Подумав так, леди Энн вдруг с удивлением осознала, что Элсбет вот уже несколько дней не заговаривает с ней ни о своих десяти тысячах фунтов, ни о поездке. Поистине все это более чем странно.
Леди Энн видела, как Арабелла беспокойно расхаживает по комнате, останавливаясь перед высокими французскими окнами. Повернувшись к падчерице, она промолвила:
— Сыграй для нас что-нибудь, Элсбет. Какую-нибудь французскую балладу, только повеселее — не из тех, что заставляют меня плакать.
Элсбет охотно согласилась, грациозно присела к инструменту, и вскоре печальные аккорды наполнили комнату — это была французская баллада.
Леди Энн подошла к дочери и положила руку ей на плечо:
— Зачем ты выдумала всю эту ложь про бедного Хэмсворта? Ты же прекрасно знаешь, что отец не позволял тебе и близко подходить к его дому. Я помню, он даже как-то грозился на целую неделю запретить тебе кататься на лошади, и ты ни разу не ослушалась его.
Арабелла почувствовала страшную усталость. Ей хотелось заплакать, закричать, но она только смогла пожать плечами и сказать:
— Это была просто шутка, мама, и ничего более.
— Да, хороша шутка. Джастин просто взбешен. Ты сделала это нарочно. Ты специально хотела его разозлить. Зачем тебе это понадобилось, дорогая моя?
— Граф ждал этого от меня, он хотел услышать нечто подобное. И я постаралась не обмануть его ожиданий.
— Арабелла, да о чем ты говоришь? Как ты можешь утверждать, что именно это он и хотел услышать? Это же не так, ты сама знаешь. Он твой муж, а не какой-нибудь поклонник, которого ты пытаешься заставить ревновать.
Арабелла подняла ясные серые глаза и твердо посмотрела в лицо матери. От одного упоминания о ее супруге желудок молодой женщины готов был взбунтоваться. Если бы только сейчас она смотрела в умудренные опытом глаза отца, вместо того чтобы встречаться взглядом с безмятежно-наивными голубыми глазами матери. Она попыталась скрыть разочарование, передернула плечами и сказала:
— Пожалуйста, мама, не воспринимайте так серьезно мои слова. Мне кажется, вы догадались, что между мной и графом возникло некоторое непонимание.
Прежде чем леди Энн успела как-то отреагировать, Арабелла развернулась, взмахнув черной атласной юбкой, и бросила через плечо:
— Я прикажу поставить в гостиной стол для игры в лотерейные билеты.
К счастью для Арабеллы, граф и доктор Брэнион не присоединились к ним за игорным столом. Тем не менее она вынуждена была признать, что выигрыш не доставил ей особенного удовольствия. Поскольку граф был убежден, что она изменила ему с Жервезом, она чувствовала себя виноватой, обмениваясь взглядами и фразами с молодым французом. Арабелла стала игнорировать его и, к своему ужасу, заметила, что щеки ее вспыхивают жарким румянцем каждый раз, когда он обращает на нее взгляд своих прекрасных черных глаз. Если бы она сама не была уверена в своей невиновности, она бы решила, что заслуживает того, чтобы ее называли потаскушкой.
Дружеское слово и невинный взгляд, которые были возможны еще вчера, сегодня казались ей двусмысленными и полными затаенных намеков. Поэтому она совсем смешалась и затихла, как потухшие угли в камине.
Когда в комнату вошел Краппер с чайным подносом, Арабелла была уже на грани срыва. Она сразу кинулась разливать чай, даже не спросив об этом у матери, но, к счастью, не пролила ни капли на ковер, хотя руки ее дрожали. Наполнив последнюю чашку, она быстро поднялась с места и преувеличенно громко зевнула.
— Сегодня был тяжелый день. Желаю всем доброй ночи.
Она кивнула всем собравшимся, старательно избегая взглядом графа, и направилась к двери.
— Подожди минутку, дорогая моя, — сказал вдруг граф, останавливая ее. — Я как раз тоже собирался уходить.
Первым побуждением Арабеллы было броситься из комнаты бегом, но она пересилила себя. Ловко он поймал ее — если она откажется, то всем станет ясно, что она его боится. Поэтому она застыла в напряженном ожидании, пока граф со своей обычной учтивостью пожелал всем спокойной ночи. Она понимала, что он нарочно тянет время.
Доктору Брэниону не понравилась эта сцена точно так же, как не понравилось и все, чему он стал сегодня свидетелем. Он видел, как граф обнял Арабеллу за талию и вышел с ней из комнаты. Доктор втайне надеялся, что леди Энн не станет просить его побеседовать с графом на эту щекотливую тему. Он и понятия не имел, о чем его спрашивать, и тем более не догадывался, что ответит ему сам граф. Он подозревал, что Джастин так же холоден и суров, как и покойный граф Страффорд. Но неужели он так же жесток и безжалостен? И в чем причина размолвки между Джастином и Арабеллой? Что, черт возьми, произошло?
После обеда, когда дамы вышли и они с Джастином остались одни, доктор Брэнион вскользь заметил графу, что молодой француз чрезвычайно обходителен и любезен с дамами, на что тот ответил:
— Вероятно, это отвечает его интересам — всем угодить. — А потом добавил, обращаясь скорее к самому себе, чем к собеседнику: — Скоро я узнаю, действительно ли у нашего французского родственника под ангельской наружностью скрывается змеиная душа, или просто все дело в безнравственном французском воспитании. Надеюсь, вы внимательно наблюдали за ним, Пол, со дня его приезда сюда.
Доктор Брэнион ничего особенного не заметил, но молодой человек и ему не внушал доверия. Поэтому он ответил графу:
— Если вы подозреваете его в чем-то, почему не укажете ему на дверь? Ведь это ваше право.
Граф долго молчал, потом произнес:
— Пока я не могу этого сделать. А кроме того, я скорее убью его, чем позволю целым и невредимым покинуть Эвишем-Эбби. У меня просто руки чешутся его прикончить.
«Боже правый, — подумал тогда доктор Брэнион, — что же здесь происходит, в конце концов?»
Арабелла хранила напряженное молчание, пока они с графом не поднялись на второй этаж. Она попыталась сбросить с себя его руку, но ей это не удалось. Тогда она прошипела сквозь зубы:
— Пусти меня. Я пойду к себе в спальню.
Он еще крепче прижал ее к себе.
— Ты, наверное, хочешь сказать «в нашу спальню»? Ведь туда я тебя и веду, дорогая моя.
— Нет, черт тебя побери!
Арабелла изловчилась и, вырвавшись из его объятий, понеслась по коридору к своей комнате и распахнула дверь. То, что она увидела, настолько ее поразило, что она остановилась как вкопанная, не веря своим глазам.
Вся мебель в комнате была прикрыта покрывалами, любимые картины были сняты со стен, ее вещей нигде не было видно. Ее спальня выглядела так, будто она никогда в ней не жила — малейшие следы ее присутствия исчезли как по волшебству. В панике она подлетела к шкафу и, дернув за ручки из слоновой кости, широко распахнула дверцы. Там не было ни ее платьев, ни накидок, ни шляпок, исчезли даже ее туфельки. Арабелла медленно обернулась и гневно уставилась на своего мужа, который стоял на пороге, прислонившись к дверному косяку, скрестив руки на груди.
— Что ты сделал? Где мои платья, картины, туалетные принадлежности? Отвечай, черт возьми!
Граф лениво выпрямился и небрежно промолвил:
— Я решил, что твоя комната мала для нас двоих. Поэтому я приказал, чтобы во время обеда твои вещи перенесли в графскую спальню. А к привидениям Эвишем-Эбби мы скоро привыкнем. Идем же, любезная супруга, твой муж ждет, что ты подаришь ему свои ласки.
Арабелла сунула руку в карман платья и нащупала гладкую рукоять своего маленького пистолета. Перед обедом она случайно обнаружила его на трюмо перед шкатулкой с драгоценностями и удивилась, как это она не вспомнила о нем раньше. Вот ведь насмешка судьбы — пистолет, подаренный отцом, защитит ее от человека, которого сам же отец выбрал ей в мужья. Забавная ситуация. Она распрямила плечи и с вызовом спросила:
— Хочешь снова изнасиловать меня?
Джастин пренебрежительно пожал плечами:
— С моей стороны не было никакого насилия. Я использовал крем, чтобы, так сказать, облегчить процесс. Не моя вина, что ты начала сопротивляться. Впрочем, все будет так, как ты хочешь, — я больше не буду прибегать к помощи крема. Если твой любовник развлекается с тобой днем, я не вижу причин, почему бы мне не получить удовольствие ночью. Кроме того, ты мне еще не успела наскучить. Помнишь, я говорил, что у тебя прелестная грудь? Вчера ночью я не рассмотрел тебя как следует. Сегодня я наверстаю упущенное. Уверен, тебе это понравится — ты любишь, когда внимание мужчины полностью принадлежит тебе одной.
Арабелла вздрогнула, вспомнив, как он смотрел на нее прошлой ночью. Он думает, что может делать с ней все, что захочет, что он может приказывать ей и угрожать. Этот негодяй думает, что она потаскушка, что она изменила ему. Это не так, она никогда его не предавала. Ну ничего, теперь у нее есть оружие, и она не позволит ему снова надругаться над собой.
Арабелла улыбнулась, заметив промелькнувшее в его серых глазах удивление.
— Я не позволю тебе больше издеваться надо мной. Странно, что мой отец так и не понял, кто ты на самом деле, — на него это не похоже. — Улыбка исчезла с ее лица, голос звучал холодно и твердо. — Я буду настаивать на своей невиновности. Я еще раз повторяю вам, милорд, хотя вы, похоже, глухи к истине: у меня нет любовника.
— Да, это так, твой отец ошибся, но не в моем характере, смею тебя уверить. Его счастье, что он не стал свидетелем падения своей дочери. Идем же, Арабелла, я устал от всей этой чепухи. Я сказал, что тебе надлежит делать. Ты будешь мне повиноваться беспрекословно. У тебя нет другого выбора.
Ему хотелось задушить ее за то, что она продолжает так бессовестно лгать. Сегодня у него не было намерения принуждать ее силой разделить с ним супружеское ложе, несмотря на все ее ехидные намеки за обедом насчет старого развратника Хэмсворта. Но ему хотелось, чтобы она познала с ним наслаждение страсти. Чтобы она сама отдалась ему.
Только ему.
Хотя Джастин не желал себе в этом признаться, ему хотелось вновь завоевать ее любовь, заставить ее забыть француза. Он ждал, что она будет просить у него прощения, станет умолять его вновь принять ее как свою жену.
Что он сделал не так? Почему она изменила ему? Этот вопрос он задавал себе постоянно. Ответа на него не было — во всяком случае, пока она отрицала свою вину.
Он нетерпеливо взмахнул рукой, молча приказывая ей следовать за ним. В полном молчании Арабелла вышла из комнаты. Он не схватил ее за руку, но она понимала, что все к тому шло. Если она попытается сбежать, он мигом ее поймает.
Когда они подошли к графской спальне, граф остановился у двери и отступил назад, пропуская ее вперед. Как только она вошла в комнату, то услышала, как щелкнул ключ в замочной скважине.
— Я заменю тебе горничную, Арабелла. Я хочу видеть тебя обнаженной. Я хочу, чтобы мои пальцы сжимали твои груди. Я желаю рассмотреть тебя всю. Иди же сюда и дай мне расстегнуть пуговицы у тебя на платье.
— Нет, — спокойно возразила она, гордо выпрямившись и высоко вздернув подбородок. — Ты больше не притронешься ко мне, Джастин.
Ноздри его раздулись от ярости, как она и предполагала. Граф не привык, чтобы ему отказывали. Но он быстро овладел собой, и ленивая усмешка поползла по его губам, а глаза засверкали — он принял ее вызов. Медленно, отчеканивая каждое слово, он сказал:
— Как я уже сказал, все будет так, как ты захочешь. Ты добиваешься того, чтобы я снова порвал на тебе платье, Арабелла? Если ты будешь мне сопротивляться, я так и сделаю. Но подумай вот о чем, дорогая моя: спустя пару недель у тебя совсем не останется платьев. Впрочем, это меня мало волнует — можешь разгуливать хоть нагишом. — С этими словами он сделал шаг в ее сторону.
Арабелла кинулась к кровати и перебежала на другую ее сторону, прекрасно понимая, что его теперь ничто не остановит и всякие уговоры бесполезны. Она смерила глазами разделявшее их расстояние и потихоньку взвела курок, не вынимая пистолета из кармана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Леди Энн видела, как Арабелла беспокойно расхаживает по комнате, останавливаясь перед высокими французскими окнами. Повернувшись к падчерице, она промолвила:
— Сыграй для нас что-нибудь, Элсбет. Какую-нибудь французскую балладу, только повеселее — не из тех, что заставляют меня плакать.
Элсбет охотно согласилась, грациозно присела к инструменту, и вскоре печальные аккорды наполнили комнату — это была французская баллада.
Леди Энн подошла к дочери и положила руку ей на плечо:
— Зачем ты выдумала всю эту ложь про бедного Хэмсворта? Ты же прекрасно знаешь, что отец не позволял тебе и близко подходить к его дому. Я помню, он даже как-то грозился на целую неделю запретить тебе кататься на лошади, и ты ни разу не ослушалась его.
Арабелла почувствовала страшную усталость. Ей хотелось заплакать, закричать, но она только смогла пожать плечами и сказать:
— Это была просто шутка, мама, и ничего более.
— Да, хороша шутка. Джастин просто взбешен. Ты сделала это нарочно. Ты специально хотела его разозлить. Зачем тебе это понадобилось, дорогая моя?
— Граф ждал этого от меня, он хотел услышать нечто подобное. И я постаралась не обмануть его ожиданий.
— Арабелла, да о чем ты говоришь? Как ты можешь утверждать, что именно это он и хотел услышать? Это же не так, ты сама знаешь. Он твой муж, а не какой-нибудь поклонник, которого ты пытаешься заставить ревновать.
Арабелла подняла ясные серые глаза и твердо посмотрела в лицо матери. От одного упоминания о ее супруге желудок молодой женщины готов был взбунтоваться. Если бы только сейчас она смотрела в умудренные опытом глаза отца, вместо того чтобы встречаться взглядом с безмятежно-наивными голубыми глазами матери. Она попыталась скрыть разочарование, передернула плечами и сказала:
— Пожалуйста, мама, не воспринимайте так серьезно мои слова. Мне кажется, вы догадались, что между мной и графом возникло некоторое непонимание.
Прежде чем леди Энн успела как-то отреагировать, Арабелла развернулась, взмахнув черной атласной юбкой, и бросила через плечо:
— Я прикажу поставить в гостиной стол для игры в лотерейные билеты.
К счастью для Арабеллы, граф и доктор Брэнион не присоединились к ним за игорным столом. Тем не менее она вынуждена была признать, что выигрыш не доставил ей особенного удовольствия. Поскольку граф был убежден, что она изменила ему с Жервезом, она чувствовала себя виноватой, обмениваясь взглядами и фразами с молодым французом. Арабелла стала игнорировать его и, к своему ужасу, заметила, что щеки ее вспыхивают жарким румянцем каждый раз, когда он обращает на нее взгляд своих прекрасных черных глаз. Если бы она сама не была уверена в своей невиновности, она бы решила, что заслуживает того, чтобы ее называли потаскушкой.
Дружеское слово и невинный взгляд, которые были возможны еще вчера, сегодня казались ей двусмысленными и полными затаенных намеков. Поэтому она совсем смешалась и затихла, как потухшие угли в камине.
Когда в комнату вошел Краппер с чайным подносом, Арабелла была уже на грани срыва. Она сразу кинулась разливать чай, даже не спросив об этом у матери, но, к счастью, не пролила ни капли на ковер, хотя руки ее дрожали. Наполнив последнюю чашку, она быстро поднялась с места и преувеличенно громко зевнула.
— Сегодня был тяжелый день. Желаю всем доброй ночи.
Она кивнула всем собравшимся, старательно избегая взглядом графа, и направилась к двери.
— Подожди минутку, дорогая моя, — сказал вдруг граф, останавливая ее. — Я как раз тоже собирался уходить.
Первым побуждением Арабеллы было броситься из комнаты бегом, но она пересилила себя. Ловко он поймал ее — если она откажется, то всем станет ясно, что она его боится. Поэтому она застыла в напряженном ожидании, пока граф со своей обычной учтивостью пожелал всем спокойной ночи. Она понимала, что он нарочно тянет время.
Доктору Брэниону не понравилась эта сцена точно так же, как не понравилось и все, чему он стал сегодня свидетелем. Он видел, как граф обнял Арабеллу за талию и вышел с ней из комнаты. Доктор втайне надеялся, что леди Энн не станет просить его побеседовать с графом на эту щекотливую тему. Он и понятия не имел, о чем его спрашивать, и тем более не догадывался, что ответит ему сам граф. Он подозревал, что Джастин так же холоден и суров, как и покойный граф Страффорд. Но неужели он так же жесток и безжалостен? И в чем причина размолвки между Джастином и Арабеллой? Что, черт возьми, произошло?
После обеда, когда дамы вышли и они с Джастином остались одни, доктор Брэнион вскользь заметил графу, что молодой француз чрезвычайно обходителен и любезен с дамами, на что тот ответил:
— Вероятно, это отвечает его интересам — всем угодить. — А потом добавил, обращаясь скорее к самому себе, чем к собеседнику: — Скоро я узнаю, действительно ли у нашего французского родственника под ангельской наружностью скрывается змеиная душа, или просто все дело в безнравственном французском воспитании. Надеюсь, вы внимательно наблюдали за ним, Пол, со дня его приезда сюда.
Доктор Брэнион ничего особенного не заметил, но молодой человек и ему не внушал доверия. Поэтому он ответил графу:
— Если вы подозреваете его в чем-то, почему не укажете ему на дверь? Ведь это ваше право.
Граф долго молчал, потом произнес:
— Пока я не могу этого сделать. А кроме того, я скорее убью его, чем позволю целым и невредимым покинуть Эвишем-Эбби. У меня просто руки чешутся его прикончить.
«Боже правый, — подумал тогда доктор Брэнион, — что же здесь происходит, в конце концов?»
Арабелла хранила напряженное молчание, пока они с графом не поднялись на второй этаж. Она попыталась сбросить с себя его руку, но ей это не удалось. Тогда она прошипела сквозь зубы:
— Пусти меня. Я пойду к себе в спальню.
Он еще крепче прижал ее к себе.
— Ты, наверное, хочешь сказать «в нашу спальню»? Ведь туда я тебя и веду, дорогая моя.
— Нет, черт тебя побери!
Арабелла изловчилась и, вырвавшись из его объятий, понеслась по коридору к своей комнате и распахнула дверь. То, что она увидела, настолько ее поразило, что она остановилась как вкопанная, не веря своим глазам.
Вся мебель в комнате была прикрыта покрывалами, любимые картины были сняты со стен, ее вещей нигде не было видно. Ее спальня выглядела так, будто она никогда в ней не жила — малейшие следы ее присутствия исчезли как по волшебству. В панике она подлетела к шкафу и, дернув за ручки из слоновой кости, широко распахнула дверцы. Там не было ни ее платьев, ни накидок, ни шляпок, исчезли даже ее туфельки. Арабелла медленно обернулась и гневно уставилась на своего мужа, который стоял на пороге, прислонившись к дверному косяку, скрестив руки на груди.
— Что ты сделал? Где мои платья, картины, туалетные принадлежности? Отвечай, черт возьми!
Граф лениво выпрямился и небрежно промолвил:
— Я решил, что твоя комната мала для нас двоих. Поэтому я приказал, чтобы во время обеда твои вещи перенесли в графскую спальню. А к привидениям Эвишем-Эбби мы скоро привыкнем. Идем же, любезная супруга, твой муж ждет, что ты подаришь ему свои ласки.
Арабелла сунула руку в карман платья и нащупала гладкую рукоять своего маленького пистолета. Перед обедом она случайно обнаружила его на трюмо перед шкатулкой с драгоценностями и удивилась, как это она не вспомнила о нем раньше. Вот ведь насмешка судьбы — пистолет, подаренный отцом, защитит ее от человека, которого сам же отец выбрал ей в мужья. Забавная ситуация. Она распрямила плечи и с вызовом спросила:
— Хочешь снова изнасиловать меня?
Джастин пренебрежительно пожал плечами:
— С моей стороны не было никакого насилия. Я использовал крем, чтобы, так сказать, облегчить процесс. Не моя вина, что ты начала сопротивляться. Впрочем, все будет так, как ты хочешь, — я больше не буду прибегать к помощи крема. Если твой любовник развлекается с тобой днем, я не вижу причин, почему бы мне не получить удовольствие ночью. Кроме того, ты мне еще не успела наскучить. Помнишь, я говорил, что у тебя прелестная грудь? Вчера ночью я не рассмотрел тебя как следует. Сегодня я наверстаю упущенное. Уверен, тебе это понравится — ты любишь, когда внимание мужчины полностью принадлежит тебе одной.
Арабелла вздрогнула, вспомнив, как он смотрел на нее прошлой ночью. Он думает, что может делать с ней все, что захочет, что он может приказывать ей и угрожать. Этот негодяй думает, что она потаскушка, что она изменила ему. Это не так, она никогда его не предавала. Ну ничего, теперь у нее есть оружие, и она не позволит ему снова надругаться над собой.
Арабелла улыбнулась, заметив промелькнувшее в его серых глазах удивление.
— Я не позволю тебе больше издеваться надо мной. Странно, что мой отец так и не понял, кто ты на самом деле, — на него это не похоже. — Улыбка исчезла с ее лица, голос звучал холодно и твердо. — Я буду настаивать на своей невиновности. Я еще раз повторяю вам, милорд, хотя вы, похоже, глухи к истине: у меня нет любовника.
— Да, это так, твой отец ошибся, но не в моем характере, смею тебя уверить. Его счастье, что он не стал свидетелем падения своей дочери. Идем же, Арабелла, я устал от всей этой чепухи. Я сказал, что тебе надлежит делать. Ты будешь мне повиноваться беспрекословно. У тебя нет другого выбора.
Ему хотелось задушить ее за то, что она продолжает так бессовестно лгать. Сегодня у него не было намерения принуждать ее силой разделить с ним супружеское ложе, несмотря на все ее ехидные намеки за обедом насчет старого развратника Хэмсворта. Но ему хотелось, чтобы она познала с ним наслаждение страсти. Чтобы она сама отдалась ему.
Только ему.
Хотя Джастин не желал себе в этом признаться, ему хотелось вновь завоевать ее любовь, заставить ее забыть француза. Он ждал, что она будет просить у него прощения, станет умолять его вновь принять ее как свою жену.
Что он сделал не так? Почему она изменила ему? Этот вопрос он задавал себе постоянно. Ответа на него не было — во всяком случае, пока она отрицала свою вину.
Он нетерпеливо взмахнул рукой, молча приказывая ей следовать за ним. В полном молчании Арабелла вышла из комнаты. Он не схватил ее за руку, но она понимала, что все к тому шло. Если она попытается сбежать, он мигом ее поймает.
Когда они подошли к графской спальне, граф остановился у двери и отступил назад, пропуская ее вперед. Как только она вошла в комнату, то услышала, как щелкнул ключ в замочной скважине.
— Я заменю тебе горничную, Арабелла. Я хочу видеть тебя обнаженной. Я хочу, чтобы мои пальцы сжимали твои груди. Я желаю рассмотреть тебя всю. Иди же сюда и дай мне расстегнуть пуговицы у тебя на платье.
— Нет, — спокойно возразила она, гордо выпрямившись и высоко вздернув подбородок. — Ты больше не притронешься ко мне, Джастин.
Ноздри его раздулись от ярости, как она и предполагала. Граф не привык, чтобы ему отказывали. Но он быстро овладел собой, и ленивая усмешка поползла по его губам, а глаза засверкали — он принял ее вызов. Медленно, отчеканивая каждое слово, он сказал:
— Как я уже сказал, все будет так, как ты захочешь. Ты добиваешься того, чтобы я снова порвал на тебе платье, Арабелла? Если ты будешь мне сопротивляться, я так и сделаю. Но подумай вот о чем, дорогая моя: спустя пару недель у тебя совсем не останется платьев. Впрочем, это меня мало волнует — можешь разгуливать хоть нагишом. — С этими словами он сделал шаг в ее сторону.
Арабелла кинулась к кровати и перебежала на другую ее сторону, прекрасно понимая, что его теперь ничто не остановит и всякие уговоры бесполезны. Она смерила глазами разделявшее их расстояние и потихоньку взвела курок, не вынимая пистолета из кармана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56