Правда, прожив в России столько лет, она иногда забывает, что она — не русская. И тепло относится к России. Однако же её родина — Азербайджан. Это великий, древнейший народ. Жанна вспомнила, что первые записи о её стране относятся примерно к 8 веку до Р.Х. Эти клинообразные надписи упоминают о племени Улуани, которые были самым могущественным народом в юго-восточном Закавказье во весь первый, древнейший период истории Азербайджана, вплоть до прихода арабов. Некоторые думают, что название страны происходит от корня «адер», или «азер», что означает «огонь» по —персидски. Но на самом деле история названия этого государства несколько иная. Жанна увлекалась изучением истории родной страны, и отлично знала, с чего берёт начало её название. Когда Александр Македонский начал свой поход в Персию, весь Азербайджан составлял особую провинцию — Малую Мидию. Сатрапом в ней в это время был Атропат. Он с албанцами в 331 г. до Р.Х. участвовал в битве против Александра при Гавгамеле, но в 328 г. до Р.Х. изъявил подчинение Александру и снова получил свою сатрапию. После смерти Александра Великого, когда происходил делёж земель, хитрый Атропат снова сумел получить свою долю, Мидию, которую теперь начали называть Атропатене — Атропатова область. Это название превратилось в арабское — Азербийджан, а потом и в тюркское, Азербайджан…
Жанне внезапно пришло на ум поверье: девочка, похожая на отца, обязательно будет счастлива. Похожа ли она на отца? Да, безусловно. Возможно, в её лице есть и черты матери, гречанки, но Жанна её никогда не видела. Почему-то даже фотографий матери в доме не было. И ей никогда не приходило в голову поинтересоваться у отца, почему в доме не сохранилось ни одного снимка его погибшей жены. Жанна вздохнула. Наверное, если бы она жила в полной семье, с отцом и матерью, её жизнь всё-таки сложилась куда лучше и проще. По крайней мере, у неё была бы советчица, которая всегда могла подсказать, что надо делать, а что — нет, и каким образом сделать лучше. Но что толку жалеть о свершившемся! Надо жить настоящим, этот постулат Жанна повторяла себе изо дня в день, не в силах отделаться от своего прошлого, наступающего ей на пятки, и до сих пор напоминающего о себе.
Она в очередной раз взглянула на Павла, и с лёгкой грустью подумала, что он тоже вспоминает о ней, ведь на его лице написана глубокая печаль. Но он смирился с судьбой, он считает её погибшей. А она — жива. Но возвращаться к нему не собирается. И в любой момент она может пойти против своей судьбы, в отличие от Павла, принимающего с покорностью любые удары.
Ах, если бы он только знал, что она собирается сделать! Даже если она будет вхожа в дом Резников, ей придётся стать любовницей Анатолия Максимовича! Без этого ничего не получится… Какая ирония судьбы — иметь ребёнка от сына, и стать любовницей отца…
Жанна вздохнула, и направилась к машине. Почему её должны волновать чувства Павла, когда ей надо заботиться о дочери — между прочим, и его дочери тоже?
* * *
Резник сидел напротив Ковалёва в небольшом уютном ресторанчике «для своих» в центре Москвы. Сюда захаживала только элита — олигархическая верхушка с любовницами, депутаты с любовницами, высокие чиновники с любовницами и любовниками. Больше — никого!
Это было удобно, и ресторан пользовался спросом. Цены были пропорциональны доходам клиентуры. Один обед здесь обходился в среднюю зарплату заводского рабочего, но никто не роптал. Еда была вкусной и безукоризненно свежей, персонал улыбчивым и шустрым, интерьер — незатейливым, но уютным. То, что доктор прописал.
Вообще-то Резник не был любителем ресторанов, да и Ковалёв по ним был не особый ходок, но так уж случилось, что им и поговорить было негде. На работе у Резника обстановка была напряжённой, а дома у Ковалёва торчала Маринка.
В доме у Анатолия Максимовича никто не торчал, потому что все были заняты на работе, однако ему не хотелось домой. Это был нонсенс: он всегда спешил домой, дом был для него тёплым царством с любящей атмосферой, однако в последние месяцы он стал избегать частого пребывания в доме, и в основном теперь только ночевал там. Жена сильно изменилась, Антон постоянно недоволен прислугой, Павел угрюмо помалкивает, и вообще в последнее время он снова увлёкся спиртными напитками. Мила строит глазки Антону, и жена тоже не сводит с него сияющих глаз. Нелепость сплошная, одним словом. Жаль, конечно, что ему пришлось так поступить с Павлом, но он должен быть наказан. Недосмотрел, расслабился, а ведь его работа требует постоянного напряжения. Надо признать, Резник схитрил, поменяв Павлика и Антона местами — на работе. Он хотел, чтобы Павел разозлился, мобилизовал силы. Они же с Антоном терпеть друг друга не могут, пусть у них будет дух здорового соперничества!
Резник вспомнил, что после назначения Антона руководителем юридического отдела Павел вовсе перестал приходить на работу, а вместо духа здорового соперничества от него стал исходить алкогольный душок.
Он вздохнул и посмотрел на друга детства.
Тот тоскливо ковырялся в креманке, выуживая из морского коктейля мидий. — У тебя — то что? — бодро поинтересовался Резник. — Ты же должен быть счастлив со своей Мариной!
— Да я счастлив, — вяло ответил Ковалёв, не поднимая глаз.
Резник удивился. Ещё совсем недавно Вовка постоянно твердил про свою пассию, и его глаза сияли. Что же произошло? Ну, понятно, смерть Галины. Но ведь жизнь — то продолжается!
— Что-то случилось? — насторожился он.
— Понимаешь, — решился, наконец Ковалёв и поднял глаза на друга, — я никак не могу успокоиться. Как-то уж очень вовремя умерла Галка, да ещё так нелепо, так глупо!
— Вовремя для Марины? — уточнил Резник.
Ковалёв кивнул.
— Я ведь говорил ей, что не смогу жениться, потому что жена меня шантажирует. Ну, она и спросила — если бы не жена, то ты бы сделал мне предложение?
— Ты, естественно, ответил утвердительно, — усмехнулся Резник. — Подожди, не хочешь ли ты сказать, что снова собираешься жениться?
— Ну… я связан словом, — забормотал Владимир Ильич. — Но, знаешь, я пока не предложил Марине замужество. Хотя и вижу — она ждёт…
— В чём же дело? Разлюбил? — насмешливо поинтересовался Анатолий Максимович.
— Нет, не то чтобы разлюбил. Но вот скажи мне, почему Галина разбилась, почему вдруг ни с того ни с сего решила помыть окна? Но самое главное — почему она умерла через неделю после того нашего разговора с Мариной?
— Подожди, — Резник от неожиданности даже повысил тон, и некоторые посетители на него недоуменно оглянулись.
Здесь было принято говорить тихо.
— Не хочешь ли ты сказать, что…
— Не знаю, — признался Ковалёв, — в том — то и дело, Толик, что не знаю. А хотел бы знать!
Любовь Андреевна нетерпеливо взглянула на часы. Они договорились, что Антон заедет за ней, и они поедут ужинать. Анатолий Максимович сегодня уехал на встречу к Ковалёву, Мила пошла навестить дядю, а Антон решил, что хочет сводить мать на ужин в японский ресторан. В последнее время он увлёкся этой кухней, предпочитая суши и роллы любому бифштексу.
Любовь Андреевна же была равнодушна к японской кухне, но ради Антона согласна сидеть среди узкоглазых официанток и потягивать саке.
Антон опаздывал уже на полчаса. Она давно была готова, и ожидала его в своей комнате. Потом ей вдруг пришло в голову, что Антон ждёт её в гостиной, считая, что мать спустится, как только приведёт себя в порядок, и женщина, схватив маленькую вечернюю сумочку, выскочила из комнаты и спустилась вниз по лестнице.
В гостиной Антона не оказалось, зато из столовой Любовь Андреевна услышала какие-то странные звуки. Она направилась туда, и с изумлением обнаружила своего младшего сына, сидящего в кресле с полупустой бутылкой виски в руках.
— Павлик? — удивлённо воскликнула она. — Ты же бросил пить, с тех пор, как женился на Миле!
Это была неправда. Любовь Андреевна и сама это знала. Женитьба на Миле не оправдала её надежд, Павел продолжал пить, но делал это гораздо реже, и совсем не так открыто, как сегодня. Иногда она догадывалась о его пристрастии лишь по запаху алкоголя, исходящему от него, который ничем невозможно было перебить.
Павел угрюмо взглянул на неё, и она увидела слёзы на его щеках.
— Павел, сынок! — ахнула Любовь Андреевна. — Что происходит? Вы поссорились с Милой?
Павел молча смотрел на мать. После появления в доме Антона она сильно отдалилась от сына и мужа, да и вообще стала другой. Теперь она уже не интересовалась делами младшего сына, не устраивала мужу сцен из-за того, что он так много и допоздна работает. Казалось, что, кроме Антона, она больше никого не видит, и никто её не интересует.
Но сейчас сердце Павлика дрогнуло. Он видел перед собой Любовь Андреевну — прежнюю, ту, которая была нежной и всё понимающей, ту, которая могла помочь, подсказать, ободрить. А главное, ту, которая могла понять и принять абсолютно всё.
Павел понял, что ему необходимо выговориться. Мало того, он и сам хотел всё рассказать матери. Объяснить, что он несчастен, что напрасно думал, что женитьба избавит его от воспоминаний о Жанне, хотел сказать, что карьера его больше не интересует, и что он не знает, чем ему дальше заниматься, потому что в целом мире он не может себе найти места — без неё. И что он — ничтожество, потому что даже не сумел отомстить за любимую женщину. А она теперь мертва, и его сердце тоже умерло, вместе с ней. Павел ещё много чего хотел сказать, и уже открыл рот, как вдруг дверь в холле хлопнула.
— Мама, — крикнул Антон, — ты готова? Давай, выходи, я тебя жду!
Любовь Андреевна напряглась. В ней боролись два желания: с одной стороны, ей очень хотелось остаться и послушать Павла, вон он какой несчастный, сидит, нахохлившись, и жалобно на неё смотрит. А с другой стороны, Антон впервые пригласил её в ресторан, это его первая зарплата, для него это — своеобразный символ, он долго ждал этого момента, и она не может его подвести. Антоша обидится, либо, что ещё хуже, сочтёт, что для неё совсем неважно его приглашение, ведь она сама может питаться целыми днями в ресторанах, даже не замечая ущерба для бюджета. Кроме того, она так виновата перед Антоном, по её вине мальчик провёл всё детство и юность в детдоме. И к тому же она всё ещё не была уверена, что поступила правильно, когда не стала перечить Антону, соглашаясь с его заверениями, будто он стремится работать, и отдыхать пока ещё не намерен. Мила просила её повлиять на сына, она хотела поехать с ним и с Любовью Андреевной на какой-нибудь фешенебельный курорт, от поездки на который они отказались в своё время из-за гибели Галины. Но Антон отказался, а мать не настояла. И теперь чувствовала свою вину перед старшим сыном и в этом.
И Любовь Андреевна приняла решение.
— Павлик, ты извини, но мне сейчас надо идти. Поговорим позже, хорошо?
Взгляд сына потух. И Павел, и Любовь Андреевна одновременно поняли, что позже никакого разговора не будет. В эту секунду мать ещё могла исправить положение, но не стала этого делать. Вместо этого она нагнулась к сидящему Павлу и неловко чмокнула его в щёку, мокрую от слёз. А потом, когда торопливо направилась к ожидающему её в холле Антону, достала из сумочки салфетку и промокнула губы, чтобы избавиться от солёных воспоминаний сына младшего…
Шахид был вне себя от счастья: к нему приехала его любимая женщина! Тамара позвонила из московской гостиницы, и сообщила, что прилетела в Россию. Шахид тут же отбросил все свои дела и полетел к ней на встречу на крыльях любви. Какое же это счастье — любить вновь, испытывать уже забытые ощущения —те, которые он испытывал в юности, когда влюбился в жену брата. Ведь, по сути, много лет прошло с тех пор, как он забыл, что же такое любовь.
Тамара ждала его в вестибюле фешенебельной гостиницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Жанне внезапно пришло на ум поверье: девочка, похожая на отца, обязательно будет счастлива. Похожа ли она на отца? Да, безусловно. Возможно, в её лице есть и черты матери, гречанки, но Жанна её никогда не видела. Почему-то даже фотографий матери в доме не было. И ей никогда не приходило в голову поинтересоваться у отца, почему в доме не сохранилось ни одного снимка его погибшей жены. Жанна вздохнула. Наверное, если бы она жила в полной семье, с отцом и матерью, её жизнь всё-таки сложилась куда лучше и проще. По крайней мере, у неё была бы советчица, которая всегда могла подсказать, что надо делать, а что — нет, и каким образом сделать лучше. Но что толку жалеть о свершившемся! Надо жить настоящим, этот постулат Жанна повторяла себе изо дня в день, не в силах отделаться от своего прошлого, наступающего ей на пятки, и до сих пор напоминающего о себе.
Она в очередной раз взглянула на Павла, и с лёгкой грустью подумала, что он тоже вспоминает о ней, ведь на его лице написана глубокая печаль. Но он смирился с судьбой, он считает её погибшей. А она — жива. Но возвращаться к нему не собирается. И в любой момент она может пойти против своей судьбы, в отличие от Павла, принимающего с покорностью любые удары.
Ах, если бы он только знал, что она собирается сделать! Даже если она будет вхожа в дом Резников, ей придётся стать любовницей Анатолия Максимовича! Без этого ничего не получится… Какая ирония судьбы — иметь ребёнка от сына, и стать любовницей отца…
Жанна вздохнула, и направилась к машине. Почему её должны волновать чувства Павла, когда ей надо заботиться о дочери — между прочим, и его дочери тоже?
* * *
Резник сидел напротив Ковалёва в небольшом уютном ресторанчике «для своих» в центре Москвы. Сюда захаживала только элита — олигархическая верхушка с любовницами, депутаты с любовницами, высокие чиновники с любовницами и любовниками. Больше — никого!
Это было удобно, и ресторан пользовался спросом. Цены были пропорциональны доходам клиентуры. Один обед здесь обходился в среднюю зарплату заводского рабочего, но никто не роптал. Еда была вкусной и безукоризненно свежей, персонал улыбчивым и шустрым, интерьер — незатейливым, но уютным. То, что доктор прописал.
Вообще-то Резник не был любителем ресторанов, да и Ковалёв по ним был не особый ходок, но так уж случилось, что им и поговорить было негде. На работе у Резника обстановка была напряжённой, а дома у Ковалёва торчала Маринка.
В доме у Анатолия Максимовича никто не торчал, потому что все были заняты на работе, однако ему не хотелось домой. Это был нонсенс: он всегда спешил домой, дом был для него тёплым царством с любящей атмосферой, однако в последние месяцы он стал избегать частого пребывания в доме, и в основном теперь только ночевал там. Жена сильно изменилась, Антон постоянно недоволен прислугой, Павел угрюмо помалкивает, и вообще в последнее время он снова увлёкся спиртными напитками. Мила строит глазки Антону, и жена тоже не сводит с него сияющих глаз. Нелепость сплошная, одним словом. Жаль, конечно, что ему пришлось так поступить с Павлом, но он должен быть наказан. Недосмотрел, расслабился, а ведь его работа требует постоянного напряжения. Надо признать, Резник схитрил, поменяв Павлика и Антона местами — на работе. Он хотел, чтобы Павел разозлился, мобилизовал силы. Они же с Антоном терпеть друг друга не могут, пусть у них будет дух здорового соперничества!
Резник вспомнил, что после назначения Антона руководителем юридического отдела Павел вовсе перестал приходить на работу, а вместо духа здорового соперничества от него стал исходить алкогольный душок.
Он вздохнул и посмотрел на друга детства.
Тот тоскливо ковырялся в креманке, выуживая из морского коктейля мидий. — У тебя — то что? — бодро поинтересовался Резник. — Ты же должен быть счастлив со своей Мариной!
— Да я счастлив, — вяло ответил Ковалёв, не поднимая глаз.
Резник удивился. Ещё совсем недавно Вовка постоянно твердил про свою пассию, и его глаза сияли. Что же произошло? Ну, понятно, смерть Галины. Но ведь жизнь — то продолжается!
— Что-то случилось? — насторожился он.
— Понимаешь, — решился, наконец Ковалёв и поднял глаза на друга, — я никак не могу успокоиться. Как-то уж очень вовремя умерла Галка, да ещё так нелепо, так глупо!
— Вовремя для Марины? — уточнил Резник.
Ковалёв кивнул.
— Я ведь говорил ей, что не смогу жениться, потому что жена меня шантажирует. Ну, она и спросила — если бы не жена, то ты бы сделал мне предложение?
— Ты, естественно, ответил утвердительно, — усмехнулся Резник. — Подожди, не хочешь ли ты сказать, что снова собираешься жениться?
— Ну… я связан словом, — забормотал Владимир Ильич. — Но, знаешь, я пока не предложил Марине замужество. Хотя и вижу — она ждёт…
— В чём же дело? Разлюбил? — насмешливо поинтересовался Анатолий Максимович.
— Нет, не то чтобы разлюбил. Но вот скажи мне, почему Галина разбилась, почему вдруг ни с того ни с сего решила помыть окна? Но самое главное — почему она умерла через неделю после того нашего разговора с Мариной?
— Подожди, — Резник от неожиданности даже повысил тон, и некоторые посетители на него недоуменно оглянулись.
Здесь было принято говорить тихо.
— Не хочешь ли ты сказать, что…
— Не знаю, — признался Ковалёв, — в том — то и дело, Толик, что не знаю. А хотел бы знать!
Любовь Андреевна нетерпеливо взглянула на часы. Они договорились, что Антон заедет за ней, и они поедут ужинать. Анатолий Максимович сегодня уехал на встречу к Ковалёву, Мила пошла навестить дядю, а Антон решил, что хочет сводить мать на ужин в японский ресторан. В последнее время он увлёкся этой кухней, предпочитая суши и роллы любому бифштексу.
Любовь Андреевна же была равнодушна к японской кухне, но ради Антона согласна сидеть среди узкоглазых официанток и потягивать саке.
Антон опаздывал уже на полчаса. Она давно была готова, и ожидала его в своей комнате. Потом ей вдруг пришло в голову, что Антон ждёт её в гостиной, считая, что мать спустится, как только приведёт себя в порядок, и женщина, схватив маленькую вечернюю сумочку, выскочила из комнаты и спустилась вниз по лестнице.
В гостиной Антона не оказалось, зато из столовой Любовь Андреевна услышала какие-то странные звуки. Она направилась туда, и с изумлением обнаружила своего младшего сына, сидящего в кресле с полупустой бутылкой виски в руках.
— Павлик? — удивлённо воскликнула она. — Ты же бросил пить, с тех пор, как женился на Миле!
Это была неправда. Любовь Андреевна и сама это знала. Женитьба на Миле не оправдала её надежд, Павел продолжал пить, но делал это гораздо реже, и совсем не так открыто, как сегодня. Иногда она догадывалась о его пристрастии лишь по запаху алкоголя, исходящему от него, который ничем невозможно было перебить.
Павел угрюмо взглянул на неё, и она увидела слёзы на его щеках.
— Павел, сынок! — ахнула Любовь Андреевна. — Что происходит? Вы поссорились с Милой?
Павел молча смотрел на мать. После появления в доме Антона она сильно отдалилась от сына и мужа, да и вообще стала другой. Теперь она уже не интересовалась делами младшего сына, не устраивала мужу сцен из-за того, что он так много и допоздна работает. Казалось, что, кроме Антона, она больше никого не видит, и никто её не интересует.
Но сейчас сердце Павлика дрогнуло. Он видел перед собой Любовь Андреевну — прежнюю, ту, которая была нежной и всё понимающей, ту, которая могла помочь, подсказать, ободрить. А главное, ту, которая могла понять и принять абсолютно всё.
Павел понял, что ему необходимо выговориться. Мало того, он и сам хотел всё рассказать матери. Объяснить, что он несчастен, что напрасно думал, что женитьба избавит его от воспоминаний о Жанне, хотел сказать, что карьера его больше не интересует, и что он не знает, чем ему дальше заниматься, потому что в целом мире он не может себе найти места — без неё. И что он — ничтожество, потому что даже не сумел отомстить за любимую женщину. А она теперь мертва, и его сердце тоже умерло, вместе с ней. Павел ещё много чего хотел сказать, и уже открыл рот, как вдруг дверь в холле хлопнула.
— Мама, — крикнул Антон, — ты готова? Давай, выходи, я тебя жду!
Любовь Андреевна напряглась. В ней боролись два желания: с одной стороны, ей очень хотелось остаться и послушать Павла, вон он какой несчастный, сидит, нахохлившись, и жалобно на неё смотрит. А с другой стороны, Антон впервые пригласил её в ресторан, это его первая зарплата, для него это — своеобразный символ, он долго ждал этого момента, и она не может его подвести. Антоша обидится, либо, что ещё хуже, сочтёт, что для неё совсем неважно его приглашение, ведь она сама может питаться целыми днями в ресторанах, даже не замечая ущерба для бюджета. Кроме того, она так виновата перед Антоном, по её вине мальчик провёл всё детство и юность в детдоме. И к тому же она всё ещё не была уверена, что поступила правильно, когда не стала перечить Антону, соглашаясь с его заверениями, будто он стремится работать, и отдыхать пока ещё не намерен. Мила просила её повлиять на сына, она хотела поехать с ним и с Любовью Андреевной на какой-нибудь фешенебельный курорт, от поездки на который они отказались в своё время из-за гибели Галины. Но Антон отказался, а мать не настояла. И теперь чувствовала свою вину перед старшим сыном и в этом.
И Любовь Андреевна приняла решение.
— Павлик, ты извини, но мне сейчас надо идти. Поговорим позже, хорошо?
Взгляд сына потух. И Павел, и Любовь Андреевна одновременно поняли, что позже никакого разговора не будет. В эту секунду мать ещё могла исправить положение, но не стала этого делать. Вместо этого она нагнулась к сидящему Павлу и неловко чмокнула его в щёку, мокрую от слёз. А потом, когда торопливо направилась к ожидающему её в холле Антону, достала из сумочки салфетку и промокнула губы, чтобы избавиться от солёных воспоминаний сына младшего…
Шахид был вне себя от счастья: к нему приехала его любимая женщина! Тамара позвонила из московской гостиницы, и сообщила, что прилетела в Россию. Шахид тут же отбросил все свои дела и полетел к ней на встречу на крыльях любви. Какое же это счастье — любить вновь, испытывать уже забытые ощущения —те, которые он испытывал в юности, когда влюбился в жену брата. Ведь, по сути, много лет прошло с тех пор, как он забыл, что же такое любовь.
Тамара ждала его в вестибюле фешенебельной гостиницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37