– Ладно. Если потом что-нибудь понадобится, дай мне знать. Пошли, Дик.
Он подошел к двери, отворил ее, бросил Брэзилу: «Спасибо, спокойной ночи» – и вышел.
Конрой легко коснулся руки Луизы Фишер, сказал ей: «Счастливо», поклонился Брэзилу и Эвелин и последовал за Робсоном.
Дог поднял голову, провожая взглядом уходящих мужчин. Эвелин в отчаянии уставилась на дверь, нервно сжимая ладони. Луиза Фишер посоветовала Брэзилу:
– Лучше заприте дверь.
Он молча поглядел на нее в раздумье, и, хотя выражение лица его ничуть не изменилось, все лицевые мускулы заметно напряглись.
– Нет, – произнес он наконец. – Я не буду ее запирать.
Женщина чуть приподняла брови, но ничего не сказала.
Девушка обратилась к Брэзилу – впервые с того момента, когда в доме появилась Луиза Фишер. Голос у Эвелин звенел от сдерживаемых эмоций:
– Они были пьяны.
– Просто выпили немного, – отозвался Брэзил и внимательно посмотрел на девушку, видимо, только теперь заметив, как она расстроена. – Тебе тоже не мешало бы выпить.
Девушка смутилась и спросила, пряча от него глаза:
– А сам ты будешь?
– Пожалуй.
Он вопросительно взглянул на Луизу Фишер. Та кивнула и сказала:
– Благодарю вас.
Девушка вышла из комнаты. Женщина чуть-чуть склонилась вперед и пристально посмотрела на Брэзила. Голос ее звучал спокойно, но медлительность, с какой она выговаривала слова, придавала им весомость:
– Если вы считаете мистера Робсона не опасным, то вы глубоко заблуждаетесь.
Он взвесил это утверждение с почти сонным видом, затем бросил на женщину любопытный взгляд:
– Я нажил себе врага?
Она решительно кивнула.
Он принял ее ответ с легкой усмешкой, предложил ей сигарету и задал еще один вопрос:
– А вы?
Она посмотрела сквозь него, словно изучая нечто бесконечно далекое, и медленно ответила:
– Да, но я потеряла еще худшего друга.
Эвелин вернулась с подносом, на котором стояли бокалы, минералка и бутылка виски. Карие глаза девушки исподтишка перебегали с женщины на мужчину. Она подошла к столу и начала смешивать напитки.
Брэзил, закурив сигарету, спросил:
– Вы ушли от него насовсем?
Женщина смерила его надменным взглядом и, казалось, решила оставить вопрос без ответа; но внезапно лицо ее исказилось лютой ненавистью, и она со злостью выпалила:
– Ja!
Брэзил поставил бокал на каминную полку и подошел к двери, точно хотел посмотреть, что творится на улице. Но, приоткрыв дверь всего на пару дюймов, тут же захлопнул ее, проделав это так машинально, словно мысли его были заняты чем-то другим.
Он вернулся к каминной полке и отхлебнул виски. Потом, задумчиво глядя на полупустой бокал, собрался было что-то сказать, но тут за дверью напротив камина зазвенел телефонный звонок. Брэзил поспешил к двери. Как только он скрылся из виду, послышался его хрипловатый бесстрастный голос: «Алло!.. Да... Да, Нора... Минуточку». Он снова зашел в комнату, бросил девушке: «Нора хочет поговорить с тобой» – и закрыл за ней дверь спальни.
– Вы, наверное, недолго здесь прожили, раз до сих пор не были знакомы с Кейном Робсоном, – заметила Луиза.
– Около месяца. Но он был в Европе и вернулся только на прошлой неделе... – Брэзил сделал паузу. – Вместе с вами. Кстати, я его арендатор.
– Тогда вы...
Луиза осеклась, поскольку в этот миг распахнулась дверь спальни. В дверном проеме, прижимая руки к груди, стояла Эвелин.
– Отец едет сюда! – крикнула она. – Кто-то позвонил ему и сказал, что я здесь.
Она подбежала к креслу и схватила пальто и шляпу.
– Погоди, – сказал Брэзил. – Если ты поедешь прямо сейчас, то столкнешься с ним по дороге. Пусть он заявится сюда, и тогда ты выберешься через заднюю дверь и уедешь, пока он будет вправлять мне мозги. Я отгоню твою машину к дороге за домом.
Он осушил бокал и направился к дверям спальни.
– Но ты не будешь... – Губы девушки дрожали. – Ты не будешь с ним драться? Обещай, что не будешь.
– Обещаю. – Брэзил зашел в спальню и почти сразу вернулся. На нем была мягкая коричневая шляпа и плащ, в который он успел сунуть одну руку. – Это займет не больше пяти минут, – сказал он и вышел через переднюю дверь.
– Ваш отец против? – спросила Луиза у девушки.
Девушка с горечью кивнула. Потом вдруг повернулась к женщине, умоляюще протянула к ней руки и пролепетала почти бескровными губами:
– Вы останетесь здесь. Не давайте им драться. Ни в коем случае.
Женщина взяла ее ладони в свои:
– Я сделаю все, что смогу. Обещаю.
– Он не должен снова влипнуть в историю, – простонала девушка. – Не должен!
Дверь открылась, и Брэзил зашел в комнату.
– Порядок! – весело заявил он, снимая на ходу плащ и бросая его на кресло. Мокрая шляпа отправилась вслед за плащом. Брэзил взял два пустых бокала – свой и гостьи – и подошел к столу. – Лучше посиди пока на кухне, а то он может нагрянуть в любой момент, – посоветовал он девушке и принялся наливать в бокалы виски.
Девушка облизнула губы, невнятно пробормотала: «Да, я сейчас», смущенно и умоляюще улыбнулась Луизе и тронула Брэзила за рукав:
– Ты... Ты будешь хорошо себя вести?
– Конечно! – Он не поднял головы, занятый приготовлением напитков.
– Я позвоню тебе завтра. – Девушка еще раз улыбнулась Луизе Фишер и медленно направилась к двери.
Брэзил протянул женщине бокал, поставил свое кресло прямо напротив нее и уселся.
– Ваша маленькая подружка очень вас любит, – заметила женщина.
Он с сомнением покачал головой:
– Она еще ребенок.
– Но ее отец, – продолжала Луиза, – он к вам относится плохо, да?
– Он просто чокнутый, – небрежно сказал Брэзил и вдруг задумался: – А может, это Робсон ему позвонил?
– Вы считаете, Робсон знает?
– В наших краях, – улыбнулся Брэзил, – все знают обо всех.
– Значит, вы и обо мне... – начала она.
Ее прервал стук в дверь – громоподобный стук, чуть не сорвавший дверь с петель. Дог вскочил и настороженно замер в стойке.
– Входите, – сказал Брэзил, коротко и хмуро улыбнувшись женщине, – не заперто.
Дверь резко распахнулась. На пороге стоял человек среднего роста в блестящем черном прорезиненном плаще по самую щиколотку. Из-под полей низко надвинутой серой шляпы сверкали черные, слишком близко посаженные глаза. Бледный костлявый нос выдавался вперед над косматыми седыми усами и короткой бородкой. В руке человек сжимал палку из яблоневого дерева.
– Где моя дочь? – загремел человек. Голос у него был глубокий, мощный и звучный.
Лицо Брэзила походило на флегматичную маску.
– Привет, Грант, – сказал он. Человек шагнул вперед:
– Где моя дочь?
Дог заворчал и оскалил зубы. Луиза окликнула его:
– Франц!
Пес посмотрел на нее и слабо замахал хвостом.
– Эвелин здесь нет, – сказал Брэзил.
– Где она? – свирепо зыркнул на него Грант.
– Не знаю, – спокойно ответил Брэзил.
– Это ложь! – Грант обвел горящими глазами комнату. Костяшки пальцев, сжимавших палку, побелели. – Эвелин!
Луиза Фишер, улыбаясь, словно ярость бородача ее забавляла, заметила:
– Вы ошибаетесь, мистер Грант. Здесь нет никого, кроме нас.
Незваный гость презрительно стрельнул в нее бешеным глазом:
– Ах-ах! Проститутка подтверждает слова преступника!
Он зашагал к спальне и скрылся в ней.
– Видали? – улыбнулся Брэзил. – Он чокнутый. Он всегда так разговаривает – как герой плохого детектива.
Луиза улыбнулась ему в ответ:
– Главное – спокойствие.
– Я спокоен, – сухо отозвался он.
Грант, выйдя из спальни, протопал к задней двери, отворил ее и пропал из виду.
Брэзил осушил очередной бокал и поставил его на пол возле кресла.
– Погодите, когда он вернется, будет еще один фейерверк.
Бородач вернулся в комнату, молча прошел к передней двери, распахнул ее и, держась за щеколду рукой, яростно стукнул палкой об пол:
– В последний раз тебя предупреждаю: оставь мою дочку в покое! Больше я предупреждать не буду!
Он вышел вон, хлопнув дверью.
Брэзил с тяжелым вздохом покачал головой:
– Чокнутый. Абсолютно чокнутый.
– Он назвал меня проституткой, – сказала Луиза. – Что, все местные!..
Брэзил не слушал ее. Он вскочил с кресла и надел шляпу и плащ.
– Смотаюсь-ка я туда и погляжу, как у нее дела. Если она доберется до дома раньше его, все будет о'кей. Нора – это ее мачеха – о ней позаботится. Но если Эвелин не успеет... Я быстро! – И он скрылся через заднюю дверь.
Луиза Фишер сбросила лодочку с левой ноги и встала, пробуя перенести вес на больную ногу. Три осторожных шага убедили ее, что нога занемела, но к ходьбе вполне пригодна. Тут Луиза заметила, что руки у нее до сих пор в грязи, и отыскала рядом со спальней ванную комнату. Она довольно напевала себе под нос, пока умывалась, причесывалась и чистила платье, – но, не сумев найти ни пудры, ни губной помады, с досадой умолкла. Изучая свое отражение в большом зеркале, она услышала, как открывается с улицы дверь.
Лицо у нее просветлело.
– Я здесь! – крикнула она и вышла из спальни. На пороге стояли Робсон с Конроем.
– Вижу, что ты здесь, моя дорогая, – сказал Робсон, улыбаясь при виде ее изумления. Он был бледнее, чем раньше, и глаза у него остекленели, но в целом он не изменился. Зато Конроя, похоже, совсем развезло. Лицо раскраснелось, на губах застыла пьяная ухмылка.
К женщине вернулось самообладание.
– Чего вам нужно? – неприязненно спросила она.
Робсон окинул комнату взглядом:
– Где Брэзил?
– Чего вам нужно? – повторила Луиза.
Робсон посмотрел мимо нее на открытую дверь спальни, глумливо осклабился и направился туда. Когда он вышел из пустой спальни, Луиза презрительно усмехнулась ему в лицо. Конрой встал спиной к камину, возле которого лежал датский дог, и молча наблюдал за ними.
– Вот что, Луиза! – сказал Робсон. – Ты возвращаешься со мной домой.
– Нет, – отрезала она.
Он насмешливо покачал головой и шагнул вперед:
– Мне за мои денежки кое-что причитается!
Луиза отступила к столу и схватила бутылку виски за горлышко.
– Не прикасайся ко мне! – Голос ее, как и лицо, был исполнен холодной ярости.
Дог угрожающе заворчал.
Робсон скосился на собаку, потом на Конроя, подмигнул ему и вновь уставился на женщину.
Конрой спокойно – так, что ни женщина, ни собака не успели испугаться, – залез правой рукой в карман пальто, вытащил черный пистолет, приставил дуло к уху дога и выстрелил. Пес попытался прыгнуть, но упал на бок и слабо засучил лапами. Конрой, глупо улыбаясь, сунул пистолет в карман.
При звуке выстрела Луиза Фишер развернулась и с воплем замахнулась бутылкой, собираясь швырнуть ее в Конроя. Но Робсон поймал ее запястье одной рукой, а другой вырвал бутылку, приговаривая с усмешкой:
– Нет, нет, радость моя.
Он поставил бутылку на стол, но руку Луизы не отпустил. Пес перестал дергать лапами и замер.
– Вот и ладно, – сказал Робсон. – Теперь ты готова идти?
Луиза не сделала попытки освободить запястье. Она выпрямилась и очень серьезно проговорила:
– Друг мой, ты совсем не знаешь меня, если думаешь, что я пойду с тобой.
Робсон хихикнул:
– А ты совсем не знаешь меня, если думаешь, что не пойдешь.
Входная дверь отворилась, и в комнату вошел Брэзил. Бледное лицо его по-прежнему было флегматично, хотя в глазах появилась тень досады. Он аккуратно закрыл за собой дверь и обратился к гостям с раздражением, но без злости:
– В чем дело, черт возьми? У меня сегодня приемный день? Или я попал в кабак?
– Мы уже уходим, – сказал Робсон. – Фройляйн Фишер идет с нами.
Брэзил поглядел на убитого пса, и досада в его желтоватых глазах проглянула отчетливее.
– Если она так хочет, я не возражаю, – произнес он безучастно.
– Я остаюсь, – сказала женщина. Брэзил не спускал глаз с мертвой собаки.
– Против этого я тоже не возражаю, – сказал он все так же безучастно. Потом, уже с большим интересом, спросил: – Кто это сделал? – Он подошел к собаке, тронул ее голову ногой и проворчал:
1 2 3 4 5 6 7 8