тонкое смуглое лицо было спокойно.
Криво улыбнувшись, Малыш Рио спрятал револьвер. Ему довелось видеть много жестокости, но ничто не могло сравниться с трагедией, случайным свидетелем которой он стал сегодня ночью.
— Тебя зовут Рамон?
— Да, сеньор,— Рамон с усилием поднялся, поправляя окровавленную и изорванную рубашку.— Я не знаю, как вас благодарить за вашу смелость. Вы... а вы не один из этих?..— спросил он, все еще не смея поверить своему счастью.
Он говорил по-английски со странной четкостью иностранца, который выучил слова, зазубривая их по книге.
Малыш вдруг вспомнил, что его лицо все еще скрывает импровизированная маска. Он стянул вниз пестрый платок и успокаивающе улыбнулся парнишке.
— Нет, я не из этих головорезов, Рамон. Ни одного из них я никогда не видел. Подойди-ка сюда и дай мне взглянуть, как они тебя отделали.
— Нет, сеньор, это ничего, это не страшно,— проговорил Рамон, поспешно отступив назад, и, обойдя Малыша сзади, подбросил в костер сухих мескитовых корней.
— Вы, наверное, промокли и замерзли? Нет? — Он говорил торопливо и серьезно, стараясь отвлечь от себя внимание Малыша.
Тот, сощурившись, глянул на тщедушную фигурку и произнес, растягивая слова:
— Я вполне доволен освежающим дождичком.
Он осторожно поднялся с земли и, ощупывая шишку на голове, подошел к огню.Рамон снова торопливо шагнул назад и отвернулся к стене.
Малыш подозвал его, затем вытащил из кармана своей кожаной куртки папиросную бумагу и кисет с табаком. Насыпая табак в свернутую коричневую бумагу, он предложил закурить своему молчаливому соседу, но тот отрицательно покачал головой.
— Нет, сеньор, я вам очень признателен, но я не курю.
Это было неестественно для мексиканского парня, выросшего в приграничной местности. Большинство здешних мальчишек начинали курить лет в двенадцать, а то и раньше. Неужели он совсем еще ребенок?
Малыш изучающе разглядывал Рамона сквозь облако табачного дыма. В жилах этого парня, решил он, больше испанской, чем индейской крови. У него такие благородные, точеные черты лица, непоказная, чуть застенчивая учтивость, как у самого высокородного испанца, а его речь и манера говорить явно показывают, что для своих юных лет он очень неплохо образован. О том, что в нем есть и индейская кровь, говорили высокие, широковатые скулы, стоическое выражение лица, манера сидеть, скрестив руки.
Тысячи вопросов роились в голове Малыша, пока он скручивал следующую папиросу. За что мальчишку так зверски избили? Кто были эти четверо в масках, так трусливо и поспешно сбежавшие? То, что они негодяи и трусы — это понятно, но почему один из них пытался прекратить побои и зачем он же напал на Малыша?
Присев на корточки и подставив мокрую спину огню, Малыш затянулся новой папиросой. Да, Рамон молчалив, как настоящий индеец. Парнишка явно не собирался давать какие-либо объяснения до тех пор, пока Малыш его об этом не попросит.
— Это совершенно не мое дело,— решил про себя Малыш.— Мне нельзя ни во что впутываться здесь, на Границе. За мою голову обещана награда, и мне нужно поскорее уносить отсюда ноги. Чем дольше я буду оставаться здесь, выясняя подробности, которые мне совсем ни к чему, тем хуже для меня. Да, вернее всего будет уехать отсюда сразу же, как высохнет одежда.
Малыш, стараясь не смотреть на Рамона, грубовато спросил:
— Эти люди могут вернуться сюда?
— Я не знаю, сеньор. Они очень испугались вас. Я думаю, они вряд ли вернутся, если вы будете здесь...
— А если я уеду? Что тогда будет с тобой? В черных глазах Рамона мелькнул испуг.
— Вы... вы собираетесь уезжать, сеньор? — спросил он с дрожью в голосе.
— Вообще-то мне пора,—осторожно объяснил Малыш.— Буря уже утихает. Но я хотел бы знать, будешь ли ты в безопасности, если я уеду.
— Это не имеет значения, сеньор,— покорно произнес Рамон.— Я буду в безопасности до тех пор, пока у моего отца карта, на которой указано, где спрятано золото. Когда мы ищем золото, за нами всегда кто-то следит. Эти люди думали, что мы его уже нашли, они пытались заставить меня назвать секретное место. Они не поверили мне, что никакого золота у нас еще нет.—Задумчиво глядя вдаль, он покачал головой.
— Золото? — переспросил Малыш.
— Да, сеньор. Много лет назад, когда Бенито Хуарес выбил Максимилиана из Мехико, Святые отцы из Миссии Гваделупы спрятали в горах огромные сокровища. Правитель доверял моему отцу, и потому отдал ему карту, на которой было указано место, где спрятано золото. И вот мы уже несколько лет ищем эти сокровища, потому что не знаем ключа к карте.
— И эти люди знают, что карта у вас? - Малыш пристально посмотрел на парнишку.
— Об этой карте и о поисках моего отца знает много людей. Некоторые думают, что он повредился рассудком, и смеются над ним. Другие шпионят за нами в надежде украсть сокровища, если мы их найдем.
Малыш Рио понимающе кивнул и, затянувшись последний раз, резким щелчком отбросил окурок.
— А ты знаешь, кто эти люди в масках?
Рамон медлил с ответом. Обернувшись, Малыш увидел на лице Рамона выражение страха и ненависти:
— Я думаю, что знаю, сеньор, но это не имеет значения. Они не заставят меня сказать то, чего я не знаю. Нет! И если бы я знал, все равно — нет! — его огромные глаза вновь загорелись огнем негодования.
— Но тебе и твоему отцу опасно идти этим путем,— возразил Малыш.— Ведь тебя сегодня очень здорово отделали, другой такой пытки ты можешь не вынести.
— Наварро, сеньор, многое могут вынести,— гордо сказал Рамон.— У меня достаточно крепкие мышцы для того, чтобы вместе с отцом искать в горах золото.
Он развел руки, чтобы продемонстрировать свои мускулы, и тотчас же скривился от боли. Стараясь не показать, как ему больно, Рамон плотно сжал губы.
— Почему бы вам с отцом не взять кого-нибудь в помощь? Ведь у старика и мальчишки немного шансов справиться с бандитами, которых полно в Большой Излучине.
— Мой отец не верит помощникам,— прямодушно объяснил Рамон.— Он старый человек, и ему довелось увидеть много преступлений и вероломства.
Малыш Рид свернул новую сигарету. Дождь почти утих, перешел в мелкую морось. Пора было уезжать отсюда. Рубаха на спине высохла. Малыш повернулся лицом к огню.
Глядя на пляшущее пламя, он почувствовал за спиной легкое движение. Приблизившись к нему, Рамон наклонился к костру, выбрал палочку и поднес ее тлеющий конец к сигарете Малыша.
Теплая рука нерешительно легла на его запястье. Дрожащий от волнения голос, в котором звучала неподдельная искренность, произнес:
- Я думаю, сеньор, когда я расскажу своему отцу о том, что вы для меня сегодня сделали, он вам поверит. Он наверняка захочет отблагодарить вас. Не пойдете ли вы со мной, чтобы он смог сделать это?
Малыш посмотрел на юное возбужденное лицо, приблизившееся к нему. Рот мальчика слегка приоткрылся, в глазах светилось напряженное внимание. Он не пытался отвести глаза от испытующего взгляда Малыша, которому показалось, что смуглые щеки паренька медленно заливаются румянцем.
Малыш покачал головой и грубовато сказал:
— Ты так говоришь потому, что еще слишком молод, чтобы, как твой отец, разбираться в людях. Что касается меня, то я ничем не лучше тех парней, которые били тебя сегодня.
— Я не верю этому, сеньор. Вы хороший, и вы так ловко управляетесь с пистолетами!
— Да, в стрельбе я шустрый,— признался Малыш.— Приходится быть таким, когда у тебя на хвосте висят ищейки. Я убийца... предатель,— с трудом выдавил он.
Рамон, не мигая, смотрел на него своими черными глазами.
— Человек, который действительно плох, никогда так о себе не скажет.
— Я скрываюсь сейчас от закона,— объяснил Малыш.— Совсем недавно мне пришлось смыться из Поломанной Шпоры, чтобы не угодить в тюрьму.
— Нас это не интересует,— решительно возразил Рамон. Его пальцы крепко сжали запястье Малыша.— В горах, где мы ищем сокровища, нет законов и суда. Здесь вы будете в безопасности.
Малыш Рио с трудом отвел взгляд от лица мальчика. Ему очень не хотелось, чтобы погас этот румянец надежды на щеках юноши. Но ему хватало своих неприятностей. Он не мог тратить время на полубезумного старого испанца, который всю жизнь отдал поиску призрачных сокровищ.
Малыш покачал головой и опять начал было объяснять, но Рамон прервал его:
— Сеньор, пожалуйста, ради меня останьтесь здесь! Я мечтал, что когда-нибудь появится такой человек, как вы, и поможет нам. Я всю жизнь буду вашим рабом, если вы пойдете вместе со мной к отцу.
В голосе мальчика звучали нотки преклонения, что несколько покоробило Малыша. Ему было ясно, что Рамон, избалованный отцом, может доставить больше хлопот, чем бездомный пес, подобранный на улице.
Отведя руку Рамона, Малыш резко встал.Дождь прекратился, из темноты донеслось низкое ржание жеребца, который терпеливо ожидал хозяина.
Малыш Рио сказал:
— Мне надо ехать, Рамон. Тебе и твоему папаше лучше забыть об этом золоте и вернуться в свою родную Мексику. Прощай и удачи тебе!
Он протянул руку, и паренек пожал ее на удивление сильными пальцами, но в его глазах стояли слезы...
Малыш развернулся и вышел из пещеры. Он взглянул на посветлевшее небо, в котором уже гасли звезды.Спустившись по каменистой тропке вниз, Малыш вышел через пролом в каменной стене к Громобою. С тех пор, как хозяин бросил поводья и отправился выяснять, кто это так страшно кричал в ненастную ночь, жеребец не двинулся с места.
Бандиты бесследно исчезли. Очевидно, они вскочили на своих лошадей, привязанных где-то снаружи, и поскакали прочь, слишком напуганные, чтобы выяснять, был ли напавший на них один или с компанией.
Громобой повернул голову и уткнулся носом в грудь хозяина, пока тот поправлял поводья. Малыш вдел в мокрое стремя ногу и ловко вскочил в седло. Он глянул сверху на вход в пещеру, где, ярко освещенный светом костра, стоял, всматриваясь в темноту, Рамон.
Мальчик казался таким одиноким, что Малыш чуть было не крик-нул, что он передумал и остается.Он взглянул на запад, где над горами повис месяц, и решительно поехал прочь от пещеры к дороге, что шла вдоль реки. Он и так потерял слишком много времени.
ГЛАВА III
На востоке быстро занималась заря, а на западе, куда держал свой путь Малыш Рио, мрачно клубились облака. Громобой, уловив своими чуткими ноздрями запах жилья, выгнул дугой шею, навострил уши и перешел с плавной рыси в стремительный галоп.
Малыш, который почти дремал в седле, вскинулся и, зевая, огляделся вокруг. Но пока что он не видел ничего такого, что могло бы вызвать интерес у Громобоя. Дорога шла вдоль берега Рио-Гранде, извиваясь между кромкой воды и подножием скалы... Там, где река делала крутой поворот влево, дорога пролегала вокруг утеса и вела к его вершине, за которой лежала деревня. Громобой почуял запах жилья.
Малыш потряс головой, стараясь взбодриться, и задумался, стоит заезжать в деревню или лучше объехать ее, оставаясь незамеченным.Он пустил жеребца рысью и стал прикидывать, насколько велика опасность. Несмотря на неожиданную задержку в пещере, всадник и лошадь покрыли много миль с тех пор, как покинули Поломанную Шпору. Малыш был уверен, что ни один всадник не обскакал его и поэтому не мог предупредить никого, что по этой дороге едет объявленный вне закона Малыш Рио.
Громобою давно необходим был отдых и пища. Ни одно животное не могло бы выдержать такой убийственный темп. Малыш решил, что лучше всего ему будет ехать вперед, а там — будь что будет.
Он вынул пистолеты из все еще мокрых с прошлой ночи кобур и пустил своего нетерпеливого жеребца, полагаясь на него.Огибая вершину утеса, они внезапно наткнулись на маленькую деревушку, приютившуюся в излучине реки. Прямо перед собой путешественник увидел одно- и двухэтажные дома с коновязями перед ними, окруженные полудюжиной саманных хибар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Криво улыбнувшись, Малыш Рио спрятал револьвер. Ему довелось видеть много жестокости, но ничто не могло сравниться с трагедией, случайным свидетелем которой он стал сегодня ночью.
— Тебя зовут Рамон?
— Да, сеньор,— Рамон с усилием поднялся, поправляя окровавленную и изорванную рубашку.— Я не знаю, как вас благодарить за вашу смелость. Вы... а вы не один из этих?..— спросил он, все еще не смея поверить своему счастью.
Он говорил по-английски со странной четкостью иностранца, который выучил слова, зазубривая их по книге.
Малыш вдруг вспомнил, что его лицо все еще скрывает импровизированная маска. Он стянул вниз пестрый платок и успокаивающе улыбнулся парнишке.
— Нет, я не из этих головорезов, Рамон. Ни одного из них я никогда не видел. Подойди-ка сюда и дай мне взглянуть, как они тебя отделали.
— Нет, сеньор, это ничего, это не страшно,— проговорил Рамон, поспешно отступив назад, и, обойдя Малыша сзади, подбросил в костер сухих мескитовых корней.
— Вы, наверное, промокли и замерзли? Нет? — Он говорил торопливо и серьезно, стараясь отвлечь от себя внимание Малыша.
Тот, сощурившись, глянул на тщедушную фигурку и произнес, растягивая слова:
— Я вполне доволен освежающим дождичком.
Он осторожно поднялся с земли и, ощупывая шишку на голове, подошел к огню.Рамон снова торопливо шагнул назад и отвернулся к стене.
Малыш подозвал его, затем вытащил из кармана своей кожаной куртки папиросную бумагу и кисет с табаком. Насыпая табак в свернутую коричневую бумагу, он предложил закурить своему молчаливому соседу, но тот отрицательно покачал головой.
— Нет, сеньор, я вам очень признателен, но я не курю.
Это было неестественно для мексиканского парня, выросшего в приграничной местности. Большинство здешних мальчишек начинали курить лет в двенадцать, а то и раньше. Неужели он совсем еще ребенок?
Малыш изучающе разглядывал Рамона сквозь облако табачного дыма. В жилах этого парня, решил он, больше испанской, чем индейской крови. У него такие благородные, точеные черты лица, непоказная, чуть застенчивая учтивость, как у самого высокородного испанца, а его речь и манера говорить явно показывают, что для своих юных лет он очень неплохо образован. О том, что в нем есть и индейская кровь, говорили высокие, широковатые скулы, стоическое выражение лица, манера сидеть, скрестив руки.
Тысячи вопросов роились в голове Малыша, пока он скручивал следующую папиросу. За что мальчишку так зверски избили? Кто были эти четверо в масках, так трусливо и поспешно сбежавшие? То, что они негодяи и трусы — это понятно, но почему один из них пытался прекратить побои и зачем он же напал на Малыша?
Присев на корточки и подставив мокрую спину огню, Малыш затянулся новой папиросой. Да, Рамон молчалив, как настоящий индеец. Парнишка явно не собирался давать какие-либо объяснения до тех пор, пока Малыш его об этом не попросит.
— Это совершенно не мое дело,— решил про себя Малыш.— Мне нельзя ни во что впутываться здесь, на Границе. За мою голову обещана награда, и мне нужно поскорее уносить отсюда ноги. Чем дольше я буду оставаться здесь, выясняя подробности, которые мне совсем ни к чему, тем хуже для меня. Да, вернее всего будет уехать отсюда сразу же, как высохнет одежда.
Малыш, стараясь не смотреть на Рамона, грубовато спросил:
— Эти люди могут вернуться сюда?
— Я не знаю, сеньор. Они очень испугались вас. Я думаю, они вряд ли вернутся, если вы будете здесь...
— А если я уеду? Что тогда будет с тобой? В черных глазах Рамона мелькнул испуг.
— Вы... вы собираетесь уезжать, сеньор? — спросил он с дрожью в голосе.
— Вообще-то мне пора,—осторожно объяснил Малыш.— Буря уже утихает. Но я хотел бы знать, будешь ли ты в безопасности, если я уеду.
— Это не имеет значения, сеньор,— покорно произнес Рамон.— Я буду в безопасности до тех пор, пока у моего отца карта, на которой указано, где спрятано золото. Когда мы ищем золото, за нами всегда кто-то следит. Эти люди думали, что мы его уже нашли, они пытались заставить меня назвать секретное место. Они не поверили мне, что никакого золота у нас еще нет.—Задумчиво глядя вдаль, он покачал головой.
— Золото? — переспросил Малыш.
— Да, сеньор. Много лет назад, когда Бенито Хуарес выбил Максимилиана из Мехико, Святые отцы из Миссии Гваделупы спрятали в горах огромные сокровища. Правитель доверял моему отцу, и потому отдал ему карту, на которой было указано место, где спрятано золото. И вот мы уже несколько лет ищем эти сокровища, потому что не знаем ключа к карте.
— И эти люди знают, что карта у вас? - Малыш пристально посмотрел на парнишку.
— Об этой карте и о поисках моего отца знает много людей. Некоторые думают, что он повредился рассудком, и смеются над ним. Другие шпионят за нами в надежде украсть сокровища, если мы их найдем.
Малыш Рио понимающе кивнул и, затянувшись последний раз, резким щелчком отбросил окурок.
— А ты знаешь, кто эти люди в масках?
Рамон медлил с ответом. Обернувшись, Малыш увидел на лице Рамона выражение страха и ненависти:
— Я думаю, что знаю, сеньор, но это не имеет значения. Они не заставят меня сказать то, чего я не знаю. Нет! И если бы я знал, все равно — нет! — его огромные глаза вновь загорелись огнем негодования.
— Но тебе и твоему отцу опасно идти этим путем,— возразил Малыш.— Ведь тебя сегодня очень здорово отделали, другой такой пытки ты можешь не вынести.
— Наварро, сеньор, многое могут вынести,— гордо сказал Рамон.— У меня достаточно крепкие мышцы для того, чтобы вместе с отцом искать в горах золото.
Он развел руки, чтобы продемонстрировать свои мускулы, и тотчас же скривился от боли. Стараясь не показать, как ему больно, Рамон плотно сжал губы.
— Почему бы вам с отцом не взять кого-нибудь в помощь? Ведь у старика и мальчишки немного шансов справиться с бандитами, которых полно в Большой Излучине.
— Мой отец не верит помощникам,— прямодушно объяснил Рамон.— Он старый человек, и ему довелось увидеть много преступлений и вероломства.
Малыш Рид свернул новую сигарету. Дождь почти утих, перешел в мелкую морось. Пора было уезжать отсюда. Рубаха на спине высохла. Малыш повернулся лицом к огню.
Глядя на пляшущее пламя, он почувствовал за спиной легкое движение. Приблизившись к нему, Рамон наклонился к костру, выбрал палочку и поднес ее тлеющий конец к сигарете Малыша.
Теплая рука нерешительно легла на его запястье. Дрожащий от волнения голос, в котором звучала неподдельная искренность, произнес:
- Я думаю, сеньор, когда я расскажу своему отцу о том, что вы для меня сегодня сделали, он вам поверит. Он наверняка захочет отблагодарить вас. Не пойдете ли вы со мной, чтобы он смог сделать это?
Малыш посмотрел на юное возбужденное лицо, приблизившееся к нему. Рот мальчика слегка приоткрылся, в глазах светилось напряженное внимание. Он не пытался отвести глаза от испытующего взгляда Малыша, которому показалось, что смуглые щеки паренька медленно заливаются румянцем.
Малыш покачал головой и грубовато сказал:
— Ты так говоришь потому, что еще слишком молод, чтобы, как твой отец, разбираться в людях. Что касается меня, то я ничем не лучше тех парней, которые били тебя сегодня.
— Я не верю этому, сеньор. Вы хороший, и вы так ловко управляетесь с пистолетами!
— Да, в стрельбе я шустрый,— признался Малыш.— Приходится быть таким, когда у тебя на хвосте висят ищейки. Я убийца... предатель,— с трудом выдавил он.
Рамон, не мигая, смотрел на него своими черными глазами.
— Человек, который действительно плох, никогда так о себе не скажет.
— Я скрываюсь сейчас от закона,— объяснил Малыш.— Совсем недавно мне пришлось смыться из Поломанной Шпоры, чтобы не угодить в тюрьму.
— Нас это не интересует,— решительно возразил Рамон. Его пальцы крепко сжали запястье Малыша.— В горах, где мы ищем сокровища, нет законов и суда. Здесь вы будете в безопасности.
Малыш Рио с трудом отвел взгляд от лица мальчика. Ему очень не хотелось, чтобы погас этот румянец надежды на щеках юноши. Но ему хватало своих неприятностей. Он не мог тратить время на полубезумного старого испанца, который всю жизнь отдал поиску призрачных сокровищ.
Малыш покачал головой и опять начал было объяснять, но Рамон прервал его:
— Сеньор, пожалуйста, ради меня останьтесь здесь! Я мечтал, что когда-нибудь появится такой человек, как вы, и поможет нам. Я всю жизнь буду вашим рабом, если вы пойдете вместе со мной к отцу.
В голосе мальчика звучали нотки преклонения, что несколько покоробило Малыша. Ему было ясно, что Рамон, избалованный отцом, может доставить больше хлопот, чем бездомный пес, подобранный на улице.
Отведя руку Рамона, Малыш резко встал.Дождь прекратился, из темноты донеслось низкое ржание жеребца, который терпеливо ожидал хозяина.
Малыш Рио сказал:
— Мне надо ехать, Рамон. Тебе и твоему папаше лучше забыть об этом золоте и вернуться в свою родную Мексику. Прощай и удачи тебе!
Он протянул руку, и паренек пожал ее на удивление сильными пальцами, но в его глазах стояли слезы...
Малыш развернулся и вышел из пещеры. Он взглянул на посветлевшее небо, в котором уже гасли звезды.Спустившись по каменистой тропке вниз, Малыш вышел через пролом в каменной стене к Громобою. С тех пор, как хозяин бросил поводья и отправился выяснять, кто это так страшно кричал в ненастную ночь, жеребец не двинулся с места.
Бандиты бесследно исчезли. Очевидно, они вскочили на своих лошадей, привязанных где-то снаружи, и поскакали прочь, слишком напуганные, чтобы выяснять, был ли напавший на них один или с компанией.
Громобой повернул голову и уткнулся носом в грудь хозяина, пока тот поправлял поводья. Малыш вдел в мокрое стремя ногу и ловко вскочил в седло. Он глянул сверху на вход в пещеру, где, ярко освещенный светом костра, стоял, всматриваясь в темноту, Рамон.
Мальчик казался таким одиноким, что Малыш чуть было не крик-нул, что он передумал и остается.Он взглянул на запад, где над горами повис месяц, и решительно поехал прочь от пещеры к дороге, что шла вдоль реки. Он и так потерял слишком много времени.
ГЛАВА III
На востоке быстро занималась заря, а на западе, куда держал свой путь Малыш Рио, мрачно клубились облака. Громобой, уловив своими чуткими ноздрями запах жилья, выгнул дугой шею, навострил уши и перешел с плавной рыси в стремительный галоп.
Малыш, который почти дремал в седле, вскинулся и, зевая, огляделся вокруг. Но пока что он не видел ничего такого, что могло бы вызвать интерес у Громобоя. Дорога шла вдоль берега Рио-Гранде, извиваясь между кромкой воды и подножием скалы... Там, где река делала крутой поворот влево, дорога пролегала вокруг утеса и вела к его вершине, за которой лежала деревня. Громобой почуял запах жилья.
Малыш потряс головой, стараясь взбодриться, и задумался, стоит заезжать в деревню или лучше объехать ее, оставаясь незамеченным.Он пустил жеребца рысью и стал прикидывать, насколько велика опасность. Несмотря на неожиданную задержку в пещере, всадник и лошадь покрыли много миль с тех пор, как покинули Поломанную Шпору. Малыш был уверен, что ни один всадник не обскакал его и поэтому не мог предупредить никого, что по этой дороге едет объявленный вне закона Малыш Рио.
Громобою давно необходим был отдых и пища. Ни одно животное не могло бы выдержать такой убийственный темп. Малыш решил, что лучше всего ему будет ехать вперед, а там — будь что будет.
Он вынул пистолеты из все еще мокрых с прошлой ночи кобур и пустил своего нетерпеливого жеребца, полагаясь на него.Огибая вершину утеса, они внезапно наткнулись на маленькую деревушку, приютившуюся в излучине реки. Прямо перед собой путешественник увидел одно- и двухэтажные дома с коновязями перед ними, окруженные полудюжиной саманных хибар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23