Вот вошли трое: девушка лет шестнадцати, с нею малыши - лет десять мальчику, девчушке того меньше. Взяли бутылку "коки" на троих, малыши ликуют, пьют дозированно, б л а ж е н н ы м и глотками. Девушка затягивается черным "дукадо". Нога ее выбивает ритм, сначала осторожно, настраивающе, а потом она закрывает глаза, откидывается на подушку - теперь в такт музыке стремительно движутся ее руки, стиснутые в кулачки, а потом малыши начинают плясать, подражая взрослым, бессмысленно, а потому невероятно страшно повторяя в с е движения. Девушка будет сидеть здесь час три, пять, и дети будут танцевать, потом они станут ловить ртом табачный дым, и лишь когда к их сестре подойдет парень (или мужчина, или двое мужчин) и протянет ей о к у р о к, и она жадно затянется марихуаной (или героином, или тертым кокаином, или коноплей), и он что-то шепнет ей на ухо, и она, погладив малышей, скажет им, что скоро вернется, и уйдет развинченно, - вот тогда только маленькие перестанут танцевать и сделаются тихими, испуганными, беззащитными. И они прильнут к тебе, когда ты спросишь для них еще одну бутылку "коки", ту, единственную, они уже выпили, хотя растягивали удовольствие многие часы, и станут отвечать на твои вопросы доверчиво, чисто, но - и это страшнее всего - п о н и м а ю щ е. Они понимали, почему ушла их сестра Эсперанса, они знали, что после трех затяжек б е л ы м люди начинают смеяться беспричинно или очень громко спорить, "такие смешные, просто обхохочешься, на них глядя", а потом они попросят разрешения пощупать ваши руки - сколь вы сильны. Малыши уважают сильных, ибо окружают их люди развинченные, ломкие, усталые, тяжко с о б и р а ю щ и е с я по утрам. Малыши уважают силу, хочу повторить это. Скомпрометировать поколение, целое поколение, разложить его, сделать л и ш н и м, и на этой трагедии возвести идеал силы, когда человек будет казаться верхом совершенства, если не курит марихуану, всего лишь, - таков, видимо, план, разработанный отравителями. Но это - бумеранг, поскольку Система не хочет поклоняться "идеалу такой силы", у Системы уже давно есть свои "идеалы". И в противовес "развинченным" воспитывают холодноглазых ненавистников, подозрительных, отталкивающих все непонятное расистов, полагающихся более на автомат, чем на собеседование. Американская провинция ныне - а она громадна рекрутирует в ряды "холодноглазых" сотни тысяч добровольцев, и это очень тревожно, ибо мещанство угрожает цивилизации вне зависимости от того, на каком языке оно говорит. Впрочем, есть ли язык у мещан? Если рассматривать язык как средство для обмена идеями, то есть новым, он отсутствует; обмениваются п р и в ы ч н ы м, нового страшатся, бегут его, а если не удается избежать запрещают, шельмуют, издеваются над ним...
(Гитлер "недоброй эпохой" считал эпоху Горького, Маяковского, Брехта, Пикассо, Шолохова, Эйзенштейна, Чаплина, Прокофьева, Жан-Ришара, Блока, братьев Васильевых, Пастернака, Гарсии Лорки, Мейерхольда, Хемингуэя, Томаса Манна, Вахтангова, Чапека...
А ведь этот список великих можно продолжить.
Страшно: недоучившийся мещанин, истерик и кликуша с м о г сжечь книги, ноты и картины всех тех, о ком я вспомнил выше. С ж е г! И этому аплодировали холодноглазые недоучки с хорошо развитой мускулатурой, в тщательно отутюженных брючках.)
...Девушка вернулась через час - белоглазая, растерзанная. Она как-то странно посмотрела на детей, усмехнулась мне, отвалилась на грязную подушку, и снова руки ее стали конвульсивно сжиматься в такт электромузыке. Малыши, словно щенки, бросились к ней, прижались, словно бы искали защиты, а может, отдавали себя, чтобы защитить сестру.
Позже, часам к десяти, начали приходить парни в майках с портретами ультралеваков.
Те же движения, повторяющие металлостружечный ритм музыки, что и у всех здешних обитателей, то же о т с у т с т в и е во взгляде. Оно продолжается, это отсутствие, долго, невыносимо долго, полчаса, а то и час. Потом, прочувствовав, что ли, посетителей (пожалуй что, именно так "прочувствовав"", ибо и эти, в майках, казалось, не видели никого окрест), типы лезут в карман и кладут перед собою на столик коробки "Мальборо", достают оттуда несколько сигарет, одну откладывают в сторону, сразу заметно самоделка.
И снова - отсутствие во взгляде, о ж и д а н и е.
Словно бабочка на огонек, из темноты бара подсел к моим соседям юноша связка книг заткнута за пояс, видимо, пришел сюда прямо с лекций.
Мой сосед в майке подвинул пареньку сигарету с марихуаной - мизинцем. Паренек передал деньги под столом (ага, вот для чего здесь столики укрыты драными скатертями с бахромой!), взял сигарету, исчез в темноте.
И пошло. Один за другим подлетали юноши и девушки, прямо-таки страшно было смотреть на это. Какие-то новые звуки наполнили темноту бара - вздохи, плач, быстрые возгласы.
Вдруг появился мужчина средних лет, в костюме. Соседи сразу же убрали со стола одну пачку "Мальборо", две других оставили, начали громко, подчеркнуто громко, говорить о лекции "дона Анхела", о том, что он - явный человек Франко, что его надо вздернуть: камуфляж политикой - так называется этот прием у "жучков от наркотиков", за такого рода разговоры сейчас не б е р у т, зато симпатии посетителей на их стороне: в Испании ненавидят франкизм и Франко. Даже те старики, которые боготворят Франко, вынуждены защищать свою позицию, вздыхая: "Да, он, конечно, ошибался, но тем не менее кто может спорить, что он был выдающейся личностью? Победить такого сильного противника, как коммунисты, обыкновенный человек не мог бы". Сейчас еще добавляют: "Победить такого мужественного, талантливого противника, как коммунисты". Мол, глядите, как мы объективны, и вам не грех быть такими же, хотя бы по отношению к мертвому уже Франко.
Мужчина, осмотревшись, подошел к столику тех, кто был в майках:
- Я бы купил немного п е п л а.
У соседей по столу глаз натренированный.
- Сеньор хочет купить пепел? Но ведь пепел в Испании пока еще бесплатен. Если же у вас нет сигареты - пожалуйста, мы угостим вас.
(Коли мужчина - полицейский, то парни тем не менее подставились: цена на сигареты в Испании высока, особенно на ввозные, отчего такая щедрость?)
Мне, однако, кажется, что власть имущие сейчас закрывают глаза на о ч е в и д н о е: в Испании, этом бастионе католичества, наркотики ныне расходятся с угрожающим нарастанием. В 1975 году полиция обнаружила всего двести шестьдесят граммов героина, в 76-м - полтораста, а за первые пять месяцев 1977 года полиция арестовала уже семь килограммов дьявольского товара.
А если бы не великолепная работа служебной собаки-ищейки, натренированной на запах героина, испанским полицейским пришлось бы иметь дело уже с несколькими десятками килограммов. После того как собака обнаружила в римском аэропорту т о в а р, упакованный в чемодан, следовавший из Бангкока в Барселону, было принято решение изъять наркотик; оставили несколько граммов, достаточных для того, чтобы задержать тех, кто возьмет чемодан в Барселоне, улика для суда. В Барселоне агенты полиции заметили двух высоких парней и "махонького", который неотступно следовал за ними. Парни получили чемодан с т о в а р о м. "Махонький" чуть не прилип к ним, не отставал ни на шаг. Их взяли разом. Выяснилось, что "махонький" из Сингапура должен стать шефом двух высоченных голландцев, - они бы узнали его по паролю. Пока что он следил за к у р ь е р а м и: сколь надежны, не волокут ли за собой хвост.
Следствие установило, что сингапурец принадлежал к тайному обществу "Триада". Эта организация глобальна. В римской прессе был назван один из ее филиалов - "Во шинг Во"...
Марихуане, ее вторжению в США пытаются противопоставить медицину: ныне за океаном детские психиатры стали самой растущей частью специалистов потребность в них огромна. Недавно "Национальный союз встревоженных родителей" сообщил, что самый высокий рост числа беременностей отмечен среди белых девочек моложе пятнадцатилетнего возраста. "Институт планирования семьи имени Алена Гутмехера" установил, что в Вашингтоне проституцией начинают заниматься с 12-13 лет. В школах крупных городов повсеместно курят марихуану. В результате вандализма ремонт в классах, утверждает Джордж Джонс в журнале "Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт", обходится налогоплательщикам в 600 миллионов долларов. На учителей ежегодно совершается 70 тысяч нападений.
Директор "Детского центра" госпиталя Меклин, штат Массачусетс, Питер Залцман сказал недавно:
- Депрессия - это заболевание, которое психиатрия еще десять лет назад не распознавала в детях. Сейчас она выявляется в качестве симптомов: самоубийства, сверхактивность, ипохондрия, преступность.
То же - среди студенчества. Джордж Джонс приводит слова одного из докторов: "В отличие от самоубийств среди пожилых людей, которые вызваны разочарованием в жизни и приближением смерти, самоубийства среди молодых вызваны желанием не дать жизни р а з в е р н у т ь с я. Это депрессия в ее крайнем выражении".
3
...В Энну я приехал под вечер. "Смотровая площадка Сицилии", так называют этот город, или "сердце острова", или "столица Эрейских гор". В хорошую погоду отсюда видна Этна, а ведь это - возле Катании, за добрые две сотни верст. Город словно бы взбегает по огромной скале; ощущение такое, будто возносишься с ним вместе.
Если походить по невероятно красивым улицам - они так же красивы, как улицы Неаполя или Катании, - то поначалу и не поймешь разницы, некоего основополагающего отличия этого города. Но ты обязан настроить себя на Энну, п р е д ч у в с т в о в а т ь ее особость: я убежден, что лишь ожидание нового может родить чудо; человек, который уныл, никогда не ощутит о т к р о в е н и я, а ведь не обязательно быть Иоанном, чтобы ощутить это; каждый человек наделен д а р о м, надобно только верить в заданность добра. (А может быть, прав Марк Твен: "Нет зрелища более печального, чем молодой пессимист, - если конечно же не считать старого оптимиста"?)
Главное чудо Энны совершенно необычно: в городе т и х о. И архитектура такая же, как в Неаполе, и женщины так же красивы (самые, впрочем, красивые в Риме; красоту их определяет форма рта, она совершенно поразительна, и глаза - длинные, миндалевидные, с сумасшедшинкой), и юноши так же стремительны, но при этом пластичны в движениях, все вроде бы то же, но, бог мой, какая же тишина в этом городе, невероятная для Италии тишина!
И словно стражи этой тишины, которая является с л ы ш и м ы м выражением дисциплины, сидят на открытой террасе, возле отеля, откуда открывается вид на Сицилию, старики в черном, неторопливо тянут черно-красное вино, говорят мало, смотрят - при внешней заторможенности - стремительно, как истинные охотники, умеющие бить н а в з б р о с, не целясь.
Мафия - феодальна по своей сути. Эту ее феодальность определяет несколько даже истеричное поклонение старшему. Наивность рыцарства членов "святого ордена" проявляется и в том, когда режут безвинного человека, веруя на слово: начальник ошибаться не может, на то он и начальник, "лейтенант", а глядишь, и "заместитель капо".
Феодальность мафии, искусно консервируемая "верхом" в "низших" подразделениях, предполагает убиение в человеке всякого рода эмоций: "тебе поручено пристрелить, похитить, взорвать - делай. Перед всевышним отвечу я". Здесь, в Энне, не взрывают, не похищают, да и режут-то довольно редко. Все эти аксессуары средневековья перемещаются ныне на север страны, поближе к Милану: там, где теперь промышленность, - там деньги, там есть поле для наживы. Однако необходим камуфляж, нельзя быть вороном среди дятлов, заметят сразу. "Верха" давно пообкатались, вполне добропорядочные люди, похожи на врачей, юристов, бизнесменов средней руки. Как быть с исполнителями? Как переместить их на север, хотя бы на один час, для проведения "операции", но так, чтобы возможные свидетели не определили их сразу же как сицилийцев, и не столько по загару, сколько по угловатости и т и х о с т и в большом городе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73