.. Нужно сбросить скорость еще на асфальте. Станешь боком к обрыву, пригласишь парня учинить изящный таран. Передачу не выключай, только сцепление выжми. По моей команде отпускай педаль - плавно, спокойно, чтобы, упаси Господь, не заглох мотор. "Мазда" - умница, прянет как встрепанная... Запомнила?
- Да, - пробормотала Мадлен безо всякой уверенности.
- Не перепутаешь?
- Постараюсь. Но что, если из-за скалы встречная машина выскочит - как шевроле?
- Тогда на шоссе окажется немало расквашенных субъектов. И мы будем в их числе.
- Огромное спасибо!
Я заставил себя осклабиться:
- Дорогая, научись разумному риску. Ежели позади поспешает несомненный убийца, и впереди караулят убийцы столь же несомненные, беспокоиться о возможности наткнуться на чужой автомобиль попросту бессмысленно. Или скажем так: из двух зол выбирают меньшее. Прибавь газу.
"Мазда" заурчала тоном выше и оторвалась от исполинского трейлера. Затем слева, за пологим поворотом, возникла площадка обзора. Заскрипели тормоза. Трейлер уже показался в зеркальце, мчась подобно удравшему с рельсов и решившему порезвиться локомотиву.
- Хорошо, - сказал я. - Теперь левее... Левее... Тормози окончательно, выворачивай руль, изображай занос!
Подозреваю, что я не слишком добрый и милосердный малый.
Ибо упустить выпавший случай водитель трейлера просто не мог. Да и боялся. Ехать по шоссе мимо замершей "мазды" значило, с его точки зрения (не совсем безосновательной), нарываться на пулю. Останавливаться и выпрыгивать из кабины означало то же самое, но с еще большими удобствами для нас... А плюнуть и продолжать путь, позволяя нам невозбранно развернуться и отправиться вспять, было чревато ужасающим нагоняем от своих, родимых... Я поставил парня в безвыходное положение, принудил таранить спортивный автомобиль, сталкивать со скал.
Отделяемая от "мазды" считанными ярдами расстояния, поубавившая прыти махина уже вкатывалась на сыпучий гравий.
- Давай! - крикнул я.
Мадлен отпустила сцепление, слегка прижала акселератор. Как и было обещано, "мазда" выскользнула из-под самых колес преследователя. Опасный трюк, но иного выхода у нас не намечалось.
Водитель трейлера, готовившийся ударить "мазду", протаранил пустоту. Он еще пытался вывернуть баранку, прижать бесполезные на щебне тормоза, однако инерция оказалась чрезмерной. Скаты колосса просто скользили, точно лыжи по снегу.
Искры брызнули во все стороны, когда массивный капот разом смахнул с опор целую секцию стальных перекладин. Отнюдь не рассчитанный на подобные нагрузки, барьер поддался мгновенно. Трейлер сложился пополам и опрокинулся в пропасть, волоча за собою фунтов четыреста нержавеющей полосной стали.
- Стоп! Задний ход! Живее!
Мадлен повиновалась, точно сомнамбула. Заставив ее осторожно вернуться на гравий, я быстро осмотрелся. Элли уронила голову, стиснула руль с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Потом всхлипнула и уткнулась лицом в мое плечо.
- Позже, позже будешь истерике предаваться! - сказал я. - Сейчас надобно удирать со всевозможной поспешностью. В обратную сторону, разумеется...
За развилкой, возле которой даже не успели объявиться полицейские, мы свернули влево, снова минуя Canon Conejo. А у следующего распутья взяли направление на запад.
Мадлен подняла усталые, лишенные всякого выражения глаза.
- Но эта дорога не ведет в Санта-Фе.
- Разумеется, нет, - молвил я. - Противник умен. Седан ринулся вдогонку, чтобы отвлечь прикрытие. Следовательно, возможна запасная засада на обратном пути. Пикет, выставленный для вящей верности. Но вот обеспечивать стрелками западное шоссе ребятки едва ли додумались.
Утомленно, почти безразлично, Элли осведомилась:
- Мы, в сущности, убили водителя? Правда, Мэтт? Я ухмыльнулся:
- Полагаю, парень попросту покончил с собой. Ведь его не приглашали гнаться за мирными и безвредными путниками, верно? И таранить нас не просили...
Глава 20
Пообедали мы в маленьком ресторанчике "Бернардильо", где подавали чисто мексиканские блюда: переперченные, обжигающие, поставленные на стол с пылу, с жару. Приходилось их запивать огромными количествами темного эля. Когда с питанием покончили, все до единой звезды успели высыпать на небосвод.
Ехать оказалось нетрудно. Четырехрядное шоссе почти опустело и, сидя в пассажирском кресле, я едва не задремал. Зевали, во всяком случае, весьма изрядно. День и впрямь выдался нелегкий.
Но день, как выяснилось, еще не окончился.
Когда Мадлен остановила машину перед парадным входом в приемную мотеля, когда я выбрался наружу и пошел справиться касаемо почты, навстречу двинулся притаившийся в тени Марти. Миновал меня, слегка задел плечом, подал условный знак, шепнул несколько слов, еле размыкая губы.
На столе у портье нас не поджидало ничего. Я отправился вспять и забрался в "мазду".
- Готовьтесь, голубушка, - уведомил я, взглянув на Элли. - Собрался комитет по встрече. Прямо у вас в апартаментах.
- О, Боже мой! - простонала Мадлен. - Как ты думаешь, если вежливо походатайствовать, мне вернут уютную, спокойную камеру в Форте Эймс?
- Кажется, засада устроена чисто по-любительски, - продолжил я, не обращая на последнюю реплику ни малейшего внимания, - но лучше подойти к ней совершенно серьезно. Хотя бы практики ради. Твоей практики.
- Мэтт, я все время боюсь!
- Отлично. Если бы ты не боялась, надлежало бы пугаться мне. Вовсе не сладко путешествовать бок о бок с умалишенной... Когда войдем, не размахивай револьвером и ни в кого не пали без особой нужды. Включая меня самого.
Бравада была показной. Я отнюдь не испытывал исступленного восторга от перспективы ворваться в коттедж на пару с женщиной, которую приучали ненавидеть огнестрельное оружие. Но опасения оказались напрасны.
Я отчетливо произнес:
- Дозволь побыть воспитанным человеком, куколка. Где твой ключ?
Брючный ремень слегка натянулся с левой стороны, там, где я загодя приспособил полицейскую кобуру, содержавшую тридцативосьмикалиберный смит-и-вессон. Ибо начальник местной полиции, Мануэль Кордова, услыхал сущую правду: ни ствола, ни клинка Элли при себе не имела.
При очевидной опасности ей надлежало брать оружие у меня. Сигналом считалось любое ласковое обращение. Покуда я именовал спутницу Мадлен, Элли, миссис Э., или Заключенной № 210934, все было в полном порядке. Но стоило произнести "солнышко", либо "милая", либо "ненаглядная", либо какую угодно иную глупость - и Мадлен следовало хватать человекоубийственное приспособление.
Я побаивался, что сия практика изрядно затруднит наши любовные игры. Элли могла ухватить заряженный револьвер, услыхав, что она - моя любовь, или чудная девочка. Но покуда все обходилось без эксцессов...
- Прошу прощения! - галантно извинился я, протискиваясь в комнату первым.
Крохотный револьвер, прикрепленный к предплечью особой защелкой, уже скользнул в ладонь и остался там, под надежным прикрытием черной перевязи. Я изготовился метнуться в сторону, дабы очистить пространство и не мешать стрельбе из смит-и-вессона. Играя роль разведывательного катера, я предполагал осыпать супостата мелкими кусачими пулями двадцать второго калибра и предоставить эскадренному миноносцу (Элли) довершить разгром стрельбой из могучей пушки. Потому что даже крохотный кусочек свинца, выпущенный в упор и ударивший в тело, не вызывает у человека особых восторгов и отвлекает внимание...
Причина столь великих треволнений и предосторожностей свернулась калачиком в глубоком кресле подле окна и спала, как сурок. Темноволосая, коротко стриженная, никогда не виданная мною ранее девчушка. На круглом ночном столике лежала кожаная сумка, рядом покоился фотоаппарат в брезентовом футляре. Эти легкие и надежные чехлы пришли на смену кожаным чудовищам, которые служили моему собственному поколению отличительными знаками принадлежности к профессионалам...
Подмигнув Элли, безмолвно попросив ее взять незнакомку на прицел, я исследовал сумку и футляр, однако ни кинжалов, ни пистолетов не обнаружил. Девица продолжала почивать.
- Все чисто, - шепнул я.
- Мистер Хелм, - с немалой расстановкой произнесла Мадлен, - разрешите представить вам Эванджелину Лоури, избалованное и противное отродье отставного адмирала и его несравненной супруги.
- Откуда ты знаешь, что отродье противно? Последний раз вы встречались лет восемь назад, бедолаге не могло быть больше четырнадцати. От силы, пятнадцати...
- Мерзавка была невыносима уже тогда. Не думаю, чтобы сделалась намного лучше за истекшее время. Уж, во всяком случае, не под чутким руководством своей маменьки!
Я осклабился:
- Полегче, миссис Э. В четырнадцать кое-кто наверняка и сам был невыносим... У тебя просто предубеждение против этого семейства. Но, черт возьми, что здесь поделывает юная Эванджелина?
- Дрыхнет, - сообщила Мадлен.
- Уточнить надобно.
Смит-и-вессон вернулся на место, в полицейскую кобуру. Маленький пистолет опять обосновался под ремешком на предплечье. Спавшая девица вздрогнула и привскочила, когда Мадлен потрясла ее за плечо. Поморгала, ошалело уставилась сперва на меня, потом на его спутницу. Протерла глаза, нахмурилась. Точно ждала кого-либо иного.
- Миссис Эллершоу? - осведомилась она.
Риторический вопрос, не требующий ответа. Или не совсем риторический, учитывая костюм, в коем ей предстала Мадлен. Признать утонченную светскую даму в этом облачении огородного пугала и впрямь было нелегко.
Элли кивнула. Тряхнув головой, девица отбросила со лба непокорную челку, сощурилась. У нее был очаровательный вздернутый нос и впечатляющий набор веснушек. Темно-синие брюки, светло-голубая рубаха из джинсовой ткани. Тонкая талия.
- Простите, миссис Эллершоу! Вас очень долго не было, я присела на минуту, и тот же час уснула. Помните меня? Вэнджи Лоури.
- Помню. Чего угодно?
Вэнджи Лоури поколебалась и, кажется, утратила изрядную долю молодой самоуверенности. Скривилась:
- Отпустите его, миссис Эллершоу! Не мучьте! Не заставляйте ползать у ваших ног! Пожалуйста!.. О, Господи, где в этом окаянном коттедже расположен окаянный сортир?
- Вон там, - невозмутимо указала Мадлен. Вэнджи Лоури помедлила и ринулась в обозначенном направлении, со стуком захлопнув за собою дверь. Я уставился на Мадлен, которая задумчиво замерла подле стола.
- И что же сей сон предвещает, а? Пожав плечами, Элли промолвила:
- Речь ведется об Уолтере Максоне, пари держу. Еще в четырнадцать она буквально по пятам бродила за молодым и подававшим надежды адвокатом. Правда, для детской привязанности слишком долгий срок, но все же... По крайней мере, представить не могу, кто еще может ползать у моих ног. О присутствующих, разумеется, не говорю... Вы ползаете у моих ног, мистер Хелм?
- Пресмыкаюсь! - буркнул я. И состроил гримасу: - Лоури на завтрак, Лоури на обед, и на ужин опять-таки Лоури... Тебе не кажется, что нам пытаются внушить естественное стремление познакомиться с адмиралом поближе? Все время получаем сообщения: Лоури, Лоури, Лоури.
- Не знаю.
- В сумочке ничего любопытного...
- А удостоверение журналистки? - перебила Мадлен. - Ты стволы искал, а я обнаружила кое-что иное. Девочка работает газетным репортером и фотографом. И где, по-твоему?
- В "Ежедневных новостях"?
- Угадал.
- Так она, значит, и вошла - помахав перед физиономиями персонала репортерской карточкой. Похвальное почтение к ежедневному духовному корму... Как же возможно - журналистскую макаку, да не впустить? Но если ей действительно взбрело в немудрую головку взять у тебя интервью, будь покойна: хорошего не напишет.
Мадлен пожала плечами.
- Ну и пусть. Ведь мы того и добиваемся, верно? Создаем отталкивающий, зловещий образ лютой тигрицы?
- Папаша Лоури, кажется, пристроил в газетенку все свое семейство, - заметил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
- Да, - пробормотала Мадлен безо всякой уверенности.
- Не перепутаешь?
- Постараюсь. Но что, если из-за скалы встречная машина выскочит - как шевроле?
- Тогда на шоссе окажется немало расквашенных субъектов. И мы будем в их числе.
- Огромное спасибо!
Я заставил себя осклабиться:
- Дорогая, научись разумному риску. Ежели позади поспешает несомненный убийца, и впереди караулят убийцы столь же несомненные, беспокоиться о возможности наткнуться на чужой автомобиль попросту бессмысленно. Или скажем так: из двух зол выбирают меньшее. Прибавь газу.
"Мазда" заурчала тоном выше и оторвалась от исполинского трейлера. Затем слева, за пологим поворотом, возникла площадка обзора. Заскрипели тормоза. Трейлер уже показался в зеркальце, мчась подобно удравшему с рельсов и решившему порезвиться локомотиву.
- Хорошо, - сказал я. - Теперь левее... Левее... Тормози окончательно, выворачивай руль, изображай занос!
Подозреваю, что я не слишком добрый и милосердный малый.
Ибо упустить выпавший случай водитель трейлера просто не мог. Да и боялся. Ехать по шоссе мимо замершей "мазды" значило, с его точки зрения (не совсем безосновательной), нарываться на пулю. Останавливаться и выпрыгивать из кабины означало то же самое, но с еще большими удобствами для нас... А плюнуть и продолжать путь, позволяя нам невозбранно развернуться и отправиться вспять, было чревато ужасающим нагоняем от своих, родимых... Я поставил парня в безвыходное положение, принудил таранить спортивный автомобиль, сталкивать со скал.
Отделяемая от "мазды" считанными ярдами расстояния, поубавившая прыти махина уже вкатывалась на сыпучий гравий.
- Давай! - крикнул я.
Мадлен отпустила сцепление, слегка прижала акселератор. Как и было обещано, "мазда" выскользнула из-под самых колес преследователя. Опасный трюк, но иного выхода у нас не намечалось.
Водитель трейлера, готовившийся ударить "мазду", протаранил пустоту. Он еще пытался вывернуть баранку, прижать бесполезные на щебне тормоза, однако инерция оказалась чрезмерной. Скаты колосса просто скользили, точно лыжи по снегу.
Искры брызнули во все стороны, когда массивный капот разом смахнул с опор целую секцию стальных перекладин. Отнюдь не рассчитанный на подобные нагрузки, барьер поддался мгновенно. Трейлер сложился пополам и опрокинулся в пропасть, волоча за собою фунтов четыреста нержавеющей полосной стали.
- Стоп! Задний ход! Живее!
Мадлен повиновалась, точно сомнамбула. Заставив ее осторожно вернуться на гравий, я быстро осмотрелся. Элли уронила голову, стиснула руль с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Потом всхлипнула и уткнулась лицом в мое плечо.
- Позже, позже будешь истерике предаваться! - сказал я. - Сейчас надобно удирать со всевозможной поспешностью. В обратную сторону, разумеется...
За развилкой, возле которой даже не успели объявиться полицейские, мы свернули влево, снова минуя Canon Conejo. А у следующего распутья взяли направление на запад.
Мадлен подняла усталые, лишенные всякого выражения глаза.
- Но эта дорога не ведет в Санта-Фе.
- Разумеется, нет, - молвил я. - Противник умен. Седан ринулся вдогонку, чтобы отвлечь прикрытие. Следовательно, возможна запасная засада на обратном пути. Пикет, выставленный для вящей верности. Но вот обеспечивать стрелками западное шоссе ребятки едва ли додумались.
Утомленно, почти безразлично, Элли осведомилась:
- Мы, в сущности, убили водителя? Правда, Мэтт? Я ухмыльнулся:
- Полагаю, парень попросту покончил с собой. Ведь его не приглашали гнаться за мирными и безвредными путниками, верно? И таранить нас не просили...
Глава 20
Пообедали мы в маленьком ресторанчике "Бернардильо", где подавали чисто мексиканские блюда: переперченные, обжигающие, поставленные на стол с пылу, с жару. Приходилось их запивать огромными количествами темного эля. Когда с питанием покончили, все до единой звезды успели высыпать на небосвод.
Ехать оказалось нетрудно. Четырехрядное шоссе почти опустело и, сидя в пассажирском кресле, я едва не задремал. Зевали, во всяком случае, весьма изрядно. День и впрямь выдался нелегкий.
Но день, как выяснилось, еще не окончился.
Когда Мадлен остановила машину перед парадным входом в приемную мотеля, когда я выбрался наружу и пошел справиться касаемо почты, навстречу двинулся притаившийся в тени Марти. Миновал меня, слегка задел плечом, подал условный знак, шепнул несколько слов, еле размыкая губы.
На столе у портье нас не поджидало ничего. Я отправился вспять и забрался в "мазду".
- Готовьтесь, голубушка, - уведомил я, взглянув на Элли. - Собрался комитет по встрече. Прямо у вас в апартаментах.
- О, Боже мой! - простонала Мадлен. - Как ты думаешь, если вежливо походатайствовать, мне вернут уютную, спокойную камеру в Форте Эймс?
- Кажется, засада устроена чисто по-любительски, - продолжил я, не обращая на последнюю реплику ни малейшего внимания, - но лучше подойти к ней совершенно серьезно. Хотя бы практики ради. Твоей практики.
- Мэтт, я все время боюсь!
- Отлично. Если бы ты не боялась, надлежало бы пугаться мне. Вовсе не сладко путешествовать бок о бок с умалишенной... Когда войдем, не размахивай револьвером и ни в кого не пали без особой нужды. Включая меня самого.
Бравада была показной. Я отнюдь не испытывал исступленного восторга от перспективы ворваться в коттедж на пару с женщиной, которую приучали ненавидеть огнестрельное оружие. Но опасения оказались напрасны.
Я отчетливо произнес:
- Дозволь побыть воспитанным человеком, куколка. Где твой ключ?
Брючный ремень слегка натянулся с левой стороны, там, где я загодя приспособил полицейскую кобуру, содержавшую тридцативосьмикалиберный смит-и-вессон. Ибо начальник местной полиции, Мануэль Кордова, услыхал сущую правду: ни ствола, ни клинка Элли при себе не имела.
При очевидной опасности ей надлежало брать оружие у меня. Сигналом считалось любое ласковое обращение. Покуда я именовал спутницу Мадлен, Элли, миссис Э., или Заключенной № 210934, все было в полном порядке. Но стоило произнести "солнышко", либо "милая", либо "ненаглядная", либо какую угодно иную глупость - и Мадлен следовало хватать человекоубийственное приспособление.
Я побаивался, что сия практика изрядно затруднит наши любовные игры. Элли могла ухватить заряженный револьвер, услыхав, что она - моя любовь, или чудная девочка. Но покуда все обходилось без эксцессов...
- Прошу прощения! - галантно извинился я, протискиваясь в комнату первым.
Крохотный револьвер, прикрепленный к предплечью особой защелкой, уже скользнул в ладонь и остался там, под надежным прикрытием черной перевязи. Я изготовился метнуться в сторону, дабы очистить пространство и не мешать стрельбе из смит-и-вессона. Играя роль разведывательного катера, я предполагал осыпать супостата мелкими кусачими пулями двадцать второго калибра и предоставить эскадренному миноносцу (Элли) довершить разгром стрельбой из могучей пушки. Потому что даже крохотный кусочек свинца, выпущенный в упор и ударивший в тело, не вызывает у человека особых восторгов и отвлекает внимание...
Причина столь великих треволнений и предосторожностей свернулась калачиком в глубоком кресле подле окна и спала, как сурок. Темноволосая, коротко стриженная, никогда не виданная мною ранее девчушка. На круглом ночном столике лежала кожаная сумка, рядом покоился фотоаппарат в брезентовом футляре. Эти легкие и надежные чехлы пришли на смену кожаным чудовищам, которые служили моему собственному поколению отличительными знаками принадлежности к профессионалам...
Подмигнув Элли, безмолвно попросив ее взять незнакомку на прицел, я исследовал сумку и футляр, однако ни кинжалов, ни пистолетов не обнаружил. Девица продолжала почивать.
- Все чисто, - шепнул я.
- Мистер Хелм, - с немалой расстановкой произнесла Мадлен, - разрешите представить вам Эванджелину Лоури, избалованное и противное отродье отставного адмирала и его несравненной супруги.
- Откуда ты знаешь, что отродье противно? Последний раз вы встречались лет восемь назад, бедолаге не могло быть больше четырнадцати. От силы, пятнадцати...
- Мерзавка была невыносима уже тогда. Не думаю, чтобы сделалась намного лучше за истекшее время. Уж, во всяком случае, не под чутким руководством своей маменьки!
Я осклабился:
- Полегче, миссис Э. В четырнадцать кое-кто наверняка и сам был невыносим... У тебя просто предубеждение против этого семейства. Но, черт возьми, что здесь поделывает юная Эванджелина?
- Дрыхнет, - сообщила Мадлен.
- Уточнить надобно.
Смит-и-вессон вернулся на место, в полицейскую кобуру. Маленький пистолет опять обосновался под ремешком на предплечье. Спавшая девица вздрогнула и привскочила, когда Мадлен потрясла ее за плечо. Поморгала, ошалело уставилась сперва на меня, потом на его спутницу. Протерла глаза, нахмурилась. Точно ждала кого-либо иного.
- Миссис Эллершоу? - осведомилась она.
Риторический вопрос, не требующий ответа. Или не совсем риторический, учитывая костюм, в коем ей предстала Мадлен. Признать утонченную светскую даму в этом облачении огородного пугала и впрямь было нелегко.
Элли кивнула. Тряхнув головой, девица отбросила со лба непокорную челку, сощурилась. У нее был очаровательный вздернутый нос и впечатляющий набор веснушек. Темно-синие брюки, светло-голубая рубаха из джинсовой ткани. Тонкая талия.
- Простите, миссис Эллершоу! Вас очень долго не было, я присела на минуту, и тот же час уснула. Помните меня? Вэнджи Лоури.
- Помню. Чего угодно?
Вэнджи Лоури поколебалась и, кажется, утратила изрядную долю молодой самоуверенности. Скривилась:
- Отпустите его, миссис Эллершоу! Не мучьте! Не заставляйте ползать у ваших ног! Пожалуйста!.. О, Господи, где в этом окаянном коттедже расположен окаянный сортир?
- Вон там, - невозмутимо указала Мадлен. Вэнджи Лоури помедлила и ринулась в обозначенном направлении, со стуком захлопнув за собою дверь. Я уставился на Мадлен, которая задумчиво замерла подле стола.
- И что же сей сон предвещает, а? Пожав плечами, Элли промолвила:
- Речь ведется об Уолтере Максоне, пари держу. Еще в четырнадцать она буквально по пятам бродила за молодым и подававшим надежды адвокатом. Правда, для детской привязанности слишком долгий срок, но все же... По крайней мере, представить не могу, кто еще может ползать у моих ног. О присутствующих, разумеется, не говорю... Вы ползаете у моих ног, мистер Хелм?
- Пресмыкаюсь! - буркнул я. И состроил гримасу: - Лоури на завтрак, Лоури на обед, и на ужин опять-таки Лоури... Тебе не кажется, что нам пытаются внушить естественное стремление познакомиться с адмиралом поближе? Все время получаем сообщения: Лоури, Лоури, Лоури.
- Не знаю.
- В сумочке ничего любопытного...
- А удостоверение журналистки? - перебила Мадлен. - Ты стволы искал, а я обнаружила кое-что иное. Девочка работает газетным репортером и фотографом. И где, по-твоему?
- В "Ежедневных новостях"?
- Угадал.
- Так она, значит, и вошла - помахав перед физиономиями персонала репортерской карточкой. Похвальное почтение к ежедневному духовному корму... Как же возможно - журналистскую макаку, да не впустить? Но если ей действительно взбрело в немудрую головку взять у тебя интервью, будь покойна: хорошего не напишет.
Мадлен пожала плечами.
- Ну и пусть. Ведь мы того и добиваемся, верно? Создаем отталкивающий, зловещий образ лютой тигрицы?
- Папаша Лоури, кажется, пристроил в газетенку все свое семейство, - заметил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33