Да, вы правы.
— Так что это за фирма, мисс Паар? Вы знаете?
— "Селникер: зубоврачебный и оптический инструментарий".
— Как это пишется, мисс Паар?
Джиллиан объяснила, и Нисуондер записал название фирмы в свою книжку. Потом он надел колпачок на ручку, перевернул страничку. В это время Тодрас вынул свою лапу из кармана и разжал ладонь. На ней лежал инструмент, похожий на тот, что Джиллиан назвала зубоврачебным скальпелем. Когда-то в детстве у меня был такой же ножичек, хоть и хуже по качеству, в наборе для резьбы по дереву, и я вырезал им из брусочков маленьких бескрылых птиц.
— Вы узнаете этот инструмент, мисс Паар?
— Да, это скальпель. А что?
— Он из вашего набора?
— Не знаю. Возможно.
— А сколько у доктора таких скальпелей?
— Понятия не имею. Очевидно, много.
— Случается, что он, уходя, прихватывает их с собой?
— Зачем?
Полицейские снова обменялись многозначительными взглядами.
— Мы нашли эту штуку в квартире Кристал Шелдрейк, — сказал Нисуондер.
— По правде говоря, его нашел другой сыщик. «Мы» — в смысле полиция, — подхватил Тодрас.
— Его обнаружили в теле Кристал Шелдрейк.
— Точнее — скальпель вонзили ей в сердце.
— Вот то-то и оно, — сказал Тодрас (а может, и Нисуондер). — Похоже, вашему боссу не поздоровится.
Джиллиан была потрясена. На меня же новость не произвела ни малейшего впечатления: я видел злополучный шестигранник, торчавший под сердцем Кристал, когда сдуру пытался прощупать пульс на ее запястье. Я и тогда догадывался, что скальпель — чем черт не шутит? — вещица Крейга или похожа на нее как две капли воды, и даже подумывал взять его с собой.
Но по ряду причин это было неразумно, и прежде всего потому, что при моей невезучести я сразу попаду с орудием убийства прямо в лапы полицейских, это уж как пить дать. С отмычкой попадешься — и то скверно, а уж с такой уликой — хуже не придумаешь.
К тому же, по моему разумению, скальпель доказывал невиновность Крейга: кто-то пытался его подставить, и это была, прямо скажем, топорная работа. С какой стати Крейг саданул бы ей в сердце скальпель, наперед зная, что подозрение сразу падет на него? И даже если он полностью утратил вкус и здравый смысл, зачем было оставлять скальпель у нее меж грудей? Куда проще захватить его с собой. Что бы там ни придумали в полиции, им в конце концов придется отказаться от этой версии. А если бы я унес скальпель, а потом какой-нибудь головастый криминалист доказал, что именно он послужил орудием убийства, вот тогда бы Крейгу несдобровать.
К счастью, тогда я не тронул его, и теперь изображал, будто вижу скальпель впервые:
— Ну и ну, так это и есть орудие убийства?
— Оно самое, — отвечает Тодрас.
— Его-то и вонзили жертве прямо в сердце, — подхватывает Нисуондер, — это самое орудие убийства.
— Смерть наступила мгновенно.
— Крови вышло чуть-чуть. Ни суеты, ни маеты, ни беспокойства.
— Вот оно как! — притворно удивился я.
Джиллиан находилась на грани истерики, но я надеялся, что она все же не сорвется. Пока все вполне логично: она шокирована известием, что ее босс совершил убийство. Но если их отношения не заходили дальше служебных, ее затянувшийся шок вызовет подозрение.
— Я просто не могу в это поверить, — твердила Джиллиан.
Она протянула руку за скальпелем, но в последний момент отдернула ее, словно боялась прикоснуться к сверкающему инструменту даже кончиками пальцев. Тодрас осклабился и убрал скальпель в карман. Тем временем Нисуондер вынул из внутреннего кармана пиджака плотный конверт и принялся отбирать скальпели из лотка с инструментами. Положив четыре-пять штук в конверт, он заклеил его и что-то написал на лицевой стороне.
Джиллиан поинтересовалась, зачем он это делает.
— Собираю доказательства, — пояснил он. — Окружной прокурор хочет продемонстрировать, что у доктора Шелдрейка имелись и другие скальпели такого же размера и формы, как орудие убийства. Взгляните-ка на него внимательно, мисс Паар. Может, вы опознаете его по какой-нибудь царапине или зазубрине?
— Я уже видела этот скальпель. Я не могу его опознать, как вы говорите. Их не отличишь.
— А вдруг вы что-нибудь заметите? Тодрас, пусть мисс Паар еще разок на него взглянет.
Джиллиан очень не хотелось еще раз осматривать скальпель, но она сделала над собой усилие и через некоторое время заявила, что ничего специфического не обнаружила, что он ничем не отличается от тех, которыми они пользуются. Но скальпелями «Селникера» пользуются дантисты по всей стране, добавила она, они входят в стандартный набор инструментов; вы найдете точно такой же в кабинете любого дантиста в Нью-Йорке.
Нисуондер согласился: да, так оно и есть, но только у одного дантиста была мотивация к убийству Кристал Шелдрейк.
— Но он любил Кристал, — сказала Джиллиан. — Он надеялся, что они снова сойдутся. По-моему, он всегда ее любил.
Полицейские переглянулись, и, на мой взгляд, у них были для того основания. Не знаю, что дернуло ее откровенничать, но ищейки уже держали нос по ветру и расспрашивали Джиллиан о намерении Крейга примириться с женой. И потом, выслушав ее вполне сносную импровизацию на эту тему, Тодрас выбил почву у нее из-под ног, заявив, что это еще один мотив для убийства.
— Он хотел снова сойтись с женой, а она его отвергла, вот он и убил ее из-за неразделенной любви.
Любимых убивают все,
Но не кричат о том,
Трус — поцелуем похитрей,
Смельчак — простым ножом...
— процитировал Нисуондер и добавил: — И скальпелем — дантист.
— Блеск! — сказал Тодрас.
— Это Оскар Уайльд.
— Мне понравилось.
— Кроме строчки про дантиста, что он убивает скальпелем. У Уайльда этого нет.
— Кончай шутить!
— Я сам присочинил.
— Кончай шутить.
— Показалось — к месту.
— Кончай шутить.
Джиллиан, казалось, вот-вот сорвется. Она сжала ладони в кулачки. «Потерпи немного, — мысленно убеждал я ее, — эта привычная клоунада просто помогает им расслабиться, переключиться. Через минуту они откланяются и уберутся со сцены, и тогда мы решим, как нам действовать».
Но она, похоже, не улавливала мои мысли.
— Да погодите минуту!
Полицейские обернулись и уставились на Джиллиан.
— Выслушайте меня! Откуда я знаю, что вы принесли эту штуковину с собой? Я про скальпель говорю! Я вот не видела, как вы его из кармана вытащили. Может, вы его из лотка выхватили, когда я смотрела в другую сторону. Может, все, что говорят про коррупцию в полиции, — правда. Обманываете людей, припираете к стенке доказательствами, и...
Они все еще глазели на Джиллиан, и она вдруг осеклась. Эх, если бы минутой раньше! Не в первый раз в своей жизни я пожалел, что не могу остановить небесную магнитофонную запись нашего существования, а потом переписать недавнее прошлое.
Увы! Это невозможно, как сказал еще Омар Хайям задолго до появления магнитофонов. Запись продолжается, и вот сейчас где-то записали слова маленькой Джиллиан.
— Этот скальпель, — сказал Тодрас, в который раз показав нам инструмент, — на самом деле не был орудием убийства Кристал Шелдрейк. Есть правила сохранения вещественных доказательств; мы не носим с собой орудия убийства. Тот скальпель, которым закололи леди, находится в лаборатории, на нем — номерной знак, и люди в белых халатах проверяют следы крови, устанавливают группу крови и все, что положено.
Джиллиан промолчала.
— А скальпель, который вам показывали, — вставил Нисуондер, — мы приобрели по дороге сюда в фирме «Селникер». Он, как близнец, похож на орудие убийства и еще пригодится нам для расследования. Мой партнер может таскать его в кармане и показывать, когда ему вздумается. Это не вещественное доказательство, так что ни о каком припирании к стенке не может быть и речи.
Тодрас, злобно оскалившись, снова спрятал скальпель в карман.
— Мисс Паар, разрешите полюбопытствовать, как вы провели вчерашний вечер.
— Как я...
— Что вы делали вчера вечером, если можете припомнить?
— Вчера вечером... — Джиллиан хлопнула ресницами и, прикусив губу, умоляюще глянула на меня. — Я обедала.
— Одна?
— Со мной, — вмешался я. — А зачем вы все это записываете? Джиллиан не подозревается в убийстве. Я полагал, что вы завели уголовное дело на Крейга Шелдрейка?
— Да, завели, — сказал Тодрас.
— Таков порядок, — добавил Нисуондер. Настороженность хищника еще резче обозначилась на его куньей мордочке. — Стало быть, вы обедали вместе?
— Да. Как назывался тот ресторан, киска?
— "Бельведер", но мы...
— Ну, конечно. Мы там просидели часов до девяти.
— А потом, надо полагать, вы спокойно отдыхали дома?
— Джиллиан — да, а я отправился в клуб на Мэдисон-сквер, посмотреть встречи по боксу. Я немного опоздал к началу, но все же посмотрел три-четыре предварительные схватки и основную встречу. А Джиллиан бокс не нравится.
— Я не люблю насилия, — сказала Джиллиан.
Мне показалось, что Тодрас надвинулся на меня, хоть на самом деле он не сходил с места.
— Наверное, вы можете доказать, что были на встрече по боксу.
— Доказать? С какой стати мне это доказывать?
— О, таков порядок, мистер Роденбарр! Вы, наверное, были с приятелем?
— Нет, один.
— Вы уверены? Но уж, конечно, вы там встретили знакомых.
Я помолчал для виду.
— Там собрались завсегдатаи таких встреч — боксеры, сводники, торговцы наркотиками. Но я всего-навсего любитель, не вхож в их круг, так, узнаю в лицо некоторых.
— Угу.
— Я перебросился парой слов с парнем, который сидел возле меня, про боксеров, как водится, но я с ним незнаком и даже не уверен, что узнаю его в лицо.
— Угу.
— А почему, собственно, я должен доказывать, где я был?
— Таков порядок, — стоял на своем Нисуондер. — Стало быть, вы не можете...
— Ах, черт побери, — весело сказал я, — куда же запропастился корешок от билета? Вряд ли я его выбросил. — Я обернулся к Джиллиан: — Вчера на мне был этот пиджак? Мне кажется, этот. Возможно, выкинул корешок, когда проверял карманы перед сном. Тогда он дома, в мусорном бачке. Не думаю... Ага, кажется, что-то нашел!
И, к удивлению Нисуондера, я протянул ему оранжевый корешок от билета на встречу по боксу. Он угрюмо вперился в него, потом передал корешок Тодрасу. Тот привычно осклабился, но, судя по всему, не очень-то обрадовался, так же как и его приятель.
Моя находка охладила их пыл. Они поначалу ни в чем нас не подозревали и вели себя спокойно: убийца пойман и сидит в камере. Но Джиллиан раздразнила их, и они хотели взять реванш. Ищейки продолжали допрос, но уже без наглого напора, просто подводили итоги, делали записи перед уходом. Можно было немного расслабиться, но на всякий случай лучше дождаться, пока они уйдут. Полицейские и собрались было уходить, как вдруг Тодрас запустил свою здоровенную пятерню в волосы и крепко почесал затылок.
— Роденбарр, — задумчиво произнес он. — Бернард Роденбарр... Вот дьявольщина, где я слышал эту фамилию?
— Ума не приложу, — ответил я.
— Чем вы занимаетесь, Берни?
Предостерегающий звонок. Когда ищейки называют тебя по имени, это значит — ты у них на крючке. Пока ты просто гражданин в их глазах, к тебе обращаются «мистер Роденбарр», ну а если они перешли на «Берни», надо держать ухо востро. Не думаю, чтобы Тодрас располагал какой-то информацией, но раз он назвал меня по имени, значит, я ступил на тонкий лед.
— Занимаюсь инвестициями, — сразу нашелся я, — взаимное финансирование, кредитование под залог недвижимости, доверительная собственность — вот основная сфера моей деятельности.
— Факт — знаю. Роденбарр. Роденбарр... До чего же знакомая фамилия!
— Понятия не имею, откуда вы ее знаете, разве что выросли в Бронксе.
— Как это вы смекнули?
«По выговору», — подумал я. Если ты говоришь, как Пенни Маршалл в «Лаверне и Шерли», ты родом из Бронкса.
— Где вы кончали среднюю школу? — уклончиво спросил я.
— А что?
— Какую школу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
— Так что это за фирма, мисс Паар? Вы знаете?
— "Селникер: зубоврачебный и оптический инструментарий".
— Как это пишется, мисс Паар?
Джиллиан объяснила, и Нисуондер записал название фирмы в свою книжку. Потом он надел колпачок на ручку, перевернул страничку. В это время Тодрас вынул свою лапу из кармана и разжал ладонь. На ней лежал инструмент, похожий на тот, что Джиллиан назвала зубоврачебным скальпелем. Когда-то в детстве у меня был такой же ножичек, хоть и хуже по качеству, в наборе для резьбы по дереву, и я вырезал им из брусочков маленьких бескрылых птиц.
— Вы узнаете этот инструмент, мисс Паар?
— Да, это скальпель. А что?
— Он из вашего набора?
— Не знаю. Возможно.
— А сколько у доктора таких скальпелей?
— Понятия не имею. Очевидно, много.
— Случается, что он, уходя, прихватывает их с собой?
— Зачем?
Полицейские снова обменялись многозначительными взглядами.
— Мы нашли эту штуку в квартире Кристал Шелдрейк, — сказал Нисуондер.
— По правде говоря, его нашел другой сыщик. «Мы» — в смысле полиция, — подхватил Тодрас.
— Его обнаружили в теле Кристал Шелдрейк.
— Точнее — скальпель вонзили ей в сердце.
— Вот то-то и оно, — сказал Тодрас (а может, и Нисуондер). — Похоже, вашему боссу не поздоровится.
Джиллиан была потрясена. На меня же новость не произвела ни малейшего впечатления: я видел злополучный шестигранник, торчавший под сердцем Кристал, когда сдуру пытался прощупать пульс на ее запястье. Я и тогда догадывался, что скальпель — чем черт не шутит? — вещица Крейга или похожа на нее как две капли воды, и даже подумывал взять его с собой.
Но по ряду причин это было неразумно, и прежде всего потому, что при моей невезучести я сразу попаду с орудием убийства прямо в лапы полицейских, это уж как пить дать. С отмычкой попадешься — и то скверно, а уж с такой уликой — хуже не придумаешь.
К тому же, по моему разумению, скальпель доказывал невиновность Крейга: кто-то пытался его подставить, и это была, прямо скажем, топорная работа. С какой стати Крейг саданул бы ей в сердце скальпель, наперед зная, что подозрение сразу падет на него? И даже если он полностью утратил вкус и здравый смысл, зачем было оставлять скальпель у нее меж грудей? Куда проще захватить его с собой. Что бы там ни придумали в полиции, им в конце концов придется отказаться от этой версии. А если бы я унес скальпель, а потом какой-нибудь головастый криминалист доказал, что именно он послужил орудием убийства, вот тогда бы Крейгу несдобровать.
К счастью, тогда я не тронул его, и теперь изображал, будто вижу скальпель впервые:
— Ну и ну, так это и есть орудие убийства?
— Оно самое, — отвечает Тодрас.
— Его-то и вонзили жертве прямо в сердце, — подхватывает Нисуондер, — это самое орудие убийства.
— Смерть наступила мгновенно.
— Крови вышло чуть-чуть. Ни суеты, ни маеты, ни беспокойства.
— Вот оно как! — притворно удивился я.
Джиллиан находилась на грани истерики, но я надеялся, что она все же не сорвется. Пока все вполне логично: она шокирована известием, что ее босс совершил убийство. Но если их отношения не заходили дальше служебных, ее затянувшийся шок вызовет подозрение.
— Я просто не могу в это поверить, — твердила Джиллиан.
Она протянула руку за скальпелем, но в последний момент отдернула ее, словно боялась прикоснуться к сверкающему инструменту даже кончиками пальцев. Тодрас осклабился и убрал скальпель в карман. Тем временем Нисуондер вынул из внутреннего кармана пиджака плотный конверт и принялся отбирать скальпели из лотка с инструментами. Положив четыре-пять штук в конверт, он заклеил его и что-то написал на лицевой стороне.
Джиллиан поинтересовалась, зачем он это делает.
— Собираю доказательства, — пояснил он. — Окружной прокурор хочет продемонстрировать, что у доктора Шелдрейка имелись и другие скальпели такого же размера и формы, как орудие убийства. Взгляните-ка на него внимательно, мисс Паар. Может, вы опознаете его по какой-нибудь царапине или зазубрине?
— Я уже видела этот скальпель. Я не могу его опознать, как вы говорите. Их не отличишь.
— А вдруг вы что-нибудь заметите? Тодрас, пусть мисс Паар еще разок на него взглянет.
Джиллиан очень не хотелось еще раз осматривать скальпель, но она сделала над собой усилие и через некоторое время заявила, что ничего специфического не обнаружила, что он ничем не отличается от тех, которыми они пользуются. Но скальпелями «Селникера» пользуются дантисты по всей стране, добавила она, они входят в стандартный набор инструментов; вы найдете точно такой же в кабинете любого дантиста в Нью-Йорке.
Нисуондер согласился: да, так оно и есть, но только у одного дантиста была мотивация к убийству Кристал Шелдрейк.
— Но он любил Кристал, — сказала Джиллиан. — Он надеялся, что они снова сойдутся. По-моему, он всегда ее любил.
Полицейские переглянулись, и, на мой взгляд, у них были для того основания. Не знаю, что дернуло ее откровенничать, но ищейки уже держали нос по ветру и расспрашивали Джиллиан о намерении Крейга примириться с женой. И потом, выслушав ее вполне сносную импровизацию на эту тему, Тодрас выбил почву у нее из-под ног, заявив, что это еще один мотив для убийства.
— Он хотел снова сойтись с женой, а она его отвергла, вот он и убил ее из-за неразделенной любви.
Любимых убивают все,
Но не кричат о том,
Трус — поцелуем похитрей,
Смельчак — простым ножом...
— процитировал Нисуондер и добавил: — И скальпелем — дантист.
— Блеск! — сказал Тодрас.
— Это Оскар Уайльд.
— Мне понравилось.
— Кроме строчки про дантиста, что он убивает скальпелем. У Уайльда этого нет.
— Кончай шутить!
— Я сам присочинил.
— Кончай шутить.
— Показалось — к месту.
— Кончай шутить.
Джиллиан, казалось, вот-вот сорвется. Она сжала ладони в кулачки. «Потерпи немного, — мысленно убеждал я ее, — эта привычная клоунада просто помогает им расслабиться, переключиться. Через минуту они откланяются и уберутся со сцены, и тогда мы решим, как нам действовать».
Но она, похоже, не улавливала мои мысли.
— Да погодите минуту!
Полицейские обернулись и уставились на Джиллиан.
— Выслушайте меня! Откуда я знаю, что вы принесли эту штуковину с собой? Я про скальпель говорю! Я вот не видела, как вы его из кармана вытащили. Может, вы его из лотка выхватили, когда я смотрела в другую сторону. Может, все, что говорят про коррупцию в полиции, — правда. Обманываете людей, припираете к стенке доказательствами, и...
Они все еще глазели на Джиллиан, и она вдруг осеклась. Эх, если бы минутой раньше! Не в первый раз в своей жизни я пожалел, что не могу остановить небесную магнитофонную запись нашего существования, а потом переписать недавнее прошлое.
Увы! Это невозможно, как сказал еще Омар Хайям задолго до появления магнитофонов. Запись продолжается, и вот сейчас где-то записали слова маленькой Джиллиан.
— Этот скальпель, — сказал Тодрас, в который раз показав нам инструмент, — на самом деле не был орудием убийства Кристал Шелдрейк. Есть правила сохранения вещественных доказательств; мы не носим с собой орудия убийства. Тот скальпель, которым закололи леди, находится в лаборатории, на нем — номерной знак, и люди в белых халатах проверяют следы крови, устанавливают группу крови и все, что положено.
Джиллиан промолчала.
— А скальпель, который вам показывали, — вставил Нисуондер, — мы приобрели по дороге сюда в фирме «Селникер». Он, как близнец, похож на орудие убийства и еще пригодится нам для расследования. Мой партнер может таскать его в кармане и показывать, когда ему вздумается. Это не вещественное доказательство, так что ни о каком припирании к стенке не может быть и речи.
Тодрас, злобно оскалившись, снова спрятал скальпель в карман.
— Мисс Паар, разрешите полюбопытствовать, как вы провели вчерашний вечер.
— Как я...
— Что вы делали вчера вечером, если можете припомнить?
— Вчера вечером... — Джиллиан хлопнула ресницами и, прикусив губу, умоляюще глянула на меня. — Я обедала.
— Одна?
— Со мной, — вмешался я. — А зачем вы все это записываете? Джиллиан не подозревается в убийстве. Я полагал, что вы завели уголовное дело на Крейга Шелдрейка?
— Да, завели, — сказал Тодрас.
— Таков порядок, — добавил Нисуондер. Настороженность хищника еще резче обозначилась на его куньей мордочке. — Стало быть, вы обедали вместе?
— Да. Как назывался тот ресторан, киска?
— "Бельведер", но мы...
— Ну, конечно. Мы там просидели часов до девяти.
— А потом, надо полагать, вы спокойно отдыхали дома?
— Джиллиан — да, а я отправился в клуб на Мэдисон-сквер, посмотреть встречи по боксу. Я немного опоздал к началу, но все же посмотрел три-четыре предварительные схватки и основную встречу. А Джиллиан бокс не нравится.
— Я не люблю насилия, — сказала Джиллиан.
Мне показалось, что Тодрас надвинулся на меня, хоть на самом деле он не сходил с места.
— Наверное, вы можете доказать, что были на встрече по боксу.
— Доказать? С какой стати мне это доказывать?
— О, таков порядок, мистер Роденбарр! Вы, наверное, были с приятелем?
— Нет, один.
— Вы уверены? Но уж, конечно, вы там встретили знакомых.
Я помолчал для виду.
— Там собрались завсегдатаи таких встреч — боксеры, сводники, торговцы наркотиками. Но я всего-навсего любитель, не вхож в их круг, так, узнаю в лицо некоторых.
— Угу.
— Я перебросился парой слов с парнем, который сидел возле меня, про боксеров, как водится, но я с ним незнаком и даже не уверен, что узнаю его в лицо.
— Угу.
— А почему, собственно, я должен доказывать, где я был?
— Таков порядок, — стоял на своем Нисуондер. — Стало быть, вы не можете...
— Ах, черт побери, — весело сказал я, — куда же запропастился корешок от билета? Вряд ли я его выбросил. — Я обернулся к Джиллиан: — Вчера на мне был этот пиджак? Мне кажется, этот. Возможно, выкинул корешок, когда проверял карманы перед сном. Тогда он дома, в мусорном бачке. Не думаю... Ага, кажется, что-то нашел!
И, к удивлению Нисуондера, я протянул ему оранжевый корешок от билета на встречу по боксу. Он угрюмо вперился в него, потом передал корешок Тодрасу. Тот привычно осклабился, но, судя по всему, не очень-то обрадовался, так же как и его приятель.
Моя находка охладила их пыл. Они поначалу ни в чем нас не подозревали и вели себя спокойно: убийца пойман и сидит в камере. Но Джиллиан раздразнила их, и они хотели взять реванш. Ищейки продолжали допрос, но уже без наглого напора, просто подводили итоги, делали записи перед уходом. Можно было немного расслабиться, но на всякий случай лучше дождаться, пока они уйдут. Полицейские и собрались было уходить, как вдруг Тодрас запустил свою здоровенную пятерню в волосы и крепко почесал затылок.
— Роденбарр, — задумчиво произнес он. — Бернард Роденбарр... Вот дьявольщина, где я слышал эту фамилию?
— Ума не приложу, — ответил я.
— Чем вы занимаетесь, Берни?
Предостерегающий звонок. Когда ищейки называют тебя по имени, это значит — ты у них на крючке. Пока ты просто гражданин в их глазах, к тебе обращаются «мистер Роденбарр», ну а если они перешли на «Берни», надо держать ухо востро. Не думаю, чтобы Тодрас располагал какой-то информацией, но раз он назвал меня по имени, значит, я ступил на тонкий лед.
— Занимаюсь инвестициями, — сразу нашелся я, — взаимное финансирование, кредитование под залог недвижимости, доверительная собственность — вот основная сфера моей деятельности.
— Факт — знаю. Роденбарр. Роденбарр... До чего же знакомая фамилия!
— Понятия не имею, откуда вы ее знаете, разве что выросли в Бронксе.
— Как это вы смекнули?
«По выговору», — подумал я. Если ты говоришь, как Пенни Маршалл в «Лаверне и Шерли», ты родом из Бронкса.
— Где вы кончали среднюю школу? — уклончиво спросил я.
— А что?
— Какую школу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25