- Нет, серьезно, Элайн, - настаивал Деннис Матерли, - не думаете ли вы, что дедушкин вкус в том, что касается этого удивительного дома, был слишком консервативным?
Она отозвалась:
- Я не видела большую его часть. Но мне по-настоящему нравится моя комната и кабинет, который я видела.
- Конечно, некоторые комнаты превосходны, - согласился Деннис. - Но я говорю об общем впечатлении от дома. Гостиная совсем викторианская - и к тому же безвкусно викторианская. Массивная мебель, вся с мягкой обивкой, плохие обои, Тьфу!
Деннис, двадцати пяти лет, был старшим из братьев Матерли, хотя Элайн считала, что он ведет себя как младший. Он все время пребывал в странном возбуждении, которое действовало ей на нервы. Он все находил интересным и старался показать другим, до чего изумительной будет эта ниша или та мансарда, если ее как следует отделать. Он был невероятно привлекательный мужчина, такой же мускулистый, как и отец. Но был в его лице какой-то изъян, в очертании рта - какая-то излишняя тяжеловесность. У него всегда водились деньги, и это испортило его. Одевался он слишком уж броско. Сейчас на нем были темно-синие расклешенные брюки из рубчатого вельвета и рубашка цвета бордо с чересчур многочисленными пуговицами и бесполезными погончиками на плечах. Волосы его падали на воротник и прятали уши так, что видны были только мочки.
Элайн не испытывала к нему особого интереса.
С другой стороны, она нашла довольно обаятельным Гордона Матерли, младшего брата Денниса. Он был такой же спокойный, как она сама, говорил редко, пока не обращались непосредственно к нему. Он не обладал такой броской красотой, как старший брат, и не был таким мускулистым, как отец. Он был худой, напряженный и очень серьезный. Элайн знала о нем лишь то, что он окончил Питтсбургский университет со степенью бакалавра делового администрирования и собирался продолжить учебу, чтобы получить степень магистра. Иными словами, он был человеком целеустремленным.
Деннис же, насколько Элайн могла судить, мало к чему стремился. Он учился живописи и держал мастерскую в половине мансарды. Он не добился финансового успеха своей работой. И Элайн сомневалась, что когда-нибудь добьется.
- Разумеется, - заговорила Силия Тамлин, - пока я исхожу лишь из первых впечатлений. Но я действительно считаю, что вы выиграли бы от изменений, если бы в целом предпочли использовать ультрасовременный калифорнийский стиль для ваших основных комнат. Пластик и многослойное дерево, хром и специально выделанная кожа. Возможно, светлая стена, меняющиеся узоры и цвета. Контраст между явно готическим видом этого здания и экстравагантной мебелью создаст совершенно новое эстетическое целое.
Ли Матерли был настроен так же скептически, как и Элайн, но он выразил свой скептицизм вслух:
- Мне дом вроде бы всегда нравился. Он неброский и тихий, мебель такая темная.
- А я согласен с Силией, - вставил Пол Хоннекер. - Наверное, это вовсе не мое дело, поскольку я не принадлежу к этой семье, но мне кажется, что в столь сумрачном месте вполне можно использовать светлые стены.
Пол был крупный, румяный мужчина, с ладонями величиной едва ли не с обеденные тарелки. Его волосы были в беспорядке, он и вообще выглядел так, будто спал в одежде. Несмотря на этот признак неорганизованности, Элайн он скорее понравился. Как она поняла, он был до боли правдивый человек, что доказал несколько раз за едой, заявляя о своем несогласии с какой-нибудь особенно безумной идеей, предложенной художником-оформителем. И если он согласился с ней сейчас, то не просто пытался сгладить острые углы, но искренне выражал свое мнение.
- Так вот, - объявил Деннис, закончив с едой, - я попросил Силию остаться у нас по крайней мере на ночь, чтобы ощутить здание изнутри.
- Хорошая мысль, - согласился Ли, как будто надеялся, что теперь неуклюжая темная мебель понравится гостье так же, как и ему.
Даже если художница не сумеет полюбить это место. Ли даст Деннису согласие на крупные перемены без особых возражений. Элайн была уверена в этом. Она уже видела, что Ли благоволит своему более ярко разодетому сыну. Но не могла сказать почему.
- Или еще лучше, - продолжил Ли, - почему бы вам не остаться на весь уик-энд, Силия? Если у вас нет других планов, то милости просим.
Дело было в четверг вечером, до конца рабочей недели оставался еще целый день, но Силия сказала, что может себе это позволить.
- Ну тогда, - оживился Деннис, - вам лучше отправиться в город и собрать вещи. Мне поехать с вами?
Силия отказалась:
- Нет, нет. Я успею съездить в город и вернуться обратно к одиннадцати, это не очень поздно. Мне не нужен провожатый. К тому же я знаю, как сильно вам хочется закончить картину, над которой вы работаете.
- Вообще-то мне действительно не терпится продолжить работу над ней, - признал Деннис.
- Еще один пейзаж? - поинтересовался Гордон. Это был один из немногочисленных случаев, когда он заговорил по собственной инициативе.
- Нет, нечто особенное, - мечтательно протянул Деннис, не обращая внимания на язвительные нотки в голосе брата.
- Тогда портрет Силии? Деннис засмеялся:
- Ты же знаешь, что я бросил портреты, когда отец даже не узнал себя на том, что я рисовал с него. Мой талант не простирается в этом направлении.
Та легкость, с которой старший брат признал пределы своих возможностей, в обычных обстоятельствах понравилась бы Элайн. Но сейчас это показалось просто еще одной составляющей безответственной натуры Денниса. Он знал, что не обладает талантом художника, и все-таки упорно продолжал тратить на это свое время. Элайн видела, что Гордон думает то же самое.
- Тогда вы оба вполне можете покинуть нас, - сказал Ли.
- А как насчет меня? - осведомился Пол. Ли ухмыльнулся:
- Ты не захочешь пропустить десерт.
- Совершенно верно.
Бесс, жена Джерри, грузная женщина, воплощавшая в себе все стандартные материнские добродетели (добродушие, ласку, кротость и фантастические кулинарные способности), принесла персиковый слоеный торт, о котором она гордо объявила как о завершающем блюде еще перед тем, как подать первое. Торт был просто объедение, о чем все не преминули сообщить. Удостоившись похвалы, кухарка удалилась в кухню, сияя от удовольствия.
После обеда Элайн собиралась проведать своего пациента, но ее перехватил Гордон Матерли, который встретил ее на нижней площадке лестницы:
- За обедом вы сказали, что почти не видели дом. Не желаете пройтись?
- Я думаю, что пора взглянуть на вашего дедушку, - возразила девушка.
- Если вы ему понадобитесь, раздастся звонок. К тому же он не ложится спать так рано, как хотелось бы доктору. Он будет читать или попусту тратить время до десяти или одиннадцати.
- Тогда, пожалуй, вреда от задержки не будет никакого, - согласилась Элайн.
- Вот и хорошо, - кивнул Гордон и самым галантным образом подал ей руку, без капли нарочитости.
Все восемь комнат внизу были обставлены, наподобие гостиной, тяжелой мебелью красного дерева, при обоях с темными листиками и цветками, - за исключением рабочего кабинета, обшитого дорогими панелями, и кухни, оборудованной всеми новейшими агрегатами, которые Бесс только могла пожелать. Даже игровая, с бильярдным столом и полками для спортивного инвентаря, походила на старую гостиную, в которую эти атрибуты современности были свалены как попало.
- Мне дом нравится таким, какой он есть, - сказал Гордон, когда они облокотились о бильярдный стол, чтобы немного передохнуть.
- Пожалуй, мне тоже, - согласилась Элайн.
- Вся эта модернистская дрянь, которую так расхваливает Силия, устареет и перестанет быть стильной уже через год. А вот мебель, что у нас есть, - она никогда не устареет. Она прочная и надежная.
- Ваш отец, похоже, согласен с вами.
- Но он позволит Денни гнуть свою линию. Он всегда позволяет Денни гнуть свою линию. - Если в тоне Гордона и промелькнула горечь, то вовсе не та, что ей доводилось слышать прежде. Казалось, он лишь констатирует факт.
- Ваш брат, похоже, весьма увлечен Силией, - вставила Элайн. Она сказала это, чтобы выяснить, не сразила ли эта блондинка также и Гордона. Она надеялась, что нет.
- Денни никем особо не увлекается, кроме себя самого. Все девушки буквально благоговеют перед ним. Ему это нравится.
- Она очень хорошенькая, - заметила Элайн.
- Силия?
- Да.
- Гм, пожалуй.
- Эти светлые волосы и приятный цвет лица. - Элайн бессознательно дотронулась до своей оливковой кожи, очертила круг на щеке, как будто могла почувствовать собственный оттенок.
- Меня она не привлекает, - отрезал Гордон.
У него это получилось очень категорично, и девушка почувствовала, что на самом деле он чуточку завидует. Завидует Денни из-за девушки. Деннису, вероятно, всегда доставались более симпатичные партнерши, потому что многих женщин, особенно из разряда глуповатых, вроде Силии Тамлин, больше очаровывает внешность мужчины, чем склад его характера.
Элайн обнаружила, что с Гордоном легко разговаривать, и почувствовала, что он открывается ей, хотя это ему вовсе не свойственно. Сдержанность натуры, какая-то осмотрительность во взаимоотношениях с остальным миром делала их в определенном смысле родственными душами. К тому времени, когда они осмотрели большую часть второго этажа, включая застекленную террасу, она уже чувствовала себя с Гордоном в достаточно хороших отношениях, чтобы задать вопрос, который весь вечер не давал ей покоя:
- Я так понимаю - или мне кажется, что понимаю, - что в прошлый Сочельник семья пережила какую-то трагедию.
Гордон моментально изменился в лице. Его лоб наморщился. А губы сжались так, что обескровели. Он пробормотал:
- Значит, соседи уже вам доложили.
- О чем?
- Они никак не покончат с этими разговорами, хотя прошло уже пятнадцать лет.
- Я думала, что это был прошлый Сочельник...
- Пятнадцать лет назад. И если уж они взялись за вас, то вы знаете историю во всех ужасных подробностях, ведь так? - Он явно рассердился, как будто Элайн была повинна в каком-то невообразимом преступлении.
- Я не разговаривала с вашими соседями, Гордон, - запротестовала девушка. Она парадоксальным образом чувствовала себя так, словно ей приходилось оправдываться. - Ваш дедушка упомянул об этом, но не рассказал, что тогда случилось. И я заключила из разговора с ним, что что-то случилось здесь не далее как в прошлый Сочельник.
Лицо Гордона немного смягчилось, хотя ему все еще было далеко до того разговорчивого и обаятельного человека, который водил ее по дому. Он вздохнул:
- Вы должны извинить дедушку. Он все перепутал после своего удара.
- Я так и подозревала.
- Что именно он вам сказал?
Элайн пересказала тот мрачный разговор.
- Кто-то пытался его убить? - недоверчиво переспросил Гордон.
- Он так утверждает.
- В первый раз об этом слышу.
- Очевидно, он рассказывал вашему отцу. -Гордон нахмурился:
- И папа не захотел, чтобы прочие узнали, насколько старик свихнулся.
- Ваш отец, похоже, искренне за него беспокоится.
- Они близки. Ближе, чем я с папой. - Последнее было сказано с явным недовольством.
- Так что тогда произошло? - спросила Элайн, достаточно заинтересованная, чтобы продолжить тему дальше.
- Я предпочел бы не говорить об этом.
- Простите, если я сунула нос...
- Вам, наверное, пора осмотреть дедушку, - резко произнес он. Отвернулся и спустился по лестнице.
Что бы ни произошло в тот Сочельник пятнадцать лет назад, это было поистине неприятное событие. Старик так и не собрался с духом, чтобы рассказать ей, и Гордон явно побоялся. Но почему он не осмелился? Было ли это нечто, что вызовет у нее такое отвращение или настолько ее испугает, что она в конечном счете решит не работать здесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24