- Это был "дипломат" Барабанщикова?
- Не думаю. Он всегда со спортивной сумкой таскался. "Адидас", знаете? Очень вместительная. - Платонов подумал немного, пожал плечами. А может, и его?! Этот "дипломат" Барабанщиков мне доставал, и Озерову тоже...
- Какому Озерову?
- Филологу. Я вам называл его. Георгию Степановичу.
- А еще кому-нибудь из знакомых он доставал такие "дипломаты"?
- Если не врал, то мне и Озерову. Говорил, два последних у знакомого директора перекупил. Но мог и наврать. У него бывало. Чтоб лишнюю пятерку получить.
- И что же было дальше? - спросил подполковник.
- Когда я выходил из дома, меня задержали...
- Куда же делся ваш "дипломат"?
- Понимаете... - смутился Платонов. - Я очень испугался, когда товарищи... меня... увидели... Темно, пустой дом. Я побежал, наткнулся на кого-то, упал с крыльца... Ну и...
- Говорите, говорите, - подбодрил подполковник.
- Совершенно машинально я сунул один "дипломат" под крыльцо. Там была дырка. Совершенно машинально...
"Недооценил я этого типа, - подумал Корнилов. - На его месте не каждый сообразил бы так ловко отделаться от опасного груза".
- Почему же вы сунули под крыльцо свой чемоданчик?
- Я же говорю - машинально. Я даже не помнил, в каком из них лежали мои иконы, в каком - иконы Барабанщикова.
- Поразительное совпадение, - покачал головой Игорь Васильевич. - Вы только в одном ошиблись, зачем же свои иконы в чужой "дипломат" засунули.
Платонов жалко улыбнулся.
- А что лежало в чужом "дипломате", когда вы взяли его из бюро?
- Какие-то старинные рукописи и эта книга...
- Евангелие?
- Ну да. Рукописи я выложил в бюро, а книгу оставил.
- Почему же выложили рукописи? Чтобы освободить место для икон?
- Чужие рукописи. Они ведь, наверное, на учете... А книга могла пригодиться.
- Аристарх Антонович, а билет на "Стрелу"? Он был в чемодане?
- Не знаю. В отделение для бумаг я не заглянул. Торопился.
- Как бы вы, Аристарх Антонович, облегчили себе участь, если все это рассказали сразу, - сказал Корнилов. - И как бы сократили наш путь к истине.
23
"Ему слишком многое придется потерять", - подумал Корнилов, вышагивая по пустынному парку. Первые желтые листья, нападавшие за ночь, шуршали под ногами. Неяркое утреннее солнце чуть пригревало спину, легкие волны сизого дыма расползались по аллеям - где-то рядом, за кустами, жгли костер.
- Слишком многое... Если дом поджег Озеров, то он будет отбиваться до последнего. Голыми руками его не возьмешь!
Когда Корнилова мучил какой-нибудь нерешенный вопрос, он любил вот так пройтись один, вдали от людей, от уличной сутолоки. Любил, если позволяло время, сесть на электричку и выехать за город. Не очень далеко в Лисий Нос, в Александровку, и пройтись по лесу. Но долгого одиночества он не выдерживал. Ему нужен был собеседник, скорее даже слушатель, на котором он проверял бы свои суждения. С годами научившись разбираться в своем характере, подполковник с сожалением замечал за собой такое непостоянство, но избавиться от него не мог.
"Неужели Озеров поджег дом только потому, что не нашел там своего "дипломата"? И боялся, что его найдем мы?! - Корнилов знал теперь содержимое этого маленького чемоданчика как свои пять пальцев... - Три иконы Барабанщикова, положенные в чемодан Аристархом Антоновичем, Евангелие, билет на "Стрелу", на второе сентября, маленький листок в клеточку, согнутый пополам, использованный как закладка в книге. На листке размашистым почерком странный буквенно-цифровой набор: ОФ 45113614... Чего больше всего боялся Озеров? Рукопись-то он, наверное, нашел в бюро. Чего же еще? Билет на поезд? Думал, найдем билет и выясним, кто его покупал? Подполковник усмехнулся. - В этом случае он сильно преувеличил наши возможности. Пробовали. Ничего не получилось. Если бы билет выдали из брони, тогда успех гарантирован. А из свободной продажи... Ищи ветра в поле. Ну а потом, даже если билет покупал Озеров? Что это доказывает? Ровным счетом ничего. Купил и отдал Барабанщикову. Скорее всего Озеров боялся за книгу, за редкую книгу. Но вот парадокс - казалось бы, найти владельца редкой книги несложно. А библиофилы разводят руками".
Об этом Евангелии знали только то, что оно принадлежало знаменитому книжнику Хлебникову. И откуда оно вдруг снова появилось на свет божий, никто даже предположить не мог. "Скорее всего привезли из-за границы, сказал Корнилову Феликс Демьянович Уточкин, один из старейших ленинградских библиофилов, приглашенный в Главное управление для экспертизы. - Часть библиотеки Хлебникова еще в прошлом веке была вывезена на Запад его племянником Полторацким".
Корнилов проверил - за последние три года Озеров за границу не выезжал. Правда, ему могли эту книгу привезти, но в таком случае о ней, наверное, знали бы и в институте, на службе Георгия Степановича.
"Книга украдена? Какой бы ценной она ни была, поджог дома преступление более серьезное, чем кража книги. Так рисковать из-за нее? В конце концов, мы же нашли чемодан! Как теперь доказать, что он принадлежит Озерову? Мало ли в городе людей с такими "дипломатами"? - Корнилов вдруг почувствовал волнение, еще неосознанное, подспудное волнение, предчувствие того, что он нащупывает в этой мутной, илистой воде твердый грунт, спасительную переправу. - Так, так, так, товарищ сыщик, думайте, думайте, - прошептал он, радуясь. - Надписей, инициалов на этом "дипломате" нет - значит, с этой стороны Озеров опасности не ждал. Но его сослуживцы, соседи, жена знали, какой чемоданчик у него имеется. И наверное, знали какие-то индивидуальные приметы "дипломата"? Если бы это был, допустим, Олин подарок и я не хотел ее расстраивать? Купил новый, точно такой же!"
Корнилов остановился посередине аллеи и оглянулся, отыскивая телефонную будку. Ничего похожего поблизости не было. Он быстро зашагал по направлению к Крестовскому мосту. "Там домик сторожа, там, наверное, есть и телефон", - подумал Игорь Васильевич.
Пожилая сторожиха даже не взглянула на удостоверение, которое подполковник предусмотрительно, на случай, если откажет, протянул ей.
- Звони, миленький, звони, - сказала она доброжелательно. - От него не убудет, а двушек-то не напасешься.
Корнилов раскрыл записную книжку, нашел домашний телефон Лебедева. И уже когда набирал номер, ему пришла в голову еще одна интересная мысль, но он не успел додумать ее до конца - Лебедев уже снял трубку, сказал меланхолично:
- Слушаю...
- Володя, это я, Корнилов.
- Здравия желаю, товарищ подполковник, - почему-то обрадовался старший лейтенант.
- Ты когда с Озеровым встречался, не заметил, "дипломат" у него был или нет?
Лебедев помолчал немного. Потом сказал медленно:
- Был, товарищ подполковник. Я еще подумал: чего он ко мне с "дипломатом" вышел? Ведь снова к себе в кабинет возвращался. Боялся, что кто-то из сотрудников туда залезет?
- Какого цвета "дипломат"?
- Коричневый. Такой же, как мы у Аристарха изъяли. Небось им всем хаусмайор доставал.
- Молодец. Соображаешь, - сказал Корнилов. - В некоторых деталях ошибаешься, но направление верное. На службу не опоздай. - Он повесил трубку и полистал записную книжку. Раскрыл ее и несколько секунд внимательно разглядывал в частую мелкую голубенькую клетку страничку, словно ожидал, что на ней вот-вот появится ответ на мучивший его вопрос. "Похоже, что тот листок тоже из записной книжки", - прошептал он.
- Записать чего надо? - спросила сторожиха, оторвавшись от вязанья. Карандашик могу дать.
- Спасибо, - улыбнулся подполковник. - Обойдусь без карандаша. Еще разок позвоню. - Он захлопнул книжку, сунул ее в карман. Номер диспетчера гаража Корнилов знал наизусть.
Уже в машине, по пути в управление, он подумал: "А все-таки Озеров сглупил. Нелегко было бы нам доказать, что "дипломат" с билетом и книгой принадлежит ему. У страха глаза велики..."
24
Корнилов посмотрел на часы. Было ровно десять. И в этот момент в динамике раздался голос секретаря:
- Товарищ подполковник, к вам пришел Георгий Степанович Озеров.
- Йусть заходит, - как можно спокойнее отозвался Игорь Васильевич, а сам подумал, чуточку волнуясь: "Какая точность. Показная бравада или жизненный принцип?"
- Здравствуйте. - Озеров остановился в дверях, и Корнилов отметил коричневый "дипломат" у него в руке.
- Здравствуйте, Георгий Степанович. Проходите смелее, не стесняйтесь.
Озеров сел в кресло, поставил чемоданчик рядом.
- В последние дни замечаю пристальный интерес к своей особе: - Он улыбнулся, неестественно широко растянув губы.
- Есть у нас к вам интерес. Не буду скрывать, - серьезно, не отзываясь на улыбку, не подыгрывая, сказал подполковник.
- И это все из-за Алика Барабанщикова? - На его лице, имевшем какие-то неуловимые птичьи черты, промелькнула легкая гримаса сожаления.
"Если я буду ходить вокруг да около, - подумал Корнилов, - я ничего не добьюсь. Этому человеку есть что терять, он будет выкручиваться до последнего..."
- Сам по себе Барабанщиков для нас уже ясен...
- Но меня, надеюсь, ни в чем плохом не подозревают?
- Георгий Степанович, с разрешения следователя, я сейчас допрошу вас.
- Допросите?! - удивленно сказал Озеров и склонил голову чуть набок.
- Да. Допрос будет записан на магнитную ленту. - Корнилов щелкнул переключателем.
Озеров пожал плечами, словно бы говоря: записывай, мне все равно. Но подполковник уловил еле заметную перемену в посетителе - Озеров сразу как-то собрался, исчезла напускная вальяжность, хотя глаза по-прежнему излучали доброжелательность.
- Когда вы купили ваш "дипломат"?
- "Дипломат"? - удивился Озеров. - Вот этот? - Он поднял чемоданчик с пола и показал подполковнику.
- Да. Этот.
- Давно. Точно не помню. Года два назад. Мне достал его Барабанщиков. У него точно такой же.
- Вы ничего не путаете? Может быть, этот "дипломат" у вас совсем недавно?
- Я ничего не путаю, - отрезал Озеров. - А в чем дело?
- Георгий Степанович, - жестко сказал Корнилов. - Вы купили этот чемодан три дня тому назад. Взамен оставленного вами в доме Барабанщикова...
- Вы отдаете себе отчет в том, что говорите? - начал Озеров. Лицо у него стало бледным. Подполковник предостерегающе поднял руку.
- Выслушайте меня до конца спокойно. Вы купили этот чемодан три дня назад. Из новой партии. "Дипломат" чешского производства, их не было в Ленинграде больше года. Можно проверить. - Игорь Васильевич потянулся к чемодану.
Озеров беспрекословно отдал его. Корнилов щелкнул замком, поднял крышку и показал на маленькую шелковую полоску, вшитую в подкладку:
- Вот, видите, здесь несколько цифр, по которым торговые эксперты подтвердят мои слова. Вы поторопились восполнить потерю, Георгий Степанович. Покрасовались с чемоданом перед Лебедевым. И даже пришли с ним ко мне. Эта демонстрация вам серьезпо повредила...
Озеров сидел не двигаясь, сцепив руки так сильно, что побелели пальцы.
- От кого вы узнали о гибели Барабанщикова?
- А он разве погиб? - деревянным голосом спросил Озеров.
Корнилов усмехнулся.
- Вы неосторожно себя ведете, Георгий Степанович. Сказали нашему сотруднику, что хаусмайор всегда возил ваш автомобиль на тэо, и тут же сослались на то, что в субботу едете на станцию техобслуживания сами... Почему же сами? Да потому, что вы уже знали, что Барабанщикова нет в живых. - Он помолчал, с интересом присматриваясь к Озерову. - Так кто же сказал вам о его смерти?
Озеров молчал. Теперь его бросило в жар. Очки его чуть запотели, он снял их и стал совсем похож на птицу. Чуть припухшие верхние веки наползли на закатившиеся красноватые глаза. Корнилову вдруг показалось, что Георгию Степановичу стало плохо, но Озеров провел рукой по лицу и пристально посмотрел в глаза подполковнику, словно хотел узнать, а что еще, какой сюрприз поднесет ему этот человек.
- Не хотите отвечать? Подумайте, - спокойно сказал Корнилов. - У вас, Георгий Степанович, есть два пути:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22