Дана Сулимова.
И это все.
Иван встал:
– Когда тебе позвонить?
– Денька через два.
– А не долго?
– Если ты торопишься, попроси кого-нибудь другого. – Юра сделал вид, что хочет вернуть деньги. – Я не навязываюсь.
Иван отмахнулся:
– Ладно, работай. Я пошел.
– Звони…
Юра никогда не спрашивал у клиентов их адресов.
И хотя бы этим он Ивану нравился. Правда, у него всегда было жутковатое впечатление, что Юра и без расспросов все про него знает. Но на этот раз без его помощи Ивану было не обойтись. Зато теперь, когда деньги уплачены, ему оставалось только ждать.
Он ехал в метро, уставясь взглядом в какую-то рекламу. За поручни он не держался. Ему нравилось стоять, широко расставив ноги, слегка балансируя, приноравливаясь к ходу поезда. Он с детства привык так ездить. В вагоне было просторно – время рабочее. Он мог бы сесть, но не хотел. Увидел над окном вагона бело-голубую наклейку со стихами. Старательно прочитал их, шевеля губами, и удивился – ни начала, ни конца, непонятно, зачем их вывесили… Он припомнил, как Юра спросил: «Ту, что помоложе, посимпатичнее?» И подумал: «Она и в самом деле симпатичная. Симпатичнее многих. Конечно, кому что нравится. Например, Серега таких не любил. Ему все больше блондинки нравились. Но на фотках она плохо получилась. В жизни Алия красивее…»
И тут его что-то кольнуло. Он вдруг засуетился, полез в карман, достал оставшуюся у него фотографию Алии. Поднес ее к глазам, вгляделся… И схватился за поручень – машинально, потому что вагон сильно тряхнуло.
– А, ч-черт…
Это он сказал вслух и, услышав свой голос, оглянулся. На него никто не смотрел, никто его не слышал. Он опять вгляделся в снимок, спрятал его в карман, тщательно застегнул «молнию». В голове что-то быстро застучало, в такт ходу поезда: "В жизни была, а тут нет! В жизни была, а тут нет! Родинки-то нет! Между сиськами. Как медальон. Здоровая такая родинка. Теплая. Красновато-коричневая.
Я же не спятил? Я точно помню. Я ее трогал, я ее целовал, дурак ненормальный… Я же ее помню! Она была! А на фотке нет! Нету! Пропала!"
Ему захотелось снова достать снимок, вглядеться получше – может, он просто ошибся? Может, родинку не заметно в тени? Но он вместе с тем знал, что тени на теле девушки не было – она вся была на солнце, на ярком солнце. И даже не глядя на снимок, он уже знал – там была совсем не Алия…
«За что же я деньги заплатил?! – вздрогнул Иван. – За кого?! Вернуться, что ли?! Отнять фотки, сказать этому менту, что искать больше никого не надо?»
Он вышел на следующей остановке и в нерешительности остановился посреди платформы. Иван никак не мог сообразить, что ему теперь делать. Все как-то спуталось, он не понимал, на каком он свете. И вдруг медленно, постепенно у него в голове прояснилась мысль: «Дана говорила об Алие. Она могла наврать. Но и девчонки в общаге говорили об Алие. Им-то зачем врать? Майгуль дала мне эти снимки как снимки Алии. Значит, на снимках Алия! Два одинаковых снимка было у Майгуль и у Даны. Девушка сидит на камне. На обоих снимках – одна и та же девушка. Одна и та же! Значит, это все-таки Алия!»
Он машинально отошел в сторонку, потому что к платформе пришел поезд и выходящие из вагонов люди затолкали его.
"Но если это Алия… Тогда я спал с кем-то другим!
Эта девка только назвалась Алией! У нее было при себе сразу два паспорта! Фотографии на паспортах…
Фотографии…"
Его даже покачнуло, как в поезде. Он был совершенно невменяем, будто выпил у Юры не пятьдесят граммов, а целую бутылку водки. "Это была Муха!
Муха! Ее сестра! – понял он. – А Алию… Ее я даже никогда не видел…"
* * *
Ира застегнула пальто, замотала голову длинным шарфом и позвала:
– Плюшка, гулять!
Болонка выбежала в коридор, радостно взвизгнула и прижалась к ее сапогам. Ира прицепила поводок к ее ошейнику. И поводок, и ошейник были новенькие, недавно купленные.
– Саш, запри! – крикнула она.
– Ты иди, я потом запру, – донесся его голое из спальни.
Ира постояла у двери, потом взяла Плюшку на руки и вышла. На улице она засомневалась – стоит ли идти с собакой на основательную прогулку?
Уж очень грязно и холодно. Наступил декабрь, но настоящей зимы все еще не было. Погода шалила.
То минус два, минус пять, снег, слякоть, а иногда – ноль градусов, ветер, ледяной дождь. Ира в последние дни была немного простужена и переживала – как в таком виде появляться на экране? Правда, повода для переживаний не было. Последний раз, когда она заявилась к Маленкову, он сказал:
– Дождитесь, когда пройдут в эфир Настины передачи. Вы как думаете – ей надо как-то жить? Она ведь над ними работала и теперь должна получить свои деньги.
– Я все понимаю… – виновато ответила Ира. – Но… Может, вы мне дадите хотя бы подготовительные материалы?
Маленков хмыкнул:
– Вот когда мы их подготовим, тогда и дадим.
Я вас, Ирочка, прошу – наберитесь терпения. Не все сразу.
Так и вышло, что Ира не заработала ни копейки свыше пятисот долларов. А этих денег уже не было.
Первым делом она вернула долг матери, накупила продуктов недели на две, заплатила за квартиру, свет, телефон… А также несколько раз приглашала в гости подружек. Старых, еще по ВГИКу. Подружки охотно приходили, все они видели ее по телевизору. Эти посиделки тоже недешево ей обходились, потому что подружки были небогатые. Никто из них не работал по специальности, в кино не снимался, о телевидении даже не мечтали… И как ни печально, три подружки из пяти были еще не замужем. Ира рассматривала их и вздыхала про себя: «Симпатичные, веселые, талантливые… А им все равно не везет. А у меня всегда был мужик. То Костя, то Саша… Тьфу, нашла чем хвалиться! – одергивала она себя. – Мужики-то и у них, наверное, есть. А вот счастья нет. По лицам видно».
– Ирка, ты такая удачливая, – сказала одна из них, смакуя на языке коньяк.
За коньяком Ира посылала Сашу в ларек, когда выяснилось, что никто из гостей ничего не принес выпить. И теперь на столе было буквально все…
И все за ее счет.
– Это постоянная работа или временная? – спросила у нее другая подруга, наваливаясь на магазинные пирожные.
– И сколько они тебе платят? – поинтересовалась третья. – Прилично?
Ира отвечала на все вопросы и при этом очень остро чувствовала, что ей завидуют, что ни одна подруга не порадовалась за нее… Ей было неловко хвастаться перед ними, но в то же время она никак не могла удержаться:
– Платят пятьсот баксов за эфир.
– Ну?!
– А эфир будет каждую неделю, – важно закончила она. – Так что…
– Ничего… – протянул кто-то после минуты благоговейной и завистливой тишины.
– Что ничего? Что ничего?! В месяц получается двенадцать лимонов! – сказала ее самая лучшая верная подруга, Алина. Она-то как раз была замужем, в отличие от других. – Двенадцать лимонов, девки, вы только сообразите! У вас кто-нибудь столько имеет в месяц?
И все сказали, что никто не имеет, и после этого Ира снова услышала, как ей повезло. Ее уже тошнило от этого завистливого хора, хотелось крикнуть:
«Ну что вы, девки! Разве я виновата, что мне повезло?! Давайте поговорим, как раньше, по душам, давайте пожалуемся друг другу… Ведь мне тоже есть на что жаловаться…»
А жаловаться ей хотелось на Сашу. Он не присутствовал при этом разговоре, он ушел куда-то, как только принес коньяк. Ира не смогла усадить его за стол и не спросила, куда он пошел… Женщины и его всесторонне обсудили:
– Ир, это же наш, вгиковский?
– Ну да, я его помню!
– Сдал, сдал парень…
– Ир, а вы поженитесь? – спросила. Алина.
Ира только плечами пожала:
– Не вижу смысла…
– Ну правильно, ты же не девчонка, зачем тебе это нужно?
Ира покусала губы, а потом призналась:
– Он мне завидует. Понимаете, девки? Раньше, когда у меня тоже все было плохо, он меня любил.
Он же меня пять лет любил!
– Столько не любят! – отрезала Алина. – Хорошо только первое время, а потом все – сплошной самообман.
– А он меня любил!
– Ну и думай так на здоровье. А если бы он честно тебе сознался, ты сама бы убедилась. Он тебя давно не любит. Я по нему сразу увидела.
– Пять лет любил! – настойчиво повторила Ира.
Ей было тяжело расставаться с этой мыслью. – Я тоже не слепая, между прочим, я все видела…
А вот теперь, конечно, все испортилось. Какое уж тут замужество, девочки… Хотя он от жены ушел после Костиной смерти, чтобы со мной быть… Это все из-за моей работы, я знаю. Мужчины тяжело переносят успех женщины… Самолюбие у них больное…
Все помолчали, никто ей не возразил. Наконец кто-то сказал:
– А сейчас он не к жене пошел?
– С чего ты взяла? – удивилась Ира.
– Ну, а куда ему еще идти? – резонно заметила подружка. – Он пьет?
– Немного…
– А, ну тогда, может, к дружкам пошел…
– Да у него нет дружков!
– Может, уже есть.
Расстались подруги не слишком тепло. Ира поклялась себе больше их не звать, но все же еще пару раз приглашала. Уж очень ей было одиноко. Саша бывал дома все реже. И она в самом деле стала его подозревать. Как-то раз, когда он не пришел ночевать, она проворочалась всю ночь на смятой постели, все взвесила, оценила и поняла, что пора действовать.
На другой день, увидев его на пороге своей квартиры, Ира устроила ему настоящий допрос Прежде всего она понюхала его рубашку и сразу заявила:
– Ты был дома!
– С чего ты взяла? – равнодушно спросил он, начиная раздеваться.
– Ее духи! Гадость какая!
– А может, я был у другой женщины?
– Ты даже меня не можешь удовлетворить, алкаш несчастный! Куда уж тебе с другой связаться! – с наигранным презрением заявила она, но на душе стало темно и холодно. Она поняла, что проницательная подружка сказала правду: Саша ходит туда, в старую семью… И через пять минут, после настойчивых расспросов, он признался:
– Да, да, я там был. Я там спал. Довольна?
Ира так и задохнулась, хотя другого ответа и не ждала:
– С ней спал? Нашел чем хвастаться… Надеюсь, тебе постелили чистое белье?
– Да, чистое! – заорал он. – Я прекрасно выспался! Потому что больше мне негде было спать! Поняла? Не заработал я на диван-кровать! Ну, не смог, прости меня, моя звезда!
Она рассмеялась:
– Так, может, тебе денег дать? Чтобы ты, бедненький, не маялся возле нелюбимой бабы, хотя и на чистом белье? Тогда подожди немножко, вот я со следующего эфира тебе скинусь! Как раз пятьсот долларов – на недорогой диванчик вполне хватит!
А бельишко приносите ко мне – я вам постираю После этих слов Саша повернулся и, ничего не говоря, убежал из дому. Его не было еще два дня. Ира знала, где он, но звонить туда по старой памяти не решалась. Звонила ему на работу, даже сходила туда.
Ей ответили, что его уже давно там нет.
– Болеет, что ли? – спросили ее.
Она ничего не ответила и ушла. Когда Саша вернулся, она уже ни о чем его не спрашивала. Они жили рядом, но как будто в коммуналке. Спали в одной постели, ели за одним столом, вместе смотрели телевизор, чтобы только чем-то заняться. Он действительно перестал ходить на работу. И ей тоже было нечем заняться. Все последние годы Ира мечтала, как будет жить с ним вместе, как замечательно они все устроят, как им будет весело, интересно, уютно вдвоем… А оказалось, что им совершенно нечего делать вместе. Даже ругаться им надоело…
Даже ревновать она больше не могла. Единственное, что их как-то объединяло, – это прошлое. Но они избегали воспоминаний. Ира боялась наводить его на разговоры о прошлой любви, чтобы не стало видно, что теперь ее уже нет…
…Она шла по улице, а Плюшка бежала впереди, сильно натягивая поводок и тыркаясь носом в снег.
Ее белая шерсть промокла, запачкалась, собака с трудом выбиралась из одной лужи и тут же попадала в другую. Но Ира ее уже не замечала. Так они дошли до супермаркета на углу. Ира решила туда зайти, купить что-то к чаю. Она была одним из последних посетителей, которых впустили в магазин. Только теперь она обратила внимание на то, что час довольно поздний – супермаркет закрывался в одиннадцать вечера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
И это все.
Иван встал:
– Когда тебе позвонить?
– Денька через два.
– А не долго?
– Если ты торопишься, попроси кого-нибудь другого. – Юра сделал вид, что хочет вернуть деньги. – Я не навязываюсь.
Иван отмахнулся:
– Ладно, работай. Я пошел.
– Звони…
Юра никогда не спрашивал у клиентов их адресов.
И хотя бы этим он Ивану нравился. Правда, у него всегда было жутковатое впечатление, что Юра и без расспросов все про него знает. Но на этот раз без его помощи Ивану было не обойтись. Зато теперь, когда деньги уплачены, ему оставалось только ждать.
Он ехал в метро, уставясь взглядом в какую-то рекламу. За поручни он не держался. Ему нравилось стоять, широко расставив ноги, слегка балансируя, приноравливаясь к ходу поезда. Он с детства привык так ездить. В вагоне было просторно – время рабочее. Он мог бы сесть, но не хотел. Увидел над окном вагона бело-голубую наклейку со стихами. Старательно прочитал их, шевеля губами, и удивился – ни начала, ни конца, непонятно, зачем их вывесили… Он припомнил, как Юра спросил: «Ту, что помоложе, посимпатичнее?» И подумал: «Она и в самом деле симпатичная. Симпатичнее многих. Конечно, кому что нравится. Например, Серега таких не любил. Ему все больше блондинки нравились. Но на фотках она плохо получилась. В жизни Алия красивее…»
И тут его что-то кольнуло. Он вдруг засуетился, полез в карман, достал оставшуюся у него фотографию Алии. Поднес ее к глазам, вгляделся… И схватился за поручень – машинально, потому что вагон сильно тряхнуло.
– А, ч-черт…
Это он сказал вслух и, услышав свой голос, оглянулся. На него никто не смотрел, никто его не слышал. Он опять вгляделся в снимок, спрятал его в карман, тщательно застегнул «молнию». В голове что-то быстро застучало, в такт ходу поезда: "В жизни была, а тут нет! В жизни была, а тут нет! Родинки-то нет! Между сиськами. Как медальон. Здоровая такая родинка. Теплая. Красновато-коричневая.
Я же не спятил? Я точно помню. Я ее трогал, я ее целовал, дурак ненормальный… Я же ее помню! Она была! А на фотке нет! Нету! Пропала!"
Ему захотелось снова достать снимок, вглядеться получше – может, он просто ошибся? Может, родинку не заметно в тени? Но он вместе с тем знал, что тени на теле девушки не было – она вся была на солнце, на ярком солнце. И даже не глядя на снимок, он уже знал – там была совсем не Алия…
«За что же я деньги заплатил?! – вздрогнул Иван. – За кого?! Вернуться, что ли?! Отнять фотки, сказать этому менту, что искать больше никого не надо?»
Он вышел на следующей остановке и в нерешительности остановился посреди платформы. Иван никак не мог сообразить, что ему теперь делать. Все как-то спуталось, он не понимал, на каком он свете. И вдруг медленно, постепенно у него в голове прояснилась мысль: «Дана говорила об Алие. Она могла наврать. Но и девчонки в общаге говорили об Алие. Им-то зачем врать? Майгуль дала мне эти снимки как снимки Алии. Значит, на снимках Алия! Два одинаковых снимка было у Майгуль и у Даны. Девушка сидит на камне. На обоих снимках – одна и та же девушка. Одна и та же! Значит, это все-таки Алия!»
Он машинально отошел в сторонку, потому что к платформе пришел поезд и выходящие из вагонов люди затолкали его.
"Но если это Алия… Тогда я спал с кем-то другим!
Эта девка только назвалась Алией! У нее было при себе сразу два паспорта! Фотографии на паспортах…
Фотографии…"
Его даже покачнуло, как в поезде. Он был совершенно невменяем, будто выпил у Юры не пятьдесят граммов, а целую бутылку водки. "Это была Муха!
Муха! Ее сестра! – понял он. – А Алию… Ее я даже никогда не видел…"
* * *
Ира застегнула пальто, замотала голову длинным шарфом и позвала:
– Плюшка, гулять!
Болонка выбежала в коридор, радостно взвизгнула и прижалась к ее сапогам. Ира прицепила поводок к ее ошейнику. И поводок, и ошейник были новенькие, недавно купленные.
– Саш, запри! – крикнула она.
– Ты иди, я потом запру, – донесся его голое из спальни.
Ира постояла у двери, потом взяла Плюшку на руки и вышла. На улице она засомневалась – стоит ли идти с собакой на основательную прогулку?
Уж очень грязно и холодно. Наступил декабрь, но настоящей зимы все еще не было. Погода шалила.
То минус два, минус пять, снег, слякоть, а иногда – ноль градусов, ветер, ледяной дождь. Ира в последние дни была немного простужена и переживала – как в таком виде появляться на экране? Правда, повода для переживаний не было. Последний раз, когда она заявилась к Маленкову, он сказал:
– Дождитесь, когда пройдут в эфир Настины передачи. Вы как думаете – ей надо как-то жить? Она ведь над ними работала и теперь должна получить свои деньги.
– Я все понимаю… – виновато ответила Ира. – Но… Может, вы мне дадите хотя бы подготовительные материалы?
Маленков хмыкнул:
– Вот когда мы их подготовим, тогда и дадим.
Я вас, Ирочка, прошу – наберитесь терпения. Не все сразу.
Так и вышло, что Ира не заработала ни копейки свыше пятисот долларов. А этих денег уже не было.
Первым делом она вернула долг матери, накупила продуктов недели на две, заплатила за квартиру, свет, телефон… А также несколько раз приглашала в гости подружек. Старых, еще по ВГИКу. Подружки охотно приходили, все они видели ее по телевизору. Эти посиделки тоже недешево ей обходились, потому что подружки были небогатые. Никто из них не работал по специальности, в кино не снимался, о телевидении даже не мечтали… И как ни печально, три подружки из пяти были еще не замужем. Ира рассматривала их и вздыхала про себя: «Симпатичные, веселые, талантливые… А им все равно не везет. А у меня всегда был мужик. То Костя, то Саша… Тьфу, нашла чем хвалиться! – одергивала она себя. – Мужики-то и у них, наверное, есть. А вот счастья нет. По лицам видно».
– Ирка, ты такая удачливая, – сказала одна из них, смакуя на языке коньяк.
За коньяком Ира посылала Сашу в ларек, когда выяснилось, что никто из гостей ничего не принес выпить. И теперь на столе было буквально все…
И все за ее счет.
– Это постоянная работа или временная? – спросила у нее другая подруга, наваливаясь на магазинные пирожные.
– И сколько они тебе платят? – поинтересовалась третья. – Прилично?
Ира отвечала на все вопросы и при этом очень остро чувствовала, что ей завидуют, что ни одна подруга не порадовалась за нее… Ей было неловко хвастаться перед ними, но в то же время она никак не могла удержаться:
– Платят пятьсот баксов за эфир.
– Ну?!
– А эфир будет каждую неделю, – важно закончила она. – Так что…
– Ничего… – протянул кто-то после минуты благоговейной и завистливой тишины.
– Что ничего? Что ничего?! В месяц получается двенадцать лимонов! – сказала ее самая лучшая верная подруга, Алина. Она-то как раз была замужем, в отличие от других. – Двенадцать лимонов, девки, вы только сообразите! У вас кто-нибудь столько имеет в месяц?
И все сказали, что никто не имеет, и после этого Ира снова услышала, как ей повезло. Ее уже тошнило от этого завистливого хора, хотелось крикнуть:
«Ну что вы, девки! Разве я виновата, что мне повезло?! Давайте поговорим, как раньше, по душам, давайте пожалуемся друг другу… Ведь мне тоже есть на что жаловаться…»
А жаловаться ей хотелось на Сашу. Он не присутствовал при этом разговоре, он ушел куда-то, как только принес коньяк. Ира не смогла усадить его за стол и не спросила, куда он пошел… Женщины и его всесторонне обсудили:
– Ир, это же наш, вгиковский?
– Ну да, я его помню!
– Сдал, сдал парень…
– Ир, а вы поженитесь? – спросила. Алина.
Ира только плечами пожала:
– Не вижу смысла…
– Ну правильно, ты же не девчонка, зачем тебе это нужно?
Ира покусала губы, а потом призналась:
– Он мне завидует. Понимаете, девки? Раньше, когда у меня тоже все было плохо, он меня любил.
Он же меня пять лет любил!
– Столько не любят! – отрезала Алина. – Хорошо только первое время, а потом все – сплошной самообман.
– А он меня любил!
– Ну и думай так на здоровье. А если бы он честно тебе сознался, ты сама бы убедилась. Он тебя давно не любит. Я по нему сразу увидела.
– Пять лет любил! – настойчиво повторила Ира.
Ей было тяжело расставаться с этой мыслью. – Я тоже не слепая, между прочим, я все видела…
А вот теперь, конечно, все испортилось. Какое уж тут замужество, девочки… Хотя он от жены ушел после Костиной смерти, чтобы со мной быть… Это все из-за моей работы, я знаю. Мужчины тяжело переносят успех женщины… Самолюбие у них больное…
Все помолчали, никто ей не возразил. Наконец кто-то сказал:
– А сейчас он не к жене пошел?
– С чего ты взяла? – удивилась Ира.
– Ну, а куда ему еще идти? – резонно заметила подружка. – Он пьет?
– Немного…
– А, ну тогда, может, к дружкам пошел…
– Да у него нет дружков!
– Может, уже есть.
Расстались подруги не слишком тепло. Ира поклялась себе больше их не звать, но все же еще пару раз приглашала. Уж очень ей было одиноко. Саша бывал дома все реже. И она в самом деле стала его подозревать. Как-то раз, когда он не пришел ночевать, она проворочалась всю ночь на смятой постели, все взвесила, оценила и поняла, что пора действовать.
На другой день, увидев его на пороге своей квартиры, Ира устроила ему настоящий допрос Прежде всего она понюхала его рубашку и сразу заявила:
– Ты был дома!
– С чего ты взяла? – равнодушно спросил он, начиная раздеваться.
– Ее духи! Гадость какая!
– А может, я был у другой женщины?
– Ты даже меня не можешь удовлетворить, алкаш несчастный! Куда уж тебе с другой связаться! – с наигранным презрением заявила она, но на душе стало темно и холодно. Она поняла, что проницательная подружка сказала правду: Саша ходит туда, в старую семью… И через пять минут, после настойчивых расспросов, он признался:
– Да, да, я там был. Я там спал. Довольна?
Ира так и задохнулась, хотя другого ответа и не ждала:
– С ней спал? Нашел чем хвастаться… Надеюсь, тебе постелили чистое белье?
– Да, чистое! – заорал он. – Я прекрасно выспался! Потому что больше мне негде было спать! Поняла? Не заработал я на диван-кровать! Ну, не смог, прости меня, моя звезда!
Она рассмеялась:
– Так, может, тебе денег дать? Чтобы ты, бедненький, не маялся возле нелюбимой бабы, хотя и на чистом белье? Тогда подожди немножко, вот я со следующего эфира тебе скинусь! Как раз пятьсот долларов – на недорогой диванчик вполне хватит!
А бельишко приносите ко мне – я вам постираю После этих слов Саша повернулся и, ничего не говоря, убежал из дому. Его не было еще два дня. Ира знала, где он, но звонить туда по старой памяти не решалась. Звонила ему на работу, даже сходила туда.
Ей ответили, что его уже давно там нет.
– Болеет, что ли? – спросили ее.
Она ничего не ответила и ушла. Когда Саша вернулся, она уже ни о чем его не спрашивала. Они жили рядом, но как будто в коммуналке. Спали в одной постели, ели за одним столом, вместе смотрели телевизор, чтобы только чем-то заняться. Он действительно перестал ходить на работу. И ей тоже было нечем заняться. Все последние годы Ира мечтала, как будет жить с ним вместе, как замечательно они все устроят, как им будет весело, интересно, уютно вдвоем… А оказалось, что им совершенно нечего делать вместе. Даже ругаться им надоело…
Даже ревновать она больше не могла. Единственное, что их как-то объединяло, – это прошлое. Но они избегали воспоминаний. Ира боялась наводить его на разговоры о прошлой любви, чтобы не стало видно, что теперь ее уже нет…
…Она шла по улице, а Плюшка бежала впереди, сильно натягивая поводок и тыркаясь носом в снег.
Ее белая шерсть промокла, запачкалась, собака с трудом выбиралась из одной лужи и тут же попадала в другую. Но Ира ее уже не замечала. Так они дошли до супермаркета на углу. Ира решила туда зайти, купить что-то к чаю. Она была одним из последних посетителей, которых впустили в магазин. Только теперь она обратила внимание на то, что час довольно поздний – супермаркет закрывался в одиннадцать вечера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57