Прошли всего одни сутки с момента старта, а казалось, что он от кого-то убегает всю жизнь. Физической усталости он не чувствовал, а вот психологически уже было невмоготу. Уже стали появляться мысли о вариантах "выхода из игры", о том, чтобы дать себя пристрелить, тогда семья получит достаточно, чтоб прожить нормальную жизнь. Эта мысль согревала все больше и больше, но против нее выступала другая мысль – а ты уверен? А ты уверен, что тебя не обманули? Ты уверен, что они выполнят условия договора? Ты хоть раз видел кого-нибудь, кто от них получил все, что обещано?
Ответов не было, и Джон задремал сном охотника. Точнее, сном беглеца. Поэтому на новый "посторонний" звук он прореагировал четко: кто-то подходил к зданию.
Шаги были почти бесшумными, но он их слышал.
Джон крадучись подошел к выходу, ведущему в подвал, держа в правой руке пистолет. Пусть убьют, но и со мной кое-кто на тот свет отправится…
Раздался более явственный звук – кто-то, видимо, вошел в здание, но не в ту дверь, что была под контролем Джона, а в соседнюю. Шаги были хорошо слышны – некто пробирался по длинному коридору. Шаги удалялись. Джон осторожно выглянул и успел заметить спину человека, вошедшего в одну из комнат первого этажа. Подождав некоторое время, Джон стараясь ступать бесшумно, что было довольно трудно сделать, шагая по толстому слою разнообразного мусора, пробирался подвалом к лестнице, находившейся напротив комнаты, в которую вошел этот человек.
Когда был преодолен первый марш лестницы и Джон приготовился к скрытному наблюдению за дверью, она внезапно раскрылась, и из нее выглянул пожилой лысый мужчина в очках и ватной стеганой безрукавке поверх клетчатой ковбойки. Посмотрев в сторону Джона поверх очков, он сказал:
– Не валяйте дурака. Я вас не вижу, но отлично слышу. Пришли, так заходите.
Несколько секунд Джон оцепенело молчал, потом молча вышел из сумрака подвала и пошел навстречу новому повороту в своей судьбе.

25
– Это что же, у вас еще и пистолет имеется? Так вы грабитель? Не трудитесь. Во всяком случае, у меня вы все можете забрать и без применения силы. Во-первых, я вряд ли смогу оказать сопротивление, мне, все-таки, восемьдесят девять лет, а, во-вторых, я охотно вам отдам все, что вас заинтересует. Заходите, прошу.
Дедушка распахнул дверь и, поблескивая стеклами очков, кивком головы пригласил Джона вовнутрь.
Комната, в которую вошел Джон, была в идеальном порядке, если не обращать внимания на потрескавшийся потолок и обветшавшие обои. У окна стоял роскошный старинный письменный стол с готическим креслом. На столе были разложены рукописи, книги, письменный прибор, настольная лампа с бронзовым основанием и абажуром молочно-белого стекла. Напротив стола стояли два глубоких кожаных кресла, между ними маленький столик с пепельницей. Остальное пространство довольно большой комнаты занимали книжные шкафы, столы, на которых выставлены какие-то приборы, мониторы, пульты, много других непонятных мелочей, но все производило впечатление порядка и ухоженности.
– Итак, милости прошу. Меня зовут Николай Иванович, а вас как, молодой человек? Впрочем, пардон… При вашей профессии имя не обязательно. Что вас здесь может заинтересовать? Рассматривайте, не стесняйтесь. Чаю хотите?
– Вы здесь… работаете? – Джон с трудом произнес первые слова.
– Так точно, – ответил старичок, – я здесь работаю. Вот уже почти шестьдесят семь лет. Не в этой комнате, разумеется… Я имею в виду мой общий стаж работы в Конструкторском бюро имени Андрея Николаевича Туполева.
– Так вы, значит, конструктор?
– Угу. Разрешите представиться: авиационный конструктор Углов Николай Иванович.
Старик протянул руку. Джон, переложив пистолет в левую ладонь, пожал крепкую пятерню старика.
– Если вы меня не слишком опасаетесь, вам будет удобнее держать пистолет где-нибудь в кармане. Итак, господин грабитель… Простите, Вас не оскорбляет, что я так цинично? Я могу и перестать подшучивать…
– Да нет, пожалуйста, я вовсе не грабитель…
– Тем лучше. Чай пить все равно пора. Без этого день не начнется. Привычка, знаете ли, свыше нам дана, замена счастию она…
– Как? Привычка свыше нам дана?..
– Замена счастию она, – продолжил старик, – Это Пушкин.
– Кто?
– Пушкин, дружок. Пуш-кин, наш национальный гений, великий поэт. Вам, как продукту эпохи мультилатерального дезволтированного капиталистического интернационала это имя, увы не знакомо… А когда-то казалось, что его будут помнить вечно… "И назовет меня вся сущий в ней язык…" Нет, Александр Сергеевич, уже далеко не всяк…
Старик подошел к довольно странному сооружению – большому шкафу, или, скорее, плите, помещенной в стеклянный шкаф, приподнял переднюю стенку, которая свободно перемещалась по вертикальным желобкам, закрепил ее шпингалетом и повернул черный тумблер.
– Сейчас кипяточку сгоношим, – балагурил старик, – вот вы, говорите, не грабитель, а я, батенька, вор. Я тут электричество ворую. Они то и сами не знают где какие сети, что для чего было сделано… Вот я и пробавляюсь потихоньку. У меня и вытяжка, между прочим, работает. Так что, если вы курите – пожалуйста. Все вытянем, но только осторожно – она, все-таки, слегка шумит. А мне привлекать внимание не обязательно…
Николай Иванович набрал воды в стеклянную колбу с высоким горлышком и поставил на электроплиту. Вода быстро закипела и Николай Иванович снял колбу, удерживая ее голой рукой, поставил на пробковую подставку, всыпал в горловину чай и пригласил Джона любоваться процессом.
– Вот, посмотрите… Можно показывать на лекции по теме "Диффузия". И по теме "Конвекция" тоже.
Сухой чай, наполнивший узкую горловину колбы, постепенно намокал и оседал на дно. При этом от чаинок отходили потоки окрашенной им жидкости, потоки причудливо изгибались, перемешиваясь друг с другом.
– Красота! Вот что имел в виду Федор-то Михалыч! Вот что спасет мир… Мир, впрочем, вряд ли, а вот нас с вами – пожалуй. Пусть заваривается. Чай не пьешь, откуда здоровье берешь? – продолжал болтать старик. – Садитесь вот сюда, сейчас я подам приборы.
Джон сел в одно из кресел, вскоре перед ним появился стакан с подстаканником, сахарница с сахаром, салфетка, чайная ложка…
– Ну-с, рассказывайте, – Николай Иванович присел в кресло, – наливайте сами, сахар кладите сами, и – рассказывайте.
Джон пересказал все события последнего времени. Старик слушал внимательно и почти не перебивал. Лишь кое-что иногда уточнял. Было видно, что он слушает заинтересованно и сочувственно. В одном месте он даже начал импровизировать на тему "а вот здесь было бы лучше…", но сам себя остановил и мысль не продолжил.
Завершив свой рассказ кошмарным событием сегодняшнего утра, Джон умолк. Старик тоже некоторое время молчал, потом заговорил. Но голос его был уже не тем старческим козлетоном, которым он блеял до сих пор. Это был голос властного и сильного человека.
– Вот что я вам, коллега, скажу, – начал он, – Шансов у вас нет никаких. Они с вами поиграют, как кошка с мышонком. Даже не с мышью, а с маленьким, глупым мышонком. Вас, несомненно, найдут и убьют. Вашу семью тоже не ждет ничего хорошего. Нет никакой причины вас не обманывать, значит, вас обманут. Они расстаются с деньгами только в одном случае: нет никакой возможности с ними не расставаться. Особенно, если речь идет о таких деньгах.
– Что же вы мне посоветуете?
– Подумаем. Что-нибудь, может быть, и посоветую. Сколько времени осталось до установки вашей шайбы?
– Почти тридцать минут, – посмотрев на часы, ответил Джон.

26
– Дайте мне пять минут на размышления, – и старик пересел в свое рабочее кресло.
Джон терпеливо ждал, когда Николай Иванович что-нибудь придумает. Минуты через три старик открыл глаза:
– Для начала, нечто совсем простенькое, ибо времени нет. Давайте-ка сюда вашу шайбу.
Джон протянул кнопку Николаю Ивановичу.
– Ее изучением мы займемся позднее, а сейчас поступим следующим образом.
Старик взял с подоконника почти пустую пластиковую бутылку, потом принес из коридора еще одну. Выливая остатки воды в раковину, Николай Иванович начал объяснять:
– Сейчас я сделаю простейшую, но весьма устойчивую конструкцию – катамаран. Эта маленькая лодочка отправится вниз по Яузе, неся на себе вашу кнопку. За два часа она дойдет, как минимум, до впадения в Москву реку. Конечно, она может сесть на мель, застрять и т.п. – это не имеет значения. Ребята, которые ее найдут, будут довольно долго гадать, откуда же был дан старт. Вам выходить отсюда ни в коем случае не надо. Я сам пойду и выпущу ее в воду. Давненько я не пускал кораблики. На меня тут внимания не обратят. Я примелькался. Да и места я знаю… Я ведь не стану выплывать на середину реки со своей моделью. И с берега бросать не буду. Я ее выпущу в Яузу через наш слив. С нашей территории идет слив в Яузу. Довольно мощный поток. Он подхватит кораблик и вынесет его прямо на стрежень… Вот так, – старик закончил обвязывание двух бутылок, прикрепил к перемычке из деревяшки кнопку, потом спросил, – сколько там еще осталось?
– Минут пятнадцать, – ответил Джон.
– Можете не беспокоится, – бодро ответил старик, – запуск будет произведен в назначенное время с заданной точностью. Ждите. О результатах испытания я вам скоро доложу.
Николай Иванович ушел, а Джон остался в его роскошном кабинете в состоянии тревожного ожидания и надежды. Пока казалось, что ему повезло.
Но кто знает?
12 часов, 2- й день.
Николай Иванович вернулся через двадцать пять минут.
– Поплыла, родимая, как положено. Лучше не бывает. Если так будет плыть все время, то может выплыть и в Москва-реку. Тогда им вообще не будет понятно, откуда ты ее выпустил. Так что, Ванюша, мы с тобой можем отлично поработать пяток часов кряду, а там еще что-нибудь придумаем, – старик перешел на ты и назвал его так, как его после смерти бабушки не называл никто.
– А телевизора у вас нет? Там они все время об этом говорят.
– Догадываюсь… Сейчас сделаем. Есть тут и телевизор, и многое другое. Я, по правде говоря, не включал эту гадость уже очень давно, но для дела, как говорится… Только звуков надо избегать. Слушать через наушники.
Телешоу "Беглец" было в разгаре. Зверское убийство несчастного любителя утренних пробежек смаковалось со всеми мыслимыми подробностями. Тотализатор набирал обороты и размер призового фонда достиг небывалой суммы.
– Дайте-ка мне ваши шайбы-кнопки. Попробую их изучить повнимательнее, – и Николай Иванович отправился в угол комнаты к лабораторному столу, на котором стояли компьютеры и другие, неизвестные Джону приборы.

27
Довольно скоро Николай Иванович выдал первую информацию:
– Как я и предполагал, сигнал выходит сразу же после активации, а не через два часа. Так что никакой форы у вас не было и нет.
– Вот сволочи! Но почему же они меня не схватили сразу?
– Наивный молодой человек… Придется по быстрому кое-что объяснить вам. В чем, как вы думаете цель всей этой игры?
– Ну, я не знаю.. Видимо, деньги…
– Абсолютно верно. Деньги. Есть и побочная цель – промывание мозгов народу, но об этом потом. Деньги, как вы заметили, поступают от игроков на тотализаторе. Много ли было денег в первый день? Мало. А сколько их поступило на данный момент? Уже очень много. А сколько их будет завтра, послезавтра? Еще больше. Так когда же вас будет выгоднее всего изловить?
– Понятно… В самом конце. В пятницу вечером.
– Нет, не в самом конце.
– А когда?
– В самом конце слишком много людей угадает истинный результат: все понимают, что игра должна закончиться не позднее вечера в пятницу. Если вас не поймают к обеду, большинство поставит на вечер и, скорее всего, окажутся правы. Так что, выбрать надо тот момент, когда выявится время, на которое поставило меньшинство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35