Сначала она рвет бумагу или траву, затем ворчит и, подобно крабу, сдвигается то вправо, то влево, а потом начинает бить лапами по земле, производя при этом возможно больше шума.
Если не прервать такую последовательность перевозбуждения, Эми бросится на человека.
– Эми, – строго сказал Эллиот. – Карен – человек с пуговицами.
Эми остановилась. В ее понимании «пуговица» была непременным атрибутом высокого положения.
Горилла очень тонко чувствовала малейшие нюансы человеческого настроения и поведения, для нее не составляло труда сообразить, кто из сотрудников проекта занимает более высокое положение и по отношению к кому. Однако если речь шла о незнакомых людях, то Эми, будучи гориллой, совершенно не воспринимала формальные признаки общественного положения; такие существенные для нас признаки, как одежда, манера держать себя и говорить, казались ей лишенными всякого смысла.
Когда Эми была еще детенышем, она несколько раз беспричинно нападала на полицейских. Лишь после ряда более или менее серьезных инцидентов, закончившихся укусами и угрозами подать в суд, сотрудники Эллиота поняли, что Эми казалась нелепой и смешной форма полицейских, а особенно блестящие пуговицы, и она решила, что существа в такой клоунской одежде должны занимать очень низкое положение и поэтому на них можно нападать безнаказанно. Эми рассказали, что значит «пуговица», после чего ко всем людям в форме она стала относиться с почтением.
Теперь Эми с уважением смотрела на Росс «с пуговицами». Казалось, она ужасно смущена, как будто, нарвав бумаги, сделала что-то в высшей степени неприличное. Хотя Эллиот не сказал ей ни слова, она поднялась и встала в угол лицом к стене.
– Что бы это значило? – спросила Росс.
– Она поняла, что вела себя плохо.
– Вы ставите ее в угол, как ребенка? Но она же не имела в виду ничего дурного.
Прежде чем Эллиот успел предупредить Карен, та направилась к Эми. Горилла упорно смотрела в стену.
Росс сняла с плеча сумочку и поставила на пол так, чтобы Эми смогла дотянуться до нее. На несколько минут в домике воцарилась тишина. Потом Эми взяла сумочку и вопросительно посмотрела сначала на Карен, затем на Питера.
– Она вам все переломает, – сказал Питер.
– Ничего страшного.
Эми тут же расстегнула сумочку, вывалила все содержимое на пол и принялась рыться в кучке туалетных принадлежностей, жестами приговаривая:
«Губная помада губная помада Эми любит Эми хочет губная помада хочет».
– Она хочет губную помаду.
Карен наклонилась и помогла горилле найти помаду. Ловко сняв колпачок, Эми мигом нарисовала красный круг на лице девушки. Потом Эми улыбнулась, довольно заворчала и заторопилась к своему привинченному к полу зеркалу. Сначала она намазала себе губы.
– Кажется, наши дела пошли на лад, – заметила Карен.
Сидя на корточках перед зеркалом, счастливая Эми разрисовывала себе всю морду. Не довольствуясь этим, она оскалилась и вымазала помадой еще и зубы. Питер решил, что настал подходящий момент задать Эми вопрос.
– Эми хочет поехать? – спросил он.
Эми обожала поездки и считала их чем-то вроде премии за хорошее поведение. После особенно удачного рабочего дня Эллиот часто отвозил ее в ближайшее кафе для автомобилистов, где покупал ей оранжад. Эми пила через соломинку и наслаждалась переполохом, который вызывало ее появление в кафе. Получить в один день губную помаду и обещание поездки казалось почти невероятной удачей. Эми жестами уточнила: «Машина поездка?».
– Нет, не в машине. Длинная поездка. Много дней.
«Бросить дом?»
– Да. Бросить дом. Много дней.
Эми задумалась. На несколько дней она уезжала только в больницу, когда ей пришлось лечиться от воспалениях легких и заражения мочевых путей. Те поездки нельзя было назвать приятными. Жестами она спросила:
«Куда ехать поездка?»
– В джунгли, Эми.
Последовала долгая пауза. Сначала Эллиот решил, что Эми не поняла, но она знала слово «джунгли» и должна была сообразить, что значат эти два слова вместе. Когда Эми что-то обдумывала, она разговаривала жестами сама с собой. Вот и сейчас она задумчиво повторяла:
«Джунгли поездка поездка джунгли ехать поездка джунгли ехать».
Эми отложила губную помаду, посмотрела на пол, усеянный обрывками бумаги, потом принялась собирать эти клочки и заталкивать их в корзину для мусора.
– Что это значит? – спросила Карен Росс.
– Это значит, что Эми согласна отправиться в путешествие, – ответил Питер Эллиот.
6. ОТЪЕЗД
Гигантский «Боинг-747» с отвисшей челюстью грузового отсека в носовой части выставил напоказ свое ярко освещенное нутро. Самолет вылетел из Хьюстона в Сан-Франциско во второй половине дня. Теперь было девять часов вечера, и озадаченные рабочие загружали большую алюминиевую клетку для перевозки животных, ящики с витаминами в таблетках, дорожный ночной горшок и коробки с игрушками. Один из рабочих откуда-то вытащил кружку с Микки-Маусом и, недоуменно покачивая головой, долго разглядывал ее.
Немного в стороне, на бетонной полосе, стояли Эллиот и Эми. Рев реактивных двигателей заставил гориллу зажать уши. Жестами она сказала Эллиоту:
«Птицы шумные».
До сих пор Эми не приходилось не только летать, но и видеть самолет вблизи. «Мы едем машина», – решила она, поглядывая на самолет.
– Мы не можем ехать на машине. Мы полетим.
«Лететь куда лететь?» – спросила Эми.
– Мы полетим в джунгли.
Казалось, Эми что-то смущает, но она не выразила желания что-либо объяснить. Как и все гориллы, Эми испытывала отвращение к воде и отказывалась переходить вброд даже мелкие ручьи. Эллиот понимал, что она будет мучиться, когда узнает, что они полетят над большой-большой водой. Он решил сменить тему и предложил подняться на самолет. Ковыляя по широкому трапу в носовую часть, Эми жестами спросила:
«Где женщина с пуговицами?».
Эллиот не видел Росс уже пять часов и был немало удивлен, обнаружив ее на борту самолета. Зажав ухо ладонью, она разговаривала по телефону, висевшему на стене грузового отсека. Эллиот уловил обрывки фраз:
– Видите ли, Ирвинг, похоже, считает, что этого достаточно… Да, у нас четыре тысячи девятьсот семь единиц, мы твердо намерены посоревноваться и победить. Два микроиндикатора, это все… Да, почему бы и нет?
Росс повесила трубку, повернулась к Эллиоту и Эми.
– Все в порядке? – спросил Эллиот.
– Да. Пойдемте, я покажу вам наше хозяйство.
Росс повела Эллиота в глубину грузового отсека. Рядом с Питером шла Эми. Эллиот обернулся: за ними по трапу поднимался погрузчик со множеством пронумерованных металлических ящиков. На каждом была отчетливо видна маркировка «Intec. Inc.» и затем серийный номер.
– Это, – сказала Карен Росс, – главный грузовой отсек.
Отсек уже заполнили грузовые и легковые вездеходы, амфибии, надувные лодки, коробки с одеждой, оборудованием, пищевыми продуктами. На каждом предмете стоял машинный код, все загружалось в виде готовых блоков. Росс объяснила, что СТИЗР может укомплектовать экспедицию в любую точку земного шара, в любую климатическую зону в течение нескольких часов. Она не уставала повторять, что такие темпы стали возможными только благодаря широкому применению компьютеров.
– К чему такая спешка? – спросил Эллиот.
– Это бизнес, – ответила Карен Росс. – Всего четыре года назад таких компаний, как наша, вообще не существовало. Теперь их девять – не только в США, но и в других странах. Наш товар должен быть конкурентоспособным, значит, мы обязаны предлагать покупателю более быстрые темпы. В шестидесятые годы какая-нибудь компания, скажем нефтяная, могла месяцами или даже годами исследовать потенциально ценное месторождение. Сейчас с такими темпами наверняка проиграешь конкурентам; когда речь идет о бизнесе, решение нужно принимать через несколько недель или даже дней. Темпы ускоряются во всем. В восьмидесятые годы мы намерены давать ответ через несколько часов. Сейчас СТИЗР заключает контракты на срок в среднем чуть меньше трех недель, то есть пятьсот часов. Но к 1990 году мы максимально приблизимся к бизнесу и станем работать по принципу «в течение рабочего дня»: позвонив нам утром, к вечеру того же дня заказчик сможет получить полную информацию о любой точке планеты, причем эта информация будет передана через компьютерную сеть прямо к его рабочему столу, скажем, через десять-двенадцать часов после заказа.
Продолжая знакомство с оснащением экспедиции, Эллиот заметил, что, хотя в первую очередь бросаются в глаза автомобили, довольно большую часть отсека занимают алюминиевые блоки с надписью «С31» и спросил об этом Росс.
– Правильно, – сказала она. – Это значит «Средства связи, управления, контроля и разведки». Словом, микроэлектроника, на нее приходится львиная доля наших расходов. Когда мы оснащали первые экспедиции, стоимость электронных приборов составляла двенадцать процентов бюджета. Теперь расходы на электронику поднялись до тридцати одного процента, и каждый год возрастают. Тут и средства связи на месте работы экспедиции, и приборы дистанционного контроля, и средства защиты, и все такое прочее.
Росс повела Эллиота и Эми в хвостовую часть самолета, где помещался модуль пассажирского салона с большим операторским терминалом и спальными местами.
«Приятный дом», – показала Эми.
– Да, довольно приятный.
Росс представила Эллиота и Эми молодому бородатому геологу Йенсену и невысокому веселому Ирвингу Левину, который тут же объявил, что он – «три Э». Йенсен и Левин возились с компьютером, выясняя вероятность каких-то гипотетических событий, но на минуту оторвались от терминала, чтобы обменяться рукопожатиями с Эми. Горилла серьезно оглядела новых знакомых, а потом ее внимание привлек экран. Околдованная цветными изображениями и яркими светодиодами, она упрямо тянулась к клавиатуре. Жестами она сказала:
«Эми играть ящик».
– Не сейчас, Эми. – Эллиот решительно отвел руки гориллы от клавиатуры.
– Она всегда такая? – спросил Йенсен.
– Боюсь, всегда, – ответил Эллиот. – Ей нравятся компьютеры. Она выросла среди них и считает их своей собственностью. – Помолчав, он добавил: – А что значит «три Э»?
– Эксперт экспедиции по электронике, – озорно сверкнув глазами, отозвался Ирвинг. – Делаю, что в моих силах. Кое-чем мы запаслись у компании «Интек», но и только. Одному Богу известно, какие пакости приготовили нам немцы и япошки.
– О, черт, начинается! – засмеялся Йенсен, глядя, как Эми нажимает на клавиши.
– Эми, нельзя! – прикрикнул Эллиот.
– Это просто игра, для горилл скорее всего неинтересная, – сказал Йенсен и добавил: – Она ничего не сломает.
«Эми хорошая горилла», – прожестикулировала Эми и снова принялась за свое. Судя по всему, у нее было превосходное настроение, и в глубине души Эллиот радовался, что у гориллы нашлось развлечение. Вид грузной, темноволосой Эми за компьютером всегда его забавлял. Прежде чем нажать на клавишу, она некоторое время задумчиво теребила пальцами нижнюю губу – казалось, она намеренно пародирует поведение человека.
Как всегда практичная Росс вернула Эллиота к более прозаичным проблемам:
– Эми будет спать на обычной койке?
Эллиот покачал головой:
– Нет. Гориллам полагается каждый раз готовить свежую постель. Дайте ей несколько одеял, она совьет из них себе что-то вроде гнезда и будет спать на полу.
Росс кивнула.
– А как относительно витаминов и лекарств? Она глотает таблетки?
– Обычно приходится ее уговаривать или чем-нибудь подкупать, а чаще – прятать таблетки в банан. Ей нравится глотать бананы не разжевывая.
– Не разжевывая, – повторила Карен и задумчиво кивнула, будто усваивая нечто очень важное. – У нас есть стандартная смесь, – объяснила она. – Я прослежу, чтобы Эми ее тоже давали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Если не прервать такую последовательность перевозбуждения, Эми бросится на человека.
– Эми, – строго сказал Эллиот. – Карен – человек с пуговицами.
Эми остановилась. В ее понимании «пуговица» была непременным атрибутом высокого положения.
Горилла очень тонко чувствовала малейшие нюансы человеческого настроения и поведения, для нее не составляло труда сообразить, кто из сотрудников проекта занимает более высокое положение и по отношению к кому. Однако если речь шла о незнакомых людях, то Эми, будучи гориллой, совершенно не воспринимала формальные признаки общественного положения; такие существенные для нас признаки, как одежда, манера держать себя и говорить, казались ей лишенными всякого смысла.
Когда Эми была еще детенышем, она несколько раз беспричинно нападала на полицейских. Лишь после ряда более или менее серьезных инцидентов, закончившихся укусами и угрозами подать в суд, сотрудники Эллиота поняли, что Эми казалась нелепой и смешной форма полицейских, а особенно блестящие пуговицы, и она решила, что существа в такой клоунской одежде должны занимать очень низкое положение и поэтому на них можно нападать безнаказанно. Эми рассказали, что значит «пуговица», после чего ко всем людям в форме она стала относиться с почтением.
Теперь Эми с уважением смотрела на Росс «с пуговицами». Казалось, она ужасно смущена, как будто, нарвав бумаги, сделала что-то в высшей степени неприличное. Хотя Эллиот не сказал ей ни слова, она поднялась и встала в угол лицом к стене.
– Что бы это значило? – спросила Росс.
– Она поняла, что вела себя плохо.
– Вы ставите ее в угол, как ребенка? Но она же не имела в виду ничего дурного.
Прежде чем Эллиот успел предупредить Карен, та направилась к Эми. Горилла упорно смотрела в стену.
Росс сняла с плеча сумочку и поставила на пол так, чтобы Эми смогла дотянуться до нее. На несколько минут в домике воцарилась тишина. Потом Эми взяла сумочку и вопросительно посмотрела сначала на Карен, затем на Питера.
– Она вам все переломает, – сказал Питер.
– Ничего страшного.
Эми тут же расстегнула сумочку, вывалила все содержимое на пол и принялась рыться в кучке туалетных принадлежностей, жестами приговаривая:
«Губная помада губная помада Эми любит Эми хочет губная помада хочет».
– Она хочет губную помаду.
Карен наклонилась и помогла горилле найти помаду. Ловко сняв колпачок, Эми мигом нарисовала красный круг на лице девушки. Потом Эми улыбнулась, довольно заворчала и заторопилась к своему привинченному к полу зеркалу. Сначала она намазала себе губы.
– Кажется, наши дела пошли на лад, – заметила Карен.
Сидя на корточках перед зеркалом, счастливая Эми разрисовывала себе всю морду. Не довольствуясь этим, она оскалилась и вымазала помадой еще и зубы. Питер решил, что настал подходящий момент задать Эми вопрос.
– Эми хочет поехать? – спросил он.
Эми обожала поездки и считала их чем-то вроде премии за хорошее поведение. После особенно удачного рабочего дня Эллиот часто отвозил ее в ближайшее кафе для автомобилистов, где покупал ей оранжад. Эми пила через соломинку и наслаждалась переполохом, который вызывало ее появление в кафе. Получить в один день губную помаду и обещание поездки казалось почти невероятной удачей. Эми жестами уточнила: «Машина поездка?».
– Нет, не в машине. Длинная поездка. Много дней.
«Бросить дом?»
– Да. Бросить дом. Много дней.
Эми задумалась. На несколько дней она уезжала только в больницу, когда ей пришлось лечиться от воспалениях легких и заражения мочевых путей. Те поездки нельзя было назвать приятными. Жестами она спросила:
«Куда ехать поездка?»
– В джунгли, Эми.
Последовала долгая пауза. Сначала Эллиот решил, что Эми не поняла, но она знала слово «джунгли» и должна была сообразить, что значат эти два слова вместе. Когда Эми что-то обдумывала, она разговаривала жестами сама с собой. Вот и сейчас она задумчиво повторяла:
«Джунгли поездка поездка джунгли ехать поездка джунгли ехать».
Эми отложила губную помаду, посмотрела на пол, усеянный обрывками бумаги, потом принялась собирать эти клочки и заталкивать их в корзину для мусора.
– Что это значит? – спросила Карен Росс.
– Это значит, что Эми согласна отправиться в путешествие, – ответил Питер Эллиот.
6. ОТЪЕЗД
Гигантский «Боинг-747» с отвисшей челюстью грузового отсека в носовой части выставил напоказ свое ярко освещенное нутро. Самолет вылетел из Хьюстона в Сан-Франциско во второй половине дня. Теперь было девять часов вечера, и озадаченные рабочие загружали большую алюминиевую клетку для перевозки животных, ящики с витаминами в таблетках, дорожный ночной горшок и коробки с игрушками. Один из рабочих откуда-то вытащил кружку с Микки-Маусом и, недоуменно покачивая головой, долго разглядывал ее.
Немного в стороне, на бетонной полосе, стояли Эллиот и Эми. Рев реактивных двигателей заставил гориллу зажать уши. Жестами она сказала Эллиоту:
«Птицы шумные».
До сих пор Эми не приходилось не только летать, но и видеть самолет вблизи. «Мы едем машина», – решила она, поглядывая на самолет.
– Мы не можем ехать на машине. Мы полетим.
«Лететь куда лететь?» – спросила Эми.
– Мы полетим в джунгли.
Казалось, Эми что-то смущает, но она не выразила желания что-либо объяснить. Как и все гориллы, Эми испытывала отвращение к воде и отказывалась переходить вброд даже мелкие ручьи. Эллиот понимал, что она будет мучиться, когда узнает, что они полетят над большой-большой водой. Он решил сменить тему и предложил подняться на самолет. Ковыляя по широкому трапу в носовую часть, Эми жестами спросила:
«Где женщина с пуговицами?».
Эллиот не видел Росс уже пять часов и был немало удивлен, обнаружив ее на борту самолета. Зажав ухо ладонью, она разговаривала по телефону, висевшему на стене грузового отсека. Эллиот уловил обрывки фраз:
– Видите ли, Ирвинг, похоже, считает, что этого достаточно… Да, у нас четыре тысячи девятьсот семь единиц, мы твердо намерены посоревноваться и победить. Два микроиндикатора, это все… Да, почему бы и нет?
Росс повесила трубку, повернулась к Эллиоту и Эми.
– Все в порядке? – спросил Эллиот.
– Да. Пойдемте, я покажу вам наше хозяйство.
Росс повела Эллиота в глубину грузового отсека. Рядом с Питером шла Эми. Эллиот обернулся: за ними по трапу поднимался погрузчик со множеством пронумерованных металлических ящиков. На каждом была отчетливо видна маркировка «Intec. Inc.» и затем серийный номер.
– Это, – сказала Карен Росс, – главный грузовой отсек.
Отсек уже заполнили грузовые и легковые вездеходы, амфибии, надувные лодки, коробки с одеждой, оборудованием, пищевыми продуктами. На каждом предмете стоял машинный код, все загружалось в виде готовых блоков. Росс объяснила, что СТИЗР может укомплектовать экспедицию в любую точку земного шара, в любую климатическую зону в течение нескольких часов. Она не уставала повторять, что такие темпы стали возможными только благодаря широкому применению компьютеров.
– К чему такая спешка? – спросил Эллиот.
– Это бизнес, – ответила Карен Росс. – Всего четыре года назад таких компаний, как наша, вообще не существовало. Теперь их девять – не только в США, но и в других странах. Наш товар должен быть конкурентоспособным, значит, мы обязаны предлагать покупателю более быстрые темпы. В шестидесятые годы какая-нибудь компания, скажем нефтяная, могла месяцами или даже годами исследовать потенциально ценное месторождение. Сейчас с такими темпами наверняка проиграешь конкурентам; когда речь идет о бизнесе, решение нужно принимать через несколько недель или даже дней. Темпы ускоряются во всем. В восьмидесятые годы мы намерены давать ответ через несколько часов. Сейчас СТИЗР заключает контракты на срок в среднем чуть меньше трех недель, то есть пятьсот часов. Но к 1990 году мы максимально приблизимся к бизнесу и станем работать по принципу «в течение рабочего дня»: позвонив нам утром, к вечеру того же дня заказчик сможет получить полную информацию о любой точке планеты, причем эта информация будет передана через компьютерную сеть прямо к его рабочему столу, скажем, через десять-двенадцать часов после заказа.
Продолжая знакомство с оснащением экспедиции, Эллиот заметил, что, хотя в первую очередь бросаются в глаза автомобили, довольно большую часть отсека занимают алюминиевые блоки с надписью «С31» и спросил об этом Росс.
– Правильно, – сказала она. – Это значит «Средства связи, управления, контроля и разведки». Словом, микроэлектроника, на нее приходится львиная доля наших расходов. Когда мы оснащали первые экспедиции, стоимость электронных приборов составляла двенадцать процентов бюджета. Теперь расходы на электронику поднялись до тридцати одного процента, и каждый год возрастают. Тут и средства связи на месте работы экспедиции, и приборы дистанционного контроля, и средства защиты, и все такое прочее.
Росс повела Эллиота и Эми в хвостовую часть самолета, где помещался модуль пассажирского салона с большим операторским терминалом и спальными местами.
«Приятный дом», – показала Эми.
– Да, довольно приятный.
Росс представила Эллиота и Эми молодому бородатому геологу Йенсену и невысокому веселому Ирвингу Левину, который тут же объявил, что он – «три Э». Йенсен и Левин возились с компьютером, выясняя вероятность каких-то гипотетических событий, но на минуту оторвались от терминала, чтобы обменяться рукопожатиями с Эми. Горилла серьезно оглядела новых знакомых, а потом ее внимание привлек экран. Околдованная цветными изображениями и яркими светодиодами, она упрямо тянулась к клавиатуре. Жестами она сказала:
«Эми играть ящик».
– Не сейчас, Эми. – Эллиот решительно отвел руки гориллы от клавиатуры.
– Она всегда такая? – спросил Йенсен.
– Боюсь, всегда, – ответил Эллиот. – Ей нравятся компьютеры. Она выросла среди них и считает их своей собственностью. – Помолчав, он добавил: – А что значит «три Э»?
– Эксперт экспедиции по электронике, – озорно сверкнув глазами, отозвался Ирвинг. – Делаю, что в моих силах. Кое-чем мы запаслись у компании «Интек», но и только. Одному Богу известно, какие пакости приготовили нам немцы и япошки.
– О, черт, начинается! – засмеялся Йенсен, глядя, как Эми нажимает на клавиши.
– Эми, нельзя! – прикрикнул Эллиот.
– Это просто игра, для горилл скорее всего неинтересная, – сказал Йенсен и добавил: – Она ничего не сломает.
«Эми хорошая горилла», – прожестикулировала Эми и снова принялась за свое. Судя по всему, у нее было превосходное настроение, и в глубине души Эллиот радовался, что у гориллы нашлось развлечение. Вид грузной, темноволосой Эми за компьютером всегда его забавлял. Прежде чем нажать на клавишу, она некоторое время задумчиво теребила пальцами нижнюю губу – казалось, она намеренно пародирует поведение человека.
Как всегда практичная Росс вернула Эллиота к более прозаичным проблемам:
– Эми будет спать на обычной койке?
Эллиот покачал головой:
– Нет. Гориллам полагается каждый раз готовить свежую постель. Дайте ей несколько одеял, она совьет из них себе что-то вроде гнезда и будет спать на полу.
Росс кивнула.
– А как относительно витаминов и лекарств? Она глотает таблетки?
– Обычно приходится ее уговаривать или чем-нибудь подкупать, а чаще – прятать таблетки в банан. Ей нравится глотать бананы не разжевывая.
– Не разжевывая, – повторила Карен и задумчиво кивнула, будто усваивая нечто очень важное. – У нас есть стандартная смесь, – объяснила она. – Я прослежу, чтобы Эми ее тоже давали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52