— Ты не узнаешь меня, Майк? Я отрицательно покачал головой — Лет десять — пятнадцать назад — перестрелка в Корригане.
Я не мог вспомнить его и снова покачал головой.
— Я был корреспондентом “Телеграмм”. Меня зовут Бейлис Хенри, но многие называют меня Перчиком. Ты тогда сцепился с Кортесом Джонсоном и его сумасшедшей компанией из Ред-Хук.
— Это было очень давно, приятель.
— В газетах писали, что это было твое первое дело. Ты тогда работал на какую-то страховую компанию...
— Я припоминаю это дело... Да, я вспомнил тебя! — Мне никогда в жизни не приходило в голову кого-то благодарить. Я прошел через всю эту проклятую войну без единой царапины, а в той идиотской заварушке меня чуть не убили. — Спасибо тебе, Бейлис!
— Это тебе спасибо, Майк. Ты дал мне сенсационный материал. — Бейлис улыбнулся.
— Ну а теперь ты над чем работаешь?
— Черт возьми, только что произошло событие, достойное моего пера, — Майк Хаммер снова в строю. Я молча отхлебнул пива.
— Что с тобой стряслось?
— А что?
Я старался говорить бодро, но старую газетную лису нельзя было провести.
— Не унывай, Майк. Ты всегда был и остаешься любимым героем моей колонки криминальных новостей. Даже когда я не писал о тебе, то все равно следил за твоими подвигами по газетам. И сейчас, голову даю на отсечение, ты не просто так пришел сюда. Сколько лет ты бездельничал?
— Семь.
— Семь лет назад ты бы не стал наставлять пистолет на Сладкоежку.
— Тогда мне это было не нужно.
— Выходит, сейчас нужно?
— Да.
Бейлис быстро оглянулся:
— У тебя нет разрешения на оружие, Майк? Я рассмеялся ему в лицо:
— И у Аль Каноне тоже нет. Разве он расстраивается по этому поводу?
Завсегдатаи бара разбрелись по своим столикам, мы больше не возбуждали их интерес. Вышибалы вернулись на свой пост у дверей. Из задней комнаты доносилась танцевальная музыка, заглушавшая шум разговоров.
В такие дождливые вечера всегда происходят разные неприятные вещи, которые круто меняют привычный ход событий. Сейчас наступил именно такой момент.
— Майк, ты опять меня не слушаешь, — раздался голос Бейлиса. — Я уже десять минут говорю в пустоту.
— Извини, приятель.
— О'кей. Я понимаю, так иногда бывает. Хочу узнать только одно.
— Что именно?
— Когда ты наконец перейдешь к делу? Ты ведь пришел сюда что-то узнать?
— Ты слишком много на себя берешь, — заметил я.
— Я могу оказаться полезным для тебя. У тебя на уме что-то серьезное, ведь это место с дурной репутацией. Настоящий бандитский притон. Просто так сюда не приходят. Так что выкладывай, что тебе нужно?
Я подумал и кивнул.
— А что ты можешь предложить? Бейлис широко улыбнулся:
— Тебе — все, что угодно.
Но мне было не до улыбок.
— Ты знаешь человека по имени Ричи Коул?
— Конечно, — не задумываясь выпалил репортер. — Он когда-то снимал комнату надо мной. Он был славным парнем и отличным другом, хотя и занимался крупной контрабандой.
Распутывая клубок событий, очень важно угадать, с чего начать. Переплетение, казалось бы, никак не связанных между собой фактов может вывести тебя на перекресток, где в этот момент совершенно случай-, но находится тот, кто может показать нужное направление. Это переплетение — штука сложная и не такая уж случайная, как может показаться на первый взгляд.
— Он все еще там живет?
— Нет. Перебрался в другое место, у него сейчас неплохая квартирка. Но только он не простой матрос.
— Откуда ты знаешь?
— Ну какой моряк будет снимать шикарную квартиру, когда он по полгода не бывает дома? Я бывал у него, Майк. Мы за компанию выпили немало пива. У Коула много денег, дружище. Запомни это. Тебе бы не мешало в этом смысле брать с него пример.
— Где он живет?
Бейлис улыбнулся еще шире:
— Майк, я уже сказал, что он мой друг. И если у него неприятности, то я не собираюсь увеличивать их число.
— Ты и не сможешь этого сделать. Коул мертв.
— Как?!
— Застрелен.
— Ты что-то знаешь, Майк? Я предчувствовал, что с ним произойдет что-нибудь подобное.
— Почему?
— Я видел его пистолеты. Три из них он держал в чемодане. Кроме того, он несколько раз пользовался моими услугами... — Бейлис помолчал. — Теперь ведь газетчиков не обучают тому, что знаю я. У меня еще сохранились кое-какие связи, которые позволяют мне заработать несколько долларов то там, то тут. И никаких проблем... Я за свою жизнь сделал столько одолжений, что сейчас это возвращается сторицей. Поверь, эта работа не так уж и спокойна, как кажется на первый взгляд. А насчет Коула... Я никогда не задумывался над тем, чем он занимается, но ему всегда требовалась какая-то необычная информация.
— Что значит — необычная?
— Мыслящий человек вроде меня не мог не заметить некоторой странности, потому что его интересовало то, что не должно было интересовать обычного контрабандиста.
— А ты когда-нибудь говорил это Коулу?
— Конечно, но мы оба стреляные воробьи и хорошо понимали друг друга. Я не стал совать нос в его дела.
— Мы можем посмотреть на его квартиру?
— Конечно. Но может быть, сначала ты мне скажешь, кем он был на самом деле?
Бейлис Хенри на самом деле был крепким орешком. Впрочем, проблемы национальной безопасности меня не слишком волновали, и я сказал, что Коул был агентом ФБР и, когда был еще жив, попросил меня кое о чем.
Репортер выразительно пожал плечами и надвинул кепку на самые глаза.
— Ты хоть знаешь, во что впутываешься? — полюбопытствовал он.
— В меня стреляли и раньше.
— Но раньше тебя никогда не убивали.
Ричи жил в кирпичном доме, ничем не отличающемся от большинства добротных, но каких-то безликих домов, в Бруклине. Бейлис сообщил, что его квартира находится на первом этаже и окна выходят во двор. Так что мы обошли дом вокруг, перелезли через забор и незамеченными добрались до нужного окна.
Тонкий луч карманного фонарика осветил диван-кровать, узкий письменный стол и кресло. По обстановке можно было судить о вкусах и пристрастиях хозяина. Ричи привык жить с комфортом. В стенном шкафу висели шинель, форменная куртка и несколько рубашек. В углу стояла пара старых, разношенных башмаков... В ящике я обнаружил смену нижнего белья и пару спортивных маек, но ничего такого, что говорило бы о том, что Коул не тот, за кого себя выдавал.
Ответ на будоражившие меня вопросы я нашел в письменном столе... Для любого другого эта находка не сказала бы ровным счетом ничего, но для меня это был ответ. Ответ, от которого у меня похолодело в душе.
Коул хранил фотографии в обыкновенном дешевом альбоме. Там было множество разных фотографий, где Коул снимался с девушками и парнями, и просто женские лица. Перевернув несколько страниц, я невольно сжал в руке пистолет, потому что на снимке был Коул, сидящий в баре с несколькими американскими солдатами, а рядом с ним была Вельда!
Ее прекрасные черные волосы были стрижены под мальчика, ее грудь, натянувшая блузку, стремилась вырваться наружу, ее влажные губы кому-то улыбались. Один из солдат смотрел на нее с неприкрытым восторгом.
— Ты что-то сказал, Майк? — шепнул Бейлис. Я покачал головой и перелистнул страницу.
— Нет, ничего.
Здесь снова была она, и на следующих страницах тоже. На одном снимке Вельда стояла у пивнушки, позируя с каким-то солдатом, на другом они с тем же солдатом и какой-то девушкой расположились на фоне разрушенного бомбой здания.
Эти снимки, видимо, хранились в альбоме с далеких времен. Шесть из них датировались 1944 годом и были адресованы Коулу в Нью-Йорк, и хотя по виду они выглядели довольно безобидно, можно было все-таки догадаться, что между Вельдой и Коулом были близкие и доверительные отношения. На фотографиях стояло ее имя, выведенное ее любимыми зелеными чернилами. Во мне поднялась волна черной ненависти на Коула. Я был рад, что он мертв, и жалел, что сам не прикончил его.
Я сделал глубокий вдох, медленно выпустил воздух и почувствовал, что Бейлис тянет меня за руку.
— Тебе нехорошо, Майк?
— Нет, все в порядке.
— Ты что-нибудь обнаружил?
— Ничего существенного.
— А что будем делать с оружием? Оно где-то в чемодане.
— Нам оно ни к чему. Пойдем.
— Ты все-таки что-то нашел. Можешь удовлетворить мое любопытство, Майк?
— О'кей, — сказал я. — У меня и у Коула был общий друг.
— Это теперь имеет какое-нибудь значение?
— Возможно. А теперь давай двигать отсюда. Обратно мы выбирались тем же путем, через окно. Я помог Бейлису перебраться через забор и уже готовился спрыгнуть вниз, когда услышал треск древесных сучьев у себя за спиной Я свалился на Бейлиса, выхватил свой сорок пятый и, не зная, откуда могут раздаться выстрелы, выстрелил первым.
Мы услышали удаляющиеся шаги, потом стали открываться окна, послышались проклятия. Мы бросились в том же направлении, но неизвестный бежал слишком быстро, к тому же он имел фору. Из-за угла показалась патрульная машина. Разговаривать с полицией нам сейчас совершенно не хотелось. Отмахав шесть кварталов пешком, мы поймали такси и поехали к бару Эда Дайли. Мне не надо было ничего объяснять Бейлису, в прежние времена он и сам частенько попадал в подобные переделки. Но сейчас он весь трясся от страха.
Вылакав два двойных виски, он взглянул на меня со странным выражением:
— Дьявол! Я так никогда и не научусь держать язык за зубами.
Контора “Пирейдж-брокерз” произвела на меня странное впечатление. Столы, стулья, шкафы для папок, пишущие машинки — и при этом ни одной живой души. Только пожилой мужчина с сединой в волосах сидел в одиночестве в углу и пил кофе. Я подошел к нему.
— Ну? — проронил Рикербай.
Я покачал головой. Он молча смотрел на меня, прихлебывая кофе маленькими глоточками. Этот человек умел ждать. И сейчас он не торопил меня, зная, что рано или поздно все карты будут у него в руках.
— Ты хорошо знал Коула? — поинтересовался я — Полагаю, что да.
— Он вел светскую жизнь?
Тень недовольства пробежала по его лицу, но любопытство взяло верх. Он поставил чашку на стол.
— Может, объяснишь?
— В смысле девочек...
Его лицо снова приняло бесстрастное выражение.
— Ричи был женат, его жена умерла от рака в 1949 году.
— А они были долго знакомы?
— Ричи и Энн выросли вместе. Они оба знали о ее болезни, и все же решили пожениться после войны, но детей не заводили.
— А до свадьбы?
— Я думаю, что они были честны друг с другом.
— Даже во время войны?
— На что ты намекаешь, Майк?
— Кем был Коул во время войны? Он долго молчал, прежде чем ответить:
— Коул был младшим агентом военной разведки, капитаном, потом его перевели в Англию. Но он ничего не рассказывал о своей жизни, да я и не спрашивал.
— Вернемся к девушкам.
— Он не был девственником, если ты это имеешь в виду.
Арт заметил, что его ответ задел меня за живое, но не понимал почему. Я с трудом взял себя в руки:
— С кем он проводил время, когда не был занят на работе?
Рикербай нахмурился:
— Было несколько девушек, но я не в курсе. После того, как умерла Энн, это меня не касалось.
— Но ты знал их?
Он кивнул, вероятно что-то решив для себя.
— Была Грета Кинг, стюардесса с “Америкэн эрлайнс”. Пат Бендер — маникюрша. Они дружили несколько лет. Ее брат Лестер служил вместе с Ричи, но был убит перед самым концом войны.
— Он не похож на любителя легких увлечений.
— А он и не искал кратковременных романов. После смерти Энн все, что ему было нужно, так это какое-нибудь занятие, чтобы отвлечься. Он даже к Алексу Берду редко заглядывал, а если...
— Кто это?
— Алекс, Ричи и Лестер были в одной команде всю войну. Они были отличными специалистами в своем деле и большими друзьями. Лестера убили, потом Алекс ушел в отставку и приобрел птицеферму в Мальборо, а Ричи остался на службе. Когда Алекс вышел в отставку, они потеряли связь. Ты же знаешь принцип этой работы: одинокая жизнь; никаких друзей...
— Это все?
Рикербай поправил очки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20