В голове вертелся очередной план мести этому обманщику. Но моя задача упростилась. Через пару километров Москвин остановил машину, вышел и направился в кустики. Я припарковался сзади его автомобиля, заглушил мотор и погасил фары. Была ночь. У машины Москвина горели подфарники.
Он вскоре появился и пошел к машине. Я продолжал стоять возле угнанной «восьмерки». И тут он увидел меня.
Его рука скользнула к карману пиджака. Я тоже опустил руку на рукоятку пистолета, который отнял у Москвина же сегодня днем. Между нами было не более десяти шагов. Мы стояли в темноте друг против друга в полном молчании. Я знал, как хорошо владеет оружием Москвин. То же самое он знал обо мне. Казалось, что в эти секунды мы перестали дышать. Его Величество Случай в этот миг решал, кому из нас двоих выйти из поединка победителем.
Хрупкое равновесие нарушила ночная птица, вспорхнувшая с дерева совсем рядом с шоссе. Два выстрела прогремели почти одновременно. На миг я закрыл глаза, чтобы лучше слышать, как упадет тело. Это было тело Москвина. Минуту я продолжал стоять неподвижно, а потом подошел к телу и перевернул его на спину. Темное пятно виднелось в самом центре грудной клетки. Я обшарил его карманы, достал права водителя, удостоверение и пропуск на территорию правительственных дач. Других документов или бумаг при нем не оказалось.
Я перетащил тело в «восьмерку», сунул Москвину в карман свои собственные права. Потом столкнул автомобиль в кювет. Облитая бензином машина накренилась и легла на бок. Я чиркнул спичкой и сел в машину Москвина. Когда я отъехал, раздался взрыв.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
(17 июня)
Автомобиль Москвина я оставил на площадке у его подъезда, а сам скрылся. Позже я узнал, что обгоревшую «восьмерку» патрульная милицейская машина заметила под утро. Спасать там было некого, поэтому специальная бригада прибыла только к восьми часам, чтобы провести экспертизу и составить обязательный в таких случаях акт.
Труп сильно обгорел, поэтому узнать погибшего не представлялось возможным. Как я и рассчитывал, медики нашли и передали милиции то, что осталось от моих водительских прав. Когда все формальности были соблюдены, труп отвезли в городской морг, а обгоревший автомобиль на стоянку ГАИ. Завертелось следственное колесо, и уже к полудню в милиции знали, что сгоревшая машина была угнана прошлым вечером. Хозяин «восьмерки», вызванный для опознания, подтвердил, что груда обгоревшего металла была когда-то его автомобилем.
Сложнее было с трупом. Кроме жалких обрывков водительских прав милиция ничего не обнаружила. Но в отделе криминальных экспертиз работали профессионалы, установившие, что обгоревшее тело и обрывки прав принадлежат Тарасенко Виктору Федоровичу, шестьдесят третьего года рождения. Не составило большого труда узнать по картотеке адрес и место работы.
– Офицер-комитетчик? – удивленно переспросил следователь эксперта, который докладывал ему результаты проверки.
– Да.
– Интересно, – задумался следователь. – Не связано ли это с той работой, которую сейчас выполняет их ведомство в Видном?
– А что они там делают? – поинтересовался эксперт.
– Прибыл какой-то деятель, – объяснил следователь. – С ним уже второй или третий раз ведут инкогнито переговоры высокопоставленные чины из МИДа. Естественно, что охрана поручена гуошникам.
– Да, но при чем здесь труп? – не понимал эксперт.
– При том, что еще пару дней назад они обращались в наше ведомство с просьбой оказать помощь в поимке особо опасного террориста.
– Думаете, это он?
– Пока не уверен, – задумчиво ответил следователь. – Знаю только, что террористом стал не кто иной, как один из бывших и самых лучших спецагентов комитета.
– Откуда такая информация?
– Неважно, но сведения надежные, – уклонился следователь. – Что ж, спасибо! Сейчас можно позвонить по служебному телефону.
Звонок из милиции приняли в информационном отделе службы безопасности и пообещали перезвонить, если кто-то заинтересуется этим сообщением. Тут же информационный отдел перезвонил в бригаду противодействия. Приняв звонок, дежурный офицер связался по служебной радиостанции с охраной в Видном, зачитал информацию и попросил немедленно передать ее полковнику Филатову или майору Москвину.
Связист доставил листок с записью в специальное помещение, оборудованное для охраны.
– Полковник, это для вас, – сказал он, протягивая листок.
– Что это?
– Только что передали из центра, – ответил связист и ушел.
Полковник Филатов развернул сложенный вдвое лист и прочитал следующее:
«Семнадцатого июня, в пять часов сорок пять минут на шоссе между Видным и Москвой патрульная машина ГАИ обнаружила в кювете сгоревший автомобиль ВАЗ-2108, госномер Р 1609 МО. В салоне обнаружен труп мужчины лет тридцати – тридцати пяти, спортивного телосложения, брюнета, без особых примет. У погибшего не обнаружено никаких документов, кроме сильно обгоревшего водительского удостоверения за номером 58 74 023. Установлено, что водительские права за этим номером были выданы Тарасенко Виктору Федоровичу, шестьдесят третьего года рождения, 18 ноября 1984 года…»
Дальше полковник не стал читать. Опустив руку с листом бумаги, он сидел и в уме прокручивал события последних дней, стараясь найти логическое объяснение трагедии. Но от перенапряжения и бесконечной гонки в голове была сплошная каша.
– Выхухолев! – позвал полковник.
– Слушаю вас, – вошел в комнату парень.
– Срочно, одна нога здесь – другая там, дуй в Москву, – не оборачиваясь, отдавал приказание полковник. – Ты должен опровергнуть или подтвердить эту информацию.
Полковник повернулся к Выхухолеву и протянул лист бумаги. Тот взял и погрузился в чтение.
– Что это? – спустя минуту спросил он.
– Ты что, читать разучился?
– Да, но мне как-то не очень верится… – пролепетал парень.
– Для этого я и посылаю тебя в Москву, – строго сказал полковник.
– Разрешите идти?
– Иди.
Выхухолев выбежал из помещения, сел в машину и направился в Москву. Через полчаса он уже сидел в кабинете следователя.
– Я могу добавить к этой информации только одно, – сказал следователь. – Мои люди забыли упомянуть самое главное. У парня, сгоревшего в автомобиле, была прострелена грудь.
– Забыли упомянуть? – привстал со своего места Выхухолев. – Черт бы побрал ваших людей! Да ведь это же нужно было сообщить в первую очередь!
Следователь промолчал, пренебрежительно поглядывая на капитана службы безопасности.
– Я поспешил сообщить вам это только потому, что из вашего ведомства поступало предупреждение о возможном теракте, – заявил следователь.
Нахмурив брови, Выхухолев слушал, что еще скажет следователь.
– К тому же, насколько я знаю, террористом был один из ваших бывших сослуживцев, – хитро улыбнулся следователь.
Выхухолев промолчал, тем самым подтверждая слова следователя.
– Вот почему я и поторопился, – закончил тот. – Вы же должны мне еще «спасибо» сказать, что я снял с вас такое напряжение.
Выхухолев вспомнил, как расправился с ними Тарасенко в офисе «Си-Эн-Эн», и волна черной радости захлестнула его душу.
– Хорошо, – сказал он, соглашаясь со следователем. – Я вам признателен за оказанную нашему ведомству помощь.
– Это другое дело, – удовлетворенно ответил следователь, протягивая руку для пожатия.
– Откуда у вас можно позвонить? – спросил Выхухолев.
– Пожалуйста, – подвинул следователь телефон на своем столе.
Выхухолев снял трубку и набрал номер.
– Алло? – ответил мужской голос.
– Андрей? – спросил Выхухолев.
– Я, – ответил Никицкий.
– Тебе будет приятно узнать, что боль прошла сама собой, – радостно сообщил Выхухолев.
– Ты о чем?
– О Русиче.
– А что случилось? Его взяли?
– Нет, автомобильная катастрофа, – ответил Выхухолев.
– Что? – удивился Никицкий. – Ты не путаешь? Знаешь, каким классным водилой он был?
– Ну, это не совсем автомобильная катастрофа, – замялся Выхухолев, поглядывая на следователя, который ловил каждое слово.
– А что же?
– Хватит отдыхать, приезжай к Витязю, там все объясню, – сказал Выхухолев. – Это не телефонный разговор.
– Хорошо, выезжаю, – ответил Никицкий и положил трубку.
Спустя полчаса капитан Выхухолев вошел в помещение охраны с докладом к полковнику. С ним был Никицкий.
– Ну, что вы мне скажете? – спросил полковник.
– Все подтвердилось, – сообщил радостную весть Выхухолев.
– Что подтвердилось? – сердито переспросил полковник. – Говорите четко и внятно!
– Труп, обнаруженный в сгоревшей машине… Это Русич, – ответил Выхухолев.
– Подтверждения? – спросил полковник.
– Разрешите мне? – вмешался Никицкий. Полковник промолчал, и Никицкий понял, что разрешение получено:
– Я докладывал вам сегодня утром, что вчера поздно вечером Тарасенко встретил Москвина в его подъезде. Между ними состоялся разговор на повышенных тонах. Тарасенко требовал предоставить ему машину, но Москвин отказался. Москвина беспокоило то, что Русич знает, где мы прячем премьер-министра, и он поспешил сюда, предупредить о возможной попытке проникновения Русича на территорию дач.
– Хм, – недоверчиво ухмыльнулся полковник.
– Москвин говорил, что готов был убить Русича прямо в подъезде, но не решился из-за шумихи, которая могла возникнуть, – продолжал Никицкий. – О том, что было дальше, можно только предполагать.
– И что же можно предполагать? – поинтересовался полковник.
– Москвин направился в Видное, совершенно забыв, что Русич способен объегорить его простым ходом, – сказал Никицкий. – Он затаился где-то во дворе, дождался, когда Москвин поедет, угнал машину и последовал за ним в Видное.
– Автомобиль «Жигули» принадлежит человеку, живущему в одном подъезде с Москвиным, – вставил Выхухолев.
– Хорошо, – согласился полковник. – Что дальше?
– Москвин направлялся обратно в Москву, – продолжал свою версию Никицкий. – За пять километров от Видного его встретил Русич. Догадавшись, кто находится в преследовавшей его машине, Москвин выстрелил.
– Когда он должен возвратиться? – спросил полковник.
– Обещал после обеда, – ответил Никицкий. – В крайнем случае, к вечеру.
– Вы сами видели труп? – спросил полковник. Выхухолев и Никицкий переглянулись.
– Слышали, о чем я спросил? – повторил вопрос полковник.
– Я думал, что этой информации достаточно, чтобы удостовериться в правдивости сообщения, – сказал Выхухолев.
Полковник посмотрел на своих подчиненных уничтожающим взглядом. Но тут в помещение вошел связист и протянул листок с новой информацией. Полковник пробежал глазами записку. Пока он читал, Никицкий и Выхухолев стояли и молча ждали, что он скажет.
– Наши эксперты сделали свое заключение, – подавленным голосом произнес полковник. – Во-первых, пломбы на зубах сделаны стоматологами поликлиники нашего управления, а во-вторых, пуля, убившая Русича, выпущена из табельного пистолета Москвина.
Никицкий и Выхухолев облегченно вздохнули.
– Этим должно было закончиться, – сказал Никицкий. – Он вел себя, как безумец.
– Это был мой лучший воспитанник, – обмякшим голосом произнес полковник. – И мне просто не верится, что его больше нет и не будет. А я хотел бы видеть его рядом.
Подчиненные молчали.
– Ладно, – вздохнул полковник. – Вы, Никицкий, отправляйтесь к командиру группы захвата и передайте, что в их помощи мы больше не нуждаемся. Их руководство надоело запросами, когда они освободятся. Порадуйте ребят в черных масках этим сообщением.
– Хорошо, – ответил Никицкий и вышел.
– А вы отправляйтесь обратно в Москву и удостоверьтесь, что это труп Русича! – сказал полковник Выхухолеву.
Тот продолжал стоять, будто не понимал слов шефа.
– В последнее время вы стали часто тормозить, капитан, – сказал полковник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35