На хвосте у Барни висела погоня. Он еще прибавил газу и посмотрел на спидометр. Семьдесят пять миль в час… семьдесят семь!
— Ничего себе! — пробормотал Барни, увидев, что стрелка спидометра колеблется у цифры «80», но осмелился осторожно прибавить еще.
Восемьдесят пять! Кроны деревьев слились перед его глазами в сплошное зеленое марево, дорога стала серой лентой, ровная и гладкая на такой скорости. Барни не мог оторвать глаз от дороги даже для того, чтобы бросить взгляд в зеркало заднего обзора. В этот момент он услышал выстрел и свист пуль. В него снова стреляли! Барни из последних сил утопил педаль газа. Машина отреагировала немедленно — стрелка спидометра дошла до девяноста и поползла дальше.
Но тут из радиатора взвилась струйка пара, послышалось шипение. Барни растерялся. Он залил воды в радиатор там же, где обедал. Охлаждение работало прекрасно. Что же случилось? Может быть, пуля одного из троих со второго поста пробила радиатор и образовалась течь?
Барни понимал, что конец близок. На такой скорости перегревшиеся поршни расширятся в цилиндрах и разорвут двигатель на куски, и ему сильно повезет, если при этом взрыве он останется жив.
Он сбросил газ и оглянулся. Преследователи не обгоняли его, но и не прекратили погоню. Поворот дороги закрыл им обзор. Впереди был деревянный мост через речку, а за ним справа от дороги темнел лес. Казалось, судьба предоставила ему шанс на побег. Если б он смог оторваться от погони даже на короткое время, то сумел бы скрыться в лесу и пешком добраться до замка фон дер Танн. Барни весьма смутно представлял, в каком направлении ему надо двигаться, но был уверен, что так или иначе найдет дорогу.
Речка с мостиком, к которому он сейчас приближался, навела его на план действий, а изменения в реве мотора предупредили, что действовать надо немедленно. Подъехав к мосту, Барни сбавил скорость до пятнадцати миль в час и установил подсос на постоянную подачу топлива. Придерживая руль одной рукой, он перелез на подножку с левой стороны. Когда все четыре колеса въехали на мост, Барни резко повернул руль вправо и прыгнул.
Машина рванулась к деревянным перилам моста. Раздался треск, затем грохот падения, и грузовик рухнул в речку. Барни Кастер даже не обернулся, чтобы полюбоваться делом своих рук. Он выпрыгнул на правую сторону через ограждение, нырнул в лесные заросли, потом глянул в сторону погони. Он не увидел преследователей, значит, и они пока не видели его трюка. Речка оказалась довольно глубокой — вода полностью скрыла грузовик.
Барни шел по лесу и улыбался. Его план сработал превосходно. Погоня может и не заметить сломанные перила, а если и заметит, не обязательно свяжет поломку с Барни. В этом случае австрийцы так и будут мчаться в сторону Луштадта, теряясь в догадках, куда девался беглец. Если же они догадаются, что грузовик утонул в реке, то могут решить, что утонул и водитель. В том и в другом случае у Барни будет запас времени, чтобы добраться до фон дер Таннов.
Он пожалел, что не может сменить одежду, — мундир был единственным, что помогло бы его опознать, поскольку его лица преследователи скорее всего не разглядели. На территории Луты австрийская военная форма не может не вызывать подозрений, а для Барни сейчас, попади он в руки австрийцам, подозрение равнялось обвинению. Форма сослужила свою роль, когда помогла ему бежать из Австрии, но теперь стала опасной.
Целую неделю Барни бродил по горам и лесам Луты, не решаясь обратиться к кому-нибудь. Несколько раз ему попадались на глаза австрийские кавалеристы, которые прочесывали местность с какой-то непонятной целью, и американец подумал, не его ли они ищут. Как бы там ни было, Барни не испытывал ни малейшего желания заговорить с ними, когда они шныряли неподалеку от его лесного убежища.
К фермам Барни приближался только по ночам, чтобы стащить что-нибудь съестное. К концу недели он научился воровать кур совершенно беззвучно.
Одна доверчивая хозяйка вывесила сушиться после стирки рубаху и штаны своего мужа, и таким образом у Барни наконец-то появилась возможность переодеться. В этом наряде он походил на обычного лутанского крестьянина. Правда, он остался без головного убора, потому что крестьянской шапочки среди вывешенных вещей не нашлось, а носить проклятую австрийскую фуражку он ни за что не хотел.
Что подумала крестьянка, когда на следующее утро обнаружила пустую веревку, Барни мог только догадываться, но не чувствовал за собой вины, ибо взамен вещей оставил ей золотую монету, завернутую в лоскут и пришпиленную к веревке.
Где-то в полдень седьмого дня Барни вышел к ручью, который тек к югу в тени деревьев. Теперь, в крестьянской одежде, Барни уже не боялся зайти на ферму и разузнать дорогу к замку Танн, поскольку ушел довольно далеко от того места, где разжился одеждой.
Вдруг он услышал топот лошадей, скакавших галопом по сухой земле. Звуки быстро приближались с правой стороны. Барни замер. Он был уверен, что всадник не углубится в лесную чащу, — густой кустарник снизу и большие ветви сверху вряд ли позволят кому-то удержаться в седле.
Топот становился все ближе, но в сотне ярдов от Барни внезапно прекратился. Американец подождал, что будет дальше. Может быть, всадник хочет войти в лес пешком? Но что ему здесь нужно? Или это австриец, каким-то чудом угадавший, где прячется беглец? Нет, едва ли такое возможно, решил Барни.
Потом он услышал приближение другого всадника, скакавшего галопом, и женский голос, умоляющий лошадь перешагнуть через ограду. Барни мгновенно проникся сочувствием к этой женщине, хотя не мог ее видеть. Секундой позже смолк топот второго всадника, и мужской голос грубо приказал:
— Стоять! Именем короля, остановитесь!
Американец не мог больше противиться искушению взглянуть, что же происходит столь близко от него, да еще «именем короля».
Он вышел из-за дерева и увидел две фигуры — мужчину и женщину. Свисающие ветви мешали ему рассмотреть лица, но что-то в женской фигуре показалось ему знакомым. Он обошел дерево как раз в тот момент, когда вооруженный мужчина в форме солдата из замка Бленц схватил женщину за руку и сбросил с седла.
В тот же миг Барни узнал ее — это была принцесса Эмма.
Не успели эти двое понять, что происходит, как Барни нанес солдату такой сокрушительный удар, что тот без сознания свалился на землю.
8
ДЕНЬ, ПОЛНЫЙ ПРИКЛЮЧЕНИЙ
Минуту они молча стояли друг против друга. В глазах девушки были ошеломление, надежда и страх. Она первой нарушила молчание.
— Кто вы? — почти прошептала она.
— Неудивительно, что вы спрашиваете, — ответил мужчина. — Должно быть, я выгляжу, как пугало. Я Барни Кастер. Ну, вспомнили меня?
Девушка шагнула к нему навстречу. Ее глаза светились от облегчения.
— Капитан Менк сказал мне, что вы погибли — вас расстреляли в Австрии как шпиона. И потом, это поразительное сходство с королем… С тех пор как он сбрил бороду, оно стало еще более явным, и я испугалась, что это он. Он в Бленце, но я подумала, что он мог узнать о предательстве принца Питера и сбежать, переодевшись простолюдином. Я не была уверена, что вы — не он, пока вы не заговорили.
Барни наклонился, снял с лежащего солдата патронташ, забрал его карабин и револьвер, потом взял девушку за руку, и они вместе повернули в лес. За их спиной опять послышались звуки преследования. Доносились команды Менка — он приказал троим людям войти в лес пешком. Барни бросил оценивающий взгляд на магазин карабина и барабан револьвера.
— Почему они вас преследуют? — спросил он у Эммы.
— Они пытались увезти меня в Бленц и насильно обвенчать с Леопольдом, — ответила принцесса. — Сказали мне, что жизнь моего отца зависит от моего согласия. Но я все равно никогда бы не согласилась — честь моего дома драгоценнее, чем жизнь любого из фон дер Таннов. Мне удалось сбежать от них и оторваться на несколько миль, но они гонятся за мной, чтобы снова захватить.
Шум позади заставил Барни обернуться. Он увидел еще одного солдата с карабином в руках. Увидев беглянку с каким-то мужчиной, он поднял оружие и прицелился, но когда американец повернулся к нему, у солдата широко раскрылись глаза и отвисла челюсть. Барни сразу понял, что этот парень тоже принял его за короля. Внезапно между ними возник еще один человек и крикнул Менку:
— С ней король!
— Ерунда, — ответил тот. — Если с ней мужчина и он не сдается — стреляй в него!
После этих слов Барни и девушка бросились бежать. За их спинами раздался окрик:
— Стойте! Стойте, или я стреляю!
Впереди Барни увидел реку. Он был уверен, что их схватят, если они не успеют перебраться через нее. На том берегу стоял густой лес. Преследователь ломился за ними сквозь кусты. Он увидел их в тот момент, когда они подошли к берегу, и снова прицелился. Барни отбросил девушку за куст, повернулся и выстрелил столь быстро, что человек с карабином не успел пригнуться. С громким криком он выронил оружие, сделал неверный шаг вперед и рухнул во весь рост лицом вниз. Барни поднял принцессу на руки и бросился в воду. Девушка держала его карабин, пока Барни с трудом пробирался по каменистому дну. Река быстро углублялась, казалось, что до другого берега бесконечно далеко, а погоня уже совсем рядом.
При иных обстоятельствах Барни желал бы этой речке быть широкой, как Миссисипи, ибо только в таких условиях ему было позволено держать на руках принцессу Эмму. Два года назад она сказала ему, что любит его, но в то же время дала понять, что их роман обречен. Да, она могла отказаться выходить замуж за короля, но соединиться с другим, пока жив Леопольд, она тоже не могла — если только Леопольд не откажется от старинной помолвки и не даст ей разрешения на брак с кем-то еще. Однако для любого, кто знал Леопольда, это было совершенно непредставимо даже в далеком будущем — он любил Эмму фон дер Танн и ненавидел Барни Кастера ревнивой, почти фанатичной ненавистью.
Даже то, что принцесса Эмма фон дер Танн вышла бы за него замуж, будь она свободна выбирать, было не совсем понятно для Барни Кастера. Он знал кое-что о традициях этой благородной дворянской семьи. Кастовая гордость и обожествление крови жестко регламентировали их образ жизни и вообще весь порядок вещей. Эта девушка только что сказала, что честь их семьи более драгоценна, чем жизнь одного из фон дер Таннов. В таком случае она уж наверняка драгоценнее, чем ее личное маленькое счастье.
Барни Кастер вздохнул и зашагал дальше по глубокой воде. А что, если он прижмет ее к себе чуть сильнее, чем необходимо? Разве можно винить его за это в таких обстоятельствах?
Лицо девушки, которую он переносил, отнюдь не выражало недовольства, когда она смотрела на крепкие мышцы Барни. Но вот она перевела взгляд на лесистый берег позади. Там появился какой-то человек, окликнувший их громко и с угрозой.
Барни удвоил свои и без того немалые усилия, чтобы поскорее добраться до берега. Сейчас он был как раз на середине реки, вода поднялась ему до пояса. Девушка увидела Менка и еще одного солдата, укрывшегося под кустом на берегу. Взбешенный Менк погрозил кулаком и еще раз потребовал остановиться, потом отдал приказ своему солдату. Тот поднял карабин и выстрелил в убегающую пару.
Пуля чиркнула по воде совсем рядом с Барни. Тогда девушка подняла оружие, прицелилась в группу на берегу и нажала на курок. Один из преследователей упал. Принцесса выстрелила еще раз, и еще, и еще. Она испытала удовлетворение, когда увидела, что Менк и последний из преследователей отскочили в безопасное место в чаще леса.
— Трусы! — проговорил Барни. — А ведь в вас могли попасть, ваша светлость.
Девушка ответила, только перестав стрелять.
— Капитан Менк — известный трус, — сказала она. — Сейчас он вместе с одним солдатом прячется за стволами, а второго я подстрелила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39