бритоголовый молодчик в спортивном костюме ушел в небытие. На его место пришел "джентльмен в галстуке", джентльмен, имеющий свои интересы как в сфере рэкета, так и в финансовой и политической жизни.
Место гангстера занял мафиози.
И в крымскую криминальную историю вписалась отдельная страница, не менее кровавая, чем прежние.
Крымские бандиты довольно рано, уже на переломе восьмидесятых, проявили интерес к двум сферам современной жизни: с одной стороны, к перспективным и прибыльным отраслям экономики - рынку недвижимости, ценных бумаг, банковскому делу, крупному производству, новейшим технологиям; а с другой - к государственной и иной политической деятельности.
К середине девяностых годов под бандитскими "крышами" существовали серьезные производственно-торговые объединения, банки, корпорации, контролировавшие целые секторы рынка нефтепродуктов, заводы, страховые компании и доверительные общества, строительные организации, практически всю систему автосервиса и т.д.
Степень зависимости была разной: от полной до символической. Два бизнесмена в разговоре о третьем своем коллеге непременно прежде всего спрашивали: "под кем он? ", имея в виду влиятельные "крыши - "башмаки", "Сейлем", "греки"...
Итак, к этому времени в крымском криминальном бомонде резко сократилось влияние "башмаков", зато пошла в гору конкурирующая группировка "Сейлем". В союзе с другим бандформированием - "Казино" - она стала крупнейшим теневым сообществом на полуострове, обладавшим большим количеством боевиков (по данным милиции - до 1200 человек), крупными связями в предпринимательских кругах и главное - в структурах власти.
Собственно, и само слово "Сейлем" отошло в область преданий. Симферопольский ресторан, некогда давший название группировке, был переименован, а комплекс акционерных обществ и частных фирм, хозяевами которых были или сами авторитеты, или люди, очень близко к ним стоявшие, получил звучное название "группа компаний "Шельф". О прежнем названии, взятом по имени тихого американского городка, в котором когда-то старательно жгли "ведьм", напоминала только эмблема учреждения: вписанная в черный ромб с закругленными углами золотая латинская буква 3.
...Как-то глава крымской милиции в середине девяностых, генерал В. Кириченко, был вызван на аудиенцию к премьер-министру правительства автономной республики. В приемной секретарша попросила генерала подождать: премьер занят важной беседой.
Ожидание продлилось около сорока минут. Все это время главный крымский милиционер ломал голову над тем, кто так долго может занимать внимание премьер-министра; каково же было удивление генерала, когда из кабинета вышел улыбающийся Воронок (Сергей Воронков), "крестный отец" "семьи" "Сейлем", по всем милицейским сводкам проходящий как один из наиболее опасных бандитов!
Первой попыткой крымских бандитов войти в большую политику стало, как вы помните, создание Христианско-либеральной партии Поданева. Однако еще раньше различные группировки пытались наладить "нормальные деловые отношения" с влиятельными политиками и государственными структурами.
В свое время много писали об участии криминалитета в президентских выборах.
"Сейлем" поставил на Н. Багрова, "башмаки" - на Ю. Мешкова. Даже костюм будущему президенту был куплен "башмаками"; надо сказать, что после выборов президент разочаровал многих, в том числе и "башмаков", не проявляя ожидаемого бандитами "понимания".
Большой интерес братва проявила к выборам, проходившим в 1994 году. По некоторым сведениям, предвыборные кампании отдельных кандидатов в депутаты спонсировались непосредственно из бригадных общаков, и несколько десятков депутатов всех уровней совершенно отчетливо представляли криминальные группировки.
Печальная судьба предшественников вовсе не привела, как можно было бы подумать, к охлаждению тяги крымской братвы к политике. Напротив, после отстрела руководства христиан-либералов хождение бандитов во власть стало делом вполне обычным, пусть и не настолько прямолинейным, но зато более успешным. Все, у кого хватало "масла в голове", - а это прежде всего сейлемовцы, где в руководящем звене почти все люди с высшим образованием, - правильно оценили, насколько важна партия и политика вообще, и сделали необходимые выводы из тех ошибок, которые совершил в свое время прямолинейный Папа. В частности, из того, что Папа хотел заранее собрать единый мощный кулак и вытеснить всех остальных, по старой методе "кто не под нами, тот против нас", не учитывая ни их собственные интересы, ни их возможности. Действуя только силой, непременно нарвешься на силу еще большую.
Осенью 1995 года после выборов в местные советы руководству МВД и СБУ пришлось крепко почесать затылки: по самым предварительным данным, в крымские городские и районные советы прошло 44 человека, "в разной степени связанные с криминальными структурами" - прежде всего с "Сейлемом".
"Свершилось, - писала одна из популярных крымских журналисток, - легализация бандитов во власти... состоялась. Второй тур выборов в местные советы в Крыму дал вполне предсказуемые результаты. Назову лишь отдельных ну очень известных в самых широких кругах новых "народных избранников": Воронок, Даня, Вишня, Коваль, Крюк. Намеренно использую кликухи, ибо теперь это уважаемые люди и, увидев свою фамилию рядом со словом "мафия", они могут обидеться..."
Приобрело хождение перефразированное четверостишие из нетленной поэмы:
Мы говорим "Сейлем"
Подразумеваем "партия",
Мы говорим "партия"
Подразумеваем "Сейлем".
Приход бандитов в представительные структуры, как правило, начинался с элементарной подделки регистрационных документов, деклараций о доходах и т.д. Суммы доходов "преуспевающих бизнесменов" указывались на неприлично низком уровне, вплоть до соответствия их прожиточному минимуму, а иногда - и минимальному уровню пенсии.
Самый поверхностный анализ, проведенный Избиркомом, показал, что братвой и ее ставленниками превосходно используется мировой опыт и принимаются советы классиков, например Н. В. Гоголя и Марка Твена. Часть "подписей" в подписных листах, как оказалось, принадлежала людям, умершим за последние четыре года, часть - клиентам тюрьмы и психбольницы.
В ход шли и другие методы: подкуп избирателей ("по некоторым округам ходили с колбасой и водкой, - свидетельствует тот же источник, - в иных округах организовывали праздники и лотереи"); махинации во время подсчетов голосов (здесь взятки давались председателям избирательных комиссий); иногда прямое запугивание ("безотказно, говорят, действовали походы с урнами и без по домам, когда два амбала вежливо, но настоятельно рекомендовали гражданам исполнить свой гражданский долг", причем именно требуемым образом); однако - ив этом проявился новый подход бандитов к политике - большей частью братки шли на выборы, прикрывшись мандатом политической партии.
Традиционно принято считать, что в органы власти бандиты шли прежде всего за депутатским иммунитетом. Несомненно, это был весьма важный момент, особенно учитывая, насколько расширительно трактовалась депутатская неприкосновенность в республике (вплоть до того, что депутатские авто вообще нельзя было останавливать, а тем паче обыскивать), практически лишая правоохранительные органы возможностей действий, - особенно в тех нередких, увы, случаях, когда в выборном органе собиралось достаточно своих и на любые поползновения милиции или прокуратуры следовал категорический отказ.
Однако не меньшую роль играло то, что новое положение позволяло лучше "решать вопросы", которых по мере развития бизнеса становилось все больше и больше.
Существующее "зарегулирование" чуть ли не всех проявлений личной, общественной и деловой жизни конечно же не случайно. Разрешительный, а тем более запретительный подход в законодательстве и многочисленных подзаконных актах сейчас представляет собой главную кормушку для чиновников или, как говорят, питательную почву коррупции. И как бы ни старались правоохранительные органы и "четвертая власть", настоящего избавления от коррупции не будет, как минимум, до тех пор, пока законодательство принципиально не переориентируется.
Но изменения, в соответствии с действующими конституциями постсоветских государств, может внести только выборная власть, парламентарии, а они на момент выборов оказываются заинтересованными в чем угодно, но только не в этом.
А сей порочный круг, скажем так, подпитывает гражданскую нестабильность в обществе.
Братва, становясь законодателями, заставляет чиновников, наделенных неестественно мощными рычагами давления на предпринимателей и общество в целом, "делиться", прямо или косвенно встраиваясь в систему коррупции и приобретая дополнительные источники дохода и способы влияния на экономическую ситуацию.
Аналитики отмечали, что по Крыму совершенно четко видно: какая группировка проведет больше своих во власть, в многочисленные Советы и сможет там заключить больше союзов и завербовать "сторонников, - та не только прибавляет в силе криминальной, но тут же заметно улучшает положение дел у патронируемых ею предприятий, обеспечивая рост доходов.
Но и это далеко не все и иногда даже не главное. Депутатство открывало путь к бюджетным средствам.
При всем своем размахе теневая экономика не является главенствующей.
Кроме того, большинство теневого оборота сейчас существует только потому, что немалая часть производства, предпринимательская и особенно торговая деятельность избавляется, своей нелегальностью, от выплаты налогов. На самом деле сейчас, после раннего периода заполнения ниш потребностей в товарах и услугах, в своем большинстве эта нелегальная деятельность весьма и весьма малоприбыльна и немедленно прекратила бы свое существование, если бы пришлось платить современные непомерные налоги. Не всем удалось "сесть" на сырье, энергоносители и т.п. (называем только легальный бизнес), а большинство едва сводит концы с концами.
С таких "предпринимателей" много не выколотишь самыми радикальными бандитскими средствами; а кроме того, между бандитами уже все поделено и переделено.
Другое дело - бюджетные средства.
Конечно, их не хватает на выплату зарплаты учителям, врачам и прочим библиотекарям, не хватает на модернизацию экономики и даже на содержание армии, но вполне хватает, чтобы накормить досыта несколько мафиозных кланов, занявших удобные места у кормушки.
Кроме того, работа в советах и их комиссиях давала возможность братве контролировать исполнительную власть, вплоть до контроля за правоохранительными органами.
ОБОЮДНОЕ ВЛЕЧЕНИЕ
Сращивание криминала и политики - процесс двусторонний. Не только бандиты настойчиво искали выходы к "белой" власти, но и политики, чиновники и бизнесмены обнаруживали не меньшую, если не большую заинтересованность в контактах с теневым миром.
Многие из "новых" как политиков, так и предпринимателей надеялись решить свои непростые проблемы именно с помощью бандитов. Например, проблемы долгов (ведь зачастую именно бандиты были тем единственным арбитражем, который эффективно работал в постсоветское время), необходимых связей, в известных случаях - охраны и даже задачи борьбы с конкурентами.
Недавно наделало, например, много шума убийство ливанского бизнесмена аль-Хатиба, одного из немногих, кто пытался всерьез работать с Крымом. Поставляемые им товары были дешевле и лучшего качества, они же не облагались бандитским налогом, не перекупались у турецких, греческих или тех же ливанских оптовиков, сбагривающих некондицию, но зато исправно делящихся с бандитами (обычными и чиновными).
Совершенно очевидно, что такой нормальный бизнесмен процветал бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Место гангстера занял мафиози.
И в крымскую криминальную историю вписалась отдельная страница, не менее кровавая, чем прежние.
Крымские бандиты довольно рано, уже на переломе восьмидесятых, проявили интерес к двум сферам современной жизни: с одной стороны, к перспективным и прибыльным отраслям экономики - рынку недвижимости, ценных бумаг, банковскому делу, крупному производству, новейшим технологиям; а с другой - к государственной и иной политической деятельности.
К середине девяностых годов под бандитскими "крышами" существовали серьезные производственно-торговые объединения, банки, корпорации, контролировавшие целые секторы рынка нефтепродуктов, заводы, страховые компании и доверительные общества, строительные организации, практически всю систему автосервиса и т.д.
Степень зависимости была разной: от полной до символической. Два бизнесмена в разговоре о третьем своем коллеге непременно прежде всего спрашивали: "под кем он? ", имея в виду влиятельные "крыши - "башмаки", "Сейлем", "греки"...
Итак, к этому времени в крымском криминальном бомонде резко сократилось влияние "башмаков", зато пошла в гору конкурирующая группировка "Сейлем". В союзе с другим бандформированием - "Казино" - она стала крупнейшим теневым сообществом на полуострове, обладавшим большим количеством боевиков (по данным милиции - до 1200 человек), крупными связями в предпринимательских кругах и главное - в структурах власти.
Собственно, и само слово "Сейлем" отошло в область преданий. Симферопольский ресторан, некогда давший название группировке, был переименован, а комплекс акционерных обществ и частных фирм, хозяевами которых были или сами авторитеты, или люди, очень близко к ним стоявшие, получил звучное название "группа компаний "Шельф". О прежнем названии, взятом по имени тихого американского городка, в котором когда-то старательно жгли "ведьм", напоминала только эмблема учреждения: вписанная в черный ромб с закругленными углами золотая латинская буква 3.
...Как-то глава крымской милиции в середине девяностых, генерал В. Кириченко, был вызван на аудиенцию к премьер-министру правительства автономной республики. В приемной секретарша попросила генерала подождать: премьер занят важной беседой.
Ожидание продлилось около сорока минут. Все это время главный крымский милиционер ломал голову над тем, кто так долго может занимать внимание премьер-министра; каково же было удивление генерала, когда из кабинета вышел улыбающийся Воронок (Сергей Воронков), "крестный отец" "семьи" "Сейлем", по всем милицейским сводкам проходящий как один из наиболее опасных бандитов!
Первой попыткой крымских бандитов войти в большую политику стало, как вы помните, создание Христианско-либеральной партии Поданева. Однако еще раньше различные группировки пытались наладить "нормальные деловые отношения" с влиятельными политиками и государственными структурами.
В свое время много писали об участии криминалитета в президентских выборах.
"Сейлем" поставил на Н. Багрова, "башмаки" - на Ю. Мешкова. Даже костюм будущему президенту был куплен "башмаками"; надо сказать, что после выборов президент разочаровал многих, в том числе и "башмаков", не проявляя ожидаемого бандитами "понимания".
Большой интерес братва проявила к выборам, проходившим в 1994 году. По некоторым сведениям, предвыборные кампании отдельных кандидатов в депутаты спонсировались непосредственно из бригадных общаков, и несколько десятков депутатов всех уровней совершенно отчетливо представляли криминальные группировки.
Печальная судьба предшественников вовсе не привела, как можно было бы подумать, к охлаждению тяги крымской братвы к политике. Напротив, после отстрела руководства христиан-либералов хождение бандитов во власть стало делом вполне обычным, пусть и не настолько прямолинейным, но зато более успешным. Все, у кого хватало "масла в голове", - а это прежде всего сейлемовцы, где в руководящем звене почти все люди с высшим образованием, - правильно оценили, насколько важна партия и политика вообще, и сделали необходимые выводы из тех ошибок, которые совершил в свое время прямолинейный Папа. В частности, из того, что Папа хотел заранее собрать единый мощный кулак и вытеснить всех остальных, по старой методе "кто не под нами, тот против нас", не учитывая ни их собственные интересы, ни их возможности. Действуя только силой, непременно нарвешься на силу еще большую.
Осенью 1995 года после выборов в местные советы руководству МВД и СБУ пришлось крепко почесать затылки: по самым предварительным данным, в крымские городские и районные советы прошло 44 человека, "в разной степени связанные с криминальными структурами" - прежде всего с "Сейлемом".
"Свершилось, - писала одна из популярных крымских журналисток, - легализация бандитов во власти... состоялась. Второй тур выборов в местные советы в Крыму дал вполне предсказуемые результаты. Назову лишь отдельных ну очень известных в самых широких кругах новых "народных избранников": Воронок, Даня, Вишня, Коваль, Крюк. Намеренно использую кликухи, ибо теперь это уважаемые люди и, увидев свою фамилию рядом со словом "мафия", они могут обидеться..."
Приобрело хождение перефразированное четверостишие из нетленной поэмы:
Мы говорим "Сейлем"
Подразумеваем "партия",
Мы говорим "партия"
Подразумеваем "Сейлем".
Приход бандитов в представительные структуры, как правило, начинался с элементарной подделки регистрационных документов, деклараций о доходах и т.д. Суммы доходов "преуспевающих бизнесменов" указывались на неприлично низком уровне, вплоть до соответствия их прожиточному минимуму, а иногда - и минимальному уровню пенсии.
Самый поверхностный анализ, проведенный Избиркомом, показал, что братвой и ее ставленниками превосходно используется мировой опыт и принимаются советы классиков, например Н. В. Гоголя и Марка Твена. Часть "подписей" в подписных листах, как оказалось, принадлежала людям, умершим за последние четыре года, часть - клиентам тюрьмы и психбольницы.
В ход шли и другие методы: подкуп избирателей ("по некоторым округам ходили с колбасой и водкой, - свидетельствует тот же источник, - в иных округах организовывали праздники и лотереи"); махинации во время подсчетов голосов (здесь взятки давались председателям избирательных комиссий); иногда прямое запугивание ("безотказно, говорят, действовали походы с урнами и без по домам, когда два амбала вежливо, но настоятельно рекомендовали гражданам исполнить свой гражданский долг", причем именно требуемым образом); однако - ив этом проявился новый подход бандитов к политике - большей частью братки шли на выборы, прикрывшись мандатом политической партии.
Традиционно принято считать, что в органы власти бандиты шли прежде всего за депутатским иммунитетом. Несомненно, это был весьма важный момент, особенно учитывая, насколько расширительно трактовалась депутатская неприкосновенность в республике (вплоть до того, что депутатские авто вообще нельзя было останавливать, а тем паче обыскивать), практически лишая правоохранительные органы возможностей действий, - особенно в тех нередких, увы, случаях, когда в выборном органе собиралось достаточно своих и на любые поползновения милиции или прокуратуры следовал категорический отказ.
Однако не меньшую роль играло то, что новое положение позволяло лучше "решать вопросы", которых по мере развития бизнеса становилось все больше и больше.
Существующее "зарегулирование" чуть ли не всех проявлений личной, общественной и деловой жизни конечно же не случайно. Разрешительный, а тем более запретительный подход в законодательстве и многочисленных подзаконных актах сейчас представляет собой главную кормушку для чиновников или, как говорят, питательную почву коррупции. И как бы ни старались правоохранительные органы и "четвертая власть", настоящего избавления от коррупции не будет, как минимум, до тех пор, пока законодательство принципиально не переориентируется.
Но изменения, в соответствии с действующими конституциями постсоветских государств, может внести только выборная власть, парламентарии, а они на момент выборов оказываются заинтересованными в чем угодно, но только не в этом.
А сей порочный круг, скажем так, подпитывает гражданскую нестабильность в обществе.
Братва, становясь законодателями, заставляет чиновников, наделенных неестественно мощными рычагами давления на предпринимателей и общество в целом, "делиться", прямо или косвенно встраиваясь в систему коррупции и приобретая дополнительные источники дохода и способы влияния на экономическую ситуацию.
Аналитики отмечали, что по Крыму совершенно четко видно: какая группировка проведет больше своих во власть, в многочисленные Советы и сможет там заключить больше союзов и завербовать "сторонников, - та не только прибавляет в силе криминальной, но тут же заметно улучшает положение дел у патронируемых ею предприятий, обеспечивая рост доходов.
Но и это далеко не все и иногда даже не главное. Депутатство открывало путь к бюджетным средствам.
При всем своем размахе теневая экономика не является главенствующей.
Кроме того, большинство теневого оборота сейчас существует только потому, что немалая часть производства, предпринимательская и особенно торговая деятельность избавляется, своей нелегальностью, от выплаты налогов. На самом деле сейчас, после раннего периода заполнения ниш потребностей в товарах и услугах, в своем большинстве эта нелегальная деятельность весьма и весьма малоприбыльна и немедленно прекратила бы свое существование, если бы пришлось платить современные непомерные налоги. Не всем удалось "сесть" на сырье, энергоносители и т.п. (называем только легальный бизнес), а большинство едва сводит концы с концами.
С таких "предпринимателей" много не выколотишь самыми радикальными бандитскими средствами; а кроме того, между бандитами уже все поделено и переделено.
Другое дело - бюджетные средства.
Конечно, их не хватает на выплату зарплаты учителям, врачам и прочим библиотекарям, не хватает на модернизацию экономики и даже на содержание армии, но вполне хватает, чтобы накормить досыта несколько мафиозных кланов, занявших удобные места у кормушки.
Кроме того, работа в советах и их комиссиях давала возможность братве контролировать исполнительную власть, вплоть до контроля за правоохранительными органами.
ОБОЮДНОЕ ВЛЕЧЕНИЕ
Сращивание криминала и политики - процесс двусторонний. Не только бандиты настойчиво искали выходы к "белой" власти, но и политики, чиновники и бизнесмены обнаруживали не меньшую, если не большую заинтересованность в контактах с теневым миром.
Многие из "новых" как политиков, так и предпринимателей надеялись решить свои непростые проблемы именно с помощью бандитов. Например, проблемы долгов (ведь зачастую именно бандиты были тем единственным арбитражем, который эффективно работал в постсоветское время), необходимых связей, в известных случаях - охраны и даже задачи борьбы с конкурентами.
Недавно наделало, например, много шума убийство ливанского бизнесмена аль-Хатиба, одного из немногих, кто пытался всерьез работать с Крымом. Поставляемые им товары были дешевле и лучшего качества, они же не облагались бандитским налогом, не перекупались у турецких, греческих или тех же ливанских оптовиков, сбагривающих некондицию, но зато исправно делящихся с бандитами (обычными и чиновными).
Совершенно очевидно, что такой нормальный бизнесмен процветал бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41