Я видел образец. Кристалл бледный, трещиноватый, с замутнениями, но крупный и, в общем-то, хорошего ювелирного качества. Поэтому фирма и держит такую крутую охрану, что боится утечки информации, конкурентов и воров. Я так понимаю, здесь уже идет война. Сегодня и мы ввязались. Пока обошлись без потерь, зато врагов нажили. Если ещё раз им попадемся, церемониться с нами не будут, могут просто убить на месте. Будем считать, что их конкуренты тоже не дремлют. Так что имеем хорошие шансы оказаться между молотом и наковальней. А то, что я у этих ребят кое-что пожег и поломал, да ещё одного молодца по кумполу тюкнул... В общем, как говорится, менты нам не кенты. В милицию жаловаться никакого резона нет. Будем сами как-то выкручиваться из этой ситуёвины. Какие будут предложения? Давай, Серый.
Тот, похоже, привык быть ведомым и сейчас слегка опешил. Пожал плечами.
- А что я? Я как все. Изумрудов на всех хватит. - Он ещё раз пожал плечами, соображая, что бы ещё сказать, и добавил: - А с этими связываться не надо. Подстрелят ещё ненароком.
То, что лидерство в коллективе перешло к Вовцу, почувствовали все. После ночного побоища, где он проявил не только хладнокровие и решительность, но и, главное, рискуя жизнью, выручил товарищей, с которыми знаком-то был всего ничего, без году неделю, переход этот оказался совершенно естественным и логичным. Да и он сам понимал, что сейчас необходим его опыт, умение предвидеть и планировать ситуацию, иначе в такие переделки они будут и дальше попадать. Он посмотрел на Сержа и кивком предложил высказаться.
- Сматываться надо, - хмуро сказал Серж, - завтра местность прочешут и на нас нарвутся. Или мы на них. Надо подождать, пока тут все успокоится. Тогда обратно вернемся. Так что давай паковаться, а потом лесом, полем, огородами...
- Брось, - возразил Клим, тем более что наступила его очередь говорить, - это у тебя после ящика такие мысли. Меня бы в такой позе без штанов на комаров выставили, так я бы уже, наверное, к городу подбегал в одних ботинках на босу ногу. А у тебя завтра другое настроение будет, то есть сегодня, светает уже. - Он машинально потер щетину на подбородке. Собак по следу они не пустят, ищейки только в милиции, своей у них наверняка нет, да и дождик моросит. Прочесывать? А в какую, извини, сторону? Да и народу для такого мероприятия нужно не меньше роты, если не батальон. Нет, даже говорить не о чем. Просто не следует соваться на дорогу и к ним на поляну. У них свои проблемы, у нас свои. Вот на другое место, подальше, перейти стоит. И заняться поиском своего месторождения, Вовец тропу уже нащупал. Я верно говорю?
- Клим прав, - Вовец утвердительно кивнул, вынул из кармана и развернул карту Сержа, которую нашел в вагончике на делянке, разгладил на столе. - Тут место нашей стоянки не указано, только скважины, Серж им тоже ничего не сказал, молчал под пытками, как Павлик Морозов. - Все улыбнулись, атмосфера разрядилась и потеплела. - Я что-то не так сказал? Пардон, как Александр Матросов. Ну, неважно. Важно, что выспаться нам не помешают. Я так полагаю, что следует маленько отдохнуть. Искать нас не станут, решат, что убежали. Любой бы убежал подальше после такой драки. Правильно? В худшем случае могут по дорогам на машине патрулировать, в надежде перехватить нас где-нибудь у станции. Так что из лесу мы не выйдем. Предлагаю следующее: сохраняем бдительность, наблюдаем за буровой и ищем свою изумрудную жилу. В контакт ни с кем не вступаем, по одному не ходим. Возражения? - Обвел внимательным взглядом лица товарищей. - Значит, ложимся спать.
- Может, я подежурю? - поднялся Серж. - Спокойней будет, да и належался уже.
- Не стоит костер жечь, да и не ходит никто ночью, тем более под дождем, - остановил его Вовец.
Клим вылил ведро воды в сердито зашипевший костер и полез в свою палатку. Следом нырнули Серж и Серый. Вовец в нерешительности потоптался, ему очень не хотелось ложиться рядом с этой стервой Валентиной, ничего хорошего это не обещало, только очередные неприятные разговоры. Но делать было нечего, может, она уже уснула, все обойдется. Не обошлось.
- Это моя палатка, между прочим, - послышалось из темноты.
- Вот и отлично, - Вовец выставил ботинки наружу, под полиэтиленовый тент, - значит завтра сама её и понесешь.
Он потыкал рукой надувной матрас, достаточно ли туго накачан. Разделся, забрался в спальник, блаженно вытянулся. Справа, между матрасом и брезентовой стенкой, уютно устроилось ружье, внушая умиротворение и покой. Но Валентина не дала расслабиться и заснуть.
- Наглость какая! - зашипела в темноте. - Залез, улегся...
- На тебя, что ли, залез? - сонно огрызнулся Вовец. - Я, золотко, сейчас не то что на секс, на простую ругачку не способен. Давай завтра продолжим... - зевнул.
- Убирайся отсюда, - Валентина больно ткнула в бок кулаком, - иди в ту палатку. Слышишь?
Это уже переходило все границы. Глупая, амбициозная, озлобленная баба, возомнившая себя кормилицей, поилицей и хозяйкой четырех здоровых мужиков. Чего она добивается? Верховного командования? Поклонения и рабской покорности? Какого черта ей надо? Вовец резко сел, подхватил ружье и с громким клацаньем передернул затвор. На спальный мешок выпал тяжелый патрон.
- Тихо! - прикрикнул сдавленным голосом. - Крадется!
В нормальном лесу не бывает абсолютной тишины. Шуршал, накрапывал по полиэтилену редкий дождь, срывались капли с веток, шелестели листья, что-то чуть слышно скрипело и пощелкивало. Если как следует прислушаться, то мир ночной наполнится множеством таинственных звуков. Вовец разыграл эту сцену, чтобы хоть как-то урезонить вредную соседку. Похоже, удалось. Он на ощупь вставил обратно в магазин патрон, опустил ружье на место и лег.
- Валентина Владимировна, - сказал почти шепотом, - я сегодня протопал двадцать километров, нашел изумрудный след, устроил пожар, угнал трактор и проломил череп человеку. И я чертовски устал от всего этого. Дай мне спокойно дожить до утра, не толкай на новое преступление. - И тут же прервал её попытку что-то резко возразить. - Я прекрасно понимаю твою обиду на всех мужчин, но ей-богу, я тебя сегодня увидел в первый раз и буду счастлив завтра с тобой расстаться. Надеюсь, это взаимно. Спокойной ночи.
- Значит, просветили насчет интимных подробностей? - зло зашипела из темноты Валентина. - Ничего, про тебя мне Серый тоже все рассказал. Да ты такой же подлец, как и тот, что мне семь лет голову дурил. Жену-то с ребенком, скажешь, не бросал?
- Нет, не бросал. - Сон пропал начисто, почему бы и не поговорить по душам? Вовец приподнялся, опершись на локоть. - Это она меня бросила, точнее, выставила. Видишь ли, у меня отсутствует главное мужское достоинство - деньги. Но на основании этого я не считаю, что все бабы продажны и ради денег готовы на все. И жену свою бывшую ни в чем не виню, каждый живет как умеет, как научился. А ей благодарен за сына и за то, что первый с ней был самым счастливым в мой жизни, и за то что расстались, тоже благодарен, не пришлось вести войну на изнурение с матерью собственного сына. Честное слово, - Он сменил интонацию, говорил мягко, как взрослый с подростком, почти на равных, но все-таки сохраняя дистанцию возраста. - А ты, значит, в семь раз меня счастливее, раз семь лет рядом с любимым провела. Не надо, не злобься. Какие твои годы, вся жизнь впереди. Встретишь ещё своего принца, нормального парня, умного, работящего, красивого, порядочного. Только ты уж не разговаривай с ним в таком тоне. А со мной можешь вообще не разговаривать, я не обижусь. Давай, как будто мы поссорились и не разговариваем друг с другом? Хорошо?
- Как же, - пробурчала Валентина недовольно, - встретишь его, порядочного. Мне, между прочим, уже двадцать восемь. Ладно, больше не разговариваем.
Вовец закрыл глаза, вытянул руки вдоль тела и расслабился. Надо спать. В каждой клеточке тела сидела усталость. Этот поздний разговор растревожил душу, полезли всякие ненужные воспоминания. Но он сумел их отстранить, закатил глаза, расслабил лицевые мышцы, принялся глубоко дышать. Этим приемом он мог преодолеть любую бессоницу. И сейчас испытанное средство подействовало безотказно. Через минуту Вовец уже спал чутким звериным сном. В отличие от Валентины, которая смотрела на постепенно светлеющую стенку палатки и размышляла об услышанном.
* * *
Разбудил Вовца негромкий треск. Он ещё глаза открыть не успел, а рука уже отыскала ружье. Звук был несколько нарочит, и как-то сразу стало понятно, что ветки ломают специально. Было уже светло, часы показывали половину седьмого. Летний сон на свежем воздухе может быть коротким, организм все равно успевает отдохнуть. Вовец полежал с полминуты, прислушиваясь, и понял: кто-то разжигает костер, ломает сухие веточки на растопку. Дождя слышно не было, а яркий утренний свет со всей очевидностью указывал, что небо расчистилось и день обещает быть солнечным и жарким.
Вовец пошарил в проходе между матрасами, куда ночью бросил свою одежду. В руках оказался тонкий женский свитерок. Он посмотрел на посапывающую Валентину. Ворох каштаново-рыжих волос лежал в изголовье. Разделась ночью и одежду бросила в проход, чтобы показать свое презренье и подразнить заодно. А может, провоцирует таким образом, проверяет, сколько в нем наглости и как легко возбуждается. Вовец откинулся на спину и прикрыл глаза. Если провоцирует, то ей это удалось. Он совершенно автоматически представил её лежащей без свитера в своем пуховом мешке, воображение само рисовало. Вовец мотнул головой, прогоняя наваждение. Эта женщина определенно волновала его. У неё очень милое лицо, красивые, нет, роскошные волосы, так бы и зарылся лицом, вдыхал их свежий, теплый запах... Вот черт, надо вставать, а то лезет в голову всякая дребедень.
На полу палатки лежали Валентинины штаны, а одежды Вовца не было на месте. Вначале это поставило его в тупик, потом рассмешило. Он не знал, как расценить устроенную Валентиной подмену, решил об этом помалкивать, а одежду поискать в ногах, возле входа. Действительно, там она и оказалась. Вовец оделся, осторожно выбрался наружу, опираясь на ружье. Солнечные лучи уже путались в вершинах сосен. Капли ночного дождика поблескивали на ветках. Клим, сидя на корточках, колдовал над костерком, подкладывал в бездымное, бесшумное синее пламя сухие сучочки. Поднял руку в знак приветствия, повесил чайник на железный крючок и достал сигареты. Вовец присел рядом на влажное бревнышко, протерев его ладонью.
- Синяков вроде нет, - констатировал Клим, осмотрев Вовца, - руки-ноги тоже на месте, не повыдерганы, сам пришел, а не на носилках из палатки вынесли. Дай ружье посмотреть, а то ночью слишком темно было.
- Держи, только курок не трогай, - Вовец протянул оружие. - Да, тяжелая девушка. Надо бы её как-то спровадить отсюда. В лесу гранильщик все равно не нужен, мне кажется.
- "Ремингтон", - прочитал Клим название, - красивая игрушка. А Валентина только добровольно уйдет. Можно, конечно, навалиться всей толпой, связать и в таком виде унести, но это только новые проблемы создаст. Пусть лучше кухней занимается, у нас больше времени для работы останется, да и готовит она лучше. Мы её и взяли с таким расчетом. Просто не подумали, что новый человек имеется, а она тоже не проявлялась, пока тебя не увидала.
- Тогда буди, пусть завтрак готовит, - Вовец поднялся и пошел к ручью умываться. - Нечего бабе валяться, когда мужики встали.
Валентина, вопреки его предположениям, как только Клим её разбудил, сразу поднялась. Вылезла из палатки, в том же свитере и брюках в обтяжку, сладко потянулась. Увидела Вовца, улыбнулась и приставила палец к губам, мол, помню ночной разговор, отныне друг другу ни слова. Вовец облегченно вздохнул, расстелил на столе карту и углубился в её изучение. Ребят решили пока не будить, пусть отоспятся как следует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70