«Ты можешь быть хорошим? Добрым?»
Я повернулась на бок. Он спал и спокойно дышал, уткнувшись головой под левую подмышку. Правая рука была засунута под подушку. Снова ярко светила луна. Через занавески просачивался красный свет. Я низко склонилась над ним, вдыхая запах мужчины, сгорая от желания дотронуться до него, провести рукой по его загорелой спине до самого того места, где загар резко сменялся белой, кожей, не загоравшей под плавками.
Я долго смотрела на него, потом снова легла на место. Нет, все же он был именно таким, каким я его себе представляла. Да, он был создан для любви.
Красные занавески на другом конце комнаты легко колыхались. Полусонными глазами я старалась разглядеть почему. Ветер стих, и снаружи не было слышно ни звука. Я лениво перевела взгляд на другое окно. Здесь занавески были недвижимы. Должно быть с озера дул легкий ветерок. Да спи ты, ради бога, — сказала я себе.
И тут неожиданно занавески с шуршанием раздвинулись и огромное, блестящее, похожее на репу лицо, освещенное луной заглянуло в комнату.
Я никогда не думала, что волосы действительно могут вставать дыбом. Я думала, что это придумали писатели. Но теперь я сама слышала, как, поднимаясь, они терлись о подушку и ощутила прикосновение воздуха к коже головы. Я хотела закричать, но звук замер в горле. Я буквально окаменела. Я не могла пошевелить ни ногой ни рукой. Я думала, что эти выражение тоже взяты из художественной литературы. Но это было правдой. Я просто лежала и таращила глаза. Физически почти я ничего не ощущала. Я не могла шелохнуться — лежала как доска. Лицо за окном ухмылялось. Вероятно, от физического усилия зубы оскалились, как у зверя. Лунный свет отражался от зубов, глаз и от макушки лысого черепа — все это было похоже на детский рисунок. Лицо привидения медленно поворачивалось, рассматривая комнату. Оно увидело белую кровать, очертания двух голов на подушке. Голова прекратила вертеться и рядом с ней появилась рука, а в ней — блестящий металл. Рука неуклюже нанесла удар по окну и разбила стекло.
Звон стекла заставил меня очнуться от оцепенения. Я закричала и толкнула Джеймса в бок. Вероятно, его еще раньше разбудил звук разбиваемого стекла, а я своим толчком, даже, наверное, помешала ему прицелиться. Затем раздался грохот двух выстрелов и жесткий звук пули, расплющивающихся о стену над моей головой. Голова исчезла.
— С тобой все в порядке. Вив? — Голос был нетерпеливым, с нотками отчаяния.
Он убедился, что со мной ничего не случилось, не стал ждать ответа. Кровать сотряслась и неожиданно проем двери осветился лунным светом. Он бежал так тихо, что я не слышала его шагов по бетонному полу на стоянке машин, но могла явственно представить себе, как он распластывается по стене и петляет из стороны в сторону. Я просто лежала, оцепенев от ужаса — еще одно литературное выражение, но очень точное, — засыпанная острыми осколками стекла, и вспоминала ужасную блестящую похожую на репу голову, которая должно быть, принадлежала привидению.
Джеймс Бонд вернулся, но не произнес ни слова. Первое, что он сделал, дал мне стакан воды. Ничего особенного, — родители всегда поступают так, если их детям приснятся кошмары. Его приход вернул комнате ее привычное очертания. Пропало ощущение, что ты находишься в черно-красной пещере с вооруженными привидениями. Затем он взял банное полотенце, подставил стул к разбитому окну, взобрался на него и занавесил окно полотенцем.
Я наблюдала за тем, как то напрягаются, то опадают его мышцы и вдруг подумала, как странно выглядит человек без одежды, если он не занимается любовью, а просто движется по комнате, выполняя какую-нибудь домашнюю работу. Я подумала, что, вероятно, следует быть нудистом, чтобы относиться к этому спокойно, но только до сорока лет. Потом сказала: — Джеймс, никогда не полней.
Он закрепил полотенце, спрыгнул со стула и рассеянно произнес:
— Не буду. Ты права. Толстым быть нехорошо.
Потом он поставил стул к письменному столу, где он стоял прежде, и взял пистолет, лежавший на столе. Проверив его, подошел к своей сложенной небольшой кучкой одежде, достал новую обойму, заменил ее, подошел к кровати и положил пистолет под подушку.
Теперь я поняла, почему он лежал в такой позе — засунув правую руку под подушку. Я догадалась, что он всегда так спал. Ну и жизнь — как у пожарного, в постоянном ожидании, вызова. Опасность — его работа. Он подошел, сел на край кровати с моей стороны. В просачивающихся пятнах света лицо его выглядело расстроенным. Он попытался улыбнуться, но у него вышло лишь некое подобие улыбки.
— Извини, Вив, — сказал он. — Нас опять чуть не убили из-за меня. Я должно быть теряю бдительность. Если так пойдет дальше, у меня могут быть неприятности. Помнишь, когда машина ушла под воду, над водой осталась часть крыши и заднее стекло? Очевидно, там в углу сохранилось достаточное количество воздуха. Я был чертовым дураком, что не довел дело до конца. Стрелку понадобилось лишь разбить заднее стекло и доплыть до берега. Он был ранен несколько раз. Ему, должно быть, было очень тяжело двигаться. Но он добрался до нашего коттеджа: с нами должно было быть все кончено. Не заходи утром за коттедж. Он представляет собой очень неприятное зрелище. — Он посмотрел на меня, ища сочувствия. — Во всяком случае, прости меня, Вив. Я не должен был этого допускать.
Я выбралась из кровати, подошла к нему и обвила его шею руками. Его тело было неподатливым. Я притянула его к себе и поцеловала. — Не будь глупым, Джеймс! Если бы не я, ты бы не попал во всю эту заваруху. А если бы не ты, где бы я сейчас была? Вот уже несколько часов, как я была бы поджарена. Жаль только, что ты так мало спал. Ложись в постель, я тебя согрею.
Он притянул меня к себе, провел руками по моему телу и крепко прижал его к своему. Так мы стояли довольно долго, не шевелясь, и я почувствовала, как в его тело перетекало мое тепло. Затем он поднял меня и осторожно положил на кровать. Он взял меня неистово, почти грубо. И опять кто-то, кто вовсе не был мной, кричал, а потом мы лежали рядом прижавшись друг к другу. Его сердце бешено колотилось, а я вдруг обнаружила, что моя правая рука вцепилась в волосы на его груди.
Я разжала согнутые пальцы и дотронулась до его руки.
— Джеймс, что такое бимбо? — спросила я.
— Зачем тебе это?
— Я скажу, когда ты мне скажешь.
Он сонно рассмеялся. — На языке гангстеров так называют проституток.
— Я так и думала. Они все время меня так называли. Наверное это правда.
— У тебя нет для этого данных.
— Обещаешь, что не будешь думать обо мне как о бимбо?
— Обещаю. Ты просто цыпленок. И я чувствую себя с тобой теленком.
— Что это значит?
— Это значит, что я с ума схожу по этой девушке. Хватит вопросов. Спи. — Он нежно поцеловал меня и повернулся на бок.
Я обвилась, крепко прижалась к его спине и ягодицам. — Так очень приятно спать, Джеймс. Как ложки. Спокойной ночи, Джеймс.
— Спокойной ночи, дорогая Вив.
15. Сердечные шрамы
Это были последние слова, которые он произнес. Когда я проснулась на следующее утро, его уже не было. Только на постели, где он лежал, была вмятина и подушка сохраняла его запах. Чтобы в этом убедиться, я выпрыгнула из кровати и побежала посмотреть, на месте ли серая машина. Ее не было.
День был прекрасным. На земле лежала обильная роса и в траве угадывалась дорожка, протоптанная им, когда он шел к своей машине. Над просекой с криком пролетела птица и откуда-то из глубины деревьев раздался печальный плач голубя.
Руины мотеля были черными и ужасными. Из развалин административного корпуса поднимался призрачный вертикальный шлейф дыма. Я вернулась в коттедж, приняла душ и быстро начала паковать свои вещи в две переметные сумки. И здесь на туалетном столике я увидела письмо. Я села на кровать и прочла.
Оно было написано на фирменной бумаге мотеля, которая лежала в письменном столе. Почерк был разборчивым и ровным. Написано не шариковой, а перьевой ручкой.
"Дорогая Вив.
Тебе, видимо, придется давать показания полиции, поэтому перехожу к делу. Сейчас я еду в Гленз Фолз, где подготовлю полный отчет для полиции. До этого я сообщу дорожной полиции, чтобы они немедленно прибыли к тебе. Я также свяжусь с Вашингтоном и они почти наверняка обяжут власти Олбани взять расследование на себя. Я приму все меры, чтобы тебя не слишком беспокоили и чтобы, после того как ты дашь показания, тебе разрешили уехать. В Гленз Фолз будут осведомлены о моем маршруте и регистрационном номере машины. Они смогут найти меня, где бы я не находился, если тебе понадобится моя помощь или им дополнительная информация. Тебе не удастся найти ничего на завтрак, поэтому я попрошу полицейских привезти с собой термос с кофе и бутерброды, чтобы не дать тебе умереть с голоду. Я бы очень хотел остаться с тобой! Хотя бы для того, чтобы взглянуть на мистера Сангинетти! Но я сомневаюсь, что он появится сегодня утром. Полагаю, не получив сообщения о выполнении задания от своих головорезов, он умчал в Олбани и сел в первый самолет на юг, чтобы пробраться в Мексику. Я сообщу в Вашингтон об этой моей догадке, и, если они пошевелятся, то смогут прихватить его. За это он получит пожизненный срок, как говорится «отныне и впредь», или «Розарий» на языке, который мы с тобой начали изучать. А теперь слушай. Ты, и в какой-то мере я, спасли страховой компании, по крайней мере, полмиллиона долларов, за это полагается большое вознаграждение. Мне по службе не разрешено получать вознаграждения. К тому же, фактически ты приняла на себя всю основную тяжесть и являешься главной героиней. Не спорь со мной! Я совершенно серьезно собираюсь поставить этот вопрос и проследить, чтобы страховая компания тебя не обманула. И еще. Я совсем не удивлюсь, если одного или обоих этих бандитов разыскивает полиция и за их головы назначено вознаграждение. За этим я тоже прослежу. Что касается будущего. Будь осмотрительна и пусть тебя не преследуют кошмары. Такое случается не часто. Считай, что попала в серьезную автомобильную катастрофу, в которой тебе удачно повезло остаться живой. И будь всегда такой же чудесной, какая ты есть. Если когда-нибудь тебе понадобится моя помощь, где бы ты не находилась, можешь связаться со мной письмом или телеграммой. Только не по телефону.
Мой адрес: Министерство Обороны, Сториз Гейт, Лондон, Юго-Запад, для меня.
Всегда твой, Дж. Б.
P.S. Давление в шинах твоего мотороллера слишком высокое для дорог Юга. Не забудь немного спустить колеса.
P.P.S. Попробуй вместо «Камей» мыло «Альпийские цветы».
Я услышала рев приближающихся мотоциклов. Когда они остановились, раздался короткий вой сирен, оповещающий об их прибытии. Я засунула письмо за пазуху, застегнула молнию и вышла навстречу Закону.
Это были два сотрудника полиции штата, крепкие, молодые и очень симпатичные. Я почти позабыла о существовании подобных людей. Они откозыряли мне так, словно я была представительницей королевской семьи. «Мисс Вивьен Мишель?» Говорил лейтенант, который был старший по званию из них. Второй тихо сообщил по радио об их прибытии.
— Да.
— Я лейтенант Морроу. Мы знаем, что вчера ночью у вас были неприятности. — Он указал рукой в перчатке в сторону развалин. — И кажется, немалые.
— О, это пустяки, — произнесла я небрежно. — В озере машина с трупом. И еще один лежит позади коттеджа № 3.
— Да, мисс. — Мне показалось, что он не одобрял моего легкомыслия. Он обернулся к своему напарнику, — О'Доннел, взгляните, что там, ладно?
— О'кей, лейтенант. — О'Доннел трусцой побежал по траве.
— Итак, давайте где-нибудь присядем, мисс Мишель.
Лейтенант наклонился и из сумки, прикрепленной к седлу, достал аккуратный сверток.
— Привез завтрак. Боюсь, там только кофе и пончики. Подойдет? — Он протянул сверток.
Я одарила его улыбкой, мощностью в одну свечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Я повернулась на бок. Он спал и спокойно дышал, уткнувшись головой под левую подмышку. Правая рука была засунута под подушку. Снова ярко светила луна. Через занавески просачивался красный свет. Я низко склонилась над ним, вдыхая запах мужчины, сгорая от желания дотронуться до него, провести рукой по его загорелой спине до самого того места, где загар резко сменялся белой, кожей, не загоравшей под плавками.
Я долго смотрела на него, потом снова легла на место. Нет, все же он был именно таким, каким я его себе представляла. Да, он был создан для любви.
Красные занавески на другом конце комнаты легко колыхались. Полусонными глазами я старалась разглядеть почему. Ветер стих, и снаружи не было слышно ни звука. Я лениво перевела взгляд на другое окно. Здесь занавески были недвижимы. Должно быть с озера дул легкий ветерок. Да спи ты, ради бога, — сказала я себе.
И тут неожиданно занавески с шуршанием раздвинулись и огромное, блестящее, похожее на репу лицо, освещенное луной заглянуло в комнату.
Я никогда не думала, что волосы действительно могут вставать дыбом. Я думала, что это придумали писатели. Но теперь я сама слышала, как, поднимаясь, они терлись о подушку и ощутила прикосновение воздуха к коже головы. Я хотела закричать, но звук замер в горле. Я буквально окаменела. Я не могла пошевелить ни ногой ни рукой. Я думала, что эти выражение тоже взяты из художественной литературы. Но это было правдой. Я просто лежала и таращила глаза. Физически почти я ничего не ощущала. Я не могла шелохнуться — лежала как доска. Лицо за окном ухмылялось. Вероятно, от физического усилия зубы оскалились, как у зверя. Лунный свет отражался от зубов, глаз и от макушки лысого черепа — все это было похоже на детский рисунок. Лицо привидения медленно поворачивалось, рассматривая комнату. Оно увидело белую кровать, очертания двух голов на подушке. Голова прекратила вертеться и рядом с ней появилась рука, а в ней — блестящий металл. Рука неуклюже нанесла удар по окну и разбила стекло.
Звон стекла заставил меня очнуться от оцепенения. Я закричала и толкнула Джеймса в бок. Вероятно, его еще раньше разбудил звук разбиваемого стекла, а я своим толчком, даже, наверное, помешала ему прицелиться. Затем раздался грохот двух выстрелов и жесткий звук пули, расплющивающихся о стену над моей головой. Голова исчезла.
— С тобой все в порядке. Вив? — Голос был нетерпеливым, с нотками отчаяния.
Он убедился, что со мной ничего не случилось, не стал ждать ответа. Кровать сотряслась и неожиданно проем двери осветился лунным светом. Он бежал так тихо, что я не слышала его шагов по бетонному полу на стоянке машин, но могла явственно представить себе, как он распластывается по стене и петляет из стороны в сторону. Я просто лежала, оцепенев от ужаса — еще одно литературное выражение, но очень точное, — засыпанная острыми осколками стекла, и вспоминала ужасную блестящую похожую на репу голову, которая должно быть, принадлежала привидению.
Джеймс Бонд вернулся, но не произнес ни слова. Первое, что он сделал, дал мне стакан воды. Ничего особенного, — родители всегда поступают так, если их детям приснятся кошмары. Его приход вернул комнате ее привычное очертания. Пропало ощущение, что ты находишься в черно-красной пещере с вооруженными привидениями. Затем он взял банное полотенце, подставил стул к разбитому окну, взобрался на него и занавесил окно полотенцем.
Я наблюдала за тем, как то напрягаются, то опадают его мышцы и вдруг подумала, как странно выглядит человек без одежды, если он не занимается любовью, а просто движется по комнате, выполняя какую-нибудь домашнюю работу. Я подумала, что, вероятно, следует быть нудистом, чтобы относиться к этому спокойно, но только до сорока лет. Потом сказала: — Джеймс, никогда не полней.
Он закрепил полотенце, спрыгнул со стула и рассеянно произнес:
— Не буду. Ты права. Толстым быть нехорошо.
Потом он поставил стул к письменному столу, где он стоял прежде, и взял пистолет, лежавший на столе. Проверив его, подошел к своей сложенной небольшой кучкой одежде, достал новую обойму, заменил ее, подошел к кровати и положил пистолет под подушку.
Теперь я поняла, почему он лежал в такой позе — засунув правую руку под подушку. Я догадалась, что он всегда так спал. Ну и жизнь — как у пожарного, в постоянном ожидании, вызова. Опасность — его работа. Он подошел, сел на край кровати с моей стороны. В просачивающихся пятнах света лицо его выглядело расстроенным. Он попытался улыбнуться, но у него вышло лишь некое подобие улыбки.
— Извини, Вив, — сказал он. — Нас опять чуть не убили из-за меня. Я должно быть теряю бдительность. Если так пойдет дальше, у меня могут быть неприятности. Помнишь, когда машина ушла под воду, над водой осталась часть крыши и заднее стекло? Очевидно, там в углу сохранилось достаточное количество воздуха. Я был чертовым дураком, что не довел дело до конца. Стрелку понадобилось лишь разбить заднее стекло и доплыть до берега. Он был ранен несколько раз. Ему, должно быть, было очень тяжело двигаться. Но он добрался до нашего коттеджа: с нами должно было быть все кончено. Не заходи утром за коттедж. Он представляет собой очень неприятное зрелище. — Он посмотрел на меня, ища сочувствия. — Во всяком случае, прости меня, Вив. Я не должен был этого допускать.
Я выбралась из кровати, подошла к нему и обвила его шею руками. Его тело было неподатливым. Я притянула его к себе и поцеловала. — Не будь глупым, Джеймс! Если бы не я, ты бы не попал во всю эту заваруху. А если бы не ты, где бы я сейчас была? Вот уже несколько часов, как я была бы поджарена. Жаль только, что ты так мало спал. Ложись в постель, я тебя согрею.
Он притянул меня к себе, провел руками по моему телу и крепко прижал его к своему. Так мы стояли довольно долго, не шевелясь, и я почувствовала, как в его тело перетекало мое тепло. Затем он поднял меня и осторожно положил на кровать. Он взял меня неистово, почти грубо. И опять кто-то, кто вовсе не был мной, кричал, а потом мы лежали рядом прижавшись друг к другу. Его сердце бешено колотилось, а я вдруг обнаружила, что моя правая рука вцепилась в волосы на его груди.
Я разжала согнутые пальцы и дотронулась до его руки.
— Джеймс, что такое бимбо? — спросила я.
— Зачем тебе это?
— Я скажу, когда ты мне скажешь.
Он сонно рассмеялся. — На языке гангстеров так называют проституток.
— Я так и думала. Они все время меня так называли. Наверное это правда.
— У тебя нет для этого данных.
— Обещаешь, что не будешь думать обо мне как о бимбо?
— Обещаю. Ты просто цыпленок. И я чувствую себя с тобой теленком.
— Что это значит?
— Это значит, что я с ума схожу по этой девушке. Хватит вопросов. Спи. — Он нежно поцеловал меня и повернулся на бок.
Я обвилась, крепко прижалась к его спине и ягодицам. — Так очень приятно спать, Джеймс. Как ложки. Спокойной ночи, Джеймс.
— Спокойной ночи, дорогая Вив.
15. Сердечные шрамы
Это были последние слова, которые он произнес. Когда я проснулась на следующее утро, его уже не было. Только на постели, где он лежал, была вмятина и подушка сохраняла его запах. Чтобы в этом убедиться, я выпрыгнула из кровати и побежала посмотреть, на месте ли серая машина. Ее не было.
День был прекрасным. На земле лежала обильная роса и в траве угадывалась дорожка, протоптанная им, когда он шел к своей машине. Над просекой с криком пролетела птица и откуда-то из глубины деревьев раздался печальный плач голубя.
Руины мотеля были черными и ужасными. Из развалин административного корпуса поднимался призрачный вертикальный шлейф дыма. Я вернулась в коттедж, приняла душ и быстро начала паковать свои вещи в две переметные сумки. И здесь на туалетном столике я увидела письмо. Я села на кровать и прочла.
Оно было написано на фирменной бумаге мотеля, которая лежала в письменном столе. Почерк был разборчивым и ровным. Написано не шариковой, а перьевой ручкой.
"Дорогая Вив.
Тебе, видимо, придется давать показания полиции, поэтому перехожу к делу. Сейчас я еду в Гленз Фолз, где подготовлю полный отчет для полиции. До этого я сообщу дорожной полиции, чтобы они немедленно прибыли к тебе. Я также свяжусь с Вашингтоном и они почти наверняка обяжут власти Олбани взять расследование на себя. Я приму все меры, чтобы тебя не слишком беспокоили и чтобы, после того как ты дашь показания, тебе разрешили уехать. В Гленз Фолз будут осведомлены о моем маршруте и регистрационном номере машины. Они смогут найти меня, где бы я не находился, если тебе понадобится моя помощь или им дополнительная информация. Тебе не удастся найти ничего на завтрак, поэтому я попрошу полицейских привезти с собой термос с кофе и бутерброды, чтобы не дать тебе умереть с голоду. Я бы очень хотел остаться с тобой! Хотя бы для того, чтобы взглянуть на мистера Сангинетти! Но я сомневаюсь, что он появится сегодня утром. Полагаю, не получив сообщения о выполнении задания от своих головорезов, он умчал в Олбани и сел в первый самолет на юг, чтобы пробраться в Мексику. Я сообщу в Вашингтон об этой моей догадке, и, если они пошевелятся, то смогут прихватить его. За это он получит пожизненный срок, как говорится «отныне и впредь», или «Розарий» на языке, который мы с тобой начали изучать. А теперь слушай. Ты, и в какой-то мере я, спасли страховой компании, по крайней мере, полмиллиона долларов, за это полагается большое вознаграждение. Мне по службе не разрешено получать вознаграждения. К тому же, фактически ты приняла на себя всю основную тяжесть и являешься главной героиней. Не спорь со мной! Я совершенно серьезно собираюсь поставить этот вопрос и проследить, чтобы страховая компания тебя не обманула. И еще. Я совсем не удивлюсь, если одного или обоих этих бандитов разыскивает полиция и за их головы назначено вознаграждение. За этим я тоже прослежу. Что касается будущего. Будь осмотрительна и пусть тебя не преследуют кошмары. Такое случается не часто. Считай, что попала в серьезную автомобильную катастрофу, в которой тебе удачно повезло остаться живой. И будь всегда такой же чудесной, какая ты есть. Если когда-нибудь тебе понадобится моя помощь, где бы ты не находилась, можешь связаться со мной письмом или телеграммой. Только не по телефону.
Мой адрес: Министерство Обороны, Сториз Гейт, Лондон, Юго-Запад, для меня.
Всегда твой, Дж. Б.
P.S. Давление в шинах твоего мотороллера слишком высокое для дорог Юга. Не забудь немного спустить колеса.
P.P.S. Попробуй вместо «Камей» мыло «Альпийские цветы».
Я услышала рев приближающихся мотоциклов. Когда они остановились, раздался короткий вой сирен, оповещающий об их прибытии. Я засунула письмо за пазуху, застегнула молнию и вышла навстречу Закону.
Это были два сотрудника полиции штата, крепкие, молодые и очень симпатичные. Я почти позабыла о существовании подобных людей. Они откозыряли мне так, словно я была представительницей королевской семьи. «Мисс Вивьен Мишель?» Говорил лейтенант, который был старший по званию из них. Второй тихо сообщил по радио об их прибытии.
— Да.
— Я лейтенант Морроу. Мы знаем, что вчера ночью у вас были неприятности. — Он указал рукой в перчатке в сторону развалин. — И кажется, немалые.
— О, это пустяки, — произнесла я небрежно. — В озере машина с трупом. И еще один лежит позади коттеджа № 3.
— Да, мисс. — Мне показалось, что он не одобрял моего легкомыслия. Он обернулся к своему напарнику, — О'Доннел, взгляните, что там, ладно?
— О'кей, лейтенант. — О'Доннел трусцой побежал по траве.
— Итак, давайте где-нибудь присядем, мисс Мишель.
Лейтенант наклонился и из сумки, прикрепленной к седлу, достал аккуратный сверток.
— Привез завтрак. Боюсь, там только кофе и пончики. Подойдет? — Он протянул сверток.
Я одарила его улыбкой, мощностью в одну свечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24