он лжет.
– Опять двадцать пять...
– Я не знала никакого Лила Кери. И никогда раньше его не видела. Я увидала его впервые, когда пришла в себя в его квартире, совершенно голая и больная.
– И вы продолжаете настаивать на своем, хотя есть свидетельства обратному?
– Да.
Пат вновь уставилась на меня сквозь слезы. Я больше не знал, как держать себя. Все доказательства налицо, но она-то не из таких. А если все-таки из таких? Кровь бросилась мне в голову. В сущности, я совершенно не знал, чем она занималась после полудня и вечерами, когда я работал.
Распухшие губы Пат снова задрожали. Она опустила глаза. Ее грудь бурно поднималась и опускалась в такт дыханию.
Хаверс закурил сигарету.
– Последний вопрос, сержант... Как вела себя миссис Стен, пока вы ждали наряд?
Жиль положил свою записную книжку в карман.
– О! Как все женщины, когда слишком много выпьют. Временами была неподвижна, потом неожиданно приходила в себя. Она пыталась оттолкнуть нас, кричала, что ей нужно вернуться домой, чтобы накормить Германа обедом. Но, должен сказать, ничего грубого она не говорила.
– Спасибо, – проронил Хаверс. – Это все, сержант... как вас там?
– Жиль, – терпеливо напомнил тот.
Хаверс пересек кабинет и подошел к Пурвису и ко мне.
– Я вас покидаю, – сказал он Джиму. – Постарайтесь вести дело как можно деликатнее: это в наших же интересах. – Затем он снизошел до меня. – Я очень огорчен, Стен. По-моему, ее виновность не вызывает сомнения. Я считаю, что будет лучше, если вы уговорите ее признаться. Тогда она хоть не вызовет недовольства судей и присяжных.
Я не произнес ни слова. Хаверс вышел из кабинета. Джим вопросительно посмотрел на меня.
– Ты хочешь поговорить с ней, Герман?
– Нет, – ответил я, качнув головой.
Глава 2
Клубы дыма в кабинете сгущались, без конца звонил телефон. Телетайп продолжал отбивать дробь. Большинство полицейских начальников удалились после ухода помощника прокурора Хаверса. Женщина изменила мужу и убила своего любовника? Ну и что?
Джим взял стул и уселся напротив Пат.
– Как дела, малышка?
Она попыталась улыбнуться.
– Не очень-то хорошо, Джим.
– Хочешь что-нибудь выпить?
– Нет. – Она отрицательно качнула головой.
Джим Пурвис был худой, слегка поседевший мужчина. О чем-то задумавшись, он провел по волосам своими желтыми от никотина пальцами. Я не представлял себе, о чем он в данный момент думает. Джим очень любит меня, но он любит и Пат. Все это ему ужасно неприятно, ему бы очень хотелось, чтобы кто-то другой прикончил Кери. Он предпочел бы сейчас быть простым патрульным на полицейской машине или кем-нибудь еще, только бы не заниматься тем, чем он, шеф уголовной бригады Восточного Манхэттена, должен был сейчас заниматься.
– А если мы начнем с самого начала, детка? – предложил он Патриции.
Она вытерла щеки рукавом своего платья.
– Как хотите, Джим. – Она снова попыталась улыбнуться и добавила: – Ведь это ваша обязанность.
– О да, – прошептал Джим.
Он взял со стола Карвора записи ее показаний.
– По вашим показаниям вчера в полдень вы отправились сдавать кровь, и у вас взяли пятьсот граммов крови. После этого вы пошли по своим делам... в универсам.
– Да, это так.
– Вы сделали покупки и решили вернуться к себе, а по дороге остановились у закусочной, чтобы купить Герману сигареты.
– Да.
– Там не было «Кэмела», но Майерс сказал вам, что ожидает их с минуты на минуту, и вы решили подождать. В ожидании сигарет вы выпили у прилавка «кока-колы». – Он бросил взгляд на рапорт. – Один вишневый «кока-кола», как здесь сказано. И после этого единственное, что вы можете вспомнить, то, что вы оказались в совершенно незнакомом месте и вдобавок совершенно обнаженной. С Кери, лежащим мертвым на своей кровати.
Преодолевая комок в горле, она выдавила чуть слышно:
– Да.
– Вы поехали к Кери на своей машине?
– Нет! – возмутилась Пат. – Как бы я могла это сделать?
– Ах да, конечно! Последнее воспоминание, оставшееся у вас, то, что вы сидели за прилавком Майерса.
– Да.
– А в тот вечер вы впервые были в квартире Кери?
– Да.
Пурвис посмотрел на портрет Пат с дарственной надписью.
– Я не могу объяснить этого. И не представляю себе, каким образом фотография оказалась там.
– Но надпись на фото сделана вашим почерком...
Пат взглянула на надпись со слезами на глазах.
– Да, похоже на мой почерк.
– А чулки, пеньюар, щетки, пудра, белье, духи, которые мы обнаружили в квартире Кери, они, без сомнения, принадлежат вам.
Пат с трудом удерживалась от истерики.
– Я не знаю, – рыдала она, – я не знаю, как все это там очутилось.
Джим похлопал ее по коленям.
– Послушайте, моя дорогая, не приходите в такое отчаяние. У нас случаются совершенно невероятные вещи. Я хочу вам помочь. И Герман тоже. Ведь я ваш друг, мы все ваши друзья. Но нужно, чтобы вы нам тоже помогли, Пат. Необходимо, чтобы вы сказали правду.
Пат посмотрела на меня.
– Я говорю правду. Я не знаю, каким образом мои вещи очутились в комнате этого мужчины. Я не знаю, каким образом очутилась у него моя фотография. И я никогда не была его любовницей. Я была девушкой, когда вышла замуж за Германа. И никогда в жизни у меня не было другого мужчины.
Джим продемонстрировал необыкновенное терпение и выдержку.
– Но послушайте, Нат, – он поискал глазами заключение полицейского врача и громко прочитал: «Кровь на правом бедре, на руке и на животе. И хотя молодая женщина это отрицает, но осмотр неоспоримо свидетельствует, что она имела сношение с мужчиной, возможно, даже, не один раз. По моему мнению, не позже двух часов назад. И никаких следов насилия».
Пат неожиданно вскочила с места, взмахом руки откинула волосы назад, гордо выставила вперед подбородок, но не смогла сдержать рыданий.
– Мне наплевать на этот паршивый рапорт. Я не обманывала Германа. Я бы предпочла лучше умереть. И если меня изнасиловали, то это тогда, когда я потеряла сознание.
– Осторожнее, – вмешалась миссис Андерс, – сейчас она потеряет сознание.
Я бросился вперед и подхватил ее безвольное тело. Я ощутил знакомое тепло и понял совершенно определенно: что бы ни сделала Пат, я не переставал любить ее и буду любить всегда.
– Итак? – вмешался Або Фитцел.
Я взорвался.
– Великий Боже! Тебе не надоело без конца задавать вопросы? Убирайся отсюда, иди писать свою чепуху! А что буду делать я, я еще сам не знаю.
Фитцел скорчил обиженную физиономию.
На письменном столе Карвора затрезвонил телефон. Он взял трубку, а потом передал ее Джиму.
– Это вас. Полицейский врач.
– Пурвис слушает. Понимаю... – Он сделал знак Монту. – Пишите: выстрел в голову с близкого расстояния, пуля вышла через левое ухо. Калибр – 6,35. Около восьми часов или часом раньше. О'кей. Большое спасибо, старина. Это соответствует найденному револьверу.
Джим повесил трубку и набрал другой номер. Я обнаружил, что все еще держу Пат в своих руках, и посадил ее на стул.
Миссис Андерс положила ей на затылок салфетку, смоченную водой.
– Вы знаете, – призналась она мне, – я иногда рада, что уродилась некрасивой.
Действительно, это так. Пат же очень красива. И к тому же она моя жена.
– Понимаю, – сказал Пурвис по телефону. – Никаких следов хлорала, но 0,17 миллиграмма алкоголя в крови. А его рука в оспинах от пороха? Да, я ожидал этого. Один из дешевых револьверов, которые легко купить.
Пат открыла глаза.
– Я ничего такого не делала, – слабым голосом проговорила она. – Я не смогла бы сделать такое Герману.
Миссис Андерс похлопала ее по плечу.
– Спокойнее, малютка.
«Какая противная баба эта Андерс со своей фальшивой жалостью», – подумал Герман.
Пурвис повесил трубку и подал знак мужчине, сидящему возле двери.
– Теперь поговорим с вами.
Человек встал.
– Да, сэр.
– Ваша фамилия Свенсон? – обратился к нему Джим.
– Да, сэр, Чарлз Свенсон.
– Ваш аппарат хорошо работает? Вы хорошо слышите?
– Отлично! – удивился Свенсон.
– Это вы предупредили нас, что слышали, как в квартире Кери кричит женщина?
– Да, сэр. И я сказал Бен, это моя жена, когда мы услышали крик: «Слышишь, кричат? Наверно, там происходит что-то страшное, в квартире наверху. Я позвоню в полицию». И я позвонил.
– Вы слышали звук выстрела?
– Нет, сэр, мы слышали только крики.
– Что дало вам повод думать, что там происходит что-то особенное?
Свенсон развел руками.
– Это должно было случиться раньше или позже. При такой жизни, которую вел мистер Кери. Он принимал у себя женщин в любое время суток и очень похвалялся этим.
Пурвис указал на Пат.
– Вы уже видели эту даму, мистер Свенсон?
Тот надел очки с сильными стеклами.
– Да, сэр. Она ходила к мистеру Кери. И очень часто.
Немного подумав, он добавил:
– В общем, я не видел, как она входила к нему, но видел, как она поднималась по лестнице этажом выше.
– Вы видели ее на лестнице в этот день?
– Да, сэр.
– С Кери?
– Нет, сэр, она была одна.
– А что, вид у нее был совершенно нормальный? Я хочу сказать, она не была под действием наркотиков или алкоголя?
Свенсон отрицательно покачал головой.
– Нет, сэр. Могу сказать, что у нее был совершенно естественный вид. Как обычно. – Тон у старика был почти извиняющийся. – Все это нас совершенно не касается. Но миссис Свенсон и я не могли не замечать ее. Она так часто проходила мимо нашей двери, когда поднималась выше...
– Она часто бывала у Кери?
– Два-три раза в неделю.
Пурвис стал перелистывать досье, пока не нашел то, что искал.
– Вы сказали сержанту, что вы и миссис Свенсон думали, что это замужняя женщина, обманывающая своего мужа. Что дало вам повод так думать, мистер Свенсон?
– Ну, во-первых, на ней было обручальное кольцо. А однажды, когда она целовала Кери на пороге квартиры – наша дверь была тогда случайно открыта, – мы слышали, как она сказала, что с радостью осталась бы с ним подольше, но ей необходимо вовремя приготовить Герману обед, чтобы он ничего не заподозрил.
– Вы лжете, лжете! – закричала Пат голосом, дрожащим от возмущения. – Старый дурак! Вы лжете!
Мистер Свенсон вежливо возразил Пат:
– Простите меня, миссис, но зачем мне лгать?
Пурвис решил закончить со стариком.
– Благодарю вас. Вы свободны.
Мистер Свенсон бросил боязливый взгляд в темноту за окном.
– Очень не люблю находиться на улице в такое время.
Джим вышел из кабинета вместе с ним. Что ж – он был действительно очень доброжелателен по отношению ко мне и Пат. Он действительно сделал все, что было возможно. Теперь ему оставалось сделать только одно: отправить Пат в тюрьму и предъявить ей обвинение в убийстве. Но Джим хотел, чтобы у меня не было сомнений.
Фитцел горел желанием передать по телефону свое сообщение, но ему хотелось иметь законченную историю...
– Итак, мадам? – снова спросил он.
Я встал на колени возле стула, на котором сидела Пат, и одним пальцем приподнял ее лицо за подбородок. Она пыталась улыбнуться, но губы ее еще дрожали. Неверной рукой она провела по губам и залитым слезам щекам и попыталась поправить волосы. Даже в состоянии ужасной паники она все же хотела быть для меня красивой.
Я прикурил сигарету и сунул ей в губы. Это добавило ей пикантности. Мне она всегда нравилась – во всех видах и позах. А потом? Потом вы женитесь на красивой девушке, и начинаются ваши переживания. Ваше счастье летит к черту, и беда сваливается вам на голову.
– Это ты, Пат, убила Кери?
Она энергично покачала головой.
– Нет!
– Ты спала с этим типом?
Ее сигарета дрожала когда она отвечала мне:
– Ты отлично знаешь, что нет. Герман... – Слезы вновь потекли по ее щекам. – Как я могла пойти к другому, когда ты для меня все?
– Последнее, что ты помнишь, это то, что ты сидела у прилавка Майерса и пила «кока-колу»?
– Да.
– Ты раньше никогда не бывала у Кери?
Дым попал ей в глаза, и я вынул сигарету у нее изо рта. Она взглядом умоляла меня, чтобы я ей поверил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
– Опять двадцать пять...
– Я не знала никакого Лила Кери. И никогда раньше его не видела. Я увидала его впервые, когда пришла в себя в его квартире, совершенно голая и больная.
– И вы продолжаете настаивать на своем, хотя есть свидетельства обратному?
– Да.
Пат вновь уставилась на меня сквозь слезы. Я больше не знал, как держать себя. Все доказательства налицо, но она-то не из таких. А если все-таки из таких? Кровь бросилась мне в голову. В сущности, я совершенно не знал, чем она занималась после полудня и вечерами, когда я работал.
Распухшие губы Пат снова задрожали. Она опустила глаза. Ее грудь бурно поднималась и опускалась в такт дыханию.
Хаверс закурил сигарету.
– Последний вопрос, сержант... Как вела себя миссис Стен, пока вы ждали наряд?
Жиль положил свою записную книжку в карман.
– О! Как все женщины, когда слишком много выпьют. Временами была неподвижна, потом неожиданно приходила в себя. Она пыталась оттолкнуть нас, кричала, что ей нужно вернуться домой, чтобы накормить Германа обедом. Но, должен сказать, ничего грубого она не говорила.
– Спасибо, – проронил Хаверс. – Это все, сержант... как вас там?
– Жиль, – терпеливо напомнил тот.
Хаверс пересек кабинет и подошел к Пурвису и ко мне.
– Я вас покидаю, – сказал он Джиму. – Постарайтесь вести дело как можно деликатнее: это в наших же интересах. – Затем он снизошел до меня. – Я очень огорчен, Стен. По-моему, ее виновность не вызывает сомнения. Я считаю, что будет лучше, если вы уговорите ее признаться. Тогда она хоть не вызовет недовольства судей и присяжных.
Я не произнес ни слова. Хаверс вышел из кабинета. Джим вопросительно посмотрел на меня.
– Ты хочешь поговорить с ней, Герман?
– Нет, – ответил я, качнув головой.
Глава 2
Клубы дыма в кабинете сгущались, без конца звонил телефон. Телетайп продолжал отбивать дробь. Большинство полицейских начальников удалились после ухода помощника прокурора Хаверса. Женщина изменила мужу и убила своего любовника? Ну и что?
Джим взял стул и уселся напротив Пат.
– Как дела, малышка?
Она попыталась улыбнуться.
– Не очень-то хорошо, Джим.
– Хочешь что-нибудь выпить?
– Нет. – Она отрицательно качнула головой.
Джим Пурвис был худой, слегка поседевший мужчина. О чем-то задумавшись, он провел по волосам своими желтыми от никотина пальцами. Я не представлял себе, о чем он в данный момент думает. Джим очень любит меня, но он любит и Пат. Все это ему ужасно неприятно, ему бы очень хотелось, чтобы кто-то другой прикончил Кери. Он предпочел бы сейчас быть простым патрульным на полицейской машине или кем-нибудь еще, только бы не заниматься тем, чем он, шеф уголовной бригады Восточного Манхэттена, должен был сейчас заниматься.
– А если мы начнем с самого начала, детка? – предложил он Патриции.
Она вытерла щеки рукавом своего платья.
– Как хотите, Джим. – Она снова попыталась улыбнуться и добавила: – Ведь это ваша обязанность.
– О да, – прошептал Джим.
Он взял со стола Карвора записи ее показаний.
– По вашим показаниям вчера в полдень вы отправились сдавать кровь, и у вас взяли пятьсот граммов крови. После этого вы пошли по своим делам... в универсам.
– Да, это так.
– Вы сделали покупки и решили вернуться к себе, а по дороге остановились у закусочной, чтобы купить Герману сигареты.
– Да.
– Там не было «Кэмела», но Майерс сказал вам, что ожидает их с минуты на минуту, и вы решили подождать. В ожидании сигарет вы выпили у прилавка «кока-колы». – Он бросил взгляд на рапорт. – Один вишневый «кока-кола», как здесь сказано. И после этого единственное, что вы можете вспомнить, то, что вы оказались в совершенно незнакомом месте и вдобавок совершенно обнаженной. С Кери, лежащим мертвым на своей кровати.
Преодолевая комок в горле, она выдавила чуть слышно:
– Да.
– Вы поехали к Кери на своей машине?
– Нет! – возмутилась Пат. – Как бы я могла это сделать?
– Ах да, конечно! Последнее воспоминание, оставшееся у вас, то, что вы сидели за прилавком Майерса.
– Да.
– А в тот вечер вы впервые были в квартире Кери?
– Да.
Пурвис посмотрел на портрет Пат с дарственной надписью.
– Я не могу объяснить этого. И не представляю себе, каким образом фотография оказалась там.
– Но надпись на фото сделана вашим почерком...
Пат взглянула на надпись со слезами на глазах.
– Да, похоже на мой почерк.
– А чулки, пеньюар, щетки, пудра, белье, духи, которые мы обнаружили в квартире Кери, они, без сомнения, принадлежат вам.
Пат с трудом удерживалась от истерики.
– Я не знаю, – рыдала она, – я не знаю, как все это там очутилось.
Джим похлопал ее по коленям.
– Послушайте, моя дорогая, не приходите в такое отчаяние. У нас случаются совершенно невероятные вещи. Я хочу вам помочь. И Герман тоже. Ведь я ваш друг, мы все ваши друзья. Но нужно, чтобы вы нам тоже помогли, Пат. Необходимо, чтобы вы сказали правду.
Пат посмотрела на меня.
– Я говорю правду. Я не знаю, каким образом мои вещи очутились в комнате этого мужчины. Я не знаю, каким образом очутилась у него моя фотография. И я никогда не была его любовницей. Я была девушкой, когда вышла замуж за Германа. И никогда в жизни у меня не было другого мужчины.
Джим продемонстрировал необыкновенное терпение и выдержку.
– Но послушайте, Нат, – он поискал глазами заключение полицейского врача и громко прочитал: «Кровь на правом бедре, на руке и на животе. И хотя молодая женщина это отрицает, но осмотр неоспоримо свидетельствует, что она имела сношение с мужчиной, возможно, даже, не один раз. По моему мнению, не позже двух часов назад. И никаких следов насилия».
Пат неожиданно вскочила с места, взмахом руки откинула волосы назад, гордо выставила вперед подбородок, но не смогла сдержать рыданий.
– Мне наплевать на этот паршивый рапорт. Я не обманывала Германа. Я бы предпочла лучше умереть. И если меня изнасиловали, то это тогда, когда я потеряла сознание.
– Осторожнее, – вмешалась миссис Андерс, – сейчас она потеряет сознание.
Я бросился вперед и подхватил ее безвольное тело. Я ощутил знакомое тепло и понял совершенно определенно: что бы ни сделала Пат, я не переставал любить ее и буду любить всегда.
– Итак? – вмешался Або Фитцел.
Я взорвался.
– Великий Боже! Тебе не надоело без конца задавать вопросы? Убирайся отсюда, иди писать свою чепуху! А что буду делать я, я еще сам не знаю.
Фитцел скорчил обиженную физиономию.
На письменном столе Карвора затрезвонил телефон. Он взял трубку, а потом передал ее Джиму.
– Это вас. Полицейский врач.
– Пурвис слушает. Понимаю... – Он сделал знак Монту. – Пишите: выстрел в голову с близкого расстояния, пуля вышла через левое ухо. Калибр – 6,35. Около восьми часов или часом раньше. О'кей. Большое спасибо, старина. Это соответствует найденному револьверу.
Джим повесил трубку и набрал другой номер. Я обнаружил, что все еще держу Пат в своих руках, и посадил ее на стул.
Миссис Андерс положила ей на затылок салфетку, смоченную водой.
– Вы знаете, – призналась она мне, – я иногда рада, что уродилась некрасивой.
Действительно, это так. Пат же очень красива. И к тому же она моя жена.
– Понимаю, – сказал Пурвис по телефону. – Никаких следов хлорала, но 0,17 миллиграмма алкоголя в крови. А его рука в оспинах от пороха? Да, я ожидал этого. Один из дешевых револьверов, которые легко купить.
Пат открыла глаза.
– Я ничего такого не делала, – слабым голосом проговорила она. – Я не смогла бы сделать такое Герману.
Миссис Андерс похлопала ее по плечу.
– Спокойнее, малютка.
«Какая противная баба эта Андерс со своей фальшивой жалостью», – подумал Герман.
Пурвис повесил трубку и подал знак мужчине, сидящему возле двери.
– Теперь поговорим с вами.
Человек встал.
– Да, сэр.
– Ваша фамилия Свенсон? – обратился к нему Джим.
– Да, сэр, Чарлз Свенсон.
– Ваш аппарат хорошо работает? Вы хорошо слышите?
– Отлично! – удивился Свенсон.
– Это вы предупредили нас, что слышали, как в квартире Кери кричит женщина?
– Да, сэр. И я сказал Бен, это моя жена, когда мы услышали крик: «Слышишь, кричат? Наверно, там происходит что-то страшное, в квартире наверху. Я позвоню в полицию». И я позвонил.
– Вы слышали звук выстрела?
– Нет, сэр, мы слышали только крики.
– Что дало вам повод думать, что там происходит что-то особенное?
Свенсон развел руками.
– Это должно было случиться раньше или позже. При такой жизни, которую вел мистер Кери. Он принимал у себя женщин в любое время суток и очень похвалялся этим.
Пурвис указал на Пат.
– Вы уже видели эту даму, мистер Свенсон?
Тот надел очки с сильными стеклами.
– Да, сэр. Она ходила к мистеру Кери. И очень часто.
Немного подумав, он добавил:
– В общем, я не видел, как она входила к нему, но видел, как она поднималась по лестнице этажом выше.
– Вы видели ее на лестнице в этот день?
– Да, сэр.
– С Кери?
– Нет, сэр, она была одна.
– А что, вид у нее был совершенно нормальный? Я хочу сказать, она не была под действием наркотиков или алкоголя?
Свенсон отрицательно покачал головой.
– Нет, сэр. Могу сказать, что у нее был совершенно естественный вид. Как обычно. – Тон у старика был почти извиняющийся. – Все это нас совершенно не касается. Но миссис Свенсон и я не могли не замечать ее. Она так часто проходила мимо нашей двери, когда поднималась выше...
– Она часто бывала у Кери?
– Два-три раза в неделю.
Пурвис стал перелистывать досье, пока не нашел то, что искал.
– Вы сказали сержанту, что вы и миссис Свенсон думали, что это замужняя женщина, обманывающая своего мужа. Что дало вам повод так думать, мистер Свенсон?
– Ну, во-первых, на ней было обручальное кольцо. А однажды, когда она целовала Кери на пороге квартиры – наша дверь была тогда случайно открыта, – мы слышали, как она сказала, что с радостью осталась бы с ним подольше, но ей необходимо вовремя приготовить Герману обед, чтобы он ничего не заподозрил.
– Вы лжете, лжете! – закричала Пат голосом, дрожащим от возмущения. – Старый дурак! Вы лжете!
Мистер Свенсон вежливо возразил Пат:
– Простите меня, миссис, но зачем мне лгать?
Пурвис решил закончить со стариком.
– Благодарю вас. Вы свободны.
Мистер Свенсон бросил боязливый взгляд в темноту за окном.
– Очень не люблю находиться на улице в такое время.
Джим вышел из кабинета вместе с ним. Что ж – он был действительно очень доброжелателен по отношению ко мне и Пат. Он действительно сделал все, что было возможно. Теперь ему оставалось сделать только одно: отправить Пат в тюрьму и предъявить ей обвинение в убийстве. Но Джим хотел, чтобы у меня не было сомнений.
Фитцел горел желанием передать по телефону свое сообщение, но ему хотелось иметь законченную историю...
– Итак, мадам? – снова спросил он.
Я встал на колени возле стула, на котором сидела Пат, и одним пальцем приподнял ее лицо за подбородок. Она пыталась улыбнуться, но губы ее еще дрожали. Неверной рукой она провела по губам и залитым слезам щекам и попыталась поправить волосы. Даже в состоянии ужасной паники она все же хотела быть для меня красивой.
Я прикурил сигарету и сунул ей в губы. Это добавило ей пикантности. Мне она всегда нравилась – во всех видах и позах. А потом? Потом вы женитесь на красивой девушке, и начинаются ваши переживания. Ваше счастье летит к черту, и беда сваливается вам на голову.
– Это ты, Пат, убила Кери?
Она энергично покачала головой.
– Нет!
– Ты спала с этим типом?
Ее сигарета дрожала когда она отвечала мне:
– Ты отлично знаешь, что нет. Герман... – Слезы вновь потекли по ее щекам. – Как я могла пойти к другому, когда ты для меня все?
– Последнее, что ты помнишь, это то, что ты сидела у прилавка Майерса и пила «кока-колу»?
– Да.
– Ты раньше никогда не бывала у Кери?
Дым попал ей в глаза, и я вынул сигарету у нее изо рта. Она взглядом умоляла меня, чтобы я ей поверил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22