе в рюмку оставшийся на донышке алкоголь.
Потерявший терпение Штерн решил напомнить о себе и, уронив тяжелую голову на колени Дениса, горестно вздохнул.
— Можно я дам ему печенье? — спросил журналист.
— Дай, почему нет, — махнул рукой Андрей. — Раньше я полагал, что термин «черная дыра» относится исключительно к космическим объектам. Теперь я в этом не уверен.
— У меня дома тоже черная дыра, — усмехнулся Зыков. — Размером, правда, поменьше, но так же ненасытен.
Глаза зенненхунда сверкнули, тяжелые челюсти сомкнулись, перемалывая подачку, в горле булькнуло, и пес снова уставился на Дениса полным надежды взором.
— Ты случайно не в курсе, Айм не проявлял интереса к предметам старины?
— К иконам, что ли?
— Не обязательно к иконам. К вещам, запрещенным к вывозу из страны.
— Если Шарль и занимался контрабандой, то мне об этом ничего не известно. Кристально честным он не был, это факт, но кто в этом мире кристально честен?
— А какие дела ты с ним вел?
— Полностью законные. Он помогал заключать сделки с рядом бельгийских фирм и, соответственно, получал за это комиссионные. Еще иногда он делал богатым людям бельгийское гражданство. Тут, конечно, закон он преступал, но по мелочи, да и другие сотрудники посольства тоже были в этом замешаны. Но оформление гражданства — дело не криминальное. За такое не убивают. А насчет предметов старины мы с Шарлем ни разу не говорили.
— Что ж! Спасибо за кофе и приятную беседу, поднялся с места журналист.
— Постой-ка! — щелкнул пальцами Сикорский. — Кое-что мне пришло на ум. Только сейчас вспомнил.
— Об Айме? Андрей кивнул.
— Было это примерно месяц назад или чуть больше. Шарль устроил мне одну выгодную сделку, и мы, в натуре, ее.обмывали. Вот тогда-то я спьяну и рассказал ему о «Бюро добрых услуг».
— «Бюро добрых услуг»? — вскинул брови Денис. — Это нечто вроде фирмы «Заря»? Уборка, мытье стекол и все такое прочее?
— Уборка? — усмехнулся Сикорский. — Можно и так сказать. А вот мытьем стекол там точно не занимаются. Только имей в виду — это все строго между нами. Давать показания в милиции я не намерен. В случае чего — от всего отопрусь.
— Договорились.
— Так вот, я занимаюсь бизнесом, а бизнес, как ты сам понимаешь, в нашей стране без «крыши» не бывает. Месяца полтора назад я оказал услугу одному типу из «крыши» — деньгами его выручил, иначе бы его пристрелили за карточный долг. В награду он и рассказал мне о «Бюро добрых услуг». Дал адресок электронной почты и пароль особый сказал — без него, мол, сколько ни пиши — не ответят.
— Заказные убийства? — догадался Денис.
— И убийства тоже. Все, что угодно, лишь бы клиент выложил денежки. Устранение конкурентов, киднеппинг, поджоги, похищение документов или ценностей, словом, весь криминальный спектр. И заказчик, и исполнитель полностью анонимны. Половина денег вперед, половина потом. Люди там серьезные, поэтому обманов не бывает — случайный человек пароль не узнает. Даже не помню, с чего у нас с Шарлем начался этот разговор. Кажется, он спросил чисто гипотетически, как в России находят исполнителей для «особых», нестандартных поручений. Я сдуру решил похвастаться своей осведомленностью, вот и назвал Шарлю адрес и пароль.
— И что дальше? Он воспользовался ими?
— Понятия не имею, — покачал головой Андрей. — Больше у нас об этом речь не заходила.
— То есть, если ты назовешь мне адрес, я смогу, при желании, нанять киллера?
— Теперь уже нет, — покачал головой Сикорский. — Пароль там каждый месяц меняется, чтобы ненужные люди отсеивались, а нового я не знаю.
— А электронный адрес какой? — полюбопытствовал Зыков.
— Адрес отличный, — ухмыльнулся бизнесмен. — Раз услышишь — не забудешь. Мать-Тереза, собака, хотмэйл, точка, ком.
— Действительно, «Бюро добрых услуг», — согласился Денис.
* * *
В десять часов утра Наталья на допрос в управление не явилась. Не было ее и в половине одиннадцатого, и в одиннадцать. Матюгнувшись, Колюня Чупрун позвонил на мобильный Игорю Белокурову, сменившему Женю Сечкина на посту у подъезда Лигановой.
Узнав, что никаких разговоров в квартире не велось, а с шести утра, когда Игорь заступил на пост, и до настоящего момента там вообще не было слышно никаких звуков, то есть Наталья еще не проснулась, Колюня еще раз матюгнулся, сел в машину и помчался к дому Лигановой.
— Сбежала, стерва, — бормотал опер. — Провела-таки меня, зараза. Эх, надо было сразу ее арестовать.
— Из подъезда она не выходила, — заверил Чупруна Белокуров. — Через окно тоже сбежать не могла: все окна ее квартиры выходят на эту сторону. Другого выхода из дома нет.
— Будем надеяться, что она спит, — ответил опер и, поднявшись к двери Натальи, нажал на кнопку звонка.
— От такого шума и мертвый бы проснулся, — заметил Игорь, когда Чупрун проделал это в пятнадцатый раз. — Что будем делать? Продолжим наблюдение или войдем в квартиру?
— Толку от вашего наблюдения, как с евнуха приплода, — фыркнул Колюня и, немного подумав, принял решение:
— Зови понятых. Будем вскрывать замок.
— А смысл? Если она сбежала, нам это ничего не даст, только время зря потратим. Обыск мы у нее еще вчера сделали.
— А если не сбежала? — посмотрел на Игоря Чупрун.
* * *
В случае Паши Зюзина поговорка «утро вечера мудренее» категорически себя не оправдывала. Для опального «гиббона» утро было столь омерзительным, что майор предпочел бы вообще не просыпаться.
Голова разламывалась и гудела, тусклый свет, льющийся из окна, безжалостно резал глаза, а тело ныло так, словно это Пашу, а не ненавистного покойника, по непонятной причине решившего испортить Зюзину жизнь, выбросили на асфальт из окна пятого этажа.
Майор сделал усилие и сел на кровати. Сжав руками виски, Паша жалобно застонал. Еще немного — и он не выдержит. Спасти майора от убийственного похмелья могло лишь одно веками проверенное средство, которого, по закону подлости, у него-то и не было.
Спотыкаясь о разбросанные на полу пустые бутылки, Зюзин добрался до прихожей и со стоном натянул куртку, в кармане которой чудом сохранились последние сорок рублей.
«На бутылку хватит, — подумал майор. — А что потом?»
Ответа на этот вопрос Зюзин не знал, а думать над ним не было сил. Преодолевая предательскую слабость в членах, Паша двигался к магазину с упорством ползущего через лес Мересьева. Добравшись до цели, майор приобрел бутылку водки, дрожащими руками сорвал с нее крышечку и жадно высосал содержимое прямо из горла.
Боль в голове смягчилась, тело почти не ныло, приобретя взамен обманчивую легкость. Причудливыми зигзагами Паша двинулся обратно к дому, мечтая залезть в постель и уснуть.
Зюзин так и не понял, сколько времени он возвращался в родные пенаты — час, год, а может быть, целый век. В любом случае до дома он так и не добрался, зато местность вокруг него стала совсем незнакомой.
«Прямо как заколдованный лес», — затравленно подумал майор.
Словно в подтверждение его мыслей перед Пашей неожиданно возникла бревенчатая избушка на курьих ножках. Избушка эта была маленькая, как собачья конура, а из ее нутра бил в ноздри устойчивый запах мочи.
«Вот здесь я и буду жить, — с пьяным умилением решил майор, отвечая на свой полузабытый вопрос: „А что потом?“ — Почему бы и нет? С работы меня выперли, денег нет, дом свой я потерял и уже, наверное, не найду, а избушка справная, добротная. Раз курьи ножки — выходит, баба-яга тут прописана. Прилетит сейчас старая на метле, накормит меня, напоит, в баньке попарит да спать уложит. И буду я с этой самой ягой жить-поживать да бражку попивать. Хоть какая-то перспектива…»
В ожидании бабы-яги майор на четвереньках забрался в тесное избушкино чрево, и, свернувшись клубком на грязном полу, провалился в странное забытье, в котором сны причудливым образом мешались с явью.
В зыбком мареве полусна услышал Паша Зюзин мужские голоса.
— Гуляй, Тротил, гуляй!
— Фу, Пахан, не смей жрать эту гадость!
— Ну почему эти кобели не успокоятся, пока все вокруг не обоссут?
— Свою территорию метят. Совсем как люди. Некоторое время беседа текла в том же ключе, и майор почти было отключился, как его затуманенное сознание встрепенулось, автоматически выхватив из бессмысленного потока слов весьма болезненную для Паши фразу.
— Слышал, как «гиббонам» к посту жмурика подкинули со свечкой? — осведомился более низкий голос.
— Кто же про это не слышал? — усмехнулся неприятный режущий тенор. — Вся Москва уже два дня хохочет, остановиться не может. Так им, козлам, и надо. Вчера на Варшавке полсотни баксов с меня срубили ни за что ни про что. Я уж думаю — может, моего «мерина» под «запора» замаскировать?
— Крутая задумка, — оценил баритон. — Так и напиши крупными буквами на боку у своего «шестисотого»: «Запорожец». Мадэ ин Хохляндия. Баксов нет".
— Вот-вот. А в качестве эмблемы нарисую кусок сала.
— Так я к чему о трупе заговорил-то. Знаешь, чьих рук это дело?
— Нет.
— Я вчера был в ресторане и случайно услышал, как пьяный Клоп похвалялся, что это он так схохмил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26