Она одобрительно кивнула ему, но потом опять помрачнела. Вспомнилось, что кое-кому такие лица au naturel не по вкусу, а значит, надо продумать какой-то оригинальный, изысканный макияж. По счастью, в шкафчике над ванной всякого косметического добра хватало…
Тётя Магда поднялась наверх к Тереске по делу. Хотела напомнить, что к репетиторским занятиям с дочкой её подруги, ученицей начальной школы, надо будет приступить прямо с первого сентября. Не найдя племянницы в комнате, тётя Магда увидела в ванной свет и заглянула туда.
Поглощённая своим лицом, Тереска забыла закрыть дверь. В результате тётя Магда увидела в зеркале такое, от чего у неё надолго перехватило дыхание. Её шестнадцатилетняя племянница сооружала себе какую-то дикую причёску набекрень. На густо размалёванном, смазанном кремом, припорошенном пудрой и синими тенями лице неистово сверкали подведённые чёрным карандашом зеленые глаза в обрамлении жгуче-чёрных, слипшихся от туши ресниц и бровей. Румяна цвета цикламен соперничали с кричаще красной губной помадой, единственной, которую Тереска отыскала в шкафчике. Её собственная помада подошла бы больше, но осталась в сумочке, а сумочку пришлось бы искать внизу.
Зрелище было, конечно, не для слабонервных, но, с другой стороны, весьма эффектное. Тереска выглядела лет на десять старше. Тётя Магда вынуждена была признать, что её племянница вырастет красивой женщиной. Впрочем, это уже сейчас женщина, и не хватало только, чтобы она в таком виде показывалась на люди. Интересно, у девчонки дефект зрения, или такая дикая цветовая гамма нынче у молодёжи в моде?
Оставив все свои размышления при себе, тётя Магда сказала:
— С Мариолкой нужно будет заниматься в этом году прямо с начала учебного года. Сходи завтра, договорись. Кстати, если немедленно всю эту мазню не смоешь, через пару лет будешь выглядеть старше меня. Ни одна кожа против такого количества замазки долго не устоит.
Сказав это, тётя Магда, не дожидаясь ответа, повернулась и сошла вниз.
Все удовольствие от косметических художеств схлынуло с Терески как с жирного гуся вода. Как же это она не закрыла дверь? Как допустила, чтобы сюда впёрлась глупая её тётка, и вообще зачем она впёрлась? Ага, насчёт репетиторства… что за чудовищный дом, совершенно негде уединиться, каждый суёт свой нос куда не следует! Неужели у неё нет права на личную жизнь, и неужели же эта жизнь должна быть такой удручающе сложной?
Тереска принялась чистить зубы и интенсивно размышлять над тем, как бы отвоевать себе место под солнцем и хотя бы немного покоя. И откуда взять деньги на косметику, на модные тряпки, на парикмахера и маникюршу. Не позволит же она себе сейчас, когда у неё есть Богусь, выглядеть как лахудра! Не пойдёт же к нему на свидание в школьном переднике, в старых туфлях на немодных каблуках и без макияжа…
На прибавку к карманным деньгам рассчитывать нечего. Тереска уже с этим смирилась. Последние два года она на свои расходы зарабатывала сама, худо-бедно заставляя себя давать уроки, которых терпеть не могла, но которые приносили ощутимую материальную пользу. И сейчас известие о том, что первый заработок обеспечен, оказалось весьма кстати. Ради такого дела и потрудиться приятно. Замечание же тёти Магды насчёт выносливости кожи сначала обеспокоило её, но она тут же нашла выход. Чего проще, макияж следует компенсировать освежающими и омолаживающими процедурами, всякими там косметическими масками, и не ждать с этим до глубокой старости, не откладывать до тёткиного возраста, а заниматься этим уже сейчас. Постоянно. Маски, как известно, имеют продолжительное действие. Она возьмётся за себя всерьёз, и тогда Богусь даже через много лет будет взирать на неё с восторгом…
— Две новенькие, все остальные — те же, — шёпотом сообщила Шпулька, когда запыхавшаяся Тереска заняла своё место за партой. — В младших классах полно мальчишек…
Шёл второй день занятий. Школа постепенного перехода на совместное обучение, что на двух последних классах практически не отражалось. Младшие классы были уже смешанные, старшие так и оставались женскими.
Шпулька явилась задолго до звонка, исключительно благодаря тому, что часы в доме отставали на целых тридцать минут. И сейчас она старалась поделиться всеми накопленными новостями с подругой.
— Ивонны вообще нет и не будет, кажется, бросила школу, а Кристина на каникулах обручилась… Тереска так и застыла над расстёгнутым портфелем.
— Что сделала? — переспросила она, не веря своим ушам.
— Обручилась.
— Шутишь!
— Честно! Сама мне говорила.
— Рехнулась, что ли? С кем?
— С прошлогодним поклонником. Ну, с тем, что поджидал её у школы. Теперь у неё есть жених.
— Кто?!
— Жених, говорю. Как в довоенное время. Тот, что приносит цветы и протирает кресло у невесты в салоне.
— Кто-то из вас двоих точно рехнулся. Сама подумай, откуда у неё взялся салон?
— Ну, не знаю. Может, в кухне табуретку протирает, или в ванной. Главное, он у неё есть…
— Букатувна и Кемпиньская! — ледяным голосом процедила Каракатица с кафедры. — Прикажете с первых же дней вас рассадить?
Подруги испуганно умолкли. Перспектива сидеть отдельно страшила их до чрезвычайности, как самое большое несчастье, которое могло случиться с ними в школе. Пришлось хранить молчание, хоть и с риском для жизни — их прямо-таки распирало от избытка информации и всяких соображений, которыми требовалось немедленно поделиться.
Тереска огляделась вокруг. Сидевшая за ней Кристина была, без сомнения, самой красивой девчонкой в школе, а то и во всех школах города. Так наверняка должна была выглядеть Хелена Курцевич. Жгуче-чёрные глаза и волосы, тонкие и выразительные черты лица, бесподобная персиковая кожа, безупречная фигура, — словом, само совершенство.
И все же успех Кристины у мальчишек вовсе не соответствовал её несравненной красоте. Краем уха слушая объяснение по математике, Тереска размышляла о причинах такого странного несоответствия. При виде Кристины ребята сначала обалдевали от восторга, но дальше начиналось непонятное: каждый сохранял дистанцию, отдавая предпочтение другим девчонкам, не таким красивым. И это при том, что Кристина со всеми держалась ровно, доброжелательно, безразлично, никого не выделяя и никому не вешаясь на шею.
— В чем тут дело? — гадала Тереска. Мужчин должна притягивать недоступность, хотя бы для разнообразия.
— Я думаю, наилучшим образом с этим справится Кемпиньская, — сладким голосом возвестила с кафедры Каракатица. — Если хотите, возьмитесь вдвоём с Букатувной.
Понятия не имея, о чем идёт речь, Тереска при упоминании своей фамилии невольно встала. Каракатица вроде бы ни о чем не спрашивала, так что отвечать не было надобности, и она просто стояла и бессмысленно таращилась на Каракатицу. Шпулька сидела рядом не шелохнувшись, и помощи от неё, судя по всему, ждать было нечего.
— Итак, задача вам ясна, — продолжала Каракатица. — Я вижу, ты согласна. Пожертвователей, если таковые найдутся, будете записывать. Сама понимаешь, от результатов ваших стараний зависит многое. Можешь сесть.
— О Боже, ты совсем рехнулась! — прошипела Шпулька убитым голосом. — Зачем ты согласилась?
— Не знаю, — ответила Тереска тоже шёпотом, тревожась и сокрушаясь. — Она поймала меня. А что ей нужно? Я ни слова не слышала.
— Кемпиньская, это не значит, что вам надо уговариваться с Букатувной прямо сейчас!
Только после звонка, уже на перемене, Тереска узнала, на какую страшную вещь дала молчаливое согласие.
— Оглохла, что ли? — расстраивалась Шпулька. — Меня чуть удар не хватил. Кто нам пожертвует саженцы, люди продают их за деньги, может, ты собираешься нанять носильщика?
— Ничего не понимаю, — совсем растерялась Тереска. — Какие саженцы, какой носильщик?! Что нам поручили ?
— Посадить сад.
— Нам?!
— Всему классу. А мы должны достать саженцы и вообще всякий посадочный материал. Считается, что люди нам его подарят. Пожертвуют на богоугодное дело. Фрукты с этого сада пойдут для Дома Младенца, забыла, какого именно.
— Матерь Божья! И где будет этот сад? Возле школы?
— В Пирах. Запланирован в рамках программы по озеленению. Интересно, о чем ты думала, что до такой степени оглохла?
— О Кристине, — кисло призналась Тереска. — Вот влипли! Кому взбрела в голову эта глупость?
— А я и не знала, что могу вызывать такой захватывающий интерес, — вмешалась с вежливым удивлением оказавшаяся рядом Кристина. — Только не пытайся свалить всю вину на меня.
— Педагогическому коллективу, — удручённо ответила Шпулька на вопрос Терески. — Общественно полезный труд, воспитательные плоды и все такое.
— Погоди. Плоды будут через несколько лет! Нам что, копаться в этом саду и после окончания школы? Всю жизнь? Как это понимать?
— Ой, не могу, — вздохнула Шпулька. — Никаких сил на тебя нет. — Ты и вправду все прослушала? — Кристина, растолкуй ей, мне надо прийти в себя.
— Мы занимаемся садом только до выпускных экзаменов, — терпеливо объяснила Кристина. — Потом следующий класс, и так далее, пока существует школа, сад, Дом Младенца… Хотя нет, Дом Младенца ещё только задумали, как и сад, его построят рядом с садом. Уже и участок выделили. А охранять будет сторож, с собакой, кто-то там обязан нанять. Сторожа, не собаку… Собаку лучше взять бездомную, заодно подкормим. Ухаживать за садом должны все классы, после уроков и по выходным. Мы только посадим. Заодно вся школа будет дышать свежим воздухом.
— Соединим, значит, приятное с полезным, — обрадовалась Тереска, которая ещё в полной мере не осознала всей тяжести взятых на себя обязательств. — И младенцы, и собака, и свежий воздух…
— Святая простота, — сочувственно буркнула Шпулька и свесила голову, подперев подбородок рукой. Вся её поза выражала безутешное отчаяние. — Каракатица там что-то ещё заливала про разумную организацию труда и помощь, мол, все двадцать пять девчонок понемногу подсобят… Как бы не так! Не верю ни единому слову! А ты-то! Все сидят тише воды, ниже травы, чуть под парту не лезут, а ты вдруг выскакиваешь! Никакая собака нам не поможет, влипли мы по уши. Теперь вынь да положь им эти саженцы, да ещё отборных сортов. Ты разбираешься в сортах? А как их прикажешь носить? На спине? Если, конечно, достанем! Ты знаешь, где их искать? Я — нет. А Тереске идея неожиданно начала нравиться, может, из-за бездомной собаки, которая благодаря им будет обеспечена пристанищем и едой. Тереска любила животных.
— Найдутся, — беззаботно сказала она. — Мало, что ли, садовых участков вокруг? Уговорим людей поделиться, уж по одному деревцу каждый даст, не обеднеет. И потом, саженцы — это же не дубовые пни, они маленькие и лёгкие, штуки по две запросто унесём. Так что ничего страшного нам не грозит, кроме прогулок на свежем воздухе. Нагуляемся на всю оставшуюся жизнь.
Шпулька отшатнулась от неё с ужасом, как от буйнопомешанной.
— Это уж точно. Вдвоём нам этого занятия как раз хватит на всю оставшуюся жизнь. Послушай, Каракатица ведь не зря предупреждала, что не каждому это под силу! Знаешь, сколько их надо набрать?
— Сколько?
— Тысячу!
— Сколько?!
— Тысячу саженцев. Да, ты не ослышалась. Даже если они весят по килограмму, придётся перетаскать целую тонну! Но лучше уж сразу рассчитывай тонн на десять!
— О, Боже, — потрясение пискнула Тереска, потому что голос у неё отнялся.
Шпулька отвернулась к Кристине, в отчаянии ероша волосы. Казалось, ещё немного, и она начнёт их на себе рвать.
— Ты видишь, Кристина, до чего она меня доводит! С ней рехнуться можно! Скажи хотя бы, о чем ты думала?! — взвизгнула она, снова оборачиваясь к подруге. — О чем таком можно думать, чтобы не заметить, как на тебя взваливают десять тонн груза? Чем таким Кристина тебя пришибла?
— Ну как же, обручилась, — встрепенулась Тереска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38