Николай Федорович в лейтенанте увидел человека, человека незаурядного с большим будущим. - Товарищ полковник, при изъятии и осмотре трупа мною были сделаны фотоснимки - отснята почти целая пленка, но для того, чтобы сделать фотографии нужно время. Так что и фотографии, и отпечатки пальцев, и другие документы вместе с заключением я смогу предоставить вам дня через два. Не поздно будет? - спросил лейтенант и посмотрел на следователя. - Два дня срок немалый, но делать нечего - придется ждать. Только попрошу уложиться в эти два дня. - Обязательно уложусь, товарищ полковник. Все фотографии и бумаги доставлю вам лично. - Хорошо, лейтенант, договорились. А с мужчиной, который обнаружил тело в могиле своей жены, кто-нибудь беседовал? - Показаний у него никто не брал, да и ничего существенного он сообщить не мог. - Почему? - Очень уж он был взволнован и врачи скорой помощи, прежде чем отправить его домой, долго отпаивали таблетками. Отвечать на какието вопросы следователя, там не кладбище, он не мог чисто физически. - Хорошо, спасибо. Поняв, что лейтенант рассказал ему все, что знал, Мошкин поднялся со стула. Поблагодарив криминалиста за службу и пожав его руку Николай Федорович вышел из кабинета и направился на выход к машине. Информация, полученная от лейтенанта давала богатую пищу для размышлений. Мошкину хотелось побыть одному, в своем кабинете, и обдумать все хорошенько. Уже по пути к выходу ему стало ясно, что без визита к начальнику Коминтерновского ОВД не обойтись. Нужно было привлечь к поиску как можно больше сотрудников, особенно участковых инспекторов. Видимо убийство произошло где-то поблизости от кладбища, об этом свидетельствовало отсутствие на трупе верхней одежды и обуви. Но привлекать к поиску участковых можно было лишь получив фотографии убитого, а отпечатать их лейтенант обещал только через два дня. Только получив фотографии он нанесет визит, чтобы задействовать сотрудников на поиск и опознание убитого. Поборов минутное колебание Николай Федорович заторопился к машине. Андрей от книжонки оторвался только тогда, когда Мошкин опустился на сидение рядом и захлопнул дверцу. Привычно сунув книжицу в перчаточник, водитель спросил: - Куда едем, товарищ полковник? Посмотрев на него, Николай Федорович сказал: - Сейчас мне нужно быть в управлении. Андрей послушно направил машину кратчайшей дорогой, решив побыстрее доставить шефа в родные пенаты. Николай Федорович высунул в открытое окно раскрытую ладонь ощущая сильное давление встречного ветра, который прохладной струей протекал по рукаву приятно омывая грудь и спину.
***
Свое решение он оправдывал тем, что его Лизе уже наверное давно пришла похоронка или другая бумага, по которой он числится без вести пропавшим. наверняка его уже похоронили все, похоронили не зная, что он мерзнет, медленно умирает от голода, а им нет дела до него. Сергею не хотелось умирать вот так в безвестности, когда твоя стойкость и отвага никому не нужны и никого уже не удивляют. Ведь никому нет дела до его лишений и мук. Одно дело умереть всенародно - героем, другое - вот так не за понюшку табака, а он вообще не хотел ложиться в могилу, он хотел жить любой ценой. Для осуществления своего замысла ему нужно было попасть в похоронную команду, выйти из лагеря, а уж там обратиться к любому солдату охраны. Сергей стал думать о том, что он скажет охраннику на немецком языке. Говорить необходимо было на немецком - это тоже был немаловажный фактор и он увеличивал его шанс выжить. Архипов стал держаться поближе к тем воротам, через которые выволакивались в овраг основная масса трупов. Нужно сказать, что попасть на вывозку трупов было не очень сложно. Добровольцев в этой команде не было потому, что вероятность попасть на тот свет, для каждого из них увеличивалась многократно. Если охране ктонибудь не понравился из похоронной команды, то ему стреляли в затылок и сталкивали в овраг. Все в лагере об этом знали и старались держаться подальше от ворот, чтобы не попасть в эту команду. Архипов добровольно пошел в нее на следующий день после того, как принял такое важное решение. В этот день с утра стали выносить тела военнопленных на телегах, в которых было впряжено не менее шести человек и столько же подталкивало сзади. С наступлением холодов смертность среди пленных увеличилась, поэтому похоронная команда работала весь день практически без остановки. К обеду, благодаря стараниям охраны, количество обслуги у "колесниц смерти" поубавилось и Сергею удалось попасть в одну из двух "упряжек" задействованных на вывозе трупов. Как только подкатили к оврагу первую телегу, он не стал медлить, а сразу обратился к фельдфебелю на немецком языке. - Господин фельдфебель, мне необходимо сделать важное заявление вашему офицеру. Старший солдат среагировал сразу, выпучив глаза от удивления: - Откуда знаешь немецкий язык? Сергей, бросив взгляд на своих товарищей, увидел что они удивлены не менее фельдфебеля, услышав немецкую речь из уст русского военнопленного. Архипов перевел взгляд на немца и вновь произнес: - Прошу Вас отвести меня к командиру, только ему я смогу дать пояснения. Два солдата стоящие неподалеку с интересом прислушивались к разговору между пленным и фельдфебелем. От него не ускользнуло, что его солдаты слышали разговор с этим русским офицером. - Ганс,- обратился фельдфебель к одному из солдат,- отведи этого чудака к командиру, да смотри не дури - никаких попыток к бегству. Понятно? - Так точно, господин фельдфебель,- бодро произнес солдат и взял винтовку наперевес. Архипову стала понятна готовность солдата и он не говоря ни слова своим товарищам опустил оглоблю телеги на землю. - Куда идти? - спросил он уже не фельдфебеля, а Ганса. - А вон туда,- указал тот стволом винтовки на стоящие поодаль строения, в которых располагалась охрана лагеря. Архипов прошел по протоптанной тропинке, которая пролегала по-над забором из колючей проволоки. Пронизывающий ветер дул в спину несколько ускоряя шаг и со стороны казалось, что кто-то неведомый и сильный толкает сопротивляющегося Архипова вперед - в неведомое. В полутора метрах сзади, Сергея конвоировал Ганс держа винтовку стволом к земле. Метров через пятьсот тропинка повернула к строениям, до которых оставалось еще не более двухсот метров. Один домик был, видимо, выстроен задолго до войны а рядом находилось несколько бараков собранных совсем недавно из свежераспиленных сосновых брусьев. В них располагались казармы для солдат несущих охрану лагеря, а в хорошо обжитом домике наверняка располагались офицеры. Сергей и направился по тропинке к этому домику. По тому, что конвоир не остановил и не окликнул его, Архипов понял, что правильно вычислил местонахождение командира. Когда они уже подошли к домику, дверь неожиданно открылась и на крыльцо выбежал молоденький солдат в одном мундире с графином в руке. Увидев солдата сопровождающего Архипова, он воскликнул: - Привет Ганс! Куда ты ведешь это чудище? - Здорово Курт, скажи, обер-лейтенант здесь? - А ты, что, хочешь его видеть? - Да не я, а вот этот пленный желает видеть нашего командира. - А зачем он ему нужен? - Он все обещает рассказать ему при встрече. Я сам удивлен не менее твоего, но этот пленный довольно сносно говорит по-немецки. Эта новость несколько удивила Курта, но он продолжал выливать воду из графина. - Ну и что ты думаешь с ним делать дальше? - А зачем мне думать, ты доложи обер-лейтенанту, а уж он сумеет принять правильное решение. - Подожди меня здесь - я сейчас доложу командиру. - Конечно подожду, не вести же его в таком виде в помещение. Вылив воду из графина Курт проворно скрылся за дверью.
***
Получив поздравительную открытку к Новому Году Александр Михайлович внимательно ее прочитал. Содержание поздравительного текста было до банальности обычным. Автор желал Неретину и его близким здоровья, долголетия, благополучия. Александр Михайлович дважды прочитал адрес отправителя, пытаясь вспомнить, кто из его знакомых проживает в областном городе Воронеже, являющимся центром Черноземья. Фамилии отправителя на открытке на было и какой-то период времени он не мог по имени оживить в своей памяти образ конкретного человека. И вдруг его осенило - он вспомнил Егора Митрофанова с которым вместе учился в Воронежском сельскохозяйственном институте. В кругу его знакомых только один Митрофанов имел такое имя. Ну, конечно, эту открытку прислал он. Его отношения с Егором нельзя было назвать идеальными, но определенное влечение он к друг другу ощущали. Особенно сблизила их первая институтская сессия. Тогда им предстояло сдать четыре экзамена. Как-то так получилось, но к первому из них они готовились вместе. Из четырех дней отпущенных на подготовку: первые два читали химию, каждый читали химию по-отдельности, а в оставшиеся дни проводили собеседование - попеременно экзаменуя друг друга. Симбиоз оказался продуктивным - оба сдали химию на "отлично". В этом был какой-то дух состязательности - каждый из них желал получить наивысший результат на каждом экзамене и как не удивительно - это у них получалось. В промежутках между сессиями они жили всяк по себе не надоедая друг другу. Незаметно прошли студенческие годы и наступила пора прощания со стенами "alma mater". Александр уехал по распределению в Белгородскую область, где и работал все эти годы главным агрономом колхоза. Егор, окончивший институт с "отличием", распределялся в льготной пятерке и выбрал точку в Воронежскую организацию "НПО Гипрозем". С той поры прошло без малого четверть века и за все эти годы Неретин держал первую весточку от Егора Митрофанова. Александр не стал просматривать оставшуюся почту, а откинувшись в кресле позвал жену: - Светлана, пойди посмотри кто нас поздравляет с праздником. На кухне послышался стук посуды и одновременно с этим голос супруги: - Подожди я сейчас приду к тебе, а то мне здесь совершенно ничего не слышно. Неретин взял со стола открытку, посмотрел на адрес отправителя, но улица, на которой проживает Митрофанов, ему ни о чем не говорила. Закурив, он выпустил симпатичное колечко дыма, взял районную газетенку и стал ее просматривать, поджидая жену. Зачитавшись, он и не заметил как она вошла в комнату и опустилась в свободное кресло у письменного стола. - Ну, что тут у тебя стряслось - я слушаю? Александр Михайлович посмотрел на опрятно причесанную супругу, положил на стол газету и взяв открытку протянул ее Светлане. - Посмотри, кто удостоил нас своим вниманием. Она, вытерев руки, о фартук с интересом взяла поздравительную открытку. Александр женился уже будучи на четвертом курсе института и Егор был среди приглашенных на это торжество. он конечно знал его жену, но Александру было интересно вспомнит ли Светлана, сокурсника своего мужа, Егора Митрофанова. Она молча прочитала открытку, на минуту задумалась и, подняв на мужа добрые, бесхитростные глаза, спросила: - Уж не тот ли это Егор с которым ты всегда готовился к экзаменам в институте? Ее предположение было точным и он внутренне удивился тому, как быстро жена сориентировалась и по одному только имени вспомнила его однокурсника. - Конечно, это написал Егор, а кто же еще. Сколько лет молчал, а вот гляди - вспомнил! - Саша, а может ты ему написал или поздравлял когда-нибудь? спросила Светлана и посмотрела на мужа ожидая правдивого ответа. - Если честно сказать - ни разу! Мысленно я вспоминал о нем и своих ребятах, но написать так и не удавалось, да и адреса его я не знал. - Ты хоть теперь-то поздравь его и его семью с праздником, время еще позволяет. Думаю, открытка за три дня успеет дойти до Воронежа, а лучше давай дадим поздравительную телеграмму? - Светлана, я с тобой полностью согласен. А то неудобно как-то, он о тебе вспомнил и нам нельзя быть неблагодарными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
***
Свое решение он оправдывал тем, что его Лизе уже наверное давно пришла похоронка или другая бумага, по которой он числится без вести пропавшим. наверняка его уже похоронили все, похоронили не зная, что он мерзнет, медленно умирает от голода, а им нет дела до него. Сергею не хотелось умирать вот так в безвестности, когда твоя стойкость и отвага никому не нужны и никого уже не удивляют. Ведь никому нет дела до его лишений и мук. Одно дело умереть всенародно - героем, другое - вот так не за понюшку табака, а он вообще не хотел ложиться в могилу, он хотел жить любой ценой. Для осуществления своего замысла ему нужно было попасть в похоронную команду, выйти из лагеря, а уж там обратиться к любому солдату охраны. Сергей стал думать о том, что он скажет охраннику на немецком языке. Говорить необходимо было на немецком - это тоже был немаловажный фактор и он увеличивал его шанс выжить. Архипов стал держаться поближе к тем воротам, через которые выволакивались в овраг основная масса трупов. Нужно сказать, что попасть на вывозку трупов было не очень сложно. Добровольцев в этой команде не было потому, что вероятность попасть на тот свет, для каждого из них увеличивалась многократно. Если охране ктонибудь не понравился из похоронной команды, то ему стреляли в затылок и сталкивали в овраг. Все в лагере об этом знали и старались держаться подальше от ворот, чтобы не попасть в эту команду. Архипов добровольно пошел в нее на следующий день после того, как принял такое важное решение. В этот день с утра стали выносить тела военнопленных на телегах, в которых было впряжено не менее шести человек и столько же подталкивало сзади. С наступлением холодов смертность среди пленных увеличилась, поэтому похоронная команда работала весь день практически без остановки. К обеду, благодаря стараниям охраны, количество обслуги у "колесниц смерти" поубавилось и Сергею удалось попасть в одну из двух "упряжек" задействованных на вывозе трупов. Как только подкатили к оврагу первую телегу, он не стал медлить, а сразу обратился к фельдфебелю на немецком языке. - Господин фельдфебель, мне необходимо сделать важное заявление вашему офицеру. Старший солдат среагировал сразу, выпучив глаза от удивления: - Откуда знаешь немецкий язык? Сергей, бросив взгляд на своих товарищей, увидел что они удивлены не менее фельдфебеля, услышав немецкую речь из уст русского военнопленного. Архипов перевел взгляд на немца и вновь произнес: - Прошу Вас отвести меня к командиру, только ему я смогу дать пояснения. Два солдата стоящие неподалеку с интересом прислушивались к разговору между пленным и фельдфебелем. От него не ускользнуло, что его солдаты слышали разговор с этим русским офицером. - Ганс,- обратился фельдфебель к одному из солдат,- отведи этого чудака к командиру, да смотри не дури - никаких попыток к бегству. Понятно? - Так точно, господин фельдфебель,- бодро произнес солдат и взял винтовку наперевес. Архипову стала понятна готовность солдата и он не говоря ни слова своим товарищам опустил оглоблю телеги на землю. - Куда идти? - спросил он уже не фельдфебеля, а Ганса. - А вон туда,- указал тот стволом винтовки на стоящие поодаль строения, в которых располагалась охрана лагеря. Архипов прошел по протоптанной тропинке, которая пролегала по-над забором из колючей проволоки. Пронизывающий ветер дул в спину несколько ускоряя шаг и со стороны казалось, что кто-то неведомый и сильный толкает сопротивляющегося Архипова вперед - в неведомое. В полутора метрах сзади, Сергея конвоировал Ганс держа винтовку стволом к земле. Метров через пятьсот тропинка повернула к строениям, до которых оставалось еще не более двухсот метров. Один домик был, видимо, выстроен задолго до войны а рядом находилось несколько бараков собранных совсем недавно из свежераспиленных сосновых брусьев. В них располагались казармы для солдат несущих охрану лагеря, а в хорошо обжитом домике наверняка располагались офицеры. Сергей и направился по тропинке к этому домику. По тому, что конвоир не остановил и не окликнул его, Архипов понял, что правильно вычислил местонахождение командира. Когда они уже подошли к домику, дверь неожиданно открылась и на крыльцо выбежал молоденький солдат в одном мундире с графином в руке. Увидев солдата сопровождающего Архипова, он воскликнул: - Привет Ганс! Куда ты ведешь это чудище? - Здорово Курт, скажи, обер-лейтенант здесь? - А ты, что, хочешь его видеть? - Да не я, а вот этот пленный желает видеть нашего командира. - А зачем он ему нужен? - Он все обещает рассказать ему при встрече. Я сам удивлен не менее твоего, но этот пленный довольно сносно говорит по-немецки. Эта новость несколько удивила Курта, но он продолжал выливать воду из графина. - Ну и что ты думаешь с ним делать дальше? - А зачем мне думать, ты доложи обер-лейтенанту, а уж он сумеет принять правильное решение. - Подожди меня здесь - я сейчас доложу командиру. - Конечно подожду, не вести же его в таком виде в помещение. Вылив воду из графина Курт проворно скрылся за дверью.
***
Получив поздравительную открытку к Новому Году Александр Михайлович внимательно ее прочитал. Содержание поздравительного текста было до банальности обычным. Автор желал Неретину и его близким здоровья, долголетия, благополучия. Александр Михайлович дважды прочитал адрес отправителя, пытаясь вспомнить, кто из его знакомых проживает в областном городе Воронеже, являющимся центром Черноземья. Фамилии отправителя на открытке на было и какой-то период времени он не мог по имени оживить в своей памяти образ конкретного человека. И вдруг его осенило - он вспомнил Егора Митрофанова с которым вместе учился в Воронежском сельскохозяйственном институте. В кругу его знакомых только один Митрофанов имел такое имя. Ну, конечно, эту открытку прислал он. Его отношения с Егором нельзя было назвать идеальными, но определенное влечение он к друг другу ощущали. Особенно сблизила их первая институтская сессия. Тогда им предстояло сдать четыре экзамена. Как-то так получилось, но к первому из них они готовились вместе. Из четырех дней отпущенных на подготовку: первые два читали химию, каждый читали химию по-отдельности, а в оставшиеся дни проводили собеседование - попеременно экзаменуя друг друга. Симбиоз оказался продуктивным - оба сдали химию на "отлично". В этом был какой-то дух состязательности - каждый из них желал получить наивысший результат на каждом экзамене и как не удивительно - это у них получалось. В промежутках между сессиями они жили всяк по себе не надоедая друг другу. Незаметно прошли студенческие годы и наступила пора прощания со стенами "alma mater". Александр уехал по распределению в Белгородскую область, где и работал все эти годы главным агрономом колхоза. Егор, окончивший институт с "отличием", распределялся в льготной пятерке и выбрал точку в Воронежскую организацию "НПО Гипрозем". С той поры прошло без малого четверть века и за все эти годы Неретин держал первую весточку от Егора Митрофанова. Александр не стал просматривать оставшуюся почту, а откинувшись в кресле позвал жену: - Светлана, пойди посмотри кто нас поздравляет с праздником. На кухне послышался стук посуды и одновременно с этим голос супруги: - Подожди я сейчас приду к тебе, а то мне здесь совершенно ничего не слышно. Неретин взял со стола открытку, посмотрел на адрес отправителя, но улица, на которой проживает Митрофанов, ему ни о чем не говорила. Закурив, он выпустил симпатичное колечко дыма, взял районную газетенку и стал ее просматривать, поджидая жену. Зачитавшись, он и не заметил как она вошла в комнату и опустилась в свободное кресло у письменного стола. - Ну, что тут у тебя стряслось - я слушаю? Александр Михайлович посмотрел на опрятно причесанную супругу, положил на стол газету и взяв открытку протянул ее Светлане. - Посмотри, кто удостоил нас своим вниманием. Она, вытерев руки, о фартук с интересом взяла поздравительную открытку. Александр женился уже будучи на четвертом курсе института и Егор был среди приглашенных на это торжество. он конечно знал его жену, но Александру было интересно вспомнит ли Светлана, сокурсника своего мужа, Егора Митрофанова. Она молча прочитала открытку, на минуту задумалась и, подняв на мужа добрые, бесхитростные глаза, спросила: - Уж не тот ли это Егор с которым ты всегда готовился к экзаменам в институте? Ее предположение было точным и он внутренне удивился тому, как быстро жена сориентировалась и по одному только имени вспомнила его однокурсника. - Конечно, это написал Егор, а кто же еще. Сколько лет молчал, а вот гляди - вспомнил! - Саша, а может ты ему написал или поздравлял когда-нибудь? спросила Светлана и посмотрела на мужа ожидая правдивого ответа. - Если честно сказать - ни разу! Мысленно я вспоминал о нем и своих ребятах, но написать так и не удавалось, да и адреса его я не знал. - Ты хоть теперь-то поздравь его и его семью с праздником, время еще позволяет. Думаю, открытка за три дня успеет дойти до Воронежа, а лучше давай дадим поздравительную телеграмму? - Светлана, я с тобой полностью согласен. А то неудобно как-то, он о тебе вспомнил и нам нельзя быть неблагодарными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52