Ее глаза округлились, и в них заплясали желтые искорки. Она взглянула на липкие пальцы правой руки, потом на тюбик в левой ладони — тоже липкий. Она огляделась в поисках тряпки, чтобы вытереть мазь с рук, но ничего не нашла. Она уронила тюбик на пол и, развернувшись, бросилась к двери.
Но я уже был на ногах. Правда, она бы опередила меня, если бы дверная ручка хорошо работала, а ее пальцы не были бы скользкими. Оба эти обстоятельства дали мне фору, и я вмиг оказался рядом с ней. Я схватил ее за плечи и ногой захлопнул дверь. Она вдруг окаменела в моих объятиях. — Не прикасайся ко мне!
— Перестань! Мы же решили покончить раз и навсегда с этими играми в недотрогу, не забыла? Все равно ведь итог будет таким же, как в случае с игрой в молчанку.
— Пусти меня, — прошептала она. — Пожалуйста. Я отпустил ее. Она повернулась ко мне, стараясь не дотрагиваться до платья липкими пальцами.
— Извини, — тяжело дыша, прошептала она. — Я... просто дура. Истеричка. Все уже прошло.
— Ну и хорошо.
— Доктор Стерн все мне объяснил. Он называет это трансференцией. Так, кажется. Вот и все. Просто трансференция.
— Ну, конечно — трансференция.
— Это вполне естественная реакция, — продолжала она. — То есть ты тут ни при чем. Ведь ты, в конце концов, спас мне жизнь.
— Я и двадцать четыре бойца полковника Химинеса.
— Но ведь они не заработали себе мозоли, вынося меня на носилках. Они же... Не поили меня молочными коктейлями и не забавляли меня разговорами на протяжении всей дороги через континент, точно я нормальный человек, а не полуживой труп. И ведь они не увезли меня оттуда, где эти живодеры хотели разобрать мой мозг по частям, точно сломанные часы, и вставить новые колесики и пружинки, не спрашивая моего согласия... Пусти меня, я уйду к себе, Эрик. Пожалуйста!
— Ну конечно!
Она не шелохнулась.
— Черт побери, — прошептала она. — Ты же самый обыкновенный мужчина — ну, немножечко выше прочих. Да ты и не особенно-то джентльмен. То есть ты не гнушаешься так все устроить, чтобы даже при выполнении задания посягать на женщину... Задание! Да я же видела тебя в деле! не такой-то ты и отважный: ты стонешь и корчишься от боли, как все. Я слышала эти стоны. Не понимаю, почему... То есть я хочу сказать, в тебе ничего особенного нет. И я не понимаю, почему все женщины... Эрик!
— Да?
— Выгони меня. Открой дверь и вышвырни меня. Это просто трансференция. Простой психический феномен. Ведь это же нечестно: заставлять меня стоять здесь и разыгрывать перед тобой целый спектакль. Это нечестно — насмехаться надо мной.
— Мне вовсе не смешно.
В комнате вдруг стало тихо. Она слегка покачала головой, глядя на меня. Потом шагнула ко мне — или я к ней, уже не помню, как все произошло. Потом мы замерли. Надо было подумать о самых бытовых мелочах.
Кто-то из нас рассмеялся, может быть, мы оба, не помню. Шейла быстро повернулась ко мне спиной.
— Если ты все-таки не намерен меня вышвырнуть, — прошептала она, — тогда помоги мне снять платье, а то... а то ты перемажешь меня этой чертовой мазью!
Глава 15
Проснулся я с острым чувством страха. Поначалу я не мог вспомнить, что же я такое натворил. Но ощущение было такое, что — Нечто непростительное. Я сел в постели и огляделся. В номере я был один. Шейлы и след простыл. Она ушла среди ночи, забрав с собой свою одежду.
Я натянул штаны и, подойдя к зеркалу, взглянул на себя. Единственное, что в моем отражении мне понравилось, так это орнамент из ожогов и волдырей на груди — они были очень привлекательными, взять за руки, за ноги и медленно поворачивать над раскаленными углями, как поросенка на вертеле. Подонок, который воспользовался иррациональным комплексом обожествления героя и благодарности, развившимся у больной и запуганной девушки, за которую ты несешь ответственность.
— Мистер Эванс? — раздался внезапный стук в дверь, от которого я чуть вздрогнул.
Шейла! Я подбежал к двери и распахнул ее. Она стояла, держа в обеих руках по картонному стаканчику с кофе: вполне здоровая и совсем не запуганная, в белой рубашке с коротким рукавом и светло-коричневых полотняных брючках, в которых она путешествовала со мной несколько недель назад в “универсале”. Только теперь они были чистенькие и отглаженные. Если не считать этих брючек, которые, надо сказать, являются наименее вожделенной мною частью женского туалета, она выглядела уже совсем как женщина, а вовсе не как нервный ребенок — впервые за все время, что мы были знакомы.
Она прошла мимо меня. Я закрыл за ней дверь. Когда я обернулся, она внимательно стала рассматривать меня.
— В чем дело, милый? — спросила она. — У тебя ужасный вид. Ты переживаешь запоздалый шок от случившегося вчера? Дай-ка я посмотрю твое плечо.
— К черту плечо! — отрезал я. — Ты в порядке?
— Я, почему это со мной... — она нахмурилась. — А! — и расхохоталась. — Господи, у тебя что — приступ угрызений совести или что-то в этом роде?
— Что-то в этом роде, — мрачно заметил я.
— Вот. Пей кофе и постарайся вести себя благоразумно.
— Я чертовски благоразумен, но вот доктор Томми пристрелил бы меня — и поступил бы по справедливости, — узнай он о случившемся сегодня ночью.
— Не глупи! Это же смешно. Доктор Стерн просто идиот, если он думает... А что он, собственно, думает?
— Ну, я бы сказал, что соблазнение пациентки — слишком сильное лекарство из всех, которые он согласился бы прописать в данном конкретном случае...
— Ну я же говорю: он идиот. Я ведь была замужем, милый. Я была... Ну, я же не девственница, понимаешь? нет, правда, уж чего нет, того нет. Так чем же мне могло повредить желание лечь в постель с мужчиной, который мне нравится? — Она засмеялась. — Так в итоге кто кого соблазнил?
Я смотрел на нее и размышлял о том, что события и люди всегда опровергают наши ожидания — в особенности люди.
— Ты бесстыжая девочка, Худышка!
— Конечно, — согласилась она. — А за кого ты меня принимал? Тебе-то и надо было только пролистать мое досье, и ты бы понял, что, если бы я не была бесстыжей девчонкой, я бы давно уже отправилась на тот свет. — В ее голосе зазвенели железные нотки. — Не бойся меня обидеть, милый. Мной занимались истинные мастера своего дела — Не только в Коста-Верде. Как-нибудь " я поведаю тебе историю своего брака. Это было то еще испытание! Так что меня не так-то легко сломать. И то, что я — не такая фигуристая, как... как башенный кран, вовсе не означает, что... — Она осеклась.
— Опять за старое, — ухмыльнулся я. Засмеявшись, она сказала:
— Честно: я и думать не думала сейчас о Кэтрин Смит. Ну, а может, и подумала... Эрик?
— Что?
— Вчера... я много глупостей наговорила? не относись к ним слишком серьезно, ладно? Я молча посмотрел ей в глаза.
— Договорились.
— Ну, то есть, давай не будем забивать себе голову глупостями и молоть всякую чепуху про любовь, — затараторила она. — После всех этих месяцев, когда я была точно зверек в клетке, мне хотелось броситься на шею любому, кто будет обращаться со мной по-человечески. Так что ты не бери на себя никаких обязательств. Я переживу. — Она быстро допила кофе и взглянула на часы. — Ну, мне пора.
— Куда?
— Как? — она искренне удивилась. — Один из нас должен ехать на Сагуаро-хайтс и подменять Макса. Ты разве забыл?
— Да, точно. Чуть не забыл. — Я помолчал. — Ладно. Но будь осторожна.
— В каком смысле?
— Возможно, они думают, что мы с тобой два лопуха, с кем можно поиграть в кошки-мышки. Ну и отлично. Это нам как раз и нужно. Во-первых, такой подход аннулирует пакт о взаимопомощи. А мне бы очень хотелось, чтобы наши компаньоны постарались надуть нас первыми. Это дело принципа. Я же чрезвычайно принципиальный человек. Иногда.
Она улыбнулась.
— А ты очень неглуп. Но только ты от меня все скрываешь.
— Надеюсь, что я и в самом деле не дурак. А не рассказываю я тебе всего потому, что когда чего-то не знаешь, действуешь в некоторых ситуациях лучше. К тому же, возможно, я ошибаюсь.
Она задумалась. Потом сказала:
— Спору нет: у них есть все законные основания претендовать на фон Закса — если позволишь так это сформулировать.
— У них есть задание легально арестовать его и вывезти из страны так же легально — если им это удастся. Но чтобы похищать его за совершенные им в прошлом преступления, права у них не больше, чем у нас права убить его за преступления, которые он готовится совершить в будущем. Все мы в равной мере действуем вне рамок закона. — Я взглянул на ее гладкое, чистенькое личико, на котором выделялись покрашенные губы. — И не забывай, что пусть даже их помыслы чисты и непорочны, сами-то они далеко не воплощение непорочности. Так что держи ухо востро.
В то утро Шейла пару раз по телефону обменивалась со мной впечатлениями. Около полудня, поехав за ней, я обнаружил ее сидящей в голубом “фольксвагене” напротив агентства по продаже автомобилей, где работал Эрнест Хед. Это была оживленная торговая улица неподалеку от центра Тусона. Я слегка нажал на клаксон, проезжая мимо нее, и, свернув за угол, нашел место для парковки.
Скоро Шейла уже сидела рядом со мной в “универсале”. Я сдвинул коробки, чтобы освободить ей место.
— По-прежнему ничего, — сказала она. — Я уже говорила тебе утром по телефону, что он приехал, как только я заступила на дежурство. Он провел в агентстве все утро. Скоро он, наверное, выйдет обедать. А может, отправится домой. Сегодня же суббота. Может, он работает только полдня. — Она помолчала. — А за мной сегодня следили.
— Кто? Макс? Она кивнула.
— Похоже, он просто меня проверял. Белый “фэлкон-универсал” с аризонскими номерами. На передних колесах обычные покрышки, на задних — шипованные.
— Видно, они и впрямь подготовились к тяжелому путешествию по пескам и грязи. Она удивленно поглядела на меня.
— А зачем ты уверял мисс Смит, что дорога в хорошем состоянии? Мне-то ты говорил совсем другое.
— Если она раздобудет джип, у нее не будет проблем, но и нам понадобится джип, чтобы поспевать за ней. А если она отправится в своем седане, то быстро увязнет, и мы этим воспользуемся. По крайней мере, ей придется ехать тихим ходом и глядеть в оба. А поспешая, она далеко не уедет. Вот потому-то я и не хочу, чтобы она отправлялась в путь на джипе. Уяснила?
Шейла засмеялась.
— Как же это здорово — быть таким умным! — промурлыкала она.
— А Макс сейчас где-то поблизости?
— Нет. Я в этом почти уверена. А что в этих коробках?
— Кое-что, что может нам понадобиться потом. Я сделал запасы. Мы двинемся в путь, как только поймем, куда надо ехать, и как только пристреляем наше ружье. Оно, кстати, на заднем сиденье. Может, пойдем перехватим гамбургер и займемся стрельбами?
— А как же Эрнест? — спросила она.
— Он не убежит. Об Эрнесте можешь не беспокоиться. Она некоторое время испытующе смотрела мне в глаза.
— Ну, надеюсь, ты сам знаешь, что делаешь.
— Конечно. Заставляю тебя сгорать от любопытства — вот что я делаю. Возвращайся в свою машину и поезжай прямо, но сначала дай мне возможность объехать квартал — на всякий случай. Я не хочу, чтобы Макс видел, как мы оба уезжаем, а то он сильно разволнуется. Я проеду мимо тебя и посигналю, если все чисто.
На хвосте у нас никого не было. Мы купили по гамбургеру в придорожном ресторанчике, после чего выехали в пустыню и помчались к недавно обнаруженному мною косогору, где можно было соорудить импровизированное стрельбище. Я установил на склоне горы несколько мишеней, а потом попросил Шейлу принести ружье и с близкого расстояния произвести несколько пробных выстрелов, чтобы определить стрелковые качества оружия. Мы наскоро приладили и сцентровали оптический прицел, так чтобы можно было попасть в бумажные мишени со ста ярдов, потом отошли подальше и приступили к стрельбе патронами разного веса — я их все взял с собой.
— Тебе придется взвалить на себя всю основную работу, Худышка, — сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29