* * *
Лазоревые очи Раечки Лапиной сияли безумным огнем фанатично-болезненной страсти. Она ждала этого момента девять лет — половину прожитой жизни. Ради Ирвина она поставила на карту все, рискуя свободой и даже головой. Она бросила вызов судьбе, она пошла ва-банк — и выиграла.
Рая уже получила вожделенный приз, хотя еще не могла прикоснуться к нему. Не важно, что это случится чуть позже. Пока им достаточно взглядов, вздохов, чувств… Все остальное — потом.
Герой ее грез, мужчина ее мечты, человек, предназначенный ей свыше, находится от Раи на расстоянии вытянутой руки. Ну, может, чуть дальше, но это тоже не важно, как не важно и то, что наручники, защелкнутые на их запястьях, не позволяют им броситься в объятия друг друга, а кляп мешает Ирвину произнести заветные слова любви.
Они вместе, и это главное. Остальное не имеет значения. Любовь побеждает все, даже смерть. Разве не об этом без устали твердят книги и кинофильмы? Их любовь не знает себе равной, поэтому они победят. Они не могут не победить.
Тысячи писем, отправленные Келлеру с неизменной пометкой «Из России — с любовью», не могли оставить его равнодушным. Наверняка он ждал этой встречи с таким же нетерпением, как и она, — это же очевидно! — недаром Ирвин не отрывает от нее глаз, горящих неистово-лихорадочным огнем.
Девушка ни на секунду не усомнилась в том, что взгляд этот отражает безудержную, всепоглощающую страсть. Мужчина, вознесшийся над миром, подчинивший своей гипнотической власти миллионы людей во всех странах и континентах, был готов пасть к ее ногам. Если бы только ему не мешал этот проклятый наручник…
Пространство каюты было наэлектризовано невысказанными чувствами, как воздух перед грозой. Казалось, еще немного — и в пол ударит молния, а над головами влюбленных грянут раскаты грома.
К разочарованию Раисы, ничего подобного не произошло. Вместо этого в каюту вошел Череп. На губах боровского авторитета играла самодовольная ухмылка змия, впарившего безмозглой Еве запретное райское яблочко.
— Подлец, — гордо вскинула голову девушка. — Ты — трус, подлец и негодяй!
— Кто бы сомневался, — хмыкнул Самарин, с садистским наслаждением отдирая от лица Келлера полоски лейкопластыря вместе с очередной порцией усов и бороды.
— Он весь твой, любимая.
Выдернув изо рта певца промокший от слюны носок, Иван мерзко хохотнул и вышел на палубу.
Келлер и Рая, поглощенные друг другом, не обратили внимания на то, что Череп неплотно прикрыл за собой дверь, оставив в ней щель.
— Из России — с любовью, — как пароль, произнесла девушка и замолчала, ожидая ответа.
Избавленный от кляпа и лейкопластыря Ирвин не спешил воспользоваться вновь обретенной свободой слова.
Вопреки предположению Раисы, дара речи певца лишила отнюдь не стрела Купидона и даже не ее неземная красота. Келлер попросту не находил слов, способных выразить его весьма далекие от нежности чувства.
Даже к проклятому психопату Саваласу Ирвин не испытывал столь яростной и всепоглощающей ненависти, как к этой безмозглой растрепанной девахе, виноватой во всех его несчастьях. Несмотря на многолетнюю практику и виртуозное владение ненормативной лексикой, певец был просто не в силах подобрать для Раечки адекватный его чувствам эпитет.
«Как бы ее, суку, назвать? — терзался вербальной беспомощностью Келлер. — Для такой мерзавки даже черный пуэрториканский мат будет комплиментом…»
Из-за этой гребаной восемнадцатилетней мокрощелки его похитили, избивали, унижали, травили нервно-паралитическим газом, засовывали в рот его же собственные носки. Он, кумир всей планеты, великий целитель Келлер позорно обмочился, узнав, что его везут прямо в лапы убийцы и психопата Саваласа. По вине проклятой русской шлюшки его после долгих мучительных пыток прикончат на этой грязной паршивой посудине. Страшно даже представить, какой конец его ждет. Дагоберто — не просто садист. Он маньяк. Он законченный псих.
«Уж теперь-то я устрою тебе „Молчание ягнят“, — зловеще скалился Савалас, приковывая Ирвина наручником к какой-то железяке. — Отпелся ты, урод, отплясался».
Нет, лучше об этом не думать! Но как не думать, как? Разве можно не думать о том, что через полчаса маньяк и психопат Савалас распнет его, прибив гвоздями к стене каюты? Глумливо хохоча, Дагоберто будет брызгать ему в глаза концентрированную серную кислоту, кромсать ржавым тупым ножом его пах и гениталии — и все из-за этой ненавистной белобрысой сучки, похотливо таращащей на него противные голубые зенки…
Мутная волна тяжелой и жгучей, как расплавленный свинец, ненависти ударила в мозг, лишая Келлера остатков рассудка и контроля. Глаза певца выкатились из орбит, готовый взорваться череп вибрировал под адским напором лютой звериной ярости.
Эта девка должна ответить за все! Ответить прямо сейчас, прежде чем он умрет по ее вине. Ее нужно уничтожить! Порешить, прикончить, замочить проклятую сучку, эту грязную вонючую стерву! Разорвать ее на куски! Сделать с ней все то, что Савалас по ее вине собирается сделать с ним!
— А-а-аа! — забился в тесном пространстве каюты полный яростного исступления крик обезумевшего певца.
Глаза Ирвина выкатились из орбит, в углах изломанных гримасой губ выступила пена. Прикованный к трубе наручник громыхал, как цепь взбесившегося волкодава.
Забившись в угол, дрожащая, оглушенная, не понимающая, что происходит, Рая в ужасе наблюдала, как мужчина ее мечты, сатанея от собственного бессилия, тщетно пытается вцепиться ей в горло скрюченной, как лапа хищного зверя, рукой.
Как известно из уроков физики, над большими водными пространствами звук распространяется особенно хорошо в направлении ветра. Ветер, упрямо дующий над озером Мичиган, деловито подхватил вопли обезумевшего Келлера и с энтузиазмом записного кляузника донес их до чутких ушей колумбийских мафиози.
— Joder! — отреагировал Пако Могила излюбленным ругательством испаноязычных стран. — Вы слышали?
— Во дают! — изумился Фабио Эстиарте. — Это орут на яхте Саваласа. Что у них там происходит?
— Убивают кого-то, — сказал Бруно Байона и нервно перекрестился. — Ну и крики! Аж мороз по коже. Надеюсь, это не Череп. Все-таки зря мы отпустили его одного. Плакала наша микропленка!
— Ну, это мы еще посмотрим! — хмыкнул Пако Могила. — Фабио, объяви полную боевую готовность! Пусть группа захвата готовится к абордажу. Прибавьте ходу, но огни не зажигайте. Надо застать Саваласа врасплох.
* * *
Капитан Хирш, которого вопли Ирвина тоже не оставили равнодушным, отреагировал в точности так же, как и Франсиско Асаведа, а именно отдал приказ срочно идти на сближение с яхтой Саваласа.
Группа захвата быстро и бесшумно заняла места на палубе, готовясь к атаке. Агенты ФБР, как и колумбийцы, надеялись застать Дагоберто врасплох.
* * *
Избавив Келлера от кляпа, Череп присоединился к Кейси и Саваласу, ожидающим за дверью каюты начала обещанного спектакля. Увлеченный идеей сеанса антилюбовной келлеротерапии, Иван на время позабыл об основной цели своего визита на яхту. Он решил забрать у Раисы тамагочи чуть позже, когда сумасбродная девушка наконец поймет, кто есть кто и кто чего стоит.
Воплощая в жизнь излюбленный слоган римской черни: «хлеба и зрелищ», Савалас предусмотрительно прихватил из кухни поднос с вином, коньяком, конфетами и закуской, среди которой, впрочем, хлеба не оказалось.
— Ну, все, сейчас начнется, — шепнул Череп, потирая руки в предвкушении незабываемого развлечения.
Некоторое время из каюты не доносилось ни звука, и это слегка озадачило экспериментаторов, ждавших бурных любовных объяснений со стороны Лапиной и не менее бурных проклятий со стороны Келлера.
— Что это с ними? — тихо спросил Иван. — Языки от волнения проглотили?
— Наверное, голубки присматриваются друг к другу, — шепнул в ответ Савалас. — Ничего, сейчас заговорят, вот увидишь. Давайте пока выпьем.
— За любовь! — подняла бокал с красным вином Кейси Ньеппер.
— За международное сотрудничество, — добавил Череп.
Он предпочел французский коньяк.
— За… — начал было Савалас.
Безумный вопль Ирвина застал троицу врасплох.
Савалас вздрогнул от неожиданности и выплеснул коньяк на платье актрисы, которая, поперхнувшись вином, мучительно закашлялась.
Быстрее всех отреагировал Самарин.
Матюгнувшись, боровский авторитет подскочил к двери и, распахнув ее, застыл на пороге.
Кейси, продолжая кашлять, шарахнулась в сторону и, дрожа от ужаса, прижалась к Дагоберто.
— Вот это достоевщина, твою мать, — пробормотал потрясенный Череп.
— Не смотри, — сказал Савалас и, развернув актрису лицом к себе, накрыл ее голову руками.
Из разорванного наручником запястья Ирвина хлестала кровь, кровь текла из прокушенной губы, но обезумевший певец ничего не чувствовал и не замечал. Одержимый жаждой убийства, он вообще не испытывал боли. Содрогающийся, мечущийся, орущий, беснующийся Келлер с неистовой яростью рвался на привязи, пытаясь добраться до горла женщины, которую ненавидел всеми фибрами своей души.

Озеро Мичиган
«Если неприятность может случиться, она обязательно случается», — гласит небезызвестный закон Мерфи. Бутерброд упорно падает маслом вниз, а пересекающий безбрежную Сахару одинокий путник на джипе, обогнув бархан, непременно столкнется с верблюдом не менее одинокого бедуина.
Озеро Мичиган по своим размерам значительно уступало выжженной солнцем Сахаре, в то время как яхта колумбийцев и катер агентов ФБР были гораздо крупнее джипа одинокого искателя приключений или верблюда гордого бедуина.
Вопрос на сообразительность: что произойдет, если глубокой ночью два корабля с погашенными огнями будут двигаться на высокой скорости, направляясь к одной и той же цели? Для тех, кто знаком с законом бутерброда, ответ очевиден: они столкнутся.
Итак, произошло то, что и должно было произойти: в пятидесяти метрах от яхты Дагоберто Саваласа катер федералов на полном ходу протаранил носом яхту Франсиско Асаведы.
Удар был настолько силен, что яхта треснула пополам, а нос катера, сплющившись, надломился. Вода хлынула внутрь пробоин, в результате чего оба плав-средства начали быстро погружаться под воду.
Изощряясь в испанских и английских ругательствах, колумбийские боевики и бойцы фэбээровского спецназа прыгнули в воду и поспешно поплыли прочь, чтобы их не затянуло в воронку, образовавшуюся на месте крушения.
— Двигайтесь к яхте Саваласа, — приказал своим людям Франсиско Асаведа.
— К яхте Саваласа, — скомандовал агентам ФБР капитан Хирш. — Быстрее.
Озеро вскипело под мощными взмахами рук тренированных пловцов. Минуту спустя вода приняла в свои объятия уходящие на дно корабли и бесстрастно сомкнулась над их останками. Неутомимый ветер вновь погнал по ее поверхности серые холмики волн.

Озеро Мичиган, — яхта Саваласа
Кейси Ньеппер довольно быстро отошла от первоначального испуга и теперь уже со жгучим интересом наблюдала за припадком съехавшего с катушек супруга.
«Так ему и надо, — мстительно думала звезда, охладевшая к Келлеру после сногсшибательного секса с Саваласом. Как часто бывает в подобных случаях, болезненная страсть к певцу без видимого перехода трансформировалась у Кейси в неприязнь — переходную стадию к ненависти. — Интересно, он окончательно свихнулся или только временно? Лучше бы окончательно. В этом случае я получу над Ирвином опеку — мы ведь не разведены, — а вместе с опекой и все его состояние. Лишняя сотня миллионов никогда не помешает».
Раздавшийся за бортом грохот столкновения преследовавших яхту Дагоберто кораблей временно заглушил вопли Келлера, боевой задор которого уже начал идти на убыль.
— Это еще что? — встревоженно дернулся Савалас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29