- Вы очень любезны, мистер Хардман.
- Любезен не любезен, а никуда не денешься, - вы меня обскакали.
- И тем не менее, - сказал Пуаро, - вопрос окончательно не решен Мо-
жем ли мы с уверенностью сказать, что знаем, кто убил Рэтчетта?
- Я пас, - сказал мистер Хардман, - я в этом деле не участвую. Восхи-
щаюсь вами, что да, то да, но и все тут. А насчет двух остальных вы еще
не догадались? Насчет пожилой американки и горничной? Надо надеяться,
хоть они тут ни при чем.
- Если только, - улыбаясь сказал Пуаро, - мы не определим их к
Армстронгам, ну, скажем, в качестве кухарки и экономки.
- Что ж, меня больше ничем не удивишь, - сказал мистер Хардман, поко-
ряясь судьбе. - Настоящий сумасшедший дом, одно слово!
- Ах, друг мой, вы слишком увлеклись совпадениями, - сказал мсье Бук.
- Не могут же все быть причастны к убийству.
Пуаро смерил его взглядом.
- Вы не поняли, - сказал он. - Совсем не поняли меня. Скажите, вы
знаете, кто убил Рэтчетта?
- А вы? - отпарировал мсье Бук.
- Да, - кивнул Пуаро. - С некоторых пор - да. И это настолько очевид-
но, что я удивляюсь, как вы не догадались. - Он перевел взгляд на Хард-
мана и спросил: - А вы тоже не догадались?
Сыщик покачал головой. Он во все глаза глядел на Пуаро.
- Не знаю, - сказал он. - Я ничего не знаю. Так кто же из них укоко-
шил старика?
Пуаро ответил не сразу.
- Я попрошу вас, мистер Хардман, - сказал он, чуть помолчав, - приг-
ласить всех сюда. Существуют две версии этого преступления. Я хочу, ког-
да все соберутся, изложить вам обе.
Глава девятая
ПУАРО ПРЕДЛАГАЕТ ДВЕ ВЕРСИИ
Пассажиры один за другим входили в вагон-ресторан и занимали места за
столиками. У всех без исключения на лицах были написаны тревога и ожида-
ние. Шведка все еще всхлипывала, миссис Хаббард ее утешала.
- Вы должны взять себя в руки, голубушка. Все обойдется. Не надо так
расстраиваться. Если даже среди нас есть этот ужасный убийца, всем ясно,
что это не вы. Надо с ума сойти, чтобы такое на вас подумать! Садитесь
вот сюда, а я сяду рядышком с вами, и успокойтесь, ради Бога.
Пуаро встал, и миссис Хаббард замолкла.
В дверях с ноги на ногу переминался Пьер Мишель:
- Разрешите остаться, мсье?
- Разумеется, Мишель.
Пуаро откашлялся:
- Дамы и господа, я буду говорить по-английски, так как полагаю, что
все вы в большей или меньшей степени знаете этот язык. Мы собрались
здесь, чтобы расследовать убийство Сэмьюэла Эдуарда Рэтчетта - он же
Кассетти.
Возможны две версии этого преступления. Я изложу вам обе и спрошу
присутствующих здесь мсье Бука и доктора Константина, какую они сочтут
правильной.
Все факты вам известны. Сегодня утром мистера Рэтчетта нашли убитым -
он был заколот кинжалом. Нам известно, что вчера в 12.37 пополуночи он
разговаривал изза двери с проводником и, следовательно, был жив.
В кармане его пижамы нашли разбитые часы - они остановились в чет-
верть второго. Доктор Константин - он обследовал тело - говорит, что
смерть наступила между двенадцатью и двумя часами пополуночи. В половине
первого, как все вы знаете, поезд вошел в полосу заносов. После этого
покинуть поезд было невозможно.
Мистер Хардман - а он сыщик Нью-Йоркского сыскного агентства (многие
воззрились на мистера Хардмана) - утверждает, что никто не мог пройти
мимо его купе (купе номер шестнадцать в дальнем конце коридора) незаме-
ченным. Исходя из этого, мы вынуждены заключить, что убийцу следует ис-
кать среди пассажиров вагона СТАМБУЛ-КАЛЕ. Так нам представлялось это
преступление.
- То есть как? - воскликнул изумленный мсье Бук.
- Теперь я изложу другую версию, полностью исключающую эту. Она пре-
дельно проста. У мистера Рэтчетта был враг, которого он имел основания
опасаться. Он описал мистеру Хардману своего врага и сообщил, что поку-
шение на его жизнь, если, конечно, оно произойдет, по всей вероятности,
состоится на вторую ночь по выезде из Стамбула.
Должен вам сказать, дамы и господа, что Рэтчетт знал гораздо больше,
чем говорил. Враг, как и ожидал мистер Рэтчетт, сел на поезд в Белграде
или в Виньковцах, где ему удалось пробраться в вагон через дверь, кото-
рую забыли закрыть полковник Арбэтнот и мистер Маккуин, выходившие на
перрон в Белграде.
Враг этот запасся формой проводника спальных вагонов, которую надел
поверх своего обычного платья, и вагонным ключом, который позволил ему
проникнуть в купе Рэтчетта, несмотря на то, что его дверь была заперта.
Мистер Рэтчетт не проснулся - он принял на ночь снотворное. Человек
набросился на Рэтчетта с кинжалом, нанес ему дюжину ударов и, убив, ушел
из купе через дверь, ведущую в купе миссис Хаббард...
- Да, да, это так... - закивала головой миссис - Хаббард.
- Мимоходом он сунул кинжал в умывальную сумочку миссис Хаббард. Сам
того не подозревая, он обронил в купе пуговицу с формы проводника. Затем
вышел из купе и пошел по коридору. Заметив пустое купе, он поспешно ски-
нул форму проводника, сунул ее в чужой сундук и через несколько минут,
переодетый в свой обычный костюм, сошел с поезда прямо перед его отправ-
лением через ту же дверь рядом с вагоном-рестораном.
У пассажиров вырвался дружный вздох облегчения.
- А как быть с часами? - спросил мистер Хардман.
- Вот часы-то все и объясняют. Мистер Рэтчетт забыл перевести их на
час назад, как ему следовало бы сделать в Царьброде. Часы его по-прежне-
му показывают восточноевропейское время, а оно на час опережает средне-
европейское. А следовательно, мистера Рэтчетта убили в четверть первого,
а не в четверть второго.
- Это объяснение никуда не годится! - закричал мсье Бук. - А чей го-
лос ответил проводнику из купе Рэтчетта в 12.37, как вы это объясните?
Говорить мог только Рэтчетт или его убийца.
- Необязательно. Это могло быть... ну, скажем... какое-то третье ли-
цо. Предположим, что человек этот приходит к Рэтчетту поговорить и ви-
дит, что он мертв. Нажимает кнопку, чтобы вызвать проводника, но тут у
него, как говорится, душа падает в пятки, он пугается, что его обвинят в
преступлении, и отвечает так, как если бы это говорил Рэтчетт.
- Возможно, - неохотно признал мсье Бук.
Пуаро посмотрел на миссис Хаббард:
- Вы что-то хотели сказать, мадам?
- Я и сама не знаю, что я хотела сказать. А как вы думаете, я тоже
могла забыть перевести часы?
- Нет, мадам. Я полагаю, вы слышали сквозь сон, как этот человек про-
шел через ваше купе, а позже вам приснилось, что у вас кто-то в купе, и
вы вскочили и вызвали проводника.
- Вполне возможно, - согласилась миссис Хаббард.
Княгиня Драгомирова пристально посмотрела на Пуаро:
- А как вы объясните показания моей горничной, мсье?
- Очень просто, мадам. Ваша горничная опознала ваш платок. И очень
неловко старалась вас выгородить. Она действительно встретила человека в
форме проводника, только гораздо раньше, в Виньковцах. Но сказала нам,
что видела его часом позже, полагая, что тем самым обеспечивает вас
стопроцентным алиби.
Княгиня кивнула:
- Вы все предусмотрели, мсье. Я... я восхищаюсь вами.
Наступило молчание. Но тут доктор Константин так хватил кулаком по
столу, что все чуть не подскочили.
- Нет, нет, нет и нет! - закричал он. - Ваше объяснение никуда не го-
дится! В нем тысяча пробелов. Преступление было совершено иначе, и мсье
Пуаро это отлично знает.
Пуаро взглянул на него с интересом.
- Вижу, - сказал он, - что мне придется изложить и мою вторую версию.
Но не отказывайтесь от первой столь поспешно. Возможно, позже вы с ней
согласитесь.
Он снова обратился к аудитории:
- Есть и вторая версия этого преступления. Вот как я к ней пришел.
Выслушав все показания, я расположился поудобней, закрыл глаза и стал
думать Некоторые детали показались тине достойными внимания. Я перечис-
лил их моим коллегам. Кое-какие из них я уже объяснил - такие, как жир-
ное пятно на паспорте, и другие. Поэтому я займусь оставшимися. Первос-
тепенную важность, по-моему, представляет замечание, которым обменялся
со мной мсье Бук, когда мы сидели в ресторане на следующий день по
отъезде из Стамбула. Он сказал мне: "Какая пестрая компания!" - имея в
виду, что здесь собрались представители самых разных классов и нацио-
нальностей.
Я с ним согласился, однако позже, припомнив это его замечание, попы-
тался представить: а где еще могло собраться такое пестрое общество? И
ответил себе - только в Америке. Только в Америке могут собраться под
одной крышей люди самых разных национальностей: итальянецшофер, английс-
кая гувернантка, нянька-шведка, горничнаяфранцуженка и т.д. И это на-
толкнуло меня на мою систему "догадок": то есть подобно тому, как режис-
сер распределяет роли, я стал подбирать каждому из пассажиров подходящую
для него роль в трагедии семейства Армстронгов. Такой метод оказался
плодотворным.
Перебрав в уме еще раз показания пассажиров, я пришел к весьма любо-
пытным результатам. Для начала возьмем показания мистера Маккуина. Пер-
вая беседа с ним не вызвала у меня никаких подозрений. Но во время вто-
рой он обронил небезынтересную фразу. Я сообщил ему, что мы нашли запис-
ку, в которой упоминается о деле Армстронгов. Он сказал: "А разве..." -
осекся и, помолчав, добавил: "Ну это самое, неужели старик поступил так
опрометчиво?.."
Но я почувствовал, что он перестроился на ходу. Предположим, он хотел
сказать: "А разве ее не сожгли?" Следовательно, Маккуин знал и о запис-
ке, и о том, что ее сожгли, или, говоря другими словами, он был убийцей
или пособником убийцы. С этим все.
Перейдем к лакею. Он сказал, что его хозяин в поезде обычно принимал
на ночь снотворное. Возможно, что и так. Но разве стал бы Рэтчетт прини-
мать снотворное вчера? Под подушкой у него мы нашли пистолет, а значит,
Рэтчетт был встревожен и собирался бодрствовать. Следовательно, и это
ложь. Так что если он и принял наркотик, то лишь сам того не ведая. Но
кто мог подсыпать ему снотворное? Только Маккуин или лакей.
Теперь перейдем к показаниям мистера Хардмана. Сведения, которые он
сообщил о себе, показались мне достоверными, но методы, которыми он со-
бирался охранять жизнь мистера Рэтчетта, были по меньшей мере нелепыми.
Имелся только один надежный способ защитить Рэтчетта - провести ночь
в его купе или где-нибудь в другом месте, откуда можно следить за дверью
в его купе. Из показаний Хардмана выяснилось лишь одно: Рэтчетта не мог
убить пассажир никакого другого вагона. Значит, круг замкнулся - убийцу
предстояло искать среди пассажиров вагона СТАМБУЛ - КАЛЕ. Весьма любо-
пытный и загадочный факт, поэтому я решил чуть погодя еще подумать над
ним.
Вы все, наверное, знаете, что я случайно подслушал разговор между
мисс Дебенхэм и полковником Арбэтнотом. Я обратил внимание, что полков-
ник звал ее Мэри и, судя по всему, был с ней хорошо знаком. Но ведь мне
представляли дело так, будто полковник познакомился с мисс Дебенхэм все-
го несколько дней назад, а я хорошо знаю англичан этого типа. Такой че-
ловек, даже если бы он и влюбился с первого взгляда, долго бы ухаживал
за девушкой и не стал бы торопить события. Из чего я заключил, что пол-
ковник и мисс Дебенхэм на самом деле хорошо знакомы, но по каким-то при-
чинам притворяются, будто едва знают друг друга.
Перейдем теперь к следующему свидетелю. Миссис Хаббард рассказала
нам, что из постели ей не было видно, задвинут засов на двери, ведущей в
соседнее купе, или нет, и она попросила мисс Ольсон проверить это. Так
вот, утверждение ее было бы верно, если бы она занимала купе номер два,
четыре, двенадцать - словом, любое четное купе, потому что в них засов
действительно проходит под дверной ручкой, тогда как в нечетных купе, и
в частности в купе номер три, засов проходит над ручкой, и поэтому умы-
вальная сумочка никак не может его заслонить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29