Он переживал один из тех мрачных моментов, когда человек спрашивает себя, для чего вообще существует жизнь.
Чарли Солтер спустился по ступенькам и быстро пошел между столиками к Фладу.
– Джек Харвей и Мира только что пришли, – сообщил он.
Харвею было пятьдесят лет. Он был среднего роста, слегка полноват, чего не мог скрыть даже темно-синий костюм, сшитый на заказ. Он был лыс, а его мясистое невзрачное лицо наводило на воспоминания о ком-то из римских императоров.
Его племяннице Мире было тридцать, но выглядела она гораздо моложе. Ее блестящие черные волосы были собраны в пучок при помощи гребня с брильянтами. На лице никакой косметики, только губы накрашены кроваво-красной помадой. На ней были разукрашенный блестками жакет, и черная мини-юбка от Джанни Версаччи и черные туфли на очень высоком каблуке: она была очень маленькая, не выше ста пятидесяти сантиметров. Она выглядела очень привлекательно, и мужчины оглядывались на нее. Мира была правой рукой своего дяди, имея диплом Лондонского университета по теории бизнеса, она оставалась такой же безжалостной и беспринципной, как дядя.
Флад не поднялся, ожидая, когда они подойдут. – Харри, старина! – сказал Харвей и сел за стол. – Ты не возражаешь, если мы присоединимся к тебе? Мира наклонилась и поцеловала Флада в щеку.
– Вам нравятся мои новые духи, Харри? Стоят целое состояние! Но Джек говорит, что они возбуждают и хорошо пахнут.
– Его слова для тебя много значат, не так ли? – заметил Флад.
Она села по другую сторону от Флада. Харвей взял сигару, отрезал кончик и взглянул на Мордекая.
– Послушай, где твоя проклятая зажигалка? Мордекай достал зажигалку и поднес огонь Харвею, не моргнув глазом.
– Можно ли получить выпивку? – спросила Мира. – Мы знаем, что вы, Харри, не пьете, но подумайте об остальных, о нас, бедных прохвостах.
В ее речи слышался небольшой акцент кокни, совсем чуть-чуть, что придавало ей своеобразную пикантность. Она положила свою руку на его колено, и Флад спросил:
– Коктейль с шампанским? Это вы хотите?
– Для начала сойдет и это.
– Только не для меня, я не могу пить эту мочу, – сказал Харвей. – Шотландский виски и содовая. Большой стакан.
Морис, который стоял поблизости, передал заказ официанту, потом наклонился к Фладу и спросил шепотом:
– Ваша яичница, господин Флад?
– Давайте ее сюда, – ответил Флад.
Морис ушел и через минуту появился официант с серебряным подносом. Он снял крышку и поставил тарелку перед Фладом, который тут же начал есть.
Харвей спросил:
– Харри, я никогда не видел, чтобы ты ел настоящую еду. У тебя что-нибудь не в порядке?
– Не в этом дело, – ответил Флад. – Еда не представляет для меня особого интереса, Джек. Когда я пареньком был во Вьетнаме, вьетконговцы держали меня некоторое время в яме. Я научился тогда довольствоваться совсем малым. Потом я получил пулю в живот. Потерял восемнадцать дюймов кишок.
– Вы должны будете как-нибудь показать мне свой шов, – заявила Мира.
– У всего есть своя хорошая сторона. Если бы не этот выстрел, то Корпус морской пехоты не отпустил бы меня на это прекрасное место в охране лондонского посольства.
– И ты не встретил бы Джину, – добавил Харвей. – Я помню тот год, когда вы поженились, Харри, год, когда умер ее старый отец, Сэм Дарк… – Он покачал головой. – Он стал некоронованным королем восточной части Лондона после того, как посадили братьев Крей. А Джин! – Он вновь покачал головой. – Какой успех! Парни стояли в очереди, добиваясь ее внимания. Среди них был даже гвардейский офицер, лорд. – Он повернулся к Мире: – Настоящий.
– А она вышла замуж за меня, – сказал Флад.
– Она могла бы выбрать и хуже, Харри. Я имею в виду, что ты помог ей, чтобы дела шли хорошо, особенно после того, как умерла ее мать. Мы все знаем это.
Флад отодвинул тарелку и вытер рот салфеткой.
– Вечер комплиментов, Джек? Теперь выкладывай, зачем ты действительно пришел.
– Ты знаешь, что мне нужно, Харри. Я хочу вступить в дело. Казино, теперь их четыре, и сколько клубов, Мира?
– Шесть, – сказала она.
– И все эти сооружения на реке, – продолжил Харвей. – Ты должен поделиться пирогом.
– Есть одна неувязка, Джек, – ответил ему Флад. – Я законный бизнесмен, и уже давно, а ты… – Он покачал головой. – Плут всегда останется плутом.
– Ты, ублюдок янки! Ты не можешь говорить со мной подобным образом.
– Я это только что сделал.
– Мы в деле, Харри, хочешь ты этого или нет.
– Попробуй, – заявил Флад.
Солтер пересек зал и прислонился к стене рядом с Мордекаем. Тот сказал ему что-то шепотом, и Солтер ушел.
Мира сказала:
– Послушайте, Харри, он говорит действительно серьезно. Так что будьте благоразумны. Все, чего мы хотим, это участвовать в деле.
– Вы входите со мной в дело и попадаете в производство компьютеров, строительный бизнес, клубы и игорные дома, – ответил ей Флад. – А я участвую вместе с вами в сводничестве, проституции, наркобизнесе и так называемой «защите». Даже если бы я трижды в день принимал душ, обтирался одеколоном, то и тогда бы не чувствовал себя чистым.
– Ты подонок, янки! – Она подняла руку, но Флад тут же схватил ее за запястье.
Харвей встал:
– Оставь, Мира, оставь. Пойдем. Я еще поговорю с тобой, Харри.
– Надеюсь, этого не будет, – сказал ему Флад. Они ушли, а Мордекай склонился к Фладу:
– Он просто мерзкий кусок грязи. От него и его приятелей меня просто тошнит.
– Он ничем не брезгует, – сказал Флад. – Не Пыхти, Мордекай, и достань мне чашку кофе.
– Свинья, – произнес Джек Харвей, когда они шли по тротуару к своей машине. – Я отправлю его в ад за то, что он так разговаривал со мной.
– Я тебе говорила, что мы просто теряем время.
– Да. – Он натянул перчатки на свои большие руки. – Значит, придется показать ему, что мы не шутим.
Темный фургон стоял в конце улицы. Когда они подошли, зажглись боковые фары. Молодому человеку, глянувшему из-за руля машины, было лет двадцать пять. У него было жесткое лицо и угрожающий вид в черной кожаной летчицкой куртке и кепке.
– Господин Харвей… – сказал он.
– Молодец, Билли, как раз вовремя. – Харвей обернулся к племяннице: – Я не думаю, что ты встречалась с Билли Ватсоном, Мира.
– Нет, мы не знакомы, – проговорила она, окинув его взглядом.
– Сколько человек у тебя в машине? – спросил Харвей.
– Четверо, господин Харвей. Я слышал, что этот Мордекай Флетчер просто зверь. – Он поднял бейсбольную биту. – Эта штука охладит его.
– Никакой стрельбы, я предупредил тебя.
– Да, господин Харвей.
– Все, что требуется, это хорошая взбучка и, может быть, пара сломанных ног. Займитесь этим. Он должен выйти когда-нибудь.
Харвей и Мира прошли дальше по тротуару.
– Пятеро? Ты думаешь этого достаточно? – спросила она.
– Достаточно? – Он хрипло рассмеялся. – Кто он, по-твоему, такой? Сэм Дарк? Тот был действительно силен, а этот проклятый янки… Они его изуродуют. Поставят его на костыли месяцев на шесть. Они крепкие парни, Мира.
– Ты уверен? – спросила она.
– Теперь пойдем, а то я окоченел, – проговорил он и свернул на стоянку для машин.
Примерно через час Харри Флад собрался уходить. Когда гардеробщица помогала ему надеть пальто, он обратился к Мордекаю:
– Где Чарли?
– Я послал его пару минут тому назад разогреть машину. Я думаю, идет зима, Харри, и скоро эта проклятая Темза покроется льдом.
Флад засмеялся, они спустились по ступенькам и пошли по тротуару. Все произошло очень быстро. Задние дверцы фургона, припаркованного на другой стороне улицы, быстро открылись, и оттуда выскочили несколько парней. Они бросились к Харри и Мордекаю. У них в руках были бейсбольные биты. Первый замахнулся, но Мордекай поднырнул, блокировал удар и перебросил его через бедро на ступени, ведущие в подвал сзади него.
Четверо других остановились, потом окружили их, готовые нанести удар.
– Так дело не пойдет, – сказал Билли Ватсон. – Надо ломать ноги.
Сзади них раздался выстрел. Он прозвучал очень громко в морозном воздухе. Еще один выстрел. Бандиты обернулись и увидели Чарли Солтера, появившегося из темноты и перезаряжавшего свой обрез.
– А ну-ка, бросьте биты, – сказал он, – если не хотите все подохнуть тут.
Они мгновенно повиновались. Мордекай подошел, посмотрел на них и схватил ближайшего за волосы.
– На кого вы работаете, сынок? – рявкнул он.
– Я не знаю, мистер.
Мордекай перевернул его и протащил под оградой так, что заостренные шипы прошли в сантиметре от его лица.
– Я спрашиваю, на кого вы работаете? Парень тут же раскололся:
– Джек Харвей. Нам заплатили. Нас втянул Билли.
– Ты, ублюдок! Еще поплатишься, – взорвался Билли.
Мордекай взглянул на Флада, который кивнул ему.
– Ты останешься, – сказал он Билли. – Остальные пусть сматываются.
Они повернулись и побежали. Билли Ватсон стоял, злобно глядя на них. Солтер заявил:
– Этому парню требуется хорошая взбучка.
Билли внезапно схватил одну из бейсбольных бит и поднял ее, обороняясь.
– Ладно. Давай, Харри Флад, важная птица! Сам ты ведь ничего не можешь, да, приятель?
Мордекай сделал шаг вперед, но Флад сказал:
– Не надо. – И направился к Билли сам. – Хорошо, сынок, давай.
Билли взмахнул битой. Флад уклонился, схватил его за запястье правой руки и скрутил. Билли вскрикнул, выронил биту, американец развернулся и нанес локтем сильный удар ему в лицо. Билли упал на колено.
Мордекай поднял бейсбольную биту.
– Не надо, – сказал Флад. – Он свое получил, пошли.
Флад закурил, и они пошли по улице.
– А что с Харвеем? Вы собираетесь пришить его? – спросил Мордекай.
– Я подумаю, – ответил Флад.
Они перешли улицу и вошли на стоянку.
Билли Ватсон собрался с силами, поднялся и постоял немного, покачиваясь и ухватившись за ограду. Шел снег. Он повернулся и побрел, прихрамывая, через дорогу к фургону. Когда он обогнул машину и подошел к дверце, из аллеи вышла Мира Харвей, придерживая рукой поднятый воротник шубы.
– Все пошло не по плану, правда?
– Мисс Харвей? – проворчал он. – Я думал, вы ушли.
– После того как дядя высадил меня, я взяла такси и вернулась. Мне хотелось посмотреть спектакль.
– Вы хотите сказать, что ждали, что все произойдет именно так?
– Боюсь, ты прав, солнышко. Мой дядя иногда делает ошибки, слишком поддается эмоциям. Ты действительно думаешь, что пять таких молодчиков, как ты, смогут справиться с Харри Фладом? – Она открыла дверцу машины и толкнула его туда. – Давай, подвинься. Машину поведу я.
Она забралась на место водителя, ее шуба расстегнулась, а мини-юбка задралась.
– Но куда мы едем? – спросил Билли.
– Ко мне. Тебе, солнышко, нужна хорошая горячая ванна.
Левой рукой она сильно ущипнула его, включила зажигание и тронулась с места.
VII
Самолет из Джерси прибыл в Хитроу вскоре после одиннадцати утра на следующий день. Доставка багажа заняла полчаса, и Диллон ждал свой чемодан, сидя с газетой в руке и покуривая. Военная удача была на стороне сил коалиции. Несколько самолетов было сбито в Ираке, зато последствия воздушных налетов были ужасны.
Взяв чемодан, Диллон поднялся и пошел на выход.
Ему пришлось ждать: одновременно приземлились сразу несколько самолетов. Таможенники почти никого не досматривали в это утро, у Диллона они тоже ничего не нашли. В его чемодане было немного белья и туалетные принадлежности, а в портфеле несколько газет. В бумажнике лежали две тысячи долларов в сотенных купюрах, но в этом не было ничего предосудительного. Свой французский паспорт он уничтожил в гостинице еще на Джерси. Обратного пути нет. Во Францию он будет возвращаться другим путем, а пока вполне достаточно водительских прав на имя Питера Хилтона.
Он поднялся на эскалаторе наверх и встал в очередь к окошку, чтобы обменять пятьсот долларов на фунты. Потом он повторил эту операцию в трех других окошках, спустился вниз и пошел на стоянку такси, тихонько насвистывая любимую мелодию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Чарли Солтер спустился по ступенькам и быстро пошел между столиками к Фладу.
– Джек Харвей и Мира только что пришли, – сообщил он.
Харвею было пятьдесят лет. Он был среднего роста, слегка полноват, чего не мог скрыть даже темно-синий костюм, сшитый на заказ. Он был лыс, а его мясистое невзрачное лицо наводило на воспоминания о ком-то из римских императоров.
Его племяннице Мире было тридцать, но выглядела она гораздо моложе. Ее блестящие черные волосы были собраны в пучок при помощи гребня с брильянтами. На лице никакой косметики, только губы накрашены кроваво-красной помадой. На ней были разукрашенный блестками жакет, и черная мини-юбка от Джанни Версаччи и черные туфли на очень высоком каблуке: она была очень маленькая, не выше ста пятидесяти сантиметров. Она выглядела очень привлекательно, и мужчины оглядывались на нее. Мира была правой рукой своего дяди, имея диплом Лондонского университета по теории бизнеса, она оставалась такой же безжалостной и беспринципной, как дядя.
Флад не поднялся, ожидая, когда они подойдут. – Харри, старина! – сказал Харвей и сел за стол. – Ты не возражаешь, если мы присоединимся к тебе? Мира наклонилась и поцеловала Флада в щеку.
– Вам нравятся мои новые духи, Харри? Стоят целое состояние! Но Джек говорит, что они возбуждают и хорошо пахнут.
– Его слова для тебя много значат, не так ли? – заметил Флад.
Она села по другую сторону от Флада. Харвей взял сигару, отрезал кончик и взглянул на Мордекая.
– Послушай, где твоя проклятая зажигалка? Мордекай достал зажигалку и поднес огонь Харвею, не моргнув глазом.
– Можно ли получить выпивку? – спросила Мира. – Мы знаем, что вы, Харри, не пьете, но подумайте об остальных, о нас, бедных прохвостах.
В ее речи слышался небольшой акцент кокни, совсем чуть-чуть, что придавало ей своеобразную пикантность. Она положила свою руку на его колено, и Флад спросил:
– Коктейль с шампанским? Это вы хотите?
– Для начала сойдет и это.
– Только не для меня, я не могу пить эту мочу, – сказал Харвей. – Шотландский виски и содовая. Большой стакан.
Морис, который стоял поблизости, передал заказ официанту, потом наклонился к Фладу и спросил шепотом:
– Ваша яичница, господин Флад?
– Давайте ее сюда, – ответил Флад.
Морис ушел и через минуту появился официант с серебряным подносом. Он снял крышку и поставил тарелку перед Фладом, который тут же начал есть.
Харвей спросил:
– Харри, я никогда не видел, чтобы ты ел настоящую еду. У тебя что-нибудь не в порядке?
– Не в этом дело, – ответил Флад. – Еда не представляет для меня особого интереса, Джек. Когда я пареньком был во Вьетнаме, вьетконговцы держали меня некоторое время в яме. Я научился тогда довольствоваться совсем малым. Потом я получил пулю в живот. Потерял восемнадцать дюймов кишок.
– Вы должны будете как-нибудь показать мне свой шов, – заявила Мира.
– У всего есть своя хорошая сторона. Если бы не этот выстрел, то Корпус морской пехоты не отпустил бы меня на это прекрасное место в охране лондонского посольства.
– И ты не встретил бы Джину, – добавил Харвей. – Я помню тот год, когда вы поженились, Харри, год, когда умер ее старый отец, Сэм Дарк… – Он покачал головой. – Он стал некоронованным королем восточной части Лондона после того, как посадили братьев Крей. А Джин! – Он вновь покачал головой. – Какой успех! Парни стояли в очереди, добиваясь ее внимания. Среди них был даже гвардейский офицер, лорд. – Он повернулся к Мире: – Настоящий.
– А она вышла замуж за меня, – сказал Флад.
– Она могла бы выбрать и хуже, Харри. Я имею в виду, что ты помог ей, чтобы дела шли хорошо, особенно после того, как умерла ее мать. Мы все знаем это.
Флад отодвинул тарелку и вытер рот салфеткой.
– Вечер комплиментов, Джек? Теперь выкладывай, зачем ты действительно пришел.
– Ты знаешь, что мне нужно, Харри. Я хочу вступить в дело. Казино, теперь их четыре, и сколько клубов, Мира?
– Шесть, – сказала она.
– И все эти сооружения на реке, – продолжил Харвей. – Ты должен поделиться пирогом.
– Есть одна неувязка, Джек, – ответил ему Флад. – Я законный бизнесмен, и уже давно, а ты… – Он покачал головой. – Плут всегда останется плутом.
– Ты, ублюдок янки! Ты не можешь говорить со мной подобным образом.
– Я это только что сделал.
– Мы в деле, Харри, хочешь ты этого или нет.
– Попробуй, – заявил Флад.
Солтер пересек зал и прислонился к стене рядом с Мордекаем. Тот сказал ему что-то шепотом, и Солтер ушел.
Мира сказала:
– Послушайте, Харри, он говорит действительно серьезно. Так что будьте благоразумны. Все, чего мы хотим, это участвовать в деле.
– Вы входите со мной в дело и попадаете в производство компьютеров, строительный бизнес, клубы и игорные дома, – ответил ей Флад. – А я участвую вместе с вами в сводничестве, проституции, наркобизнесе и так называемой «защите». Даже если бы я трижды в день принимал душ, обтирался одеколоном, то и тогда бы не чувствовал себя чистым.
– Ты подонок, янки! – Она подняла руку, но Флад тут же схватил ее за запястье.
Харвей встал:
– Оставь, Мира, оставь. Пойдем. Я еще поговорю с тобой, Харри.
– Надеюсь, этого не будет, – сказал ему Флад. Они ушли, а Мордекай склонился к Фладу:
– Он просто мерзкий кусок грязи. От него и его приятелей меня просто тошнит.
– Он ничем не брезгует, – сказал Флад. – Не Пыхти, Мордекай, и достань мне чашку кофе.
– Свинья, – произнес Джек Харвей, когда они шли по тротуару к своей машине. – Я отправлю его в ад за то, что он так разговаривал со мной.
– Я тебе говорила, что мы просто теряем время.
– Да. – Он натянул перчатки на свои большие руки. – Значит, придется показать ему, что мы не шутим.
Темный фургон стоял в конце улицы. Когда они подошли, зажглись боковые фары. Молодому человеку, глянувшему из-за руля машины, было лет двадцать пять. У него было жесткое лицо и угрожающий вид в черной кожаной летчицкой куртке и кепке.
– Господин Харвей… – сказал он.
– Молодец, Билли, как раз вовремя. – Харвей обернулся к племяннице: – Я не думаю, что ты встречалась с Билли Ватсоном, Мира.
– Нет, мы не знакомы, – проговорила она, окинув его взглядом.
– Сколько человек у тебя в машине? – спросил Харвей.
– Четверо, господин Харвей. Я слышал, что этот Мордекай Флетчер просто зверь. – Он поднял бейсбольную биту. – Эта штука охладит его.
– Никакой стрельбы, я предупредил тебя.
– Да, господин Харвей.
– Все, что требуется, это хорошая взбучка и, может быть, пара сломанных ног. Займитесь этим. Он должен выйти когда-нибудь.
Харвей и Мира прошли дальше по тротуару.
– Пятеро? Ты думаешь этого достаточно? – спросила она.
– Достаточно? – Он хрипло рассмеялся. – Кто он, по-твоему, такой? Сэм Дарк? Тот был действительно силен, а этот проклятый янки… Они его изуродуют. Поставят его на костыли месяцев на шесть. Они крепкие парни, Мира.
– Ты уверен? – спросила она.
– Теперь пойдем, а то я окоченел, – проговорил он и свернул на стоянку для машин.
Примерно через час Харри Флад собрался уходить. Когда гардеробщица помогала ему надеть пальто, он обратился к Мордекаю:
– Где Чарли?
– Я послал его пару минут тому назад разогреть машину. Я думаю, идет зима, Харри, и скоро эта проклятая Темза покроется льдом.
Флад засмеялся, они спустились по ступенькам и пошли по тротуару. Все произошло очень быстро. Задние дверцы фургона, припаркованного на другой стороне улицы, быстро открылись, и оттуда выскочили несколько парней. Они бросились к Харри и Мордекаю. У них в руках были бейсбольные биты. Первый замахнулся, но Мордекай поднырнул, блокировал удар и перебросил его через бедро на ступени, ведущие в подвал сзади него.
Четверо других остановились, потом окружили их, готовые нанести удар.
– Так дело не пойдет, – сказал Билли Ватсон. – Надо ломать ноги.
Сзади них раздался выстрел. Он прозвучал очень громко в морозном воздухе. Еще один выстрел. Бандиты обернулись и увидели Чарли Солтера, появившегося из темноты и перезаряжавшего свой обрез.
– А ну-ка, бросьте биты, – сказал он, – если не хотите все подохнуть тут.
Они мгновенно повиновались. Мордекай подошел, посмотрел на них и схватил ближайшего за волосы.
– На кого вы работаете, сынок? – рявкнул он.
– Я не знаю, мистер.
Мордекай перевернул его и протащил под оградой так, что заостренные шипы прошли в сантиметре от его лица.
– Я спрашиваю, на кого вы работаете? Парень тут же раскололся:
– Джек Харвей. Нам заплатили. Нас втянул Билли.
– Ты, ублюдок! Еще поплатишься, – взорвался Билли.
Мордекай взглянул на Флада, который кивнул ему.
– Ты останешься, – сказал он Билли. – Остальные пусть сматываются.
Они повернулись и побежали. Билли Ватсон стоял, злобно глядя на них. Солтер заявил:
– Этому парню требуется хорошая взбучка.
Билли внезапно схватил одну из бейсбольных бит и поднял ее, обороняясь.
– Ладно. Давай, Харри Флад, важная птица! Сам ты ведь ничего не можешь, да, приятель?
Мордекай сделал шаг вперед, но Флад сказал:
– Не надо. – И направился к Билли сам. – Хорошо, сынок, давай.
Билли взмахнул битой. Флад уклонился, схватил его за запястье правой руки и скрутил. Билли вскрикнул, выронил биту, американец развернулся и нанес локтем сильный удар ему в лицо. Билли упал на колено.
Мордекай поднял бейсбольную биту.
– Не надо, – сказал Флад. – Он свое получил, пошли.
Флад закурил, и они пошли по улице.
– А что с Харвеем? Вы собираетесь пришить его? – спросил Мордекай.
– Я подумаю, – ответил Флад.
Они перешли улицу и вошли на стоянку.
Билли Ватсон собрался с силами, поднялся и постоял немного, покачиваясь и ухватившись за ограду. Шел снег. Он повернулся и побрел, прихрамывая, через дорогу к фургону. Когда он обогнул машину и подошел к дверце, из аллеи вышла Мира Харвей, придерживая рукой поднятый воротник шубы.
– Все пошло не по плану, правда?
– Мисс Харвей? – проворчал он. – Я думал, вы ушли.
– После того как дядя высадил меня, я взяла такси и вернулась. Мне хотелось посмотреть спектакль.
– Вы хотите сказать, что ждали, что все произойдет именно так?
– Боюсь, ты прав, солнышко. Мой дядя иногда делает ошибки, слишком поддается эмоциям. Ты действительно думаешь, что пять таких молодчиков, как ты, смогут справиться с Харри Фладом? – Она открыла дверцу машины и толкнула его туда. – Давай, подвинься. Машину поведу я.
Она забралась на место водителя, ее шуба расстегнулась, а мини-юбка задралась.
– Но куда мы едем? – спросил Билли.
– Ко мне. Тебе, солнышко, нужна хорошая горячая ванна.
Левой рукой она сильно ущипнула его, включила зажигание и тронулась с места.
VII
Самолет из Джерси прибыл в Хитроу вскоре после одиннадцати утра на следующий день. Доставка багажа заняла полчаса, и Диллон ждал свой чемодан, сидя с газетой в руке и покуривая. Военная удача была на стороне сил коалиции. Несколько самолетов было сбито в Ираке, зато последствия воздушных налетов были ужасны.
Взяв чемодан, Диллон поднялся и пошел на выход.
Ему пришлось ждать: одновременно приземлились сразу несколько самолетов. Таможенники почти никого не досматривали в это утро, у Диллона они тоже ничего не нашли. В его чемодане было немного белья и туалетные принадлежности, а в портфеле несколько газет. В бумажнике лежали две тысячи долларов в сотенных купюрах, но в этом не было ничего предосудительного. Свой французский паспорт он уничтожил в гостинице еще на Джерси. Обратного пути нет. Во Францию он будет возвращаться другим путем, а пока вполне достаточно водительских прав на имя Питера Хилтона.
Он поднялся на эскалаторе наверх и встал в очередь к окошку, чтобы обменять пятьсот долларов на фунты. Потом он повторил эту операцию в трех других окошках, спустился вниз и пошел на стоянку такси, тихонько насвистывая любимую мелодию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37