Англичане всегда любили вести двойную игру, но шалишь — нашего фюрера не перехитрить!.. Совсем недавно я слышал, как Розенберг говорил Гессу в приемной Гитлера, что англичане никогда всерьез не думали договариваться с русскими — они боятся большевиков больше, чем черт ладана, — а затеяли эту игру, чтобы поймать нас на удочку. Розенбергу известны все подробности того, что делается и говорится на этих переговорах, из английских же источников… Признаться, я не интересовался переговорами англичан здесь, у нас в Берлине, и уж конечно не располагаю никакими документами. Следовательно, я должен связаться с нужными людьми, понести какие-то расходы…
— Я же сказал вам, что перед расходами не постою, — напомнил Василий.
— Понимаю. Но вы знаете, я люблю во всем ясность. Какую сумму вы могли бы ассигновать на это дело?
— Лучше, если вы сами назовете цифру.
— Три тысячи американских долларов. Без запросов, не правда ли?
— Торговаться не буду, хотя и дороговато… Могу вручить вам сейчас тысячу долларов в качестве аванса, остальные потом. Учтите, что сведения эти нужны мне срочно, — ну, скажем, в течение трех дней. Ведь после того, как опубликуют коммюнике о завершении переговоров, наши с вами сведения никому не будут нужны.
— Коммюнике? Никакого коммюнике не будет! Вы забываете, что англичане продают не только русских, но и своих союзников — французов, Польшу тоже. Что касается сроков, то раньше трех дней ничего не успею сделать.
— Через три дня, вечерком, жду вас здесь. А теперь — рюмочку коньяку. Впрочем, нет, лучше дам вам две бутылки отличного греческого коньяка «Метакса», и вы разопьете их с друзьями! — Василию противно было видеть пьяную физиономию эсэсовца у себя дома.
Провожая Лемке, он спросил:
— Кстати, какое впечатление на гестаповцев произвело то, что я прогнал Глауберга?
— Его чуть не посадили за то, что он оказался таким идиотом и вел себя, как мальчишка. После истории с попыткой произвести у вас обыск берлинские гестаповцы получили нагоняй от высокого начальства. Им приказано быть с вами поосторожней. Так что можете спать спокойно!
— Я и так сплю спокойно!
В маленькой угловой комнатке, приспособленной Василием под рабочий кабинет, его ждал Стамбулов.
— Ну как? — спросил он.
— Через три дня получим необходимые сведения, а может быть, и кое-какие документы. Советую вам, во избежание всяких случайностей, эти три дня не выходить на улицу. Живите у нас, отдыхайте…
В назначенное время Лемке сидел в гостиной напротив Василия, пил маленькими рюмками коньяк и рассказывал. Время от времени он доставал из кармана документы, подтверждающие его слова, и передавал их Василию.
— Попытку начать переговоры с нами англичане сделали еще в начале тысяча девятьсот тридцать девятого года. Доверенное лицо британского премьера, Думмонд-Вольф, разговаривая с ответственным сотрудником нашего министерства иностранных дел Рюттером, сказал, что Англия готова отказаться в пользу Германии от большинства своих прав в Восточной и Юго-Восточной Европе и что политика Англии в отношении сотрудничества с Германией не изменилась после Мюнхена… Вот вам краткая запись этой беседы, — с этими словами Лемке положил перед Василием лист бумаги. — Личный секретарь Риббентропа, Кордт, в беседе с помощником заместителя министра иностранных дел Великобритании Сарджентом дал понять, что все усилия английского правительства достичь соглашения с Германией не будут иметь успеха, пока не прекратятся англо-франко-советские переговоры… Вот вам копия донесения нашего посла в Лондоне, — Лемке положил перед Василием еще один документ. — В донесении говорится, что в Англии разработана программа, одобренная Чемберленом, и что с нами будет заключен пакт о ненападении…
Восьмого августа, то есть накануне открытия московских переговоров, английское правительство предложило Гитлеру созвать конференцию пяти держав — Англии, Германии, Франции, Италии и Польши — для обсуждения вопроса о присоединении Данцига к Германии. Конференция должна была состояться без участия Советского Союза. Вот еще копня письма Чемберлена к Гитлеру, где предлагаются двусторонние польско-германские переговоры с последующим участием Англии… Думаю, что хватит!
Лемке налил себе еще одну рюмку коньяку и как бы между прочим сказал:
— Деньги попрошу перевести на мой текущий счет в швейцарском банке… Ваше здоровье, мистер Кочек!
В тот же вечер Стамбулов выехал к себе на родину.
На прощание Василий сказал ему:
— Скажите «отцу», что англичане замышляют новый Мюнхен, на этот раз для того, чтобы пожертвовать интересами Польши и втянуть Советский Союз в войну с фашистской Германией!..
Нового Мюнхена организовать не удалось. Виной тому были сами немцы: они предъявили англичанам требования, затрагивающие коренные экономические и колониальные интересы Великобритании, и тем самым убедили даже твердолобых политических деятелей в том, что договориться с Германией обычным дипломатическим языком невозможно, — для воздействия на Гитлера нужны более эффективные средства. В конце концов таким средством была признана угроза заключения военного союза между Англией, Францией и СССР.
Предложение начать военные переговоры было встречено правительством Советского Союза благожелательно: оно хорошо понимало, что только объединенными усилиями можно остановить немецкую агрессию и предотвратить пожар мировой войны. Английское правительство взяло курс на затягивание переговоров, предписывало своей делегации «обращаться с русскими сдержанно».
Главой английской делегации на переговорам был назначен адмирал в отставке Реджинадьд Планкетт Эрл Дракс, а во главе французской стоял малоизвестный генерал Думенк. К тому же они не были снабжены широкими полномочиями.
Опасаясь, что генерал Думенк может поставить вопрос о пропуске советских войск через Польшу, представитель Англии всячески отговаривал его от этого и фактически ориентировал на срыв переговоров.
На запрос, согласна ли Польша пропустить советские войска через свою территорию, был получен отрицательный ответ.
Стало очевидным, что нет никакого смысла продолжать переговоры, тем более что Советское правительство знало: англичане ведут переговоры и с немцами в Берлине.
Вечером 31 августа Василий узнал, что Гитлер принял решение напасть на Польшу 1 сентября. У Василия не оставалось времени, чтобы дать знать «отцу» об этом. Он поехал домой, поужинал и даже лег спать, но сон не шел к нему. Ему казалось, что он совершает преступление, ничего не сообщая «отцу». Он встал, оделся, сел в машину и, доехав до почты, отправил Стамбулову в Софию телеграмму: «Поставка бензина задерживается из-за крупной аварии танкера».
И только 3 сентября, когда немецкая авиация бомбила польские города, сея ужас и смерть, английское правительство, а затем и французское, под давлением общественного мнения, вынуждены были объявить Германии войну.
Жизнь в Германии становилась с каждым днем невыносимей. Василия, основного поставщика горючего, власти ограничили в бензине: тридцать литров в месяц — и ни капли больше. А еще спустя некоторое время военный комендант Потсдама известил его, что занимаемый им особняк предназначается под госпиталь, и предписал освободить дом в течение двадцати четырех часов. Пришлось спешно подыскать квартиру в самом Берлине. По всей Германии были введены карточки на все виды продуктов питания и предметов ширпотреба. Магазин для американцев был закрыт. Благо, у Василия денег было много, кофе и сигареты прибывали из Америки по-прежнему, а цены на них поднялись, он имел возможность доставать все необходимое.
За иностранцами, проживающими в Германии, была установлена строжайшая слежка. Стоило Василию выйти из дома, как возле пего словно из-под земли вырастали двое агентов и сопровождали его повсюду. Телефонные разговоры подслушивались, письма перлюстрировались, телеграммы проходили через строгую цензуру.
За Лизой тоже ходили по пятам, и ей стало нелегко встречаться с фрау Браун, — приходилось всячески изворачиваться, назначать свидания в самых различных местах.
Один Отто Лемке, пользуясь своим высоким положением, ничего не боялся и по-прежнему посещал Василия в конторе. Напустив на себя веселость и беззаботность, он сообщал новости с фронтов войны, хвастался тем, что фюрер поставил на колени всю Европу, а в минуты откровенности вздыхал и сетовал, что конца войны не видно и вряд ли она окончится победой немецкого оружия… Василий держался с ним сдержанно, старался не говорить ничего лишнего, но деньги платил ему по-прежнему аккуратно.
В эти тяжелые дни связь с «отцом» продолжала действовать безотказно: Стамбулов находил десятки способов, чтобы поддерживать эту связь. Радостно было еще и то, что, несмотря на неимоверные трудности, подпольщики не снижали активности. В начале войны группе мастера Германа удалось выпускать даже листовки с призывом саботировать войну, бороться всеми силами против авантюристов, толкающих Германию в пропасть. От мастера Германа Василий узнал и о причине странного поведения Ганса Вебера.
— Вебер — типичный немецкий интеллигент, воспитанный в чисто немецком духе. Он считает, что бороться против ненавистных нацистов и маньяка Гитлера нужно. Это даже благородно — рисковать головой ради своих убеждений. Но открывать иностранцу, даже другу, государственную тайну — это уже измена. Не думайте о нем плохо — Ганс Вебер по-своему честен, и ему вполне можно доверять!..
На второй год войны Бельгия, Люксембург, Голландия и большая часть Франции оказались под пятой немецких солдат.
Василий написал письмо Джо Ковачичу, ставшему консулом в Париже, с просьбой оказать покровительство его друзьям — журналисту Сарьяну и художнику Борро. Через некоторое время он получил от них ответ через того же Ковачича.
Сарьян писал, что он перешел на нелегальное положение, всеми силами помогает движению Сопротивления. «Я верю в непокорный дух французского народа и знаю, что он победит, а предателей своих пригвоздит к позорному столбу», — заканчивал он свое письмо. Из письма Борро было видно, что он тяжело переживал унижение своей родины. «Нет, что ни говорите, мы, французы, ничему но научились, и, пока нас не побьют основательно, мы не встряхнемся. Но уж когда встряхнемся, тогда покажем, на что мы способны. В том, что в конечном итоге мы побьем немцев, у меня нет ни малейшего сомнения, другой вопрос — каких жертв это будет нам стоить…»
В ноябре 1940 года к Василию пришел Отто Лемке. Он устало развалился в кресле и мрачно сказал, что у него паршивые новости.
— Стоит ли огорчаться, дорогой Лемке, — вся наша жизнь состоит из неприятностей! — попробовал пошутить Василий, но эсэсовец только махнул рукой.
— Есть сведения, что фюрер приказал генеральному штабу разработать план нападения на коммунистическую Россию, — сказал он.
— Что? — вырвалось у Василия.
— То, что слышали!.. Такой план вообще давно существовал, но ему особого значения не придавали… Только подумайте: не закончив войну на Западе, помышлять о войне с русскими!.. И вообще скажу вам доверительно, что воевать нам с русскими нельзя: коммунисты — фанатики, их не поставишь на колени… Знающие люди говорят, что они будут драться до последнего…
— Думаю, что на сей раз ваши опасения напрасны. Гитлер достаточно умен, недаром ведь он подписал с русскими пакт о ненападении.
— Чепуха! Нашему фюреру ничего не стоит порвать любые пакты и договоры, — он перед пустыми формальностями не остановится. Осведомленные люди утверждают, что фюрер отменил план вторжения на Британские острова. Поговаривают и о том, что готовится поездка в Англию одного из помощников Гитлера для переговоров с английским правительством, чтобы в войне против России заполучить Англию в качестве союзника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— Я же сказал вам, что перед расходами не постою, — напомнил Василий.
— Понимаю. Но вы знаете, я люблю во всем ясность. Какую сумму вы могли бы ассигновать на это дело?
— Лучше, если вы сами назовете цифру.
— Три тысячи американских долларов. Без запросов, не правда ли?
— Торговаться не буду, хотя и дороговато… Могу вручить вам сейчас тысячу долларов в качестве аванса, остальные потом. Учтите, что сведения эти нужны мне срочно, — ну, скажем, в течение трех дней. Ведь после того, как опубликуют коммюнике о завершении переговоров, наши с вами сведения никому не будут нужны.
— Коммюнике? Никакого коммюнике не будет! Вы забываете, что англичане продают не только русских, но и своих союзников — французов, Польшу тоже. Что касается сроков, то раньше трех дней ничего не успею сделать.
— Через три дня, вечерком, жду вас здесь. А теперь — рюмочку коньяку. Впрочем, нет, лучше дам вам две бутылки отличного греческого коньяка «Метакса», и вы разопьете их с друзьями! — Василию противно было видеть пьяную физиономию эсэсовца у себя дома.
Провожая Лемке, он спросил:
— Кстати, какое впечатление на гестаповцев произвело то, что я прогнал Глауберга?
— Его чуть не посадили за то, что он оказался таким идиотом и вел себя, как мальчишка. После истории с попыткой произвести у вас обыск берлинские гестаповцы получили нагоняй от высокого начальства. Им приказано быть с вами поосторожней. Так что можете спать спокойно!
— Я и так сплю спокойно!
В маленькой угловой комнатке, приспособленной Василием под рабочий кабинет, его ждал Стамбулов.
— Ну как? — спросил он.
— Через три дня получим необходимые сведения, а может быть, и кое-какие документы. Советую вам, во избежание всяких случайностей, эти три дня не выходить на улицу. Живите у нас, отдыхайте…
В назначенное время Лемке сидел в гостиной напротив Василия, пил маленькими рюмками коньяк и рассказывал. Время от времени он доставал из кармана документы, подтверждающие его слова, и передавал их Василию.
— Попытку начать переговоры с нами англичане сделали еще в начале тысяча девятьсот тридцать девятого года. Доверенное лицо британского премьера, Думмонд-Вольф, разговаривая с ответственным сотрудником нашего министерства иностранных дел Рюттером, сказал, что Англия готова отказаться в пользу Германии от большинства своих прав в Восточной и Юго-Восточной Европе и что политика Англии в отношении сотрудничества с Германией не изменилась после Мюнхена… Вот вам краткая запись этой беседы, — с этими словами Лемке положил перед Василием лист бумаги. — Личный секретарь Риббентропа, Кордт, в беседе с помощником заместителя министра иностранных дел Великобритании Сарджентом дал понять, что все усилия английского правительства достичь соглашения с Германией не будут иметь успеха, пока не прекратятся англо-франко-советские переговоры… Вот вам копия донесения нашего посла в Лондоне, — Лемке положил перед Василием еще один документ. — В донесении говорится, что в Англии разработана программа, одобренная Чемберленом, и что с нами будет заключен пакт о ненападении…
Восьмого августа, то есть накануне открытия московских переговоров, английское правительство предложило Гитлеру созвать конференцию пяти держав — Англии, Германии, Франции, Италии и Польши — для обсуждения вопроса о присоединении Данцига к Германии. Конференция должна была состояться без участия Советского Союза. Вот еще копня письма Чемберлена к Гитлеру, где предлагаются двусторонние польско-германские переговоры с последующим участием Англии… Думаю, что хватит!
Лемке налил себе еще одну рюмку коньяку и как бы между прочим сказал:
— Деньги попрошу перевести на мой текущий счет в швейцарском банке… Ваше здоровье, мистер Кочек!
В тот же вечер Стамбулов выехал к себе на родину.
На прощание Василий сказал ему:
— Скажите «отцу», что англичане замышляют новый Мюнхен, на этот раз для того, чтобы пожертвовать интересами Польши и втянуть Советский Союз в войну с фашистской Германией!..
Нового Мюнхена организовать не удалось. Виной тому были сами немцы: они предъявили англичанам требования, затрагивающие коренные экономические и колониальные интересы Великобритании, и тем самым убедили даже твердолобых политических деятелей в том, что договориться с Германией обычным дипломатическим языком невозможно, — для воздействия на Гитлера нужны более эффективные средства. В конце концов таким средством была признана угроза заключения военного союза между Англией, Францией и СССР.
Предложение начать военные переговоры было встречено правительством Советского Союза благожелательно: оно хорошо понимало, что только объединенными усилиями можно остановить немецкую агрессию и предотвратить пожар мировой войны. Английское правительство взяло курс на затягивание переговоров, предписывало своей делегации «обращаться с русскими сдержанно».
Главой английской делегации на переговорам был назначен адмирал в отставке Реджинадьд Планкетт Эрл Дракс, а во главе французской стоял малоизвестный генерал Думенк. К тому же они не были снабжены широкими полномочиями.
Опасаясь, что генерал Думенк может поставить вопрос о пропуске советских войск через Польшу, представитель Англии всячески отговаривал его от этого и фактически ориентировал на срыв переговоров.
На запрос, согласна ли Польша пропустить советские войска через свою территорию, был получен отрицательный ответ.
Стало очевидным, что нет никакого смысла продолжать переговоры, тем более что Советское правительство знало: англичане ведут переговоры и с немцами в Берлине.
Вечером 31 августа Василий узнал, что Гитлер принял решение напасть на Польшу 1 сентября. У Василия не оставалось времени, чтобы дать знать «отцу» об этом. Он поехал домой, поужинал и даже лег спать, но сон не шел к нему. Ему казалось, что он совершает преступление, ничего не сообщая «отцу». Он встал, оделся, сел в машину и, доехав до почты, отправил Стамбулову в Софию телеграмму: «Поставка бензина задерживается из-за крупной аварии танкера».
И только 3 сентября, когда немецкая авиация бомбила польские города, сея ужас и смерть, английское правительство, а затем и французское, под давлением общественного мнения, вынуждены были объявить Германии войну.
Жизнь в Германии становилась с каждым днем невыносимей. Василия, основного поставщика горючего, власти ограничили в бензине: тридцать литров в месяц — и ни капли больше. А еще спустя некоторое время военный комендант Потсдама известил его, что занимаемый им особняк предназначается под госпиталь, и предписал освободить дом в течение двадцати четырех часов. Пришлось спешно подыскать квартиру в самом Берлине. По всей Германии были введены карточки на все виды продуктов питания и предметов ширпотреба. Магазин для американцев был закрыт. Благо, у Василия денег было много, кофе и сигареты прибывали из Америки по-прежнему, а цены на них поднялись, он имел возможность доставать все необходимое.
За иностранцами, проживающими в Германии, была установлена строжайшая слежка. Стоило Василию выйти из дома, как возле пего словно из-под земли вырастали двое агентов и сопровождали его повсюду. Телефонные разговоры подслушивались, письма перлюстрировались, телеграммы проходили через строгую цензуру.
За Лизой тоже ходили по пятам, и ей стало нелегко встречаться с фрау Браун, — приходилось всячески изворачиваться, назначать свидания в самых различных местах.
Один Отто Лемке, пользуясь своим высоким положением, ничего не боялся и по-прежнему посещал Василия в конторе. Напустив на себя веселость и беззаботность, он сообщал новости с фронтов войны, хвастался тем, что фюрер поставил на колени всю Европу, а в минуты откровенности вздыхал и сетовал, что конца войны не видно и вряд ли она окончится победой немецкого оружия… Василий держался с ним сдержанно, старался не говорить ничего лишнего, но деньги платил ему по-прежнему аккуратно.
В эти тяжелые дни связь с «отцом» продолжала действовать безотказно: Стамбулов находил десятки способов, чтобы поддерживать эту связь. Радостно было еще и то, что, несмотря на неимоверные трудности, подпольщики не снижали активности. В начале войны группе мастера Германа удалось выпускать даже листовки с призывом саботировать войну, бороться всеми силами против авантюристов, толкающих Германию в пропасть. От мастера Германа Василий узнал и о причине странного поведения Ганса Вебера.
— Вебер — типичный немецкий интеллигент, воспитанный в чисто немецком духе. Он считает, что бороться против ненавистных нацистов и маньяка Гитлера нужно. Это даже благородно — рисковать головой ради своих убеждений. Но открывать иностранцу, даже другу, государственную тайну — это уже измена. Не думайте о нем плохо — Ганс Вебер по-своему честен, и ему вполне можно доверять!..
На второй год войны Бельгия, Люксембург, Голландия и большая часть Франции оказались под пятой немецких солдат.
Василий написал письмо Джо Ковачичу, ставшему консулом в Париже, с просьбой оказать покровительство его друзьям — журналисту Сарьяну и художнику Борро. Через некоторое время он получил от них ответ через того же Ковачича.
Сарьян писал, что он перешел на нелегальное положение, всеми силами помогает движению Сопротивления. «Я верю в непокорный дух французского народа и знаю, что он победит, а предателей своих пригвоздит к позорному столбу», — заканчивал он свое письмо. Из письма Борро было видно, что он тяжело переживал унижение своей родины. «Нет, что ни говорите, мы, французы, ничему но научились, и, пока нас не побьют основательно, мы не встряхнемся. Но уж когда встряхнемся, тогда покажем, на что мы способны. В том, что в конечном итоге мы побьем немцев, у меня нет ни малейшего сомнения, другой вопрос — каких жертв это будет нам стоить…»
В ноябре 1940 года к Василию пришел Отто Лемке. Он устало развалился в кресле и мрачно сказал, что у него паршивые новости.
— Стоит ли огорчаться, дорогой Лемке, — вся наша жизнь состоит из неприятностей! — попробовал пошутить Василий, но эсэсовец только махнул рукой.
— Есть сведения, что фюрер приказал генеральному штабу разработать план нападения на коммунистическую Россию, — сказал он.
— Что? — вырвалось у Василия.
— То, что слышали!.. Такой план вообще давно существовал, но ему особого значения не придавали… Только подумайте: не закончив войну на Западе, помышлять о войне с русскими!.. И вообще скажу вам доверительно, что воевать нам с русскими нельзя: коммунисты — фанатики, их не поставишь на колени… Знающие люди говорят, что они будут драться до последнего…
— Думаю, что на сей раз ваши опасения напрасны. Гитлер достаточно умен, недаром ведь он подписал с русскими пакт о ненападении.
— Чепуха! Нашему фюреру ничего не стоит порвать любые пакты и договоры, — он перед пустыми формальностями не остановится. Осведомленные люди утверждают, что фюрер отменил план вторжения на Британские острова. Поговаривают и о том, что готовится поездка в Англию одного из помощников Гитлера для переговоров с английским правительством, чтобы в войне против России заполучить Англию в качестве союзника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69