Некоторое время король пребывал в задумчивости, потом поднялся и стал ходить из угла в угол.
— А откуда им знать? — сказал он наконец, остановившись перед тремя собеседниками. — Во имя Луты они не смогут и подумать, что кто-то, кроме истинного короля, сидел на троне хотя бы час.
Леопольд сопоставлял героическую фигуру американца и свою бесцветную роль в событиях, которые привели его к коронации. Он сердцем почувствовал, что старый фон дер Танн сожалеет, что королем оказался не американец, и поэтому возненавидел старика, а теперь начал ненавидеть и самого американца.
Принц Людвиг стоял, опустив голову, пока король говорил. Его здравый смысл подсказывал ему, что предположения короля вполне обоснованны, но он сожалел, что столь мудрая мысль пришла в голову не ему, а королю. Выражение же лица Бутцова показывало, что он недоволен неблагодарностью короля.
Первым заговорил Барни:
— Полагаю, что Его Величество правы. Сегодня же я уеду из дворца под покровом темноты и пересеку границу завтра вечером. Так люди никогда не узнают правды.
Леопольд вздохнул с облегчением.
— Мы должны наградить вас, мистер Кастер, — сказал он. — Назовите то, что в наших силах осуществить, и это будет вашим.
Барни подумал о девушке, которую любил, — но не стал упоминать ее имени: он знал, что теперь она не для него.
— Я ничего не желаю, Ваше Величество, — наконец ответил он.
— Денежная награда? — предложил Леопольд, и тут Барни не сдержался. Его лицо вспыхнуло, подбородок вздернулся, и с языка чуть не слетели горькие обидные слова. Однако он не произнес их, повернулся спиной к королю, расправил плечи и медленно вышел из комнаты.
Фон дер Танн, Бутцов и Леопольд Лутский стояли молча, когда американец прошел мимо них. То, как Барни вышел из комнаты, было оскорбительно для короля. Он покраснел от гнева.
— Бутцов, — крикнул он, — верни этого парня назад. Он должен получить урок, как вести себя в присутствии королей.
Бутцов заколебался:
— Он рисковал жизнью ради Вашего Величества десятки раз, — упрекнул его лейтенант.
Леопольд рассердился еще больше.
— Не унижайте его, сир, — посоветовал фон дер Танн. — Он заслужил от вас лучшую награду… чем вот это.
Король вновь начал мерить комнату шагами и снова остановился.
— Мы не станем обращать внимания на его дерзость, — решил он, — и это будет нашей королевской наградой за его верную службу. Я бы сказал — это больше, чем он заслуживает.
Когда Барни торопливо шел через дворец в свои новые апартаменты, чтобы получить оружие и приказать оседлать ему лошадь, он неожиданно столкнулся с девушкой, которая стояла у окна и печально разглядывала невеселый ноябрьский пейзаж. На сердце у нее было так же тоскливо, как и за окном.
На звук шагов Барни она обернулась — и на нее посмотрели серые глаза ее короля. Секунду они молчали.
— Простит ли меня ваша светлость? — спросил американец.
Вместо ответа девушка закрыла лицо руками и опустилась в кресло у окна. Барни подошел ближе и встал перед ней на колени.
— Не надо, — попросил он, увидев, что девушка отчаянно рыдает. — Прошу вас, не надо. — Он думал, что Эмма плачет от обиды на то, что целовала не короля, а другого мужчину. — Никто, кроме вас и меня, не знает о том, что было между нами, — продолжил Барни, — никто и не должен знать. Я пытался объяснить вам, что я не Леопольд, но вы не верили мне. И в том нет моей вины, что я люблю вас и всегда буду любить. Скажите, что вы прощаете меня за цепочку странных обстоятельств, которая обманула вас и заставила отдать свою любовь не тому, кому она предназначена. Простите меня, Эмма!
В конце коридора за их спиной внезапно и бесшумно возникла фигура высокого человека. Увидев Барни и девушку в кресле, человек остановился. Это был король.
Девушка заглянула в глаза американца, низко склонившегося над ней.
— Я никогда не прощу вас, — воскликнула она. — Никогда — потому что люблю вас, хоть и помолвлена с королем.
Барни Кастер пылко обнял ее. Эмма сначала попыталась сделать вид, что избегает его объятий, но потом утихла, тоже обняла Барни за шею, и ее губы ответили на его поцелуй. Она подняла взгляд выше плеч Барни — и вдруг в ее глазах мелькнул страх. Она мгновенно вырвалась из объятий американца.
— Отпустите меня! — прошептала она. — Отпустите! Там король!
Барни вскочил на ноги, обернулся и увидел Леопольда. Король приблизился.
— Ты пытался лишить меня короны, — воскликнул он дрожащим голосом, — а теперь вознамерился отнять у меня законную невесту! Эмма, немедленно ступай к своему отцу! А что до тебя, ты еще узнаешь, что значит вмешиваться в дела королей!
Барни окончательно понял, в какое положение поставила его любовь принцессу Эмму. Все помыслы американца теперь были только о ней. Наклонившись к девушке так, чтобы король мог слышать, он сказал ей:
— Теперь ваша светлость знает всю правду и то, что я не король. Единственное, о чем я прошу, — простить мой обман. А теперь идите к отцу, как приказал король.
Девушка медленно повернулась. Ее сердце разрывалось между любовью к этому человеку и долгом перед тем, с кем была помолвлена в детстве. Но ее унаследованный инстинкт подчиняться самодержцу был очень силен, и приверженность традициям и законам общества накрепко сковала ее.
Она с рыданиями побежала по коридору, не забыв, однако, сделать реверанс королю.
Когда она ушла, Леопольд повернулся к Кастеру. В узких серых глазах монарха светилась злоба.
— Можешь идти своим путем, — холодно проговорил он. — Мы даем тебе сорок восемь часов на отъезд из Луты. Если же ты вернешься, то лишишься жизни.
Американец еле удержал гневные обвинительные слова. Он должен покориться судьбе — ради Эммы. Чуть наклонив голову в сторону Леопольда, Барни повернулся и зашагал в свои апартаменты.
Полчаса спустя он уже был готов спуститься во двор, где конюх седлал для него лошадь. И тут в его комнату вихрем влетел Бутцов.
— Ради всего святого, уезжайте отсюда поскорей! — воскликнул лейтенант. — Король передумал, и сейчас сюда идет офицер с отрядом солдат, чтобы арестовать вас. Леопольд поклялся повесить вас за предательство. Принцесса Эмма оттолкнула его, и теперь король в бешенстве.
Ноябрьские сумерки уступили место ночной тьме, когда два человека выехали из дворца и повернули лошадей на север, к ближайшей границе Луты. Они скакали всю ночь и остановились только днем на отдаленной ферме, чтобы накормить лошадей и перекусить самим, а потом снова отправились в путь.
Настал день, когда путники заметили группу всадников далеко позади. Но граница была совсем рядом, так что они не слишком опасались погони.
— В тысячный раз прошу тебя, Бутцов, поверни назад, пока не поздно, — сказал Кастер.
Но тот только упрямо покачал головой. Вскоре они добрались до большого гранитного обелиска, отмечавшего границу между Лутой и могучей соседней державой. Барни протянул руку Бутцову.
— Прощай, старина, — сказал он. — В Луте я познал не только королевскую неблагодарность, но и нечто противоположное — дружбу смелых мужчин. А теперь поторопись назад и скажи им, что я перешел границу, чтобы не попасть в их руки. Пусть они подумают, что ты преследовал меня, а вовсе не помогал добраться до границы.
Но Бутцов снова покачал головой.
— Я сражался с тобой плечом к плечу, мой друг. Я называл тебя королем и после этого никогда не смогу верой и правдой служить тому трусу, который сейчас сидит на троне Луты. И пока мы ехали сюда из Луштадта, я решил, что лучше вместе с тобой выращивать кукурузу в Небраске, чем служить при дворе неблагодарного негодяя.
— Нет, все-таки ты упрямый голландец, — с улыбкой отозвался американец и похлопал по плечу своего боевого товарища.
За их спинами послышался топот копыт. Путники пришпорили лошадей, и Барни Кастер галопом пересек северную границу Луты аккурат впереди лутской кавалерии — так же, как и его отец тридцать лет тому назад. Вот только отца сопровождала принцесса, а его сына — лишь самый верный солдат короля.

Часть вторая
1
БАРНИ ВОЗВРАЩАЕТСЯ В ЛУТУ
— В чем дело, Вики? — спросил Барни свою сестру. — Ты выглядишь какой-то раздраженной.
— Я и в самом деле раздражена, — ответила девушка с улыбкой. — Не хочу я сегодня играть в бридж, предпочитаю поехать кататься с лейтенантом Бутцовом. Ведь он сегодня последний день с нами.
— Да, знаю, и расстроен этим. Но скажи на милость, с какой стати ты обязана играть в бридж, если сама не хочешь этого?
— Я обещала Маргарет, что приеду, — им недостает одного игрока. Она заедет за мной на машине.
— Где вы собираетесь играть? На Четвертой улице? — спросил Барни.
Сестра кивнула.
— Знаешь, что я заметила в прошлый раз? Ты мысленно бродил где-то по своей Луте и Старому лесу и совсем не обращал внимания на игру.
— Ладно, Вики, — примирительно ответил Барни. — Возможно, Берт опять испортит свою машину, и тогда тебе не надо будет ехать.
— Ничего не выйдет. Маргарет пришлет его за мной в той жуткой немытой колымаге.
— Тогда тебе действительно ничего больше не остается, — ответил Барни.
— Да, не остается, — засмеялась Виктория. — Тащиться куда-то с Бертом на этой бочке с колесами под названием «Форд».
После того как она уехала, Барни со своим деловым партнером и Бутцовом пошли прогуляться по маленькому городку Беатрис — от дома до кукурузной мельницы, приносившей Барни его основной доход.
— Я очень расстроен, что ты уезжаешь от нас, Бутцов, — признался деловой партнер Барни. — Грустно потерять тебя, но вдобавок это означает и потерю Барни. Он постоянно ищет повод уехать обратно в Луту. Учитывая риск начала войны и то, что ты будешь там, не знаю уж, что могло бы удержать Барни в Беатрис.
— Не знаю, насколько справедливо, чтобы мои друзья оставались здесь, когда я уеду, — серьезно ответил лейтенант. — Я не говорил тебе, Барни, что все изложено вот в этом письме? — И он похлопал себя по нагрудному карману, где лежало письмо в иностранном конверте.
Кастер вопросительно взглянул на Бутцова.
— Помимо известия, что война между Австрией и Сербией представляется неотвратимой и Лута, вне всякого сомнения, будет втянута в нее, мой корреспондент советует нам быть начеку, потому что Леопольд выслал своих соглядатаев сюда, в Америку, на розыски тебя и меня. Но фон дер Танн хочет, чтобы я вернулся в Луту. Он обещает обеспечить мне защиту, и теперь, когда страна в опасности, не остается ничего иного. Я просто не могу не ехать.
— Хотел бы я отправиться с тобой, — вздохнул Барни. — Если бы не эта старая мельница, я бы тоже поехал, но Берт хочет в отпуск на лето, и поскольку большую часть времени в последние два года я отсутствовал, то сейчас обязан остаться.
Пока они разговаривали, день склонился к вечеру. На небе собрались темные тучи, явно надвигалась гроза. В это время на улице какой-то человек спрятался за автофургоном, припаркованным к обочине, наблюдая за домом, куда вошли трое собеседников. Он внимательно следил за рабочими мельницы. Когда подошел конец рабочего дня и все отправились по домам, он засуетился и стал нервно перекладывать из руки в руку какой-то пакет, причем весьма осторожно.
Но вот все окончательно разошлись. Странный человек высунулся было из-за фургона, но тут из одного строения вышел ночной сторож, и человек нырнул обратно. Он проследил, как сторож сделал обход территории и вернулся в свою сторожку. Потом незнакомец двинулся к зданию склада, сжимая в правой руке свой странный пакет.
Неожиданно сторож столкнулся с тремя друзьями. Те удивленно посмотрели на него.
— Э, который же теперь час? — воскликнул Кастер и, глянув на часы, рассмеялся. — Опять мы опоздали к ужину! Пошли, выйдем коротким путем.
Пожелав сторожу доброй ночи, Барни и его друзья заторопились к выходу.
С противоположной стороны к зданию мельницы приблизился незнакомец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39