(Я подумал о памяти: здесь живут еще многие и - самое страшное растут многие, которые хотят вытравить все воспоминания о том ужасном, что принес с собою нацизм, повторяя как заклинание: "Гитлер был личностью, идеалистом, которого обманывали соратники; всего за какой-то год он смог навести п о р я д о к в Германии, а что есть прекраснее порядка, если для этого и потребовались определенные акции против людей чуждой крови и идеи? Надо, кстати, еще доказать, что акции были неразумно жесткими, может быть, все это пропаганда врагов! Надо еще доказать, что фюрер знал обо всем, что происходило в стране, - даже на Нюрнбергском судилище русские и англо-американцы не смогли найти подписи Гитлера на приказах о ликвидациях, лагерях и повешенных! Фюрер не мог отвечать за поступки недобросовестных людей, которым враги поручили компрометировать национал-социалистское движение проявлениями жестокости, столь чуждой доктрине великого лидера нации!"
Попытка обелить Гитлера, "подправить" его портрет, "объективизировать" не что иное, как желание обелить нацизм. Не все это понимают на Западе. А это - тревожно, ибо столь угодное человеческому сердцу качество: отринуть злое, сохранить в душе доброе, может - при определенных условиях, в первую голову экономических, когда скачут цены, царствует неуверенность в завтрашнем дне, растет страх перед войною, - быть использовано теми ультраправыми, которые ищут идеал будущего в примерах прошлого, но никакие в научном исследовании возможностей дня завтрашнего; идеал их прошлого определенно однозначен - это фашизм.)
- Когда была развернута экспозиция? - спросил я гида, то и дело поглядывавшего на часы.
- Давно.
- До войны?
- А меня тогда еще и не было, - засмеялся парень. - Откуда же я могу знать?!
...Об этом знал другой человек, в Геслау, таком же маленьком городке, да и в прекрасном средневековом Ротенбурге-об-дер-Таубер тоже живут люди, которые кое-что помнят о таинственном замке Кольмберг.
А знали они и помнили то, что в старые времена именно через Кольмберг шла дорога с севера, с Балтики, на Зальцбург, а оттуда в Теплицзее, к тому озеру, где начальник СС Эрнст Кальтенбруннер в последние недели воины у т о п и л множество ящиков - громадных, водонепроницаемых, без опознавательных знаков.
- Унбехавен - нацист низкого ранга, - сказали мне в Геслау, - что-то идентичное капитану, не больше... Хотя самые страшные люди - это исполнители... Он был в окружении рейхсминистра оккупированных восточных территорий Альфреда Розенберга вместе с Адальбертом Фореджем. Именно по каналу Унбехавен - Форедж (племянничек) замок был оборудован под хранилище ценностей, вывезенных из Советского Союза.
- Что значит "канал"? - спросил я.
- Здесь масса вопросительных знаков, - ответили мне. - "Канал" - это способ общения между двумя единомышленниками... Можно только предполагать... Кое-кто считает, что сын Фореджа, Эрл, не был отправлен на фронт именно взамен за эту услугу Розенбергу... А услуга действительно весьма серьезна: кто бы мог подумать, что в замке старого дипломата оборудован тайный склад похищенных музейных ценностей?! Унбехавен был не только в курсе этой сделки, не только помог ей свершиться, - он знал что-то очень секретное о бизнесе "Розенберг Форедж". Потому-то он и смог - по прошествии лет - стать владельцем замка. Но откуда у него пятнадцать миллионов марок на реставрацию Кольмберга?! Откуда такие деньги у скромного дорожного мастера?! Может быть, все это связано с гибелью Бэра?
- Кто такой Бэр?
- Странный человек... Нацист, прибалт, работал с Розенбергом, прибыл в Кольмберг вместе с колоннами грузовиков, набитых ящиками с полотнами Рафаэля, Врубеля, Тициана, Серова, Мурильо, Поленова, Васнецова. Он, как явствует официальная версия, покончил с собою вскоре после окончания войны. Почему? Врачей в Кольмберг не вызывали, никакого вскрытия не было... А ведь Розенберг тоже был балтийским немцем... Как и Бэр... И прислал в начале сорок пятого к Фореджу именно Бэра... А когда после войны в Кольмберге появился Унбехавен, Бэр "покончил с собою". А Бэр знал очень многое - если даже не все - по поводу тех ценностей, которые прошли через Кольмберг на юг и которые хранились там...
- Их вывезли из замка до окончания войны? Мой собеседник усмехнулся:
- Окончание войны я встретил в концлагере; нас, молодых христиан, обвинили в подрывной деятельности ранней весной сорок пятого...
5
Снимаю трубку телефона, набираю цифры "118" и дожидаюсь привычного ответа: "Добрый день, справочная служба, чем я могу вам помочь?"
Говорю:
- Вы можете мне помочь, если разыщете телефон господина Эрла Фореджа, проживающего в Мюнхене, и его дяди, доктора Адальберта Фореджа, дом которого находится в Эрлангене.
- Одну минуту, пожалуйста.
(Вы можете мучить вопросами людей, сидящих на телефонах, десять, пятнадцать минут, пусть вас интересует адрес или телефон какой-нибудь бабушки в маленькой деревушке Шварцвальда - что ж, раз нужно - значит, нужно, будут искать, найдут, ни грана раздражения, это карается увольнением, а работу найти куда как трудно, а христа ради здесь не подают, помрешь с голода! Впрочем, видимо, сказывается и долгое притирание населения к НТР; справка, как нечто экономящее время, то есть самый дефицитный общественный п р о д у к т, есть ежеминутная необходимость для к а ж д о г о. Большая экономия начинается с малого - прежде всего с экономии минуты и нервов.)
- Итак, мой господин, - счастливо сообщил служащий бюро справок, - вот интересующие вас телефоны в Мюнхене и Эрлангене, записывайте, пожалуйста...
Я записал.
Форедж Эрл - 089/85.19.41. Это Мюнхен. Адальберт Форедж - 09131/41623. Работник штаба рейхсминистра Розснберга. Впоследствии профессор теологии университета в Эрлангене. Фу, как нехорошо. После грабежа русских церквей и музеев - да в теологию... Бог не любит двурушников. Как, впрочем, и земные его дети.
Звоню в Мюнхен.
- Здесь Форедж.
- Добрый вечер, господин Форедж.
- Добрый вечер.
- Вас беспокоит писатель, представляющий советскую газе...
- Советскую?! Какое вы имеете право звонить в частный дом? Кто вам позволил набирать мой номер?! Что за безобразие, в конце кон...
Я не отказал себе в удовольствии: "око за око, зуб за зуб"; началась истерика, можно бросить трубку; объясняться с такого рода контрагентами бесполезно, зряшная трата нервов и времени. Зоологизм ненависти слеп, а потому - неизлечим.
Звоню в Эрлаген.
- Господин Адачьберт Форедж умер, - ответил мне после паузы дребезжащий старческий голос, - пожалуйста, не звоните сюда больше.
6
И снова справочная служба; на сей раз прошу дать мне телефон МВД ФРГ, парламентского статс-секретаря фон Шеелера.
- О, здравствуйте, господин Семенов, - ответил помощник, - нам все рассказала директор газеты "Цайт" графиня Дёнхоф, мы в курсе. Пожалуйста, свяжитесь с господином Гаснером, это руководитель подразделения, занимающегося поиском краденых произведений культуры, а также охраной памятников старины. Его телефон очень прост - 781, всего три цифры, так называемый оперативный номер, или же второй, городской, 51.433.
Конечно же я позвонил по оперативному, интерес во всем - прежде всего!
- Добрый день, господин Семенов, я ждал вас. Приезжайте, поговорим не по телефону.
Мы уговорились о времени приезда, я положил трубку и только тогда позволил себе посмеяться: "поговорим не по телефону", да еще в устах сотрудника полиции, звучит очень забавно.
Господин Гаснер прекрасно держал себя, хотя в глазах его было недоумение, настоянное на опасливом интересе: он впервые говорил с советским визитером, я был первым в этом здании МВД ФРГ, в небольшом кабинете, беленном гладкой краской, словно в больнице. К господину Гаснеру присоединился коллега, и мы начали собеседование.
- Мы бы рады помочь господину Штайну, но вы должны понять нас, юристов, говорил господин Гаснер. - Мы требуем доказательств! Мы бессильны предпринять что-либо, пока не хватает главного недостающего звена: если согласиться с предположением Штайна, что Янтарная комната была действительно вывезена из Кенигсберга, то каков был ее путь в Геттинген?! Если мы примем на веру версию господина Штайна, что сокровище укрыто в шахте "Виттекинд", что в Фольприхаузе, то каковы номера вагонов, прибывших туда с севера?! Доказательства! Мы ждем их с нетерпением! Я, кстати, приготовил для вас информацию, которой вы вправе поделиться с господином Штайном: по новым сведениям, которые нам удалось получить, из Кенигсберга зимой сорок четвертого вышли три судна - "Гойя", "Густлоф" и "Бранденбург". Что касается первых двух, то они были потоплены, а их поисками занимались ваши польские коллеги, они интересуются судьбою польских культурных ценностей... Однако, по нашим данным, "Бранденбург" потоплен не был. Более того, это судно якобы, - господин советник МВД предостерегающе поднял палец, - я подчеркиваю, я к о б ы, приняло на борт один железнодорожный вагон в конце 1944 года в Штеттине. Опять-таки я к о б ы на судно пришло предписание доставить этот вагон в Геттинген. Может быть, эта информация послужит нитью для вашего друга из Штелле? В добрый час! Федеральное правительство лишь тогда сможет затратить деньги на поиски в затопленной шахте, когда документы будут неопровержимы, - иначе мы не умеем поступать, такие уж мы люди!
...Через два дня после того, как первая корреспонденция о Штайне и его поисках культурных ценностей была опубликована в "ЛГ", мне начали поступать письма.
Директор Института по исследованию и розыску подземных складов в Пассау господин Луи Барш предложил свои услуги: "Возьму лишь половину клада, и то деньгами, но пусть сначала мне позволят поднять клад Наполеона в белорусских озерах".
Раздался телефонный звонок:
- Добрый день, это Энтони Тэрри, заведующий европейским бюро лондонской газеты "Санди таймс". Пришлите мне, пожалуйста, текст вашей корреспонденции, я связан со Штайном уже несколько лет, меня интересует это дело! Ах, у вас еще у самого нет газеты?! Хм-хм. Хорошо, я куплю в Париже и отправлю перевод Штайну, он очень ждет. Запишите мои номера телефонов, нам следует увидеться.
Энтони Тэрри - один из наиболее известных представителей британской журналистики в Западной Европе. Любопытно. Вот уж никак не думал, что статья может вызвать такую реакцию.
Снова звонят, на этот раз журналисты из столицы ГДР:
- Добрый день, наш ученый, доктор Пауль Колер, хочет обсудить с тобою проблемы дальнейшего поиска, он отдал этому делу добрых пятнадцать лет и готовит сейчас свою публикацию для журнала "Фрайе Вельт".
Последний звонок, ночной, поднял меня с кровати. Глухой голос, чуть надтреснутый, но сильный:
- Я бы не советовал вам продолжать то дело, которое вы пытаетесь раскручивать. Впрочем, пенять придется на себя. Спокойной ночи.
...Тем не менее, когда часы на кирхе пробили полночь, я подошел к окнам своего одинокого домика и опустил ставни. Вот так-то. Один - ноль в их пользу.
Глава,
в которой рассказывается о том, как убивал, жег и грабил наши музеи фашист Ментен, а также о версии коммуниста Пауля Колера и продолжении поиска Георга Штайна
1
...Дела, связанные с похищением картины, - не редкость на Западе; картины, скульптуры - суть вложение капитала; здесь мало кто руководствуется соображениями духовности, приобретая полотно современного или античного художника; искусство разнесено по каталогам, цены проставлены, эксперты из банков дают рекомендации, просчитав свой ответ на электронно-вычислительных машинах, что стоит покупать, с чем повременить; ныне хорошо идет Пикассо, завтра, глядишь, рынок выявит интерес к девятнадцатому веку, потом, наоборот, ринется к Элу Лисицкому и русскому авангарду во главе с Ларионовым и Гончаровой. Совсем недавно грабители зверски убили восьмидесятилетнюю вдову Василия Кандинского в Швейцарии;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Попытка обелить Гитлера, "подправить" его портрет, "объективизировать" не что иное, как желание обелить нацизм. Не все это понимают на Западе. А это - тревожно, ибо столь угодное человеческому сердцу качество: отринуть злое, сохранить в душе доброе, может - при определенных условиях, в первую голову экономических, когда скачут цены, царствует неуверенность в завтрашнем дне, растет страх перед войною, - быть использовано теми ультраправыми, которые ищут идеал будущего в примерах прошлого, но никакие в научном исследовании возможностей дня завтрашнего; идеал их прошлого определенно однозначен - это фашизм.)
- Когда была развернута экспозиция? - спросил я гида, то и дело поглядывавшего на часы.
- Давно.
- До войны?
- А меня тогда еще и не было, - засмеялся парень. - Откуда же я могу знать?!
...Об этом знал другой человек, в Геслау, таком же маленьком городке, да и в прекрасном средневековом Ротенбурге-об-дер-Таубер тоже живут люди, которые кое-что помнят о таинственном замке Кольмберг.
А знали они и помнили то, что в старые времена именно через Кольмберг шла дорога с севера, с Балтики, на Зальцбург, а оттуда в Теплицзее, к тому озеру, где начальник СС Эрнст Кальтенбруннер в последние недели воины у т о п и л множество ящиков - громадных, водонепроницаемых, без опознавательных знаков.
- Унбехавен - нацист низкого ранга, - сказали мне в Геслау, - что-то идентичное капитану, не больше... Хотя самые страшные люди - это исполнители... Он был в окружении рейхсминистра оккупированных восточных территорий Альфреда Розенберга вместе с Адальбертом Фореджем. Именно по каналу Унбехавен - Форедж (племянничек) замок был оборудован под хранилище ценностей, вывезенных из Советского Союза.
- Что значит "канал"? - спросил я.
- Здесь масса вопросительных знаков, - ответили мне. - "Канал" - это способ общения между двумя единомышленниками... Можно только предполагать... Кое-кто считает, что сын Фореджа, Эрл, не был отправлен на фронт именно взамен за эту услугу Розенбергу... А услуга действительно весьма серьезна: кто бы мог подумать, что в замке старого дипломата оборудован тайный склад похищенных музейных ценностей?! Унбехавен был не только в курсе этой сделки, не только помог ей свершиться, - он знал что-то очень секретное о бизнесе "Розенберг Форедж". Потому-то он и смог - по прошествии лет - стать владельцем замка. Но откуда у него пятнадцать миллионов марок на реставрацию Кольмберга?! Откуда такие деньги у скромного дорожного мастера?! Может быть, все это связано с гибелью Бэра?
- Кто такой Бэр?
- Странный человек... Нацист, прибалт, работал с Розенбергом, прибыл в Кольмберг вместе с колоннами грузовиков, набитых ящиками с полотнами Рафаэля, Врубеля, Тициана, Серова, Мурильо, Поленова, Васнецова. Он, как явствует официальная версия, покончил с собою вскоре после окончания войны. Почему? Врачей в Кольмберг не вызывали, никакого вскрытия не было... А ведь Розенберг тоже был балтийским немцем... Как и Бэр... И прислал в начале сорок пятого к Фореджу именно Бэра... А когда после войны в Кольмберге появился Унбехавен, Бэр "покончил с собою". А Бэр знал очень многое - если даже не все - по поводу тех ценностей, которые прошли через Кольмберг на юг и которые хранились там...
- Их вывезли из замка до окончания войны? Мой собеседник усмехнулся:
- Окончание войны я встретил в концлагере; нас, молодых христиан, обвинили в подрывной деятельности ранней весной сорок пятого...
5
Снимаю трубку телефона, набираю цифры "118" и дожидаюсь привычного ответа: "Добрый день, справочная служба, чем я могу вам помочь?"
Говорю:
- Вы можете мне помочь, если разыщете телефон господина Эрла Фореджа, проживающего в Мюнхене, и его дяди, доктора Адальберта Фореджа, дом которого находится в Эрлангене.
- Одну минуту, пожалуйста.
(Вы можете мучить вопросами людей, сидящих на телефонах, десять, пятнадцать минут, пусть вас интересует адрес или телефон какой-нибудь бабушки в маленькой деревушке Шварцвальда - что ж, раз нужно - значит, нужно, будут искать, найдут, ни грана раздражения, это карается увольнением, а работу найти куда как трудно, а христа ради здесь не подают, помрешь с голода! Впрочем, видимо, сказывается и долгое притирание населения к НТР; справка, как нечто экономящее время, то есть самый дефицитный общественный п р о д у к т, есть ежеминутная необходимость для к а ж д о г о. Большая экономия начинается с малого - прежде всего с экономии минуты и нервов.)
- Итак, мой господин, - счастливо сообщил служащий бюро справок, - вот интересующие вас телефоны в Мюнхене и Эрлангене, записывайте, пожалуйста...
Я записал.
Форедж Эрл - 089/85.19.41. Это Мюнхен. Адальберт Форедж - 09131/41623. Работник штаба рейхсминистра Розснберга. Впоследствии профессор теологии университета в Эрлангене. Фу, как нехорошо. После грабежа русских церквей и музеев - да в теологию... Бог не любит двурушников. Как, впрочем, и земные его дети.
Звоню в Мюнхен.
- Здесь Форедж.
- Добрый вечер, господин Форедж.
- Добрый вечер.
- Вас беспокоит писатель, представляющий советскую газе...
- Советскую?! Какое вы имеете право звонить в частный дом? Кто вам позволил набирать мой номер?! Что за безобразие, в конце кон...
Я не отказал себе в удовольствии: "око за око, зуб за зуб"; началась истерика, можно бросить трубку; объясняться с такого рода контрагентами бесполезно, зряшная трата нервов и времени. Зоологизм ненависти слеп, а потому - неизлечим.
Звоню в Эрлаген.
- Господин Адачьберт Форедж умер, - ответил мне после паузы дребезжащий старческий голос, - пожалуйста, не звоните сюда больше.
6
И снова справочная служба; на сей раз прошу дать мне телефон МВД ФРГ, парламентского статс-секретаря фон Шеелера.
- О, здравствуйте, господин Семенов, - ответил помощник, - нам все рассказала директор газеты "Цайт" графиня Дёнхоф, мы в курсе. Пожалуйста, свяжитесь с господином Гаснером, это руководитель подразделения, занимающегося поиском краденых произведений культуры, а также охраной памятников старины. Его телефон очень прост - 781, всего три цифры, так называемый оперативный номер, или же второй, городской, 51.433.
Конечно же я позвонил по оперативному, интерес во всем - прежде всего!
- Добрый день, господин Семенов, я ждал вас. Приезжайте, поговорим не по телефону.
Мы уговорились о времени приезда, я положил трубку и только тогда позволил себе посмеяться: "поговорим не по телефону", да еще в устах сотрудника полиции, звучит очень забавно.
Господин Гаснер прекрасно держал себя, хотя в глазах его было недоумение, настоянное на опасливом интересе: он впервые говорил с советским визитером, я был первым в этом здании МВД ФРГ, в небольшом кабинете, беленном гладкой краской, словно в больнице. К господину Гаснеру присоединился коллега, и мы начали собеседование.
- Мы бы рады помочь господину Штайну, но вы должны понять нас, юристов, говорил господин Гаснер. - Мы требуем доказательств! Мы бессильны предпринять что-либо, пока не хватает главного недостающего звена: если согласиться с предположением Штайна, что Янтарная комната была действительно вывезена из Кенигсберга, то каков был ее путь в Геттинген?! Если мы примем на веру версию господина Штайна, что сокровище укрыто в шахте "Виттекинд", что в Фольприхаузе, то каковы номера вагонов, прибывших туда с севера?! Доказательства! Мы ждем их с нетерпением! Я, кстати, приготовил для вас информацию, которой вы вправе поделиться с господином Штайном: по новым сведениям, которые нам удалось получить, из Кенигсберга зимой сорок четвертого вышли три судна - "Гойя", "Густлоф" и "Бранденбург". Что касается первых двух, то они были потоплены, а их поисками занимались ваши польские коллеги, они интересуются судьбою польских культурных ценностей... Однако, по нашим данным, "Бранденбург" потоплен не был. Более того, это судно якобы, - господин советник МВД предостерегающе поднял палец, - я подчеркиваю, я к о б ы, приняло на борт один железнодорожный вагон в конце 1944 года в Штеттине. Опять-таки я к о б ы на судно пришло предписание доставить этот вагон в Геттинген. Может быть, эта информация послужит нитью для вашего друга из Штелле? В добрый час! Федеральное правительство лишь тогда сможет затратить деньги на поиски в затопленной шахте, когда документы будут неопровержимы, - иначе мы не умеем поступать, такие уж мы люди!
...Через два дня после того, как первая корреспонденция о Штайне и его поисках культурных ценностей была опубликована в "ЛГ", мне начали поступать письма.
Директор Института по исследованию и розыску подземных складов в Пассау господин Луи Барш предложил свои услуги: "Возьму лишь половину клада, и то деньгами, но пусть сначала мне позволят поднять клад Наполеона в белорусских озерах".
Раздался телефонный звонок:
- Добрый день, это Энтони Тэрри, заведующий европейским бюро лондонской газеты "Санди таймс". Пришлите мне, пожалуйста, текст вашей корреспонденции, я связан со Штайном уже несколько лет, меня интересует это дело! Ах, у вас еще у самого нет газеты?! Хм-хм. Хорошо, я куплю в Париже и отправлю перевод Штайну, он очень ждет. Запишите мои номера телефонов, нам следует увидеться.
Энтони Тэрри - один из наиболее известных представителей британской журналистики в Западной Европе. Любопытно. Вот уж никак не думал, что статья может вызвать такую реакцию.
Снова звонят, на этот раз журналисты из столицы ГДР:
- Добрый день, наш ученый, доктор Пауль Колер, хочет обсудить с тобою проблемы дальнейшего поиска, он отдал этому делу добрых пятнадцать лет и готовит сейчас свою публикацию для журнала "Фрайе Вельт".
Последний звонок, ночной, поднял меня с кровати. Глухой голос, чуть надтреснутый, но сильный:
- Я бы не советовал вам продолжать то дело, которое вы пытаетесь раскручивать. Впрочем, пенять придется на себя. Спокойной ночи.
...Тем не менее, когда часы на кирхе пробили полночь, я подошел к окнам своего одинокого домика и опустил ставни. Вот так-то. Один - ноль в их пользу.
Глава,
в которой рассказывается о том, как убивал, жег и грабил наши музеи фашист Ментен, а также о версии коммуниста Пауля Колера и продолжении поиска Георга Штайна
1
...Дела, связанные с похищением картины, - не редкость на Западе; картины, скульптуры - суть вложение капитала; здесь мало кто руководствуется соображениями духовности, приобретая полотно современного или античного художника; искусство разнесено по каталогам, цены проставлены, эксперты из банков дают рекомендации, просчитав свой ответ на электронно-вычислительных машинах, что стоит покупать, с чем повременить; ныне хорошо идет Пикассо, завтра, глядишь, рынок выявит интерес к девятнадцатому веку, потом, наоборот, ринется к Элу Лисицкому и русскому авангарду во главе с Ларионовым и Гончаровой. Совсем недавно грабители зверски убили восьмидесятилетнюю вдову Василия Кандинского в Швейцарии;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73