.. Хотя, как выражался Покойный Бард в роли белогвардейского офицера в одном из своих старых фильмов, – «Р-рано р-радуешься, дур-рак!». Ничего это наверняка тебе не даст. На первый раз тебя простят – если вообще заметят твое опоздание. «Один раз не считается» – какой идиот выдумал это железобетонное оправдание проступков, совершенных на почве разгильдяйства?..
Тем не менее, с сегодняшнего дня для меня действительно должна была начаться новая жизнь. И если бы я страдал манией вешать ярлычки на все подряд, то, пожалуй, назвал бы ее «Этапом Экспериментальной Проверки Гипотезы».
Однако, пора вставать.
Стараясь не разбудить Регину, я осторожно осуществил десантирование ног из-под одеяла в шлепанцы, но сон у моей женушки был чутким, как у часового на посту.
– Боже мой, Боренька! – воскликнула она, подняв голову. – Почему будильник не сработал?
– Понятия не имею, – соврал я. – Да ты лежи, тебе-то зачем вставать?
– Ой, ну как это – зачем?
Регина, будто ужаленная, вскочила и, на ходу натягивая на себя халат, исчезла за дверью. Словно не я опаздывал на работу, а она…
В ванной, когда я приводил свою помятую физиономию в порядок, пришло мне вдруг в голову, что всё то, что либо действительно происходит со мной, либо кажется, будто это происходит… бр-р, какая словесная грязь!.. вполне может быть изложено на бумаге в виде очередного рассказа. А что, почему бы не попробовать, а? Не собираюсь же я когда-нибудь печатать всё это ради гонорара и сомнительной популярности!… Но тогда зачем это тебе нужно? Чтобы лишний раз пощекотать нервы Им?.. Едва ли. Просто почему-то чувствую я в последнее время себя этаким шпионом-резидентом на грани провала, а, как известно, готовясь к неминуемому аресту, любой шпион спешит передать своим последнее – и самое важное – донесение. Вот таким «донесением», изложенным в форме фантастики, и мог бы стать мой будущий опус…
Я всегда удивлялся, как моя жена ловко и быстро управляется с импортным кухонным комбайном. Ведь, дабы разобраться в предназначении множества клавиш, кнопок и переключателей заморского агрегата (выигранного, кстати, мною еще в годы повального дефицита в тридцатикопеечную денежно-вещевую лотерею), даже мне, человеку с высшим техническим образованием, пришлось бы постоянно совать нос в объемистую (ввиду того, что рассчитана на слабоумных) инструкцию, содержащую замечательные переводческие перлы типа: «Для приведения аппарата в эксплуатацию, воткните вилку А в свою ближайшую электросеть»… Регина же обращалась с этим, если верить рекламным утверждениям, «образцом бытовой техники будущего» так, будто ее обучали этому еще в детском саду…
Как всегда, готовя завтрак (обед и ужин, впрочем, тоже), Регина священнодействовала так, будто участвовала в кулинарном конкурсе. На столе, в тарелочке от японского сервиза, уже источало ароматный душок нечто, чему я не способен был подобрать названия, но что наверняка способно было удовлетворить самого взыскательного гурмана.
Когда я вошел на кухню, Регина шагнула ко мне и запечатлела на моих губах традиционный утренний поцелуй… Поцелуи у моей жены четко делились на «утренние» и «вечерние», «приветственные» и «прощальные», и всей этой гаммой она владела в подозрительном совершенстве… Да брось ты, спохватился невольно я, что это ты такой мнительный, приятель? Если будешь так подозревать всех подряд – точно свихнешься!..
Тем не менее, стараясь выглядеть недовольным в рамках придуманной себе роли, я произнес:
– Ну вот, опять ты меня, как в ресторане, кормишь!.. Это же завтрак, пойми, Регинушка, за-втрак!.. Может, мне обильная стряпня с раннего утра в горло не лезет, а? Разве нельзя было приготовить что-нибудь попроще?
Жена не возмутилась таким беспардонным привередничаньем. Она лишь осведомилась кротко:
– Что именно, милый?
В свете Гипотезы именно такой реакции и следовало ожидать.
– Ну, не знаю, – проворчал я, вяло размазывая по гренке французский паштет с грибами и оливками. – Яичницу бы пожарила… А что? Ты же знаешь, я очень люблю глазунью!
– Так это я – мигом! – тут же рванулась к микроволновой печи жена. – Две секунды потерпи, золотце мое, буквально две секунды!
– Да не надо, не надо, – с нарочитой досадой остановил ее я. – И так времени в обрез. Я же опаздываю…
– Ничего, ничего, – откликнулась Регина, с непонятным женским наслаждением наблюдая за тем, как я вливаю в себя огромными глотками кофе. – Не расстраивайся, дорогой. Никуда от тебя работа твоя не убежит. Может, ты вообще сегодня никуда не пойдешь? Аркадий Семенович – человек добрый, он тебя отпустит…
– Ничего себе, «добрый», – промычал я, с трудом справляясь с объемным бутербродом. – А знаешь, как его у нас зовут? Зверь!..
– Ты, главное, не переживай, Боря, – посоветовала жена. – Всё будет хорошо…
Ну разумеется, подумал я. Всё будет прекрасно в этом лучшем из миров, потому что пасут тебя, Боря, будто барана, умненькие и предусмотрительные пастухи и пастушки!..
И тут же я устыдился своих мыслей. А что, если я все-таки заблуждаюсь? Что, если мне действительно повезло с женой? Что, если Регина сейчас не играет? Может она быть просто ангелом в юбке или нет?..
Чтобы не дать сомнениям окончательно загрызть меня, я быстренько закончил завтрак и покинул наш двухкомнатный очаг улучшенной планировки.
Регина, разумеется, проводила меня очередным прощальным поцелуем на пороге и сотнями напутствий и наказов быть осторожнее и внимательнее. Будто я отправлялся не куда-нибудь в центр Москвы, а, по меньшей мере, в разведывательно-диверсионный рейд по тылам противника!..
Сегодня я решил пустить в ход одну небольшую уловку. Поэтому, спустившись на лифте до первого этажа, тут же вернулся обратно и, стараясь действовать бесшумно, открыл дверь своей квартиры.
Из гостиной, где находился телефон, донесся неразборчивый голос моей жены.
Говорила она тихо, но о чем – я не мог расслышать, сколько ни старался. Решил подойти поближе и шагнул к дверям комнаты, но в темноте задел вешалку, с которой тут же с шумом обрушился зонтик.
В комнате хлопнула по рычагу трубка, и жена молнией вынеслась в прихожую, восклицая: «Кто там?». Фигура ее была напряжена, как сжатая до отказа пружина.
Во всяком случае, беззащитную домохозяйку Регина никак не напоминала, скорее – кого-нибудь из разряда диких, кошачьих…
Увидев меня, супруга моя неуловимо стала опять женственно-слабым созданием и с тревогой в голосе осведомилась:
– Это ты, Боря? Боже, как ты меня напугал! Что-нибудь случилось?
– Ключи забыл, – стараясь говорить естественно, произнес я. В подтверждение потряс в воздухе связкой. Потом не удержался от «шпильки» в адрес жены: – Прости, я, кажется, прервал твой телефонный разговор…
Она небрежно махнула рукой:
– Ничего особенного, какой-то чудак ошибся номером.
Ну, конечно же, иначе кто мог бы звонить в такое раннее время?.. Только, на мой взгляд, для того, чтобы объяснить заблудшему абоненту, что он не туда попал, Регина говорила слишком долго…
Но я больше ничего не стал говорить, а отправился на работу. Величина моего опоздания приближалась к критической, не заметить моей своевременной неявки на рабочее место было бы уже никак нельзя, и я заранее предвкушал последствия своей выходки.
Если меня действительно «вели», то, кто бы это ни был, действовали мои незримые противники сегодня неуклюже. Видно, все-таки я сбил их с толку… Не успел я подойти к автобусной остановке, как рядом со мной с визгом затормозила машина, за рулем которой сидел знакомый, живший в соседнем подъезде. Разумеется, по-соседски он предложил доставить меня в центр, благо сам туда направлялся.
Предложение было соблазнительным, но сегодня я был намерен держаться до конца.
Уж не помню, что я соврал настойчивому соседу, чтобы только отделаться от него…
Потом подошел автобус. Именно тот маршрут, который мне был нужен, из пяти прочих!.. Несмотря на то, что часы «пик» были еще в самом разгаре, он, как всегда, оказался полупустым и пропускать его было бы просто неразумно.
Водителя автобуса будто кто-то предупредил, что я опаздываю, потому что мчался он во всю прыть, а последнюю остановку перед станцией метро вообще проигнорировал, невзирая на возмущение приготовившихся было покинуть салон пассажиров.
Метрополитен тоже не подкачал. Поезд несся по тоннелю с такой скоростью, словно собирался, по примеру своего коллеги из знаменитого боевика «Скорость», в конце концов пробить стену и вылететь наружу, и путь, который обычно занимал у меня час, на этот раз был преодолен мною за рекордное время!..
В отместку за это, от площади Ильича я отправился пешочком, и в здание проходной Института вошел на час позже, чем должен был бы войти, будь я сознательным тружеником на благо общества. Тут мне опять повезло – хотя и не в том смысле, как это понимают все прочие люди. На проходной дежурил тот вахтер, договориться с которым насчет чего-нибудь было так же невозможно, как уломать отпетого преступника явиться с повинной. Звали его дядя Семен, и за свои усы, имя и строгий нрав заслужил он у сотрудников кличку «Буденный».
Сунув ему под нос пропуск, я выразительно покосился сначала на свой наручный «Роллекс», а затем – на огромное электронное табло часов. Но Буденный сегодня упорно не желал понимать моих намекательных телодвижений.
– Проходи, проходи, парниша, чего застрял в проходе? – благодушно посоветовал он, явно стремясь возобновить необычное для него ничегонеделание при исполнении служебных обязанностей.
Я деланно возмутился:
– Но, послушайте, ведь я опоздал на целый час!..
– Ну и что?
– Как это что?! Вы хотя бы запишите мою фамилию, да сообщите потом куда следует!..
– А куда следует? – равнодушно, как сама матушка-природа, взирал на меня дядя Семен.
– В отдел кадров, например… Или начальнику моему, три-пять-семь его номер.
Позвоните, позвоните!..
Но вохровец был непробиваем, как броня новейшего танка.
– Пусть твой начальник, парниша, с тобой сам разбирается, – сказал он и уткнулся в замызганный «Огонек», по-моему, еще перестроечной эпохи. – В мои обязанности это не входит, понял? Во всем должон порядок быть, а то – развели бардак на всю страну, тьфу!.. Лучше бы деньги вовремя платили!
Ага… «Какая зарплата – такая работа». Может, в этом все дело?.. Я больше не стал спорить и миновал турникет.
В коридорах нашего корпуса царила обычная бестолковая суета. Я проследовал прямиком к кабинету шефа и вошел, не постучавшись: нужно было последовательно соблюдать новые правила игры.
Шеф был один. Он задумчиво курил, стряхивая пепел в корпус старого радиоприемника, заменявшего ему пепельницу. Свирепо покосился на дверь, собираясь, очевидно, рявкнуть на бесцеремонно нарушившего его уединение – не зря его все-таки прозвали Зверем – но, увидев меня, скривился в вымученной улыбке.
– А, Борис Иванович? – Я, наверное, был единственным во всем НИИ, к кому Зверь обращался по имени-отчеству, а не по фамилии. – Проходите, присаживайтесь…
Чай, кофе?
Я отрицательно покачал головой, не собираясь ни садиться, ни «присаживаться».
– Коньяк, шампанское, пиво? – продолжал шеф, улыбкой давая понять, что он, конечно же, шутит, хотя, если я буду настаивать, он может на самом деле выставить из сейфа соответствующую бутылку. Я не настаивал, и тем самым, по-моему, крепко разочаровал его.
– Аркадий Семенович, – сказал я тоном преступника, явившегося с повинной, – я сегодня опоздал на работу.
Шеф откинулся в кресле, по-прежнему хитро улыбаясь.
– Но ведь у вас наверняка были какие-нибудь веские причины, Борис Иванович, – возразил он. – Например, соседи сверху вашу квартиру залили… Или, скажем, родственников вы встречали на вокзале… А, может быть, вы ключи от квартиры потеряли, а?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Тем не менее, с сегодняшнего дня для меня действительно должна была начаться новая жизнь. И если бы я страдал манией вешать ярлычки на все подряд, то, пожалуй, назвал бы ее «Этапом Экспериментальной Проверки Гипотезы».
Однако, пора вставать.
Стараясь не разбудить Регину, я осторожно осуществил десантирование ног из-под одеяла в шлепанцы, но сон у моей женушки был чутким, как у часового на посту.
– Боже мой, Боренька! – воскликнула она, подняв голову. – Почему будильник не сработал?
– Понятия не имею, – соврал я. – Да ты лежи, тебе-то зачем вставать?
– Ой, ну как это – зачем?
Регина, будто ужаленная, вскочила и, на ходу натягивая на себя халат, исчезла за дверью. Словно не я опаздывал на работу, а она…
В ванной, когда я приводил свою помятую физиономию в порядок, пришло мне вдруг в голову, что всё то, что либо действительно происходит со мной, либо кажется, будто это происходит… бр-р, какая словесная грязь!.. вполне может быть изложено на бумаге в виде очередного рассказа. А что, почему бы не попробовать, а? Не собираюсь же я когда-нибудь печатать всё это ради гонорара и сомнительной популярности!… Но тогда зачем это тебе нужно? Чтобы лишний раз пощекотать нервы Им?.. Едва ли. Просто почему-то чувствую я в последнее время себя этаким шпионом-резидентом на грани провала, а, как известно, готовясь к неминуемому аресту, любой шпион спешит передать своим последнее – и самое важное – донесение. Вот таким «донесением», изложенным в форме фантастики, и мог бы стать мой будущий опус…
Я всегда удивлялся, как моя жена ловко и быстро управляется с импортным кухонным комбайном. Ведь, дабы разобраться в предназначении множества клавиш, кнопок и переключателей заморского агрегата (выигранного, кстати, мною еще в годы повального дефицита в тридцатикопеечную денежно-вещевую лотерею), даже мне, человеку с высшим техническим образованием, пришлось бы постоянно совать нос в объемистую (ввиду того, что рассчитана на слабоумных) инструкцию, содержащую замечательные переводческие перлы типа: «Для приведения аппарата в эксплуатацию, воткните вилку А в свою ближайшую электросеть»… Регина же обращалась с этим, если верить рекламным утверждениям, «образцом бытовой техники будущего» так, будто ее обучали этому еще в детском саду…
Как всегда, готовя завтрак (обед и ужин, впрочем, тоже), Регина священнодействовала так, будто участвовала в кулинарном конкурсе. На столе, в тарелочке от японского сервиза, уже источало ароматный душок нечто, чему я не способен был подобрать названия, но что наверняка способно было удовлетворить самого взыскательного гурмана.
Когда я вошел на кухню, Регина шагнула ко мне и запечатлела на моих губах традиционный утренний поцелуй… Поцелуи у моей жены четко делились на «утренние» и «вечерние», «приветственные» и «прощальные», и всей этой гаммой она владела в подозрительном совершенстве… Да брось ты, спохватился невольно я, что это ты такой мнительный, приятель? Если будешь так подозревать всех подряд – точно свихнешься!..
Тем не менее, стараясь выглядеть недовольным в рамках придуманной себе роли, я произнес:
– Ну вот, опять ты меня, как в ресторане, кормишь!.. Это же завтрак, пойми, Регинушка, за-втрак!.. Может, мне обильная стряпня с раннего утра в горло не лезет, а? Разве нельзя было приготовить что-нибудь попроще?
Жена не возмутилась таким беспардонным привередничаньем. Она лишь осведомилась кротко:
– Что именно, милый?
В свете Гипотезы именно такой реакции и следовало ожидать.
– Ну, не знаю, – проворчал я, вяло размазывая по гренке французский паштет с грибами и оливками. – Яичницу бы пожарила… А что? Ты же знаешь, я очень люблю глазунью!
– Так это я – мигом! – тут же рванулась к микроволновой печи жена. – Две секунды потерпи, золотце мое, буквально две секунды!
– Да не надо, не надо, – с нарочитой досадой остановил ее я. – И так времени в обрез. Я же опаздываю…
– Ничего, ничего, – откликнулась Регина, с непонятным женским наслаждением наблюдая за тем, как я вливаю в себя огромными глотками кофе. – Не расстраивайся, дорогой. Никуда от тебя работа твоя не убежит. Может, ты вообще сегодня никуда не пойдешь? Аркадий Семенович – человек добрый, он тебя отпустит…
– Ничего себе, «добрый», – промычал я, с трудом справляясь с объемным бутербродом. – А знаешь, как его у нас зовут? Зверь!..
– Ты, главное, не переживай, Боря, – посоветовала жена. – Всё будет хорошо…
Ну разумеется, подумал я. Всё будет прекрасно в этом лучшем из миров, потому что пасут тебя, Боря, будто барана, умненькие и предусмотрительные пастухи и пастушки!..
И тут же я устыдился своих мыслей. А что, если я все-таки заблуждаюсь? Что, если мне действительно повезло с женой? Что, если Регина сейчас не играет? Может она быть просто ангелом в юбке или нет?..
Чтобы не дать сомнениям окончательно загрызть меня, я быстренько закончил завтрак и покинул наш двухкомнатный очаг улучшенной планировки.
Регина, разумеется, проводила меня очередным прощальным поцелуем на пороге и сотнями напутствий и наказов быть осторожнее и внимательнее. Будто я отправлялся не куда-нибудь в центр Москвы, а, по меньшей мере, в разведывательно-диверсионный рейд по тылам противника!..
Сегодня я решил пустить в ход одну небольшую уловку. Поэтому, спустившись на лифте до первого этажа, тут же вернулся обратно и, стараясь действовать бесшумно, открыл дверь своей квартиры.
Из гостиной, где находился телефон, донесся неразборчивый голос моей жены.
Говорила она тихо, но о чем – я не мог расслышать, сколько ни старался. Решил подойти поближе и шагнул к дверям комнаты, но в темноте задел вешалку, с которой тут же с шумом обрушился зонтик.
В комнате хлопнула по рычагу трубка, и жена молнией вынеслась в прихожую, восклицая: «Кто там?». Фигура ее была напряжена, как сжатая до отказа пружина.
Во всяком случае, беззащитную домохозяйку Регина никак не напоминала, скорее – кого-нибудь из разряда диких, кошачьих…
Увидев меня, супруга моя неуловимо стала опять женственно-слабым созданием и с тревогой в голосе осведомилась:
– Это ты, Боря? Боже, как ты меня напугал! Что-нибудь случилось?
– Ключи забыл, – стараясь говорить естественно, произнес я. В подтверждение потряс в воздухе связкой. Потом не удержался от «шпильки» в адрес жены: – Прости, я, кажется, прервал твой телефонный разговор…
Она небрежно махнула рукой:
– Ничего особенного, какой-то чудак ошибся номером.
Ну, конечно же, иначе кто мог бы звонить в такое раннее время?.. Только, на мой взгляд, для того, чтобы объяснить заблудшему абоненту, что он не туда попал, Регина говорила слишком долго…
Но я больше ничего не стал говорить, а отправился на работу. Величина моего опоздания приближалась к критической, не заметить моей своевременной неявки на рабочее место было бы уже никак нельзя, и я заранее предвкушал последствия своей выходки.
Если меня действительно «вели», то, кто бы это ни был, действовали мои незримые противники сегодня неуклюже. Видно, все-таки я сбил их с толку… Не успел я подойти к автобусной остановке, как рядом со мной с визгом затормозила машина, за рулем которой сидел знакомый, живший в соседнем подъезде. Разумеется, по-соседски он предложил доставить меня в центр, благо сам туда направлялся.
Предложение было соблазнительным, но сегодня я был намерен держаться до конца.
Уж не помню, что я соврал настойчивому соседу, чтобы только отделаться от него…
Потом подошел автобус. Именно тот маршрут, который мне был нужен, из пяти прочих!.. Несмотря на то, что часы «пик» были еще в самом разгаре, он, как всегда, оказался полупустым и пропускать его было бы просто неразумно.
Водителя автобуса будто кто-то предупредил, что я опаздываю, потому что мчался он во всю прыть, а последнюю остановку перед станцией метро вообще проигнорировал, невзирая на возмущение приготовившихся было покинуть салон пассажиров.
Метрополитен тоже не подкачал. Поезд несся по тоннелю с такой скоростью, словно собирался, по примеру своего коллеги из знаменитого боевика «Скорость», в конце концов пробить стену и вылететь наружу, и путь, который обычно занимал у меня час, на этот раз был преодолен мною за рекордное время!..
В отместку за это, от площади Ильича я отправился пешочком, и в здание проходной Института вошел на час позже, чем должен был бы войти, будь я сознательным тружеником на благо общества. Тут мне опять повезло – хотя и не в том смысле, как это понимают все прочие люди. На проходной дежурил тот вахтер, договориться с которым насчет чего-нибудь было так же невозможно, как уломать отпетого преступника явиться с повинной. Звали его дядя Семен, и за свои усы, имя и строгий нрав заслужил он у сотрудников кличку «Буденный».
Сунув ему под нос пропуск, я выразительно покосился сначала на свой наручный «Роллекс», а затем – на огромное электронное табло часов. Но Буденный сегодня упорно не желал понимать моих намекательных телодвижений.
– Проходи, проходи, парниша, чего застрял в проходе? – благодушно посоветовал он, явно стремясь возобновить необычное для него ничегонеделание при исполнении служебных обязанностей.
Я деланно возмутился:
– Но, послушайте, ведь я опоздал на целый час!..
– Ну и что?
– Как это что?! Вы хотя бы запишите мою фамилию, да сообщите потом куда следует!..
– А куда следует? – равнодушно, как сама матушка-природа, взирал на меня дядя Семен.
– В отдел кадров, например… Или начальнику моему, три-пять-семь его номер.
Позвоните, позвоните!..
Но вохровец был непробиваем, как броня новейшего танка.
– Пусть твой начальник, парниша, с тобой сам разбирается, – сказал он и уткнулся в замызганный «Огонек», по-моему, еще перестроечной эпохи. – В мои обязанности это не входит, понял? Во всем должон порядок быть, а то – развели бардак на всю страну, тьфу!.. Лучше бы деньги вовремя платили!
Ага… «Какая зарплата – такая работа». Может, в этом все дело?.. Я больше не стал спорить и миновал турникет.
В коридорах нашего корпуса царила обычная бестолковая суета. Я проследовал прямиком к кабинету шефа и вошел, не постучавшись: нужно было последовательно соблюдать новые правила игры.
Шеф был один. Он задумчиво курил, стряхивая пепел в корпус старого радиоприемника, заменявшего ему пепельницу. Свирепо покосился на дверь, собираясь, очевидно, рявкнуть на бесцеремонно нарушившего его уединение – не зря его все-таки прозвали Зверем – но, увидев меня, скривился в вымученной улыбке.
– А, Борис Иванович? – Я, наверное, был единственным во всем НИИ, к кому Зверь обращался по имени-отчеству, а не по фамилии. – Проходите, присаживайтесь…
Чай, кофе?
Я отрицательно покачал головой, не собираясь ни садиться, ни «присаживаться».
– Коньяк, шампанское, пиво? – продолжал шеф, улыбкой давая понять, что он, конечно же, шутит, хотя, если я буду настаивать, он может на самом деле выставить из сейфа соответствующую бутылку. Я не настаивал, и тем самым, по-моему, крепко разочаровал его.
– Аркадий Семенович, – сказал я тоном преступника, явившегося с повинной, – я сегодня опоздал на работу.
Шеф откинулся в кресле, по-прежнему хитро улыбаясь.
– Но ведь у вас наверняка были какие-нибудь веские причины, Борис Иванович, – возразил он. – Например, соседи сверху вашу квартиру залили… Или, скажем, родственников вы встречали на вокзале… А, может быть, вы ключи от квартиры потеряли, а?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39