Хам принимает воспитанность за слабость и, получив вежливый отпор, теряется.
Вопрос в другом — мне это надо?
Нет. Такие развлечения не для меня.
Закутавшись в дождевик и прихватив прочный мужской зонт, сохранившийся с допотопных времен, я отправилась вызволять себя из депрессии.
Ну и погодка! Хороший хозяин собаку на улицу не выгонит.
Дождь — стеной, в двух шагах ничего не видно. Проезжую часть Бассейной улицы переходила почти на ощупь и только в парке расслабилась. Машин нет, можно идти спокойно, ничего не опасаясь.
Не успела пройти и половину пути, только-только миновала лодочную станцию — вымокла уже вся, как мышь. В туфлях противно зачавкала вода.
Интересно, как поживает мой макияж?
Поглубже натянув капюшон, я пригнула голову и ускорила шаг.
Велосипедист показался внезапно, метрах в двадцати от меня. Он выскочил из-за кустов барбариса в том месте, где идущая в горку дорожка делает крутой поворот, и, не снижая скорости, помчался навстречу мне.
— Ты видела его раньше? Сможешь узнать и показать мне, если встретишь? Какой у него был велосипед? — терзал меня потом вопросами Славочка, снедаемый жаждой мести.
Господи, при чем здесь велосипед? Велосипед я даже не разглядела. Только лицо! Злое, напряженное, и дикий, остекленевший взгляд.
Странное дело, произошло все в течение каких-то секунд, а тогда показалось, что едет он на меня целую вечность.
Помню, подумала, какого необычного цвета у этого парнишки глаза — белые, словно одни белки, без радужки и зрачков. Косой?
Я поспешила уступить дорогу и отскочила влево.
Прямо в лужу. Велосипедист резко вильнул и метнулся в мою сторону. Я тотчас остановилась и замерла. Не трамвай — объедет.
Первая заповедь пешехода: коли уж попал на дороге в переделку — стой спокойно, не шарахайся по проезжей части туда-сюда, дай водителю возможность тебя объехать.
Этот водитель объезжать пешехода явно не собирался. Не снижая скорости, безумный велогонщик несся прямо на меня.
Я дрогнула и шагнула в сторону. В самый последний момент. Всего один шаг, но он меня спас. Не отступи я тогда влево, велосипед раздавил бы меня в лепешку. Я увернулась от колеса, но полностью избежать столкновения мне, к сожалению, не удалось. Велосипедист задел меня своим корпусом.
«Нет, не может быть! Это происходит не со мной!» — успела удивиться я и, крутанувшись волчком от сильного удара в правое плечо, рухнула на дорожку, со всего маху приложившись головой об асфальт.
Парк, казавшийся таким пустынным всего минуту назад, внезапно наполнился людьми: рыболовы, шахматисты, мальчишки с лодочной станции.
Лидировали в этой оживленной толпе тетки в оранжевых жилетах. Не переставая галдеть и переругиваться, садовницы мгновенно соскребли меня с асфальта и поставили на ноги.
— Расшиблась? Может, «Скорую»?
— Нет, нет, спасибо. Спасибо большое. Не надо. Мне нужно в метро, — лепетала я, старательно размазывая по лицу грязь.
— В метро? — зычно переспросила бойкая толстуха, недоверчиво разглядывая порванный рукав моего дождевика.
— Да, в метро, здесь недалеко. Спасибо большое, — как заведенная твердила я. — Все нормально.
Боли я тогда почему-то не чувствовала. Только растерянность и неловкость. Неловко, знаете ли, причинять беспокойство незнакомым людям. Стоят из-за меня под дождем. Мокнут.
— Обезьяна! — Я обернулась на голос.
Кричал велосипедист. Он в отличие от меня не пострадал. Не упал и не разбился. Просто отъехал в сторонку, слез с велосипеда и стоял чуть поодаль, трясясь от злобы.
— Обезьяна вислозадая! Скачет, бля! — сообщил он присутствующим и ткнул в меня пальцем, чтобы ни у кого и тени сомнения не осталось в том, кто же здесь вислозадая обезьяна.
Народ удивленно примолк, а я так даже обиделась. Такой молоденький, я ему в матери гожусь, а он обзывается. Вот и делай после этого людям добро!
Ни стыда, ни совести нет у парня. Сам виноват, не справился с управлением, сбил меня с ног, и я же, получается, обезьяна, да еще вислозадая. Нет, это невозможно! Можно сказать, я ему жизнь спасла, а он!!! Да не успей я отскочить вовремя в сторону, валялся бы сейчас этот горе-велосипедист в одной луже со мной. Как миленький!
Ох, если бы только я не оставила в тот день свои мозги дома, я бы тогда уже поняла, что наезд этот не случаен.
— Мочалка! — не унимался тем временем мой обидчик. — Мочалка драная! Смотреть надо!
Первым из ступора вышел щупленький старикан с шахматами:
— Чума!!! — неожиданно сочным командным басом заорал дедок, потрясая шахматной доской. — Чума, твою мать! Летишь, как наскипидаренный! Ладно, баба шустрая — отскочила. А если б старуха или ребенок, твою мать?! Убить бы мог!
Парень вспыхнул, ощерился, как волчонок, и, угрожающе сжав кулаки, двинулся к деду.
Лодочник покрепче перехватил весло.
— Уймись, урод, — ласково посоветовал он. — Ты ехал слишком быстро. Здесь парк, а не велотрек.
— Вася! Вася, блин!!! — в один голос завопили садовницы.
Небритый Вася почесал в затылке, одернул засаленный жилет и, нырнув под сиденье трактора, достал монтировку.
Монтировка — веский аргумент! Велосипедист поспешил ретироваться. Поехал он как-то странно, вихляя из стороны в сторону и поминутно оглядываясь.
— Наркоман! — уверенно сказала молоденькая мамаша с коляской и протянула мне зеркальце.
— Вы думаете? — с надеждой переспросила я.
Если парнишка действительно наркоман, тогда все понятно. Его агрессивность и озлобленность — следствие приема наркотиков. Бедный парень! Оказывается, он тяжело болен.
Я слегка повеселела. Одной проблемой меньше. Не надо ломать голову над тем, за что же так ненавидит меня незнакомый велосипедист. В его поведении по отношению ко мне нет ничего личного! Это не ненависть, а болезнь.
Обзывая меня последними словами, несчастный мальчик никоим образом не хотел кого-либо оскорбить или унизить. Бедненький! Он перепугался, что сбил с ног человека, и от испуга не сумел справиться с болезненным раздражением.
— Конечно, наркоман, — жизнерадостно подтвердила бригадирша садовников, счищая с меня комья грязи. — Тут и думать нечего. Они вон в той беседке тусуются. — Она показала на каменную беседку, стоящую на берегу пруда. — Убирать станешь — весь пол в шприцах! Каждый божий день они там толкутся, с утра до вечера и с вечера до утра. Дури нанюхаются, наширяются чем ни попадя и куролесят. Одно слово — обдолбыши!
— Кошмар какой! — Я удивленно таращилась на желтое монументальное сооружение, построенное в стиле «сталинский ампир».
Ну и дела! Притон наркоманов прямо у меня под боком! Я мимо этой беседки по сто раз на дню пробегаю. Здесь самый короткий путь к метро. И к магазинам! И в сберкассу! И вообще я люблю ходить парком. Идиотка!
От страха и неприятных мыслей меня замутило.
— Может, все ж таки «Скорую» вызвать? — Заботливые руки приставили к моему носу карманное зеркальце.
Я удивленно таращилась на свое отражение. Лицо в грязных подтеках. Губа припухла. Скула содрана до крови. И в довершение всего — рог. На лбу. Хороший рог, качественный. Переливаясь всеми цветами радуги, рог рос и увеличивался в размерах прямо на глазах.
Нет предела совершенству!
— Нет, нет, спасибо. Я лучше домой. Здесь рядом. — Я решительно направилась в сторону улицы Победы.
— Оно и правильно, что домой. Дома и стены помогают, — одобрительно загудели в толпе.
— А Вася вон проводит. Вась! — густым низким голосом скомандовала разбитная бригадирша. — Проводи дамочку! Не ровен час, завалится где-нибудь и будет лежать, зубы оскаля. Что там ни говори, а головой она все ж таки здорово навернулась.
Глава 8
Вот и не верьте после этого в телепатию! Не успела я подумать про Славочку, а он уже тут как тут — звонит:
— Ты где?
— Я где?! — Губы дрогнули, уголки рта поехали вниз, я расплакалась.
Расплакалась неожиданно для себя, стоило только услышать родной голос.
— Ыыыыы, — рыдала я.
Рыдала громко, навзрыд и, надо признаться, с удовольствием. Рыдала и не могла остановиться, так мне вдруг стало себя жалко.
— Наташа!!! — сквозь вопли и всхлипы прорвался муж. — Что с тобой?! Что случилось?!
— Упала! — белугой ревела я.
— Упала? Опять?! — запнулся Славка, очевидно, решив, что я все еще дожевываю ситуацию с падением на кладбище.
— Опять, — захлебываясь слезами, подтвердила я. — Меня наркоман сбил. В парке. Я шла, а он как выскочит неожиданно из-за кустов и навстречу мне, на велосипеде. А я увидела и скорее в сторону, а он не видел и тоже свернул туда же. Я отскочила, а он — плечом, и я в лужу, и головой об асфальт, и брюки кожаные-е-е, — я вспомнила, что новенькие кожаные брюки разорваны вдрызг и восстановлению не подлежат, — порвала-а-а-а! Самые мои любимые. Черненькие. У меня в них бедра на целых два размера меньше казались.
— Да и черт с ними, с брюками! — возмутился муж. — Голова как? Идти сама можешь?
— В смысле?
— Домой дойти сама сможешь?
— Я и так дома. — шмыгнув носом, порадовала я Славочку.
— Дома у кого? — нежно-вкрадчивым тоном, словно разговаривает со слабоумной, поинтересовался муж.
— У бебя, — прогнусавила я и, прекратив реветь, оглушительно высморкалась.
— У кого?!
Я разнервничалась. Что значит «У кого?!»? Нашел время ревновать!
Нет, на самом деле мужа своего я обожаю. Мы столько лет вместе, а он до сих пор от меня без ума (тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить), но порой!..
Порой он меня просто бесит!
С чего вдруг такая неуместная подозрительность? Можно подумать, я хоть раз в жизни дала ему повод для ревности.
Да я никогда!
У меня засосало под ложечкой. А вдруг Славка уже все знает?! И про деньги, и про «деловое» свидание? Нет, это невозможно! Верочка не могла проболтаться по определению. И все-таки!
Сердце ухнуло в печенки.
Я делано рассмеялась:
— Слав, я тебя умоляю, у себя, конечно. Я у себя дома. У себя! То есть у нас с тобой, на Бассейной.
— Но я звонил минуту назад, и тебя не было, — не унимался мой благоверный.
— Правильно. Минуту назад меня в квартире не было. Я только что вошла. Даже дверь еще не успела закрыть. — Я завела руку за спину, чтобы повернуть в замке ключ, — и взвыла.
Взвыла от боли. Руку скрутила жгучая боль, как будто меня кипятком обварили.
— Наташа! — заорал муж, теряя остатки самообладания.
— Рука, — жалобно пояснила я. — Рукой пошевелить больно. Даже ключ не могу в замке повернуть, такая адская боль.
Закатав рукав, я обескураженно таращилась на свою правую руку. Предплечье распухло и почернело, кисть отекла так, что колец не видно. Похоже, руке досталось больше всего. Что и следовало ожидать!
При падении я подмяла ее под себя и всей тушей придавила к асфальту. А ведь во мне — шестьдесят килограммов. Это живой вес, без одежды! Плюс тряпки.
Короче, если это не закрытый перелом, то и свинья не красавица!
— Ыыыыыы! — зарыдала я пуще прежнего.
— Ну, все, лапочка, все. Не плачь. Сейчас приеду, — посулил муж и повесил трубку.
Я отключила мобильник. Сознание того, что Слава будет дома с минуты на минуту, помогало мне сохранять присутствие духа. Морщась от боли, чертыхаясь и охая, я с грехом пополам закрыла дверь на ключ и поспешила в ванную.
Главное сейчас — кольца. От колец нужно избавиться в первую очередь. Я включила воду и намылила руки жидким мылом. Пена получилась обильная, а толку — чуть.
Ни одно из трех колец, впившихся в мои раздувшиеся сарделькообразные пальцы, не сдвинулось ни на йоту.
«Зззззззззз», — перед глазами замаячил призрак автогена.
Лихорадочно заткнув умывальник пробкой, я открыла шкафчик и с гордостью оглядела полки со стройными рядами ярких пластмассовых бутылочек.
Еще не все потеряно! Слава богу, прошли те времена, когда за одной жалкой бутылкой болгарского шампуня часами давились в очереди.
За свои пальцы я буду бороться!
Начав с гелей для душа, я быстренько перешла на шампуни, затем в дело пошли очищающий гель для лица и пенка для бритья, и, наконец, в раковину была добавлена хорошая порция моющего средства для стиральных машин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38