– вскочил писатель. – Все три отрывка, найденных нами в квартирах жертв, есть не что иное как капуста, или синопсис, если по-научному. Чтобы тебе совсем понятно было – краткое содержание романа, но романа, разбитого на отрывки. У нас в руках оказались синопсисы отрывков.
– Зачем огород городить?
– Сейчас объясню. – Полежаев сделал небольшую паузу, а потом задал вопрос: – Как ты думаешь, сколько нужно писать в год детективных романов, чтобы твое имя было у всех на устах во имя процветания издательского бизнеса?
– Сколько? – удивился Еремин. – Разве дело в количестве, а не в качестве?
– Скажешь тоже! Гора трупов, море крови – вот тебе и качество! Обыватель лопает за милую душу!
– Ну, не знаю. Два-три романа в год.
– Это я пишу два-три. А для настоящей раскрутки необходимо шлепать четыре-пять.
– Разве такое бывает?
– Бывает, но редко. Таких гигантов – раз-два и обчелся. У остальных, как говорится, кишка тонка. Тогда издатель идет на хитрость. Нанимает поденщиков. Нельзя, чтобы процесс приостановился и публика хоть слегка забыла любимого автора.
– Если я тебя правильно понял, некоторые авторы не являются авторами своих произведений.
– Ты меня правильно понял. Это практиковалось и в советские времена, но не имело такого размаха, как сейчас, не было поставлено на конвейер. Мне известны два вида поденной работы. Первый – когда нанимается один человек, который тянет весь роман от первой страницы до последней. Это не наш вариант. В другом случае – издатель нанимает сразу нескольких поденщиков на один роман. Каждый пишет свой заранее заданный отрывок. Такой метод получил название «братская могила».
– Уму непостижимо! Что могут написать совершенно разные люди? Качество пострадает.
– Про качество я тебе уже сказал. Обычно в таких романах одна линия не сходится с другой. Выпирает разностилье. Впрочем, о стиле говорить не приходится. Усредненный журналистский – это то, что нужно. Ведь обыватель любит почитывать газетенки. И чем пресса желтее, тем массовей. Любой издатель стремится к массовости, а всякие там Прусты и Достоевские могут идти спать. Обычно, когда издатель прибегает к услугам «братской могилы», он уже ничем не рискует. Автор раскручен настолько, что издай под его именем «Пособие для начинающего вулканизатора», и то бы раскрутили! Зато какая скорость! «Братская могила» может отшлепать роман за две недели! А то и быстрее! Чем больше занято в работе поденщиков, тем живей идет процесс!
– И тем мертвей роман, – с грустью добавил следователь.
– Точно. Теперь мне понятна ирония Шведенко. Он вывел на полях своего синопсиса: «А. Б. Полежаев? Нарочно не придумаешь!» Он решил, что выполняет поденную работу за меня. Он плохо представлял ситуацию в издательском бизнесе. Просто жена ему запудрила мозги моими книгами, которые он, по всей видимости, не читал.
– Значит, кое-что разгадали? – довольно подмигнул Константин. – Попробуем докопаться и до остального. Как ты думаешь, сколько поденщиков взяли на этот роман?
– Если у Лазарчук на дискете сто страниц – человек пять, не больше. Объемы детективных романов стандартные.
– Пять… – задумчиво повторил Еремин. – Троих уже нет. Идет охота на поденщиков одного романа. Зачем?
– Ума не приложу! Кроме того, что все случившееся с ними идиотски точно оправдывает название «братская могила», ничего добавить не могу.
– Почему у Шведенко и Саниной при обыске не обнаружили развернутых вариантов синопсиса?
– Они в отличие от Лазарчук пользовались пишущими машинками и наверняка делали только один экземпляр. Значит, их варианты уже на столе у редактора, а может, даже пущены в набор.
– Ты хочешь сказать, что роман уже написан?
– Кто его знает. Вполне возможно.
– Как нам узнать имена остальных? Или тебя в конце концов наведут и на их трупы?
– Ты находишь в этой ситуации уместной иронию?
– Сами вы, Антон Борисович, ни в чем таком не замешаны?
– Брось дурака валять, Костя! Ты читал все мои романы.
– Да, их мог написать только ты! – признался Еремин. – Только ты знаешь меня, как облупленного! А скажи, если мы выйдем на издательство, они откроют нам имена остальных поденщиков?
– Исключено.
– Даже если тем угрожает смертельная опасность? А ведь им сейчас должно быть тревожно. Ой как тревожно, Антоша! Кто-то убивает одного за другим поденщиков. И какие-то детали совпадают с романом, который, возможно, уже в наборе. По-слу-шай! – произнес он по слогам. – Так ведь это проще пареной репы! Задачка для первоклассника! Кто написал им эти чертовы синопсисы?
– Я тоже об этом сейчас подумал. Вряд ли их писал сам автор. Точнее – тот, под чьим именем выйдет роман.
– Еще один поденщик!
– Скорее – разработчик сюжета.
– Сильный разработчик!
– Знаешь, Костян, я ведь долго сомневался: синопсисы ли это? Синопсисы пишутся обычно канцелярским языком, а тут – явно оригинальный подход и слишком много эмоций.
– Женщина?
– Возможно.
– Люблю иметь дело со специалистами! – польстил писателю сыщик.
– Давно ли я стал специалистом… – скромно отмахнулся Полежаев.
– И заметь, убийца регулярно и добросовестно кладет синопсис на видное место в квартире поденщика.
– Ты хочешь сказать, что мотив преступления скрыт в самом романе?
– Не думаю, – покачал головой Константин. – Скорее всего, это отвлекающий маневр. И не стоит глубоко вдаваться в суть этих кровожадных отрывков.
– Опять ты за свое! – с досадой выпалил Антон. – Но связь жертв налицо! Они делали одну работу. Они, черт возьми, просто были знакомы!
– Ну ты даешь! Скажи, а разве издатель заинтересован, чтобы поденщики «братской могилы» знали друг друга?
– Скорее, наоборот. – Полежаев задумался. Было видно, что вопрос следователя его смутил. – Ведь все они – соучастники преступления. Такие же, как фальшивомонетчики. Опасаясь утечки информации, издатель предпочтет держать в тайне каждого.
– А они, по-твоему, прекрасно знают друг друга!
– Может, случайность?
– Давай-ка все по порядку, – предложил сыщик. – Что тебе известно о связи Шведенко – Лазарчук?
– Они были вместе в «Иллюзионе» неделю назад на французском сеансе. Смотрели «Призрак свободы» на французском языке без субтитров.
– Кто их там видел?
– Патрисия.
– Еще кто?
– Санина.
– Она уже не свидетель. Кто еще?
– Все. Но зачем Патрисии выдумывать?
– Действительно. Констанция была ее подругой?
– Не совсем. Просто знакомая. Иногда сталкивались в одних и тех же компаниях.
– Так вот, Антоша, по моей просьбе в МУРе еще раз переворошили видеотеку Констанции Лазарчук, и, представь себе, нашли «Призрак свободы» на французском языке с русскими субтитрами.
– И что с того? – парировал писатель. – Если мы рассматриваем Лазарчук как соучастницу похищения журналиста, то ради успеха всей операции она могла подыграть, сделать вид, что в жизни не видела этого фильма.
– Ты считаешь, что инициатива посмотреть фильм на французском, в котором он ни бельмеса, исходила от Шведенко?
– Да, странно, – согласился Антон.
– Ведь очевидно, что он согласился, когда девушка пообещала, что будет ему весь сеанс переводить каждую фразу. Его можно понять. Это, в конце концов, приятно, когда девушка шепчет тебе в ухо. А теперь смотри, что выходит. Констанция повела его в общественное место, ничуть не заботясь о собственном алиби. Притом что существовала альтернатива – пригласить Шведенко к себе домой. Куда менее гласно.
– Ты прав. Так что же тогда получается? В кинотеатре была не Констанция? Патрисия мне наврала?
– Не надо делать поспешных выводов, – улыбнулся Еремин. – Сегодня я попробую оказаться на месте Шведенко.
– Ты пойдешь в кино?
Следователь заговорщицки подмигнул.
– Один?
– Нет. С одной привлекательной особой, проходившей у меня свидетельницей по делу Грызунова. Она любезно согласилась переводить.
– Я смотрю, ты времени даром не теряешь! – похвалил друга Антон.
– У меня появилась идея. Почему бы тебе вместе со своей невестой не присоединиться к нам? Вы ведь, кажется, познакомились в «Иллюзионе»?
– Ты все-таки подозреваешь в чем-то Патю?
– Бог с тобой! Просто хочу познакомиться.
– Чтобы сделать сравнительный анализ? И потом выговаривать мне, какой я дурак и что Ида в сто раз лучше!
– Ты и в самом деле дурак! Кстати, Ида на днях мне должна позвонить.
– Я вижу, вы спелись.
– Я дорожу нашей с ней дружбой. – Константин подчеркнул слово «дружба». – Я могу ей сообщить о твоей женитьбе?
– Еще ничего не решено.
– Так ты придешь в «Иллюзион»?
– Не знаю. Дел по горло, – заупрямился писатель.
Еремин уже пожалел, что развил тему Иды. Прекрасно знал, чем кончаются разговоры о ней.
– Могу я тебе поручить кое-что? – начал он издалека.
– Это касается нашего дела? – осторожно поинтересовался Антон.
– Разумеется. Я подумал, что тебе сподручней заняться поиском романа.
– Ты имеешь в виду «братскую могилу»?
– Да. Если роман писался для известного, раскрученного автора, то наверняка анонсировался. По названию романа и по аннотации ты можешь понять, наша эта ахинея или нет.
– Пожалуй. Тем более сегодня открывается Международная книжная ярмарка. Там будет масса каталогов.
– Тебе и карты в руки!
На прощанье Еремин сказал:
– До вечера! В «Иллюзионе»!
Антон бросил на друга испепеляющий взгляд и вышел из кабинета.
* * *
Хлюпенький матросик встретил частного детектива с распростертыми объятьями, будто они годами вместе бороздили моря и океаны, а на суше судьба развела их.
В квартире пахло чем-то подгоревшим.
– Нюрка, жена моя, продрыхла целый час, а про фасоль забыла! – информировал с порога хозяин. – Теперь вместо фасоли – шрапнель!
Однако Нюрка не спешила показываться. Видно, чувствовала свою вину за испорченный обед.
– Фу! Я сказал «фу»!
Это уже относилось к бульдогу, не менее импульсивному, чем хозяин, бросившемуся к Еремину чуть ли не с поцелуями.
– Я сказал «на место»! Разгильдяй, ёб-теть! Разве такому поручишь охрану материальных ценностей!
Но пес не слушал матросика, а знай свое – прыгал к следователю на грудь, пока тот не приласкал его.
– Пройдете или как? – осведомился хозяин.
– У меня мало времени. Может, покажете своего свидетеля?
– А как насчет… – Матросик сделал красноречивый жест, означающий, что ему позарез охота выпить, но вслух произносить не стал, видимо, опасаясь Нюрки, хотя и провинившейся.
– Всякий товар имеет цену, – усмехнулся Константин. – Я должен убедиться, что ваш товарищ не вешает мне лапшу на уши.
– Васек – парень чистой души! Врать не станет! Что видел, то видел.
Васек жил на двенадцатом этаже. Следователь сразу смекнул, что его квартира граничит с квартирой, которую снимал Шведенко, хоть и находятся они в разных подъездах.
Им открыл молодой человек примерно одного с Ереминым возраста, в клетчатой рубахе не первой свежести и спортивных штанах. Клочья белых волос обрамляли намечающуюся лысину, в голубых глазах светилась простота.
– Заждался я уж, – пробурчал он без улыбки. – Собирался уж в магазин.
– Не шути так, Васек! – откликнулся хлюпенький и с деловитостью, на какую только был способен, добавил: – Мы со следователем по важному вопросу.
– Какой я тебе Васек! – возмутился тот. – Викентием меня звать. Кеша я.
Ворчливый Кеша провел их на свою замызганную кухню.
Белый пудель, выбежавший им навстречу, как-то не вязался с интерьером, хоть и был похож на хозяина особой вихрастостью и простотой в глазах. Сыщик вообще-то не был любителем собак, больше нравились кошки, но чтобы заслужить доверие хозяина, пришлось приголубить глупенького пуделька.
– Сколько лет собаке? – спросил он для проформы, чтобы смягчить недовольство Васька-Викентия.
Ответ его мало интересовал, тем более матросик взял уже соседа за жабры. Видать, жажда не угасала и гнала события вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58