– Потанцуем? – спрашивает она и, не дожидаясь ответа, направляется к танцплощадке.
Исполняют фокстрот, и я стараюсь вспомнить движения танца.
– Почту за честь и надеюсь, вы сможете простить меня. – Болтовня за танцем может оказаться превосходным вступлением к последующим моим вопросам.
Все так и происходит: беседуя о погоде, о городе, о безумии этого праздника, мы с Джудит медленно-медленно-быстро-быстро кружим по площадке, и с каждым проходом и поворотом я все больше беру инициативу в свои руки. Она и сама танцует превосходно, чуть напряженно, но на редкость изящно следуя моим движениям. Вскоре я начинаю говорить, не отсчитывая про себя такты, и мы увлекаемся легкомысленной болтовней.
– Вы покончили с вашими изысканиями? – спрашивает она.
– И да, и нет.
– Мне кажется, вы здесь появились потому, что обнаружили нечто совершенно неожиданное. Так вы, сыщики, говорите обычно? Нечто совершенно неожиданное?
– Случается.
– И теперь вы хотите меня о чем-то спросить.
– При первом удобном случае.
– Что ж, мы, похоже, исчерпали темы для светской беседы, так почему бы не перейти к делу. Полагаю, вы уже успели поговорить с этой женщиной, Арчер.
– Да.
– А с остальными из гарема Раймонда?
– Гарема?
– Шокированы? Не стоит.
Я уже выяснил, что Джудит знала о романе мужа с Сарой – это мне открылось сегодня за ужином, – но во сколько же еще интрижек Раймонда она была посвящена?
– Так вам было известно о его увлечениях? – Мы обходим более медленную пару.
– Не сразу, нет. Мне потребовалось какое-то время, чтобы понять, но совсем немного. Раймонд был выдающимся человеком, но по части сердечных дел мой супруг давным-давно пережил гарантийный срок. Начал он вполне сдержанно, – продолжает Джудит, – девица из офиса, я полагаю. И какое-то время это казалось мне довольно милым. Знаете, взял под крыло юное создание и ведет сквозь лабиринт корпоративного бытия.
– А потом? – Всегда есть это «потом».
– А потом он начал ее трахать. – Оркестр играет в нарастающем темпе, и мы, соответственно, движемся все быстрее.
– И что сделали вы?
– Единственное, что могла: жила с этим. В этом нет ничего необычного.
– В чем?
– В неверности. У меня нет ни единой подруги, чей муж не ходил бы налево у нее за спиной. – Так, теперь оказывается, что мне нужно остерегаться целого кружка кройки и шитья. – Но не то чтобы мы выходили от этого из себя. Во всяком случае, публично.
– Наносите ответный удар тогда, когда они не смотрят?
– Наносим ответный удар туда, куда они не смотрят. В высшем обществе лучшая месть всегда – деньги. Так что в качестве возмещения мы покупаем вещи. Меха, драгоценности, особняки… У одной моей подруги муж был такой рецидивист, что ей пришлось приобрести маленькую чартерную авиакомпанию и довести ее до обвала – в ряде случаев совершенно буквально, – только чтобы привлечь его внимание.
– Сработало?
– На год. Затем он принялся за старое, а она занялась пассажирскими поездами.
– Но вы ничего такого не предпринимали, так? В этой компании вы были примерной девочкой.
– Верьте или нет, но все было именно так. Во всяком случае, какое-то время. Я не падала духом и принимала Раймонда таким, какой он есть. Разумеется, первые его интрижки были… нормальными. Естественными. Он еще не… сменил ориентацию.
– А когда он пустился во все тяжкие?
– Три года назад, может, четыре. Я не помню.
– Сара Арчер была первой?
Отрывистый смешок Джудит звучит вовсе не весело:
– Нет, если вы имеете в виду, что она была его первым межродовым увлечением. Пять, десять, двадцать девиц еще до нее, и все одинаковые, все длинноногие, косматые, красивые и тупые. Поверите ли, что иные из них звонили домой – ко мне домой – и оставляли для него сообщения? Однако если вы спрашиваете, была ли Сара Арчер первой, кто действительно овладел моим мужем, заявил на него права как на свою собственность, таскался за ним как баржа за буксиром, тогда да, можно сказать, что она была первой.
– И вас это стало раздражать.
– Нет, – покачала головой Джудит. – Я начала беспокоиться задолго до этого. Был период, когда он проводил в моей постели не более двух ночей в месяц. И поскольку у нас с Раймондом не было… отношений к тому времени, – с трудом подбирает она слова, – по ночам их заменила пустота. Когда вы спите всю жизнь с кем-нибудь рядом, трудно привыкнуть, что рядом никого. Кажется, именно тогда я и решила, что с меня хватит. Деньги не вопрос – они его не беспокоили. И в спальне я дотянуться до него не могла, в прямом смысле. Так что я отомстила ему единственным способом, который смогла придумать: я завела роман.
– С Донованом Берком, – уточняю я.
Это не выводит Джудит из равновесия, насколько бы мне хотелось, но лиха беда начало. По крайней мере, она чуть сбивается с такта, так что мне приходится развернуться к ней и поворотом под рукой скрыть ее неловкое движение.
– Вы это знаете.
– Подозревал с самого начала. – Сказанное Сарой за ужином только подтвердило мою догадку, но я предпочитаю не посвящать Джудит во все детали. – Измена в наказание за измену. Прямо-таки око за око с вашей стороны.
– Вы осуждаете меня, мистер Рубио?
– Я не сужу о том, чего не понимаю.
Джудит криво улыбается и говорит:
– Все было не так, как выглядит.
– Это всегда не так.
– Понимаете, моя связь с Донованом началась не просто в отместку. Скорее, чтобы избавиться от одиночества. Раймонд стал далек от меня, а ходить по магазинам надоело. Донован оказался тем, в чем я нуждалась.
– В постели?
– В постели, в доме, в парке, в театре, везде и всегда. Дружба больше, чем секс, мистер Рубио.
– И этот вот роман с Донованом Берком… он случился после исчезновения Джейси, так я понимаю?
Гробовое молчание моей партнерши по танцам, эффектная пауза.
– То есть вы вступили в связь с Донованом, когда он еще был обручен с Джейси Холден?
Кроткий ответ, словно мышка пискнула, первое кроткое слово, услышанное мною из уст Джудит Макбрайд:
– Да.
Мне не хочется становиться частью Великого Духовного Единства, если туда когда-нибудь добавится коллективная душа семейства Макбрайд; потребуется немалая часть вечности, чтобы утрясти все их дерьмо. – Вчера в вашем кабинете вы утверждали, что вам нравилась Джейси Холден.
– Да, это так.
– Вы называли ее прелестной девушкой, если мне не изменяет память.
– Верно.
– Так почему вы решили нанести ей удар в спину? – Терпеть не могу бесцеремонность, но мне явно не по нраву все эти прелюбодеяния. Не может, что ли, народ сдерживать страсти? Конечно, два часа назад я и сам был готов сыграть в чародея-любителя, сорвать скатерть из-под нашей греческой еды и в порыве страсти швырнуть Сару на голые доски, но то было два часа назад, а с тех пор я вполне владею собой.
– Джейси тоже не святая была, – говорит Джудит. – У нее имелись свои недостатки.
Если не считать ее склонности к хорошо организованным исчезновениям и плохо организованным похищениям, она кажется мне довольно симпатичной.
– У них появились проблемы, прежде чем вы стали встречаться?
– Нет, насколько я знаю.
– Кто из вас первый начал ухаживать?
– Это было обоюдное влечение.
– Кто из вас начал первый? – настаиваю я, чувствуя себя отцом, желающим выяснить, кто из детей разбил вазу в гостиной.
– Я, – признает наконец Джудит.
– Вы соблазнили его?
– Называйте этот так, если хотите.
– Почему Донован? Почему не кто-нибудь, еще не связанный обязательствами?
Теперь Джудит отводит глаза. Положив морду Карнотавра мне на плечо, она устремляет взгляд куда-то в сторону дирижера.
– Донован и Раймонд… они были так близки.
– Так вот почему вы выбрали его – из-за дружбы с вашим мужем?
– Да. Хочу, чтобы было ясно, у меня не было намерения причинить боль Раймонду. Но узнай он вдруг об этом романе… почему бы немного не пострадать. Я выбрала его доверенное лицо, чтобы он почувствовал себя преданным, как чувствовала себя я сама. То было деловое решение – во всех отношениях.
– Я полагал, что Донован работал в «Пангее» под вашим руководством. И был не особенно связан с вашим мужем.
– Профессионально, да. Донован был менеджером увеселительного заведения, а Раймонд лично этим не занимался. Но какое-то время они были приятелями. Дружками по гольфу. Давно, когда мы только-только перебрались в Нью-Йорк.
– Около пятнадцати лет назад?
– Вот именно.
– А где вы жили до этого?
– В Канзасе. Ах, прошу вас, то была такая тоска. Не хочу говорить об этом.
Ладно. Я тоже не хочу говорить о Канзасе.
– Джейси вас уличила?
– Знаете, – размышляет Джудит, – одно время я думала, что нам удивительно ловко удается держать ее в неведении.
– Но оказалось, что это не так.
Она качает головой:
– Нет. Ничего нам не удалось. Теперь-то я знаю.
– Вот как? И откуда же?
– Просто знаю. А через две недели она пропала.
– А еще через несколько месяцев…
– Я уволила Донована, – закончила Джудит.
– Очень мило с вашей стороны. Донован, надо полагать, был на седьмом небе от счастья. Ни женщины, ни работы, незачем жить дальше.
– Вы не понимаете. Без Джейси он помрачнел и замкнулся в себе. Забросил клуб, бумаги в беспорядке. Он… он стал…
– Бесполезен?
Ответа я не получаю. Фокстрот подходит к концу, но оркестр не дает нам передышки. Начинается зажигательное танго, и я тут же встаю по стойке «смирно» – спина прямая, как шомпол, колени чуть согнуты, рука обвивает талию Джудит-Карнотавра.
– Танцуете танго? – спрашиваю я, и она отвечает без слов, идеально прогнувшись в моих руках. На площадку выходит множество пар, и хотя в результате получается изрядная толпа, мы с миссис Макбрайд здесь Джинджер и Фред, кружащиеся и топающие именно там и когда это нужно.
– Вы хорошо двигаетесь, – говорит Джудит.
– Зачем вы сказали, что ваш муж был убит огнестрельным оружием?
– Потому что так оно и было. – Два-три – прогнулись!
– Повторяю вопрос…
Освободив руки, она толкает меня в грудь, будто пытаясь уйти. Но я крепко держу ее за талию, так что никуда ей не деться. Я заставляю ее продолжить танец.
– Думаете, вы все поняли, – ухмыляется она, – но это вовсе не так. Вы понятия ни о чем не имеете.
– Может, вы сможете мне помочь. Начав, к примеру, с того, зачем вы солгали.
– Я не лгала. Я покажу вам снимки с места преступления, мистер Рубио, так что вы сами увидите пулевые отверстия и убедитесь…
– Я видел снимки с места преступления, – говорю я, и это заставляет ее замолкнуть. – Причем настоящие.
– Я не знаю, что вы имеете в виду.
– Неотретушированные. Оригиналы, – сурово шепчу я прямо в ухо костюма на ее костюме. – Те, на которых ваш муж чуть ли не пополам разодран когтями, со следами зубов по всему телу…
Опустив руки, она прекращает танец. Ее охватывает дрожь:
– Мы можем поговорить об этом в другом месте?
– С превеликим удовольствием.
Я увожу миссис Макбрайд с танцевальной площадки, причем наши старания вознаграждаются заслуженными аплодисментами. В конце концов я нахожу дверь, откуда можно попасть во дворик с фонтаном, парой деревьев и скамейкой. За второй, звуконепроницаемой дверью остаются звуки танго. С тяжелым вздохом Джудит садится на скамейку и стягивает верхнюю часть костюма Карнотавра, являя осенней прохладе голову и туловище. Теперь передо мной человек с толстыми зелеными ногами и хвостом, похожий на пьяного дина, который не с того конца принялся натягивать оболочку.
– У вас остались те сигареты? – спрашивает Джудит. Я кидаю всю пачку, и она прикуривает. Дым вьется у ее головы; она глубоко затягивается.
– Зачем вы подделали фотографии? Зачем заставили лгать Наделя?
– Я не подделывала. Я попросила кое-кого.
– Кого?
Она бормочет имя.
– Кого? – стою я у нее над душой. – Я не слышу.
– Валлардо. Я попросила обо всем позаботиться доктора Валлардо.
Теперь все встает на свои места – вот кто переводил деньги на счет Наделя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48