Если мы справимся со своей задачей, можно принудить президента силой поддержать нас, и, честно говоря, не думаю, что это будет так уж сложно, ибо придется ему считаться с нами, признав политическую актуальность нашей программы, хотя бы в силу того, что у присутствующего здесь мистера Тодда имеются такие сведения о голливудском периоде биографии президента, что в сравнении с ним меркнут страсти, возникающие вокруг Чаппакидика.
Итак, пора закругляться. Попрошу вас вместе с Дейвом Фрименом ознакомиться с нашим совместно разработанным планом и собраться завтра, чтобы обсудить детали».
Текст выступления
Вход, данные для доп. инф. 2021/2025/3225/7684/8556/9997
Конец.
Филип набрал шифр дополнительной информации и с вниманием впился в экран, читая возникшие строки.
Уже через двадцать минут голова шла кругом. Не получив ни данных, излагавших детальный план «Иерихона», ни точного определения, что это значит, Филип обнаружил вместе с тем столько разных побочных сведений, что все его предчувствия насчет особой опасности, которую несет в себе «Десятый крестовый», полностью подтвердились. Он узнал, что «Десятый крестовый», уродливое подобие отрядов народного ополчения по всей территории Соединенных Штатов, возник с момента принятия плана «Иерихон».
Склады оружия имелись — в городе Шарлотсвилл, штат Виргиния; городе Тампа, во Флориде; в Сейнт-Луисе, штат Миссури; Спокейне, штат Вашингтон; в «Зубчатой вершине», штат Колорадо; в Хьюстоне, Техас. Если этот «Иерихон» будет осуществлен, тогда телексами немедленно оповестят все эти точки, что станет сигналом к раздаче и транспортировке оружия.
Но что же все-таки это — «Иерихон»? Информация на дисплее оказалась невнятной, то отсылка к другим файлам, то к сведениям, известным, по-видимому, узкому кругу лиц. Постоянные буквенные сокращения, слова-символы еще более путали Филипа. Ему удалось сделать несколько общих выводов.
Очевидно, что операция «Иерихон» должна произойти в Вашингтоне. Название столицы многократно возникало в связи с понятием «Иерихон», однако необычно, закавычено — «Вашингтон», словно недосказано… Обозначает что-то? Что?
Очевидно также, что организация «Невада. Спецкурс самозащиты» имеет отношение к операции «Иерихон», и, по всей видимости, не только как транспортная база для перебрасывания оружия. Филип нашел подробный перечень возможных способов, с учетом затрат времени на переброску оружия из арсенала в Шарлотсвилле в округ Колумбия, подсчет людской силы и транспортных средств. И еще неоднократно возникали слова «местонахождение цели», и поначалу Филип подумал, что, должно быть, этот «Иерихон» — оголтелый план убийства президента, однако вспомнил, как Келлер говорил о намерении заставить президента присоединиться. Если «цель» не президент, то кто же, что же?
В конце концов Филип решил, что это неважно. Не ему с его мозгами тратить время на разгадывание головоломки. Хватит и имеющегося перечня складов оружия и планов его переброски. К тому же среди этих данных есть ссылки на людей, подмятых под себя «Крестовым»; их, без сомнения, шантажировали тем же образом, что и отца Сары.
Филип нажал клавишу «end» , строки исчезли, после этого он возвратил изначальное «меню» услуг. Набрал «Г: Особые распоряжения», на экране возникло: «Печатать документ». Он включил принтер у пульта, ввел название документа, снова нажал «enter». В компьютере что-то щелкнуло, и принтер принялся печатать, шрифтовой диск с легким стуком заходил туда-сюда. Из принтера начала вытекать рулонами бумага, которую Филип аккуратно складывал по сгибам. Это заняло не более пяти минут; информация иссякла, Филип сложил стопку рядом с принтером, снова сел на пульт, попытался стереть все свои последние команды. Нельзя, чтобы Тодд, вернувшись, обнаружил на светящемся экране фрагменты программы «Иерихон».
Но стереть не получалось. И, сдавшись, Филип попросту выключил компьютер, потом снова включил. Должно быть, он сделал что-то не так, потому что в верхнем левом углу уже не мерцал курсор; может быть, Тодд не заметит? Только теперь Филип снова взглянул на часы.
Две минуты первого! Господи… Он уже больше часа в кабинете Тодда. Мало того, что превысил лимит времени, чуть было не прозевал сделать контрольный звонок Саре. Еще пару минут, и она позвонит в полицию. В кабинете телефона не оказалось, но Филип помнил: в нижнем холле на столике стоял аппарат. Он кинулся из кабинета, мигом сбежал по лестнице. Нашел телефон, отыскал в кармане пиджака бумажку с фредериксбургским номером, набрал.
Сара почти мгновенно подняла трубку.
— Филип?
— Да, это я.
— Слава богу! Где вы? Что вы…
— Времени в обрез. Я звоню из дома Чарлза Тодда, подкину ему счетец за звонок. Кажется, нашел, что искал. Тодд, НСС и прочие заваривают что-то серьезное завтра в Вашингтоне. Еще не выяснил точно что, но возникает название столицы, только в кавычках, с точкой. Кто их знает, может хотят взорвать обелиск Вашингтона. В общем, все в порядке. Возвращаюсь. Поселился в гостинице «Джорджтаун». Жду завтра в полдень. Идет?
— Идет, но…
Послушалось лязганье ключа, неспешно вставляемого в замочную скважину, и в этот самый момент Филип почувствовал, что телефон затих. Что-то прервалось то ли на том конце, то ли на этом. Но сейчас время ли гадать, на каком? Филип застыл в полутемном коридоре с трубкой в руке и смотрел, как открывается дверь в дом Чарлза Тодда. Небольшого роста лысеющий человек в очках ступил в переднюю. В смокинге. За ним двое дюжих молодцов в штатском. Невысокий джентльмен улыбнулся, шагнул к Филипу, протянул руку.
— А-а, мистер Керкленд! — произнес Чарлз Тодд. — Наконец-то! Рад с вами познакомиться.
— Филип!!
Но ответа не было, и в трубке тишина, ни единого щелчка. Глухо. Сара нажала рычаг, снова послушала. Гудка нет. Отключили телефон.
— Черт побери! — негромко выругалась она.
Этого еще не хватало. Без телефона нет связи с Филипом, если только тому удастся вернуться в гостиницу живым и невредимым. Сара встала позевывая, взглянула за заведенные ею часы над камином в дедовой библиотеке. Пять минут первого. Из глубины дома доносилось звяканье посуды. Хезер готовила чай.
Буквально на глазах она преобразилась полностью. Только к вечеру очнувшись от своего транса-полусна, уже к ужину была в полном порядке. Заимствовав кое-что из Сариной одежды, Хезер приняла ванну, расчесала волосы и превратилась в абсолютно нормальное человеческое создание. Поначалу держалась скованно, но, пообщавшись с Сарой немного, убедилась, что ей ничего не грозит, и нервозность прошла. Единственная трудность общения заключалась в том, что Хезер ни о чем другом, как о Филипе и их отношениях, говорить не хотела. Пару раз Сара осторожно упоминала «Десятый крестовый», но Хезер просто уклонялась от этой темы под предлогом того, что ей неприятно говорить.
Сара не торопясь пошла из библиотеки в прихожую, думая, как станет себя вести Филип, увидев Хезер. В волнении покусывала губы. Ничего не поделаешь, Хезер — привлекательная женщина и, судя по всему, быстро оправляется после перенесенного потрясения. Что ж, теперь будут оба слать ей открытки к рождеству, и на том спасибо.
В кухне Хезер накрывала чай на стареньком медово-желтом кленовом столе, где уже стояла тарелка с приготовленными сандвичами.
— Ночная трапеза! — улыбнулась Хезер, убирая с разделочного столика.
— Ну стоит ли… столько хлопот, — сказала Сара, усаживаясь.
— Да что вы, какие хлопоты! Вы были так заботливы со мной, это такая малость…
Сара улыбнулась Хезер.
Едва принялась разливать чай, резко зазвонил телефон на кухне. Сара вздрогнула, пролила чай на стол. Это был необычный звонок. Долгий, непрерывающийся, казалось, длившийся вечность. Наконец стих.
— Что за безобразие? — недовольно сказала Сара. Хезер шла прямо на Сару. В вытянутой вперед руке блеснула сталь кухонного ножа. Острое, как бритва, лезвие, резанув ткань, полоснуло Сару по плечу, она с криком дернулась, упала и, зажимая рану рукой, невольно принялась отползать по скользкому полу, так как Хезер продолжала надвигаться на нее с ножом в руке. Взгляд затуманенный, пена в уголках губ.
Носком ноги зацепив за перекладину стула, Сара изо всех сил пихнула его навстречу Хезер. Ступив на кровавый след, оставляемый Сарой, Хезер внезапно поскользнулась, столкнувшись со стулом, рухнула на колени. Пальцы выпустили нож. Сара с трудом поднялась, прижимая руку к плечу.
— Остановитесь, Хезер! — крикнула она, но судя по лицу, та ее не слышала.
Оттолкнув стул с пути, Сара снова упала; с трудом волоча ноги по линолеуму, поползла к двери черного хода.
Со стоном снова поднялась, обогнула стол, броском кинулась к стене, где висел телефон, но взяться за трубку не успела — словно в немом кино бесшумно взорвался на глазах красный аппарат, осколки пластика фонтаном брызнули в разные стороны… В нескольких сантиметрах над ее головой на ослепительно белой стенке буфета вдруг возникла зияющая дыра, и раздался треск, будто лопается что-то. Со стороны раковины звякнуло, и послышался режущий ухо металлический скрежет.
Пригибаясь, с трясущимися от страха коленками, Сара добежала до двери. Кинулась через вестибюль, в этот момент от двери откололся кусок доски, разлетелся на мелкие щепки, они вонзились ей в ногу, в предплечье. Раздумывать некогда, надо вырываться из этого ужаса, обрушившегося будто по указке невидимого демона. Собрав остаток сил, Сара ринулась вперед, оглянувшись на Хезер: та лежала, вжимаясь в пол кухни, рядом с посудными шкафами.
Снова звон разбитого стекла и взрыв, будто не только мебель, все стены разлетаются в пух и прах. Прямо на глазах верхушка опорной колонны винтовой лестницы разлетелась в мелкие куски, роскошное зеркало на противоположной стене вестибюля лопнуло, образовав жуткий леденящий душу цветок из тысячи сверкающих брызг. Сара упала на пол, закрыла голову руками: все кругом звенело от летящих стекол. Сара закричала. Ей обожгло ногу: взглянула, увидела неглубокую кровоточащую ложбинку над коленкой.
— Остановитесь!!!
Но жуткая симфония разрушения не унималась, методично, но одержимо сокрушая дом по частям. Снаружи донесся чей-то кашель, центральное стекло парадной двери полетело. Курящийся баллончик величиной с жестянку из-под супа-концентрата грохнулся о мраморный пол вестибюля и тяжело покатился к Саре. Она пронзительно закричала, отползая от серого цилиндрика, зашлась кашлем от ударивших в нос газовых паров.
Только теперь Сара стала понимать, что происходит. «Лисья тропа» подверглась нападению каких-то людей, которые, используя бесшумное оружие, хотят уничтожить и дом, и всех, кто в нем находится. Фримен! НСС! Господи боже… Как они смогли выследить ее через всю страну? Да мало ли как… Выследили, и все, а теперь намерены уничтожить. Сара с усилием поднялась, задыхаясь от дыма, потащилась через вестибюль к библиотеке, ногу жгло огнем так сильно, что боли в плече уже не чувствовалось. Едва она добралась до двери, как очередной баллончик пролетел через раскуроченный парадный вход. Ударился об пол и тут же с ревом взорвался, выбросив белое жаркое пламя; волна ужаса могучим кулаком подтолкнула Сару в спину, она ворвалась в библиотеку.
Врезалась в письменный стол, за которым сиживал дед, отпрянула, рухнула на пол рядом с окном, глядевшим теперь зияющей дырой без выбитого вместе с рамой стекла. Сару душил кашель, она беспрестанно чихала, ее чуть не выворачивало наизнанку, слезы так и бежали из воспаленных глаз. За спиной в вестибюле уже вовсю занялся огонь, высокие языки пламени лизали обои, и они горели с жутким треском. Сару обуяла паника, она не раздумывая поползла к окну, ухватилась за расколотый край подоконника. Поднялась, упираясь спиной о стену, со стоном перекинула ногу через проем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Итак, пора закругляться. Попрошу вас вместе с Дейвом Фрименом ознакомиться с нашим совместно разработанным планом и собраться завтра, чтобы обсудить детали».
Текст выступления
Вход, данные для доп. инф. 2021/2025/3225/7684/8556/9997
Конец.
Филип набрал шифр дополнительной информации и с вниманием впился в экран, читая возникшие строки.
Уже через двадцать минут голова шла кругом. Не получив ни данных, излагавших детальный план «Иерихона», ни точного определения, что это значит, Филип обнаружил вместе с тем столько разных побочных сведений, что все его предчувствия насчет особой опасности, которую несет в себе «Десятый крестовый», полностью подтвердились. Он узнал, что «Десятый крестовый», уродливое подобие отрядов народного ополчения по всей территории Соединенных Штатов, возник с момента принятия плана «Иерихон».
Склады оружия имелись — в городе Шарлотсвилл, штат Виргиния; городе Тампа, во Флориде; в Сейнт-Луисе, штат Миссури; Спокейне, штат Вашингтон; в «Зубчатой вершине», штат Колорадо; в Хьюстоне, Техас. Если этот «Иерихон» будет осуществлен, тогда телексами немедленно оповестят все эти точки, что станет сигналом к раздаче и транспортировке оружия.
Но что же все-таки это — «Иерихон»? Информация на дисплее оказалась невнятной, то отсылка к другим файлам, то к сведениям, известным, по-видимому, узкому кругу лиц. Постоянные буквенные сокращения, слова-символы еще более путали Филипа. Ему удалось сделать несколько общих выводов.
Очевидно, что операция «Иерихон» должна произойти в Вашингтоне. Название столицы многократно возникало в связи с понятием «Иерихон», однако необычно, закавычено — «Вашингтон», словно недосказано… Обозначает что-то? Что?
Очевидно также, что организация «Невада. Спецкурс самозащиты» имеет отношение к операции «Иерихон», и, по всей видимости, не только как транспортная база для перебрасывания оружия. Филип нашел подробный перечень возможных способов, с учетом затрат времени на переброску оружия из арсенала в Шарлотсвилле в округ Колумбия, подсчет людской силы и транспортных средств. И еще неоднократно возникали слова «местонахождение цели», и поначалу Филип подумал, что, должно быть, этот «Иерихон» — оголтелый план убийства президента, однако вспомнил, как Келлер говорил о намерении заставить президента присоединиться. Если «цель» не президент, то кто же, что же?
В конце концов Филип решил, что это неважно. Не ему с его мозгами тратить время на разгадывание головоломки. Хватит и имеющегося перечня складов оружия и планов его переброски. К тому же среди этих данных есть ссылки на людей, подмятых под себя «Крестовым»; их, без сомнения, шантажировали тем же образом, что и отца Сары.
Филип нажал клавишу «end» , строки исчезли, после этого он возвратил изначальное «меню» услуг. Набрал «Г: Особые распоряжения», на экране возникло: «Печатать документ». Он включил принтер у пульта, ввел название документа, снова нажал «enter». В компьютере что-то щелкнуло, и принтер принялся печатать, шрифтовой диск с легким стуком заходил туда-сюда. Из принтера начала вытекать рулонами бумага, которую Филип аккуратно складывал по сгибам. Это заняло не более пяти минут; информация иссякла, Филип сложил стопку рядом с принтером, снова сел на пульт, попытался стереть все свои последние команды. Нельзя, чтобы Тодд, вернувшись, обнаружил на светящемся экране фрагменты программы «Иерихон».
Но стереть не получалось. И, сдавшись, Филип попросту выключил компьютер, потом снова включил. Должно быть, он сделал что-то не так, потому что в верхнем левом углу уже не мерцал курсор; может быть, Тодд не заметит? Только теперь Филип снова взглянул на часы.
Две минуты первого! Господи… Он уже больше часа в кабинете Тодда. Мало того, что превысил лимит времени, чуть было не прозевал сделать контрольный звонок Саре. Еще пару минут, и она позвонит в полицию. В кабинете телефона не оказалось, но Филип помнил: в нижнем холле на столике стоял аппарат. Он кинулся из кабинета, мигом сбежал по лестнице. Нашел телефон, отыскал в кармане пиджака бумажку с фредериксбургским номером, набрал.
Сара почти мгновенно подняла трубку.
— Филип?
— Да, это я.
— Слава богу! Где вы? Что вы…
— Времени в обрез. Я звоню из дома Чарлза Тодда, подкину ему счетец за звонок. Кажется, нашел, что искал. Тодд, НСС и прочие заваривают что-то серьезное завтра в Вашингтоне. Еще не выяснил точно что, но возникает название столицы, только в кавычках, с точкой. Кто их знает, может хотят взорвать обелиск Вашингтона. В общем, все в порядке. Возвращаюсь. Поселился в гостинице «Джорджтаун». Жду завтра в полдень. Идет?
— Идет, но…
Послушалось лязганье ключа, неспешно вставляемого в замочную скважину, и в этот самый момент Филип почувствовал, что телефон затих. Что-то прервалось то ли на том конце, то ли на этом. Но сейчас время ли гадать, на каком? Филип застыл в полутемном коридоре с трубкой в руке и смотрел, как открывается дверь в дом Чарлза Тодда. Небольшого роста лысеющий человек в очках ступил в переднюю. В смокинге. За ним двое дюжих молодцов в штатском. Невысокий джентльмен улыбнулся, шагнул к Филипу, протянул руку.
— А-а, мистер Керкленд! — произнес Чарлз Тодд. — Наконец-то! Рад с вами познакомиться.
— Филип!!
Но ответа не было, и в трубке тишина, ни единого щелчка. Глухо. Сара нажала рычаг, снова послушала. Гудка нет. Отключили телефон.
— Черт побери! — негромко выругалась она.
Этого еще не хватало. Без телефона нет связи с Филипом, если только тому удастся вернуться в гостиницу живым и невредимым. Сара встала позевывая, взглянула за заведенные ею часы над камином в дедовой библиотеке. Пять минут первого. Из глубины дома доносилось звяканье посуды. Хезер готовила чай.
Буквально на глазах она преобразилась полностью. Только к вечеру очнувшись от своего транса-полусна, уже к ужину была в полном порядке. Заимствовав кое-что из Сариной одежды, Хезер приняла ванну, расчесала волосы и превратилась в абсолютно нормальное человеческое создание. Поначалу держалась скованно, но, пообщавшись с Сарой немного, убедилась, что ей ничего не грозит, и нервозность прошла. Единственная трудность общения заключалась в том, что Хезер ни о чем другом, как о Филипе и их отношениях, говорить не хотела. Пару раз Сара осторожно упоминала «Десятый крестовый», но Хезер просто уклонялась от этой темы под предлогом того, что ей неприятно говорить.
Сара не торопясь пошла из библиотеки в прихожую, думая, как станет себя вести Филип, увидев Хезер. В волнении покусывала губы. Ничего не поделаешь, Хезер — привлекательная женщина и, судя по всему, быстро оправляется после перенесенного потрясения. Что ж, теперь будут оба слать ей открытки к рождеству, и на том спасибо.
В кухне Хезер накрывала чай на стареньком медово-желтом кленовом столе, где уже стояла тарелка с приготовленными сандвичами.
— Ночная трапеза! — улыбнулась Хезер, убирая с разделочного столика.
— Ну стоит ли… столько хлопот, — сказала Сара, усаживаясь.
— Да что вы, какие хлопоты! Вы были так заботливы со мной, это такая малость…
Сара улыбнулась Хезер.
Едва принялась разливать чай, резко зазвонил телефон на кухне. Сара вздрогнула, пролила чай на стол. Это был необычный звонок. Долгий, непрерывающийся, казалось, длившийся вечность. Наконец стих.
— Что за безобразие? — недовольно сказала Сара. Хезер шла прямо на Сару. В вытянутой вперед руке блеснула сталь кухонного ножа. Острое, как бритва, лезвие, резанув ткань, полоснуло Сару по плечу, она с криком дернулась, упала и, зажимая рану рукой, невольно принялась отползать по скользкому полу, так как Хезер продолжала надвигаться на нее с ножом в руке. Взгляд затуманенный, пена в уголках губ.
Носком ноги зацепив за перекладину стула, Сара изо всех сил пихнула его навстречу Хезер. Ступив на кровавый след, оставляемый Сарой, Хезер внезапно поскользнулась, столкнувшись со стулом, рухнула на колени. Пальцы выпустили нож. Сара с трудом поднялась, прижимая руку к плечу.
— Остановитесь, Хезер! — крикнула она, но судя по лицу, та ее не слышала.
Оттолкнув стул с пути, Сара снова упала; с трудом волоча ноги по линолеуму, поползла к двери черного хода.
Со стоном снова поднялась, обогнула стол, броском кинулась к стене, где висел телефон, но взяться за трубку не успела — словно в немом кино бесшумно взорвался на глазах красный аппарат, осколки пластика фонтаном брызнули в разные стороны… В нескольких сантиметрах над ее головой на ослепительно белой стенке буфета вдруг возникла зияющая дыра, и раздался треск, будто лопается что-то. Со стороны раковины звякнуло, и послышался режущий ухо металлический скрежет.
Пригибаясь, с трясущимися от страха коленками, Сара добежала до двери. Кинулась через вестибюль, в этот момент от двери откололся кусок доски, разлетелся на мелкие щепки, они вонзились ей в ногу, в предплечье. Раздумывать некогда, надо вырываться из этого ужаса, обрушившегося будто по указке невидимого демона. Собрав остаток сил, Сара ринулась вперед, оглянувшись на Хезер: та лежала, вжимаясь в пол кухни, рядом с посудными шкафами.
Снова звон разбитого стекла и взрыв, будто не только мебель, все стены разлетаются в пух и прах. Прямо на глазах верхушка опорной колонны винтовой лестницы разлетелась в мелкие куски, роскошное зеркало на противоположной стене вестибюля лопнуло, образовав жуткий леденящий душу цветок из тысячи сверкающих брызг. Сара упала на пол, закрыла голову руками: все кругом звенело от летящих стекол. Сара закричала. Ей обожгло ногу: взглянула, увидела неглубокую кровоточащую ложбинку над коленкой.
— Остановитесь!!!
Но жуткая симфония разрушения не унималась, методично, но одержимо сокрушая дом по частям. Снаружи донесся чей-то кашель, центральное стекло парадной двери полетело. Курящийся баллончик величиной с жестянку из-под супа-концентрата грохнулся о мраморный пол вестибюля и тяжело покатился к Саре. Она пронзительно закричала, отползая от серого цилиндрика, зашлась кашлем от ударивших в нос газовых паров.
Только теперь Сара стала понимать, что происходит. «Лисья тропа» подверглась нападению каких-то людей, которые, используя бесшумное оружие, хотят уничтожить и дом, и всех, кто в нем находится. Фримен! НСС! Господи боже… Как они смогли выследить ее через всю страну? Да мало ли как… Выследили, и все, а теперь намерены уничтожить. Сара с усилием поднялась, задыхаясь от дыма, потащилась через вестибюль к библиотеке, ногу жгло огнем так сильно, что боли в плече уже не чувствовалось. Едва она добралась до двери, как очередной баллончик пролетел через раскуроченный парадный вход. Ударился об пол и тут же с ревом взорвался, выбросив белое жаркое пламя; волна ужаса могучим кулаком подтолкнула Сару в спину, она ворвалась в библиотеку.
Врезалась в письменный стол, за которым сиживал дед, отпрянула, рухнула на пол рядом с окном, глядевшим теперь зияющей дырой без выбитого вместе с рамой стекла. Сару душил кашель, она беспрестанно чихала, ее чуть не выворачивало наизнанку, слезы так и бежали из воспаленных глаз. За спиной в вестибюле уже вовсю занялся огонь, высокие языки пламени лизали обои, и они горели с жутким треском. Сару обуяла паника, она не раздумывая поползла к окну, ухватилась за расколотый край подоконника. Поднялась, упираясь спиной о стену, со стоном перекинула ногу через проем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40